Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |   ...   | 30 |

— Как ямогу помочь вам —спросил Федерико в конце его разъяснений.

Глаза Лукаса стали грустными, его лицоомрачилось от неприятных воспоминаний. Но он улыбнулся и сказал: — если другие согласны, ты мог быподвозить к нам на холмы взрывчатку.

Все согласились. Федерико чувствовал, чтоони приняли его полностью из-за того, что знали о его связи с МерседесПеральтой.

После полуночи беседа понемногу затихла,словно трепет крыльев раненой птицы. Мужчины выглядели бледными и изможденными.Когда они обнимали его, он почувствовал озноб. Не говоря ни слова, они покинуликомнату и исчезли в темной лощине холма.

Он был ошеломлен дьявольской иронией этойситуации. Последние слова Лукаса еще звучали в его ушах, — ты идеальный человек для этогодела.

Никто не заподозрит белокурого потрошителяптиц.

***

Федерико развернул джип на небольшойполяне у дороги. Мелкий дождь окутал холмы темной дымкой, а полумесяц,просеянный сквозь облака, заливал местность призрачным сиянием.

Он и Элио молча выгрузили ящик, набитыйплитками динамита.

— Я отнесуветошь обратно в хижину, — шепнул Элио. Он ободряюще улыбнулся, — не смотри так тоскливо,Фредерико. Мост они заминируют на рассвете.

Федерико взглядом проводил его по тропе,спускавшейся в густую тьму.

Они часто приходили с Элио сюда в поискахдиких номарос, своеобразных ароматных плодов, которые пахли лепестками роз. Этобыло любимое лакомство целительницы.

Федерико сел на упавший ствол и уткнулсялицом в руки. Кроме смутной вины. Иногда он чувствовал желание получить щедруюплату, намного превосходящую стоимость тех редкостных птиц, которых он продаваМедино.

Он отбросил все мысли относительно того,что делал. До сих пор все это казалось ему похожим на невероятные приключения вфильмах и экзотических романах. Но теперь надо было предать людей, которых онзнал и любил, которые доверились ему.

Утром он заметил джип Медино, спрятанный вуединенном месте на окраине города, и подъехал к нему. Он рассказал Медино все,и сейчас было слишком поздно сожалеть об этом.

Когда ослепительная вспышка молнии озариланебо, Федерико вскочил на ноги. Гром хлестнул оглушительным ревом, и эхопокатилось в глубине ущелья. Дождь превратился в сплошной поток. Все смешалосьвокруг него.

— Какой ядурак! — закричал онгромко и бросился вниз по тропе.

Федерико знал абсолютно точно, что Мединоне исполнит своего обещания и не пощадит ни целительницу, ни ее сына. Он обещалему это, чтобы вытрясти все, что знал Федерико.

— Элио!— закричал он, новозглас его утонул в шумной очереди пулемета, и испуганный крик тысячи птицринулся в черное небо.

За несколько минут, которые понадобилисьему, чтобы достичь хижины, в его уме промчалось страшное видение. С потрясающейясностью он увидел, как его жизнь в одно мгновение фатально изменилась. Почтимеханически он подошел к безжизненному, разорванному пулями телу Элио. Он дажене заметил, как в хижину вошли Медино и двое солдат.

Медино кричал на одного из них, но егоголос был далеким шепотом: — проклятый идиот! Я же кричал тебе — не стреляй! Ты мог всех насразнести на куски. Здесь же динамит!

— Яуслышал, как кто-то бежит в темноте, — оправдывался солдат,— здесь могла бытьзасада. Я не верю этому Музи!

Медино отвернулся от него и направил свойфонарь в лицо Федерико: — а ты глупее, чем я думал, — прошипел он, — надеялся, что все будет нетак

Поверил мне — он приказал солдатам сброситьящик со взрывчаткой в ущелье.

Федерико развернул джип и так яростнозатормозил перед домом целительницы, что его бросило вперед, и он ударилсяголовой о ветровое стекло. Секунду все было как в тумане, он непонимающеразглядывал закрытую дверь и закрытые ставни. Федерико пересек двор, там стоялармейский джип.

— Медино!— закричал он ипобежал через патио и кухню в рабочую комнату целительницы.

Побежденный и совершенно обессиленный, онупал на землю рядом с целительницей, которая лежала в углу алтаря.

— Онаничего не знает, —закричал он, — она незамешана в этом.

Медино откинул назад свою голову и веселозахохотал, его золотые зубы сияли в зареве свечей, зажженых на алтаре:— дутый шпион. Тыбесконечно умнее меня, — сказал он, — но у меня есть опыт. Коварство и подозрительность — это мое пропитание, — он ударил Фредерико в пах,— если ты хотелпредупредить ее, то почему не приехал сюда первым Не надо было скулить надмальчишкой, которого ты убил.

Двое солдат подхватили целительницу подруки и заставили ее встать.

Ее полуприкрытые глаза были в синяках ираспухли. Губы и нос кровоточили.

Слабо встрепенувшись, она огляделакомнату. Наконец ее глаза отыскали Федерико.

— ГдеЭлио — спросилаона.

— Скажией, Фредерико, —захохотал Медино, —расскажи ей, как ты убил его.

Словно яростное животное, собрав последниесилы, она толкнула Медино к алтарю, опрокинула одного из солдат и выхватиласвое оружие.

Солдат выстрелил первым.

Целительница неподвижно замерла. Ее рукисжали грудь, пытаясь остановить кровь, вытекавшую через лиф ее платья,— я проклинаю тебя доконца твоих дней, Федерико, — ее голос ослабел, слова были почти не слышны. Казалось, что онанашептывала заклинание. Мягко, как тряпичная кукла, она повалилась наземлю.

В последнем порыве ясности Федерико принялокончательное решение: до смерти он будет связан с людьми, которых предал. Егомысли неслись, как экспресс. Он должен искупить вину, убив людей, ответственныхза все: себя и своего соучастника — Медино.

Фредерико выдернул из ножен охотничий ножи воткнул его в сердце Медино. Он надеялся, что его тут же убьют, но солдатпрострелил ему только ногу.

Ему связали руки, завязали глаза, засунулив рот кляп и перенесли в машину. Он услышал насмешливый лепет стайки попугаев,пролетевших мимо.

Часом позже машина остановилась. Егопривезли в Каркас и поместили в тюремную камеру. Он признался во всем, на чтонамекали его мучители. Все, что он сказал, не имело для него значения. Егожизнь уже кончилась.

Федерико не знал, как долго он пробыл втюрьме. В отличие от других заключенных, он не считал ни недель, ни месяцев, нилет. Все они были одинаковы для него.

Однажды он стал свободным. Это случилосьутром во время сильных волнений. На улицах люди кричали, плакали и смеялись.Диктатура была свергнута. Федерико поселился в старой части города и вновь сталнабивать птиц. Но больше он не посещал холмы.

26.

—Человеческая природа очень странная, — сказала донья Мерседес,— я знала, что тыприехала, чтобы что-то сделать для меня. Я знала это с самого начала, кактолько увидела тебя. И все же, когда ты наконец сделала это, я не повериласвоим глазам. Ты повернула для меня колесо случая. Я даже скажу, ты заставилаФредерико Мюллера вернуться к действительности жизни. Ты привела его ко мнесилой своей тени ведьмы.

Она оборвала меня, едва я раскрыла рот,— все эти месяцы,проведенные в моем доме, ты была под моей тенью, — сказала она, — было бы обычным, если бы я далатебе звено, но никак не наоборот.

Мне захотелось выяснить этот вопрос. Янастаивала на том, что ничего не делала. Но она меня и слушать не хотела. Тогдая выдвинула такую гипотезу: она создала себе звено сама, убедив себя, что этовызвано мной.

— Нет,— сказала она,сморщив нос, — твоирассуждения ложны. Мне очень грустно, что ты ищешь объяснения, которые толькоистощают нас.

Донья Мерседес встала и обняла меня,— мне жаль тебя,— шепнула она мне вухо. И вдруг засмеялась так радостно, что грусть ее рассеялась, — нет способа объяснить, как тыэто сделала, —сказала она, — я неговорю ни о человеческих соглашениях, ни о смутной природе магии. Я говорю отом, что так же неуловимо, как вечность сама по себе, — она запнулась, подбирая слова,— все, что я знаю ичувствую, это то, что ты создала для меня звено. Это удивительно! Я пыталасьпоказать тебе, как ведьмы вращают колесо случая, а в это время ты повернула егодля меня.

— Я ужесказала тебе, что ты ошибаешься, — я настаивала на этом и верила в это. Ее усердие и пыл смущалименя.

— Не будьтакой тупой, Музия, —ответила она с такой досадой, что живо напомнила мне Августина, — нечто помогло тебе создать дляменя переход. Ты можешь сказать, и будешь совершенно права, что, используя своютень ведьмы, ты даже не знала о ней.

Часть восьмая.

27.

Сезон дождей почти прошел, но каждый деньпосле обеда начинался ливень, который обычно сопровождали гром имолнии.

Я проводила это дождливое время суток вкомнате доньи Мерседес. Она лежала в гамаке и была совершенно безразлична кмоему присутствию. Если я задавала вопрос, она отвечала, если я ничего неговорила, она молчала.

— Никто изпациентов не приходит после дождя, — сказала я, глядя из окна напроливной дождь.

Буря стихала, но улица по-прежнему былазатоплена водой. На соседней крыше сидели три канюка (род птицы). Они прыгали свытянутыми крыльями, взбираясь на высокий конек. Солнце наконец прорвалось, ииз домов выбежали полуголые дети. Вспугивая воробьев, они носились друг задругом по грязным лужам.

— Никто неприходит после дождя, — повторила я и повернулась к донье Мерседес. Она молча сидела вгамаке, забросив ногу на ногу, и пристально рассматривала свои ботинки,— я думаю пройтись инавестить Леона Чирино, — сказала я, вставая.

— Я бы неделала этого, —прошептала она, не сводя глаз со своих ног.

Внезапно донья Мерседес взглянула на меня.В ее глазах отражалось глубокое раздумье. Она колебалась, хмурясь и покусываягубы, словно хотела сказать что-то еще. Вместо этого донья Мерседес подхватиламеня под руку и повела в свою рабочую комнату.

Едва мы вошли, она начала метаться изодного угла комнаты в другой, осматривая по несколько раз одни и те же места,разгребая и переставляя вещи на столе, алтаре и внутри остекленного буфета,— я не могу найтиего, — наконецсказала она.

— Что тыпотеряла Может быть я знаю, где это лежит — не выдержала я.

Она было открыла рот, но ничего не сказав,отвернулась к алтарю.

Сначала донья Мерседес зажгла свечу,прикурила сигару и раскуривала ее без остановки до тех пор, пока не осталсялишь окурок. Ее глаза следили за пеплом, падавшим на металлическую тарелкуперед ней. Затем она резко обернулась, взглянула на меня и опустилась на пол.Переставив несколько бутылок под столом, она вытащила оттуда золотое ожерелье,украшенное множеством медалей.

— Чтоты.., — яостановилась на полуслове, вспомнив ночь, когда она подбросила ожерелье высоков небо, — когда тыувидишь медали вновь, ты вернешься в Каркас, — сказала она тогда. Я никак немогла разобраться, была ли это шутка или я просто была очень усталой, когдаоказалась свидетельницей их падения. С тех пор я их больше не видела иполностью забыла о медалях.

Мерседес Перальта усмехнулась и встала.Она повесила медали мне на шею и сказала: — чувствуешь, какие они тяжелыеЧистое золото!

— Они ивправду тяжелые! —воскликнула я, поддерживая связку руками.

Гладкие блестящие медали имели буйныйоранжевый оттенок, характерный для венесуэльского золота. Они располагались повеличине от десятипенсовой монеты до серебряного доллара. Не все медали былицерковными. Некоторые изображали индейских вождей времен испанскихзавоевателей, — длячего они

— Дляпостановки диагноза, — сказала донья Мерседес, — для целительства. Они полезныкаждому, кто был выбран для них, — громко вздохнув, она села около стола.

С ожерельем на шее я стояла перед ней. Мнехотелось спросить ее, куда положить медали, но чувство полного опустошениялишило меня дара речи. Я смотрела ей в глаза и видела в них беспредельнуюпечаль и грустное раздумье.

— Сейчасты испытанный медиум, — прошептала она, — но твое время здесь подошло к концу.

На этой неделе она пыталась помочь мневызвать дух ее предка. Но оказалось, что мои заклинания не имеют больше силы.Мы не смогли заманить духа, хотя я делала это одна каждую ночь уже несколькомесяцев.

Донья Мерседес засмеялась тихим, звонкимсмехом, который прозвучал почему-то зловеще, — дух сообщил нам, что твое времяпрошло. Ты выполнила то, ради чего пришла сюда. Ты пришла передвинуть для меняколесо случая. Я же повернула его для тебя той ночью, когда увидела тебя наплощади. В тот миг мне захотелось, чтобы ты пришла сюда. Не сделай я этого, тыбы никогда не нашла того, кто указал бы тебе на мою дверь. Видишь, я тоже,используя свою тень ведьмы, создала для тебя звено.

Она собрала со стола коробки, свечи, банкии образцы материи, сгребла все это руками и медленно поднялась, — помоги мне, — сказала она, указав подбородкомна застекленный буфет.

Аккуратно расставив вещи на полках, яповернулась к алтарю и подровняла статуи святых.

— Частьменя всегда будет с тобой, — тихо произнесла донья Мерседес.

— где быты ни была, что бы ты ни делала, мой невидимый дух всегда будет рядом. Судьбасоединила нас невидимой нитью и связала навеки.

Мысль о том, что она прощается со мной,вызвала слезы на глазах. Это было откровение. Я считала само собой разумеющимсялюбить ее беззаботно и легко, как любят стариков. Мне не удалось выразить своичувства, так как в этот миг в комнату ворвалась старая женщина.

— ДоньяМерседес! — закричалаона, сцепив свои морщинистые руки на усохшей груди, — помоги Кларе. У нее припадок, ия не смогла привести ее сюда. Она лежит, как мертвая, — женщина говорила очень быстро.Когда она подошла к целительнице, ее голос превратился в крик, — я не знаю, что делать. Докторауже не вызовешь, а я знаю, что у нее припадок, — она замолчала и перекрестилась.Оглядев комнату, она увидела меня, — я не думала, что у тебя будутпациенты, —прошептала она виновато.

Предложив женщине стул, донья Мерседесуспокоила ее, — неволнуйся, Эмилия. Музия не пациент. Она моя помощница, — она отправила меня принести изкухни ее корзину.

Выходя, я услышала, как донья Мерседесспросила Эмилию, навещали ли Клару ее тетушки. Я подошла поближе к портьере,чтобы услышать ответ женщины.

— Ониуехали только этим утром, — сказала она, — они были здесь почти неделю. Они хотят вернуться сюда. И Луизитоприезжал. Он хочет забрать Клару в Каркас.

Pages:     | 1 |   ...   | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |   ...   | 30 |    Книги по разным темам