Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |   ...   | 34 |

Гость выразил примерно те же мысли.Поклявшись в вечной дружбе, он пообещал Ирамамове мачете, приобретенное уиндейцев, живущих у большой реки.

— А вот наэто надо будет посмотреть внимательно, — сказала Хайяма, выходя изхижины. В числе мужчин, вышедших в круг для следующего раунда ритуальныхударов, был ее самый младший сын.

Я не хотела оставаться с побитым гостем вхижине Ирамамове. Две женщины, которые его принесли, вышли просить пришедшего сними шамана, чтобы тот приготовил какое-нибудь снадобье, чтобы снять боль вгруди раненого.

Перед глазами у меня все поплыло, когда явстала на ноги. Я медленно прошла через пустые хижины, пока не добралась дохижины Этевы. Там я растянулась в своем хлопковом гамаке, и надо мнойсомкнулась жуткая тишина, словно я погрузилась в легкое забытье.

Меня разбудили рассерженные крики. Кто-тоговорил: — Этева, тыспал с моей женщиной без моего разрешения! — Голос прозвучал так близко,словно над самым моим ухом. Перед хижиной собралась группа мужчин и хихикающихженщин. Этева, неподвижно стоя в толпе с лицом, похожим на непроницаемую маску,не отвергал обвинения. Внезапно он крикнул: — Ты и твоя семья все три дняжрали, как голодные собаки! — Это было заведомо несправедливое обвинение; гостям давалось все,что они просили, ибо во время праздника огороды и охотничьи угодья хозяев былив распоряжении гостей. Подобное оскорбление означало, что данный человекзлоупотреблял своим привилегированным положением. — Ритими, подай-ка моюнабруши! — крикнул Этева, грозно сдвинувброви на стоящего перед ним разъяренного молодого мужчину.

Ритими с рыданиями кинулась в хижину,выбрала подходящую дубинку и, не глядя на мужа, вручила ему четырехфутовуюпалицу.

— Не могу яна это смотреть, —сказала она, плюхаясь в мой гамак. Я обняла ее, стараясь утешить. Не будь онатакой расстроенной, я бы рассмеялась. Ни в малейшей степени не встревоженнаяневерностью Этевы, Ритими боялась, что вечер может закончиться серьезнойпотасовкой. Глядя на то, как орали друг на друга двое разгневанных мужчин, и навозбужденную реакцию толпы, я тоже невольно прониклась тревогой.

— Ударьменя по голове, —потребовал взбешенный пришелец. — Ударь, если ты мужчина. Увидим, посмеемся ли мы вместе. Увидим,пройдет ли ярость.

— Мы обаразозлены, — кричаЭтева с нахальной самоуверенностью, взвешивая в руке набруши. — Мы должны умиротворить наш гнев. — Затем без дальнейших разговоровон крепко врезал по выбритой тонзуре противника.

Из раны хлынула кровь. Она медленнорастекалась по лицу мужчины, пока не залила его сплошной красной маской. Ногиего дрогнули и чуть было не подкосились. Но он устоял.

— Ударьменя, и мы снова станем друзьями, — воинственно гаркнул Этева, заставив смолкнуть разгоряченнуютолпу. Опершись на палицу, он подставил в ожидании голову. Удар противника намгновение ошеломил Этеву; кровь ручьем потекла по бровям и ресницам, заставивего закрыть глаза. Тишину взорвали вопли мужчин, и целый хор одобрительныхвыкриков потребовал, чтобы они ударили друг друга еще раз.

Со смешанным чувством ужаса и восхищения яследила за стоящими лицом к лицу противниками. Их мускулы были напряжены, венына шеях вздулись, глаза сверкали, словно омытые яростным потоком крови. Ихлица, замершие презрительными красными масками, не выдавали боли, когда они,как два раненых петуха стали кружить друг против друга.

Тыльной стороной ладони Этева стер кровь,мешавшую ему видеть, и сплюнул. Подняв палицу, он с силой опустил ее на головусоперника, и тот беззвучно рухнул на землю.

Цокая языками, с помутневшими глазами,зрители разразились жуткими воплями. Я не сомневалась, что поединку пришелконец, когда все шабононаполнилось их оглушительными криками. Я взялась за руку Ритими и удивилась,что ее залитое слезами лицо хранило довольное, почти радостное выражение. Онапояснила, что, судя по тону издаваемых мужчинами выкриков, их уже не волновалинанесенные вначале оскорбления. Все, что их интересовало, — это лицезрение могуществахекур каждого изсоперников. Тут не было ни победителей, ни побежденных.

Если боец падал, это всего лишь означало,что в данный момент его хекуры недостаточно сильны.

Кто-то из зрителей вылил на лежащего гостяполный калабаш воды, потянул его за уши, вытер кровь с лица.

Потом, помогая подняться, сунул в рукиобалдевшему бойцу его палицу и велел еще раз ударить Этеву по голове. У мужчиныедва хватило сил поднять тяжелую палицу; вместо того, чтобы опустить ее начереп Этевы, он нанес ему удар в центр груди.

Этева рухнул на колени, кровь потекла унего изо рта по губам, подбородку и шее, вниз по груди и бедрам, краснойструйкой уходя в землю. — Как хорошо ты ударил, —

сдавленно произнес Этева. — Пролилась наша кровь. Нашитревоги позади. Наш гнев умиротворен.

Ритими подошла к Этеве. С громким вздохом яоткинулась в гамаке и закрыла глаза. За этот вечер я насмотрелась достаточнокрови. Опасаясь, нет ли у меня небольшого сотрясения, я ощупала припухлость наголове.

Когда кто-то схватился за лиану, котороймой гамак был привязан к одному из столбов, я чуть не вывалилась на землю.Вздрогнув от неожиданности, прямо над собой я увидела залитое кровью лицоЭтевы. То ли он меня не заметил, то ли ему было все равно, где лежать, но онпросто кучей повалился на меня. Запах крови, теплый и острый, смешивался скислым запахом его кожи. Несмотря на отвращение, я не могла отвести глаз отзияющей раны на его черепе, откуда до сих пор сочилась кровь, и от вздувшейся,побагровевшей груди.

Только а стала обдумывать, как бывысвободить придавленные его тяжестью ноги, как в хижину вошла Ритими, неся вруках калабаш с подогретой на костре водой. Она ловко приподняла Этеву и жестомвелела мне сесть в гамаке за его спиной, чтобы можно было опереть его о моиподнятые колени. Осторожными движениями она обмыла ему лицо игрудь.

Этеве было лет двадцать пять, однако сприлипшими ко бу влажными волосами и чуть приоткрытыми губами он казалсябеззащитным, как спящий ребенок. Мне вдруг пришло в голову, что он можетумереть от внутренних повреждений.

— Завтра онпоправится, — сказалаРитими, словно угадав мои мысли. Она тихонько засмеялась; в ее смехе по-детскизвенела затаенная радость. — Хорошо, что пролилась кровь. У него сильные хекуры. Он ваитери.

Довольный похвалой Ритими, Этева открылглаза. Переведя взгляд на меня, он что-то невнятно пробормотал.

— Да. Онваитери, — поддакнула я.

Вскоре появилась Тутеми с темным горячимваревом.

— Что этотакое — спросилая.

—Лекарство, —улыбаясь, ответила Тутеми. Она сунула палец в снадобье и мазнула им по моимгубам. —

Пуривариве приготовил его из кореньев иволшебных растений. —В глазах Тутеми поблескивал довольный огонек.

Пролилась кровь: теперь она была уверена,что родит крепкого, здорового сына.

Ритими осмотрела мои ноги, все в синяках иссадинах после того, как Пуривариве волок меня через поляну, и обмыла ихостатками теплой воды. Я улеглась в неудобном лубяном гамаке Этевы.

уна в короне желтого сияния добралась ужепочти до верхушек деревьев. Несколько мужчин все еще плясали и пели на поляне;потом луна спряталась за тучей, и все потонуло во мраке. Одни лишь голоса, ужене пронзительные, а тихо бормочущие, указывали на то, что плясуны еще неразошлись. Луна выглянула снова, бледный свет озарил кроны деревьев, итемнокожие фигуры снова материализовались из тьмы; длинные тени их телпридавали реальность тихому постукиванию луков о стрелы.

Кое-кто из мужчин пел до тех пор, пока навостоке над деревьями не показался краешек зари. Небо покрывали темныепурпурные облака цвета избитой груди Этевы. Роса сверкала на листве, на бахромесклонившихся над хижинами пальмовых вершин. Голоса постепенно стихали, уносимыепрохладным предрассветным ветром.

Часть третья.

Глава 9.

Сев и высадка рассады изначально относилиськ мужским обязанностям, но большинство женщин сопровождало своих мужей, отцов ибратьев, когда те отправлялись поутру на огороды. Составляя им компанию,женщины помогали в прополке либо пользовались возможностью собрать топливо дляочагов, если бывали срублены новые деревья.

Несколько недель я ходила с Этевой, Ритимии Тутеми на их участки. Долгие утомительные часы прополки, казалось, уходиливпустую, поскольку не видно было никакого улучшения. Солнце и дожди одинаковоспособствовали росту всяких растений, без учета человеческихинтересов.

У каждой семьи был свой участок земли,отгороженный поваленными стволами деревьев. Огород Этевы соседствовал согородом Арасуве, который возделывал самый обширный участок из всех Итикотери,ибо в дни праздников гости кормились именно с участка вождя.

Сначала я умела распознавать тольконесколько видов бананов и различные пальмы, здесь и там растущие на огородах.Плодоносящие пальмы также высаживались целенаправленно, каждое деревопринадлежало тому, кто его посадил. Позднее я к своему удивлению обнаружила взарослях сорняков великое разнообразие съедобных корнеплодов, таких какманиока, батат, разные тыквенные лианы, хлопчатник, табак и колдовские травы.На огородах и вокруг шабоновыращивались также деревья с розовыми цветами и красными стручками, из которыхприготовлялась красная паста оното.

Пучки красных остроконечных стручковсрезались, очищались, а ярко-алые семена с окружающей их мясистой мякотьюпомещались в большой калабаш, наполненный водой. Тщательно измельченная иперемешанная оното затемполдня кипятилась на медленном огне. Остыв за ночь, наполовину затвердевшаямасса заворачивалась в продырявленные банановые листья и подвешивалась дляпросушки к стропилам хижины. Несколько дней спустя готовая к употреблениюкрасная паста раскладывалась в маленькие калабаши.

В огороде Этевы Ритими, Тутеми и Этеваимели свои собственные грядки с табаком и волшебными травами. Так же, кактабачные грядки каждого жителя деревни, они были огорожены от непрошеных гостейчастоколом из палок и острых костей. Табак не позволялось брать без разрешения,при каждом таком случае вспыхивали ссоры.

Ритими показала мне несколько своихволшебных трав.

Одни применялись для возбуждения любовнойстрасти и защиты; другие использовались в недобрых целях. Этева никогда нерассказывал о своих волшебных травах, а Ритими и Тутеми делали вид, что ничегоо них не знают.

Однажды я увидела, как Этева выкапываеткакой-то клубневидный корень. На другой день, уходя на охоту, он натер стопы иноги этим измельченным в кашицу корнем.

В тот день на ужин у нас было мясоброненосца. — Какоемогущественное растение, — заметила я. Он долго смотрел на меня в недоумении, потом сусмешкой сказал: —Корни адома оберегают отзмеиных укусов.

В другой раз, когда я сидела на огороде смалышом Сисиве, слушая его подробные пояснения насчет съедобных муравьев, мыувидели, как его отец выкапывает другой корень. Этева раздробил его, смешал сокс оното и натер этой смесьювсе тело. — На тропемоего отца появится пекари, — прошептал Сисиве. — Я это знаю по тому, какой он взял корень. На каждого зверя естьсвоя волшебная трава.

— Даже наобезьян — спросилая.

— Обезьяныпугаются громких криков, — тоном знатока ответил Сисиве. От страха обезьяны замирают наместе, и тогда стреляй в них сколько хочешь.

Однажды утром, почти скрытая в густомсплетении тыквенных лиан и сорняков, я заметила Ритими. За твердыми стеблями,остроконечными листьями и гроздьями белых, похожих на колокольчики цветовманиоки я видела только ее голову. Казалось, она разговаривает сама с собой;слов я не слышала, но губы ее все время шевелились, словно бормоча заклинания.Я было подумала, что она колдует над своими посевами табака, чтобы те быстрееросли, либо собирается угоститься табаком с грядки Этевы, расположенной пососедству.

Однако Ритими крадучись прошла к серединесвой табачной делянки. Торопливыми движениями она принялась обрывать веточки илистья, затем воровато оглянувшись, затолкала их в корзину и прикрылабанановыми листьями.

Потом с улыбкой поднялась и, немногопоколебавшись, направилась ко мне.

Почувствовав над собой ее тень, я сделанным удивлением подняла глаза.

Ритими поставила корзину на землю и селарядом со мной. Меня распирало любопытство, но я знала, что спрашивать о том,что она делала, бесполезно.

— Не трогайэтого пучка в моей корзине, — сказала она немного погодя, не удержавшись от смеха. — Я знаю, что ты за мнойподсматривала.

Я почувствовала, что краснею, и улыбнулась.— Ты стащила табак уЭтевы

— Нет,— сказала она впритворном ужасе. —Он так хорошо знает все свои листочки, что сразу заметил быпропажу.

— А мнепоказалось, что я видела тебя на его грядке, — заметила я небрежно.

Приподняв банановые листья в своей корзине,Ритими сказала: — Ябыла на своем участке. Видишь, я взяла несколько веточек волшебной травыоко-шики, — прошептала она. — Я приготовлю очень сильноезелье.

— Тысобираешься кого-то лечить

— Лечить!Ты что, не знаешь, что лечит только шапори— Чуть склонив головунабок, она немного подумала и продолжила: — Я собираюсь околдовать туженщину, которая переспала с Этевой во время праздника, — заявила она сулыбкой.

— А можетбыть, тебе надо бы приготовить зелье и для Этевы, — спросила я, заглянув ей в лицо.Его изменившееся выражение застало меня врасплох. Рот ее сжался в ниточку,глаза сузились. — Вконце концов, он виноват не меньше, чем та женщина, — пробормотала я извиняющимсятоном, чувствуя себя неуютно под ее жестким взглядом.

— Ты развене видела, как эта баба бесстыдно с ним заигрывала — с упреком сказала Ритими.— Ты разве не видела,как непристойно вели себя все эти женщины, пришедшие в гости — Ритими довольно комичновздохнула и добавила с нескрываемым разочарованием: — Иногда ты бываешь такойдурехой.

Pages:     | 1 |   ...   | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |   ...   | 34 |    Книги по разным темам