Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |   ...   | 30 |

— Этонеправда, — крикнулаФрида Герцог, —когда-нибудь я буду торговать по всей области, а может быть даже по всейстране. Если бы я изготовляла авторучки, я бы расширила торговлю вмеждународном масштабе. И я сделаю это. Я создам империю.

Антония захохотала и отвернулась к зеркалуна каминной доске. Полоски преждевременной седины бороздили ее темноватыеволосы. В уголках рта появились морщины. Ее большие голубые глаза можно было бысчитать прекрасными, не будь в них такого ожесточенного выражения. Не возраст,а отчаяние и изнеможение были началом увядания лица и тела этой молодойженщины.

— Тыпросто не знаешь, в чем опытен Эфраин, — сказала Антония, — никто не сравнится с ним внахождении способов делать деньги. А ты думаешь, что разбогатеешь на ручках!Это же анекдот. Почему бы тебе не использовать его там, где ему нетравных

Презрительная ухмылка заиграла на лицеФриды Герцог, —использовать его там, где он лучший! Ты думаешь, я не знаю, где ты былапоследние несколько месяцев Возможно, я немного глуховата, но зато неглуповата, — увидев,что Антония встала, она торопливо добавила: — у тебя никогда не было никакогодостоинства. Связалась с Эфраином! Тебе когда-нибудь будет стыдно за себя. Онже мулат. Он цветной!

Когда ее гнев утих, она откинулась вкресле и закрыла глаза. Ей хотелось отказаться от своих слов, но когда оназаговорила, ее голос был по-прежнему сердит: — неужели нет ничего, что тебебыло бы нужно от жизни

— Я хочувыйти замуж за Эфраина, — тихо сказала Антония.

— Толькочерез мой труп! —закричала Фрида Герцог, — я лишу тебя наследства. Я выгоню тебя из дома! — она жадно ловила ртом воздух,— погоди! Я все скажутебе! Я отберу у него мопед и сожгу его.

Но Антония больше не слушала ее. Хлопнувдверьми, она покинула гостиную.

Несколько секунд Фрида Герцог смотрела надверь, за которой исчезла ее дочь, ожидая ее возвращения. Ее глаза отяжелели отслез. Она молча отправилась в спальню.

Сев перед туалетным столиком, онатрясущимися руками сняла очки и осмотрела себя в зеркале. Надо было сделатьновую завивку, подумала она, проводя пальцами по своим волосам с полоскамиседины. Ее глаза, окруженные темными тенями, ввалились. Ее кожа, когда-тогладкая и белая, как тонкий фарфор, неумолимо старела, разъедаемая безжалостнымтропическим солнцем.

Слезы катились по щекам, — о боже, — тихо прошептала она,— не дай мне заболетьи умереть в этой чужой стране.

Она услышала тихий шорох за дверью;несомненно, ее подслушивала Антония. Фрида Герцог была слишком утомлена, чтобыволноваться из-за этого. Она легла на постель и забылась в полусне,убаюкиваемая нежными звуками сонаты Моцарта. Мысль о том, что на рояле играетАнтония, наполнила ее печальной радостью. Девочка играла всегда такпрекрасно.

Когда Фрида Герцог проснулась, было почти4 часа. Как всегда, немного подремав, она чувствовала себя посвежевшей,настроение у нее поднялось.

Она решила одеть шелковое платье в горошеки туфли, которые Антония подарила ей на рождество.

Заходящее солнце наполняло комнату тенями.Она взглянула через балкон на ярко раскрашенные хижины на далеких холмах. Ввечернем свете они казались намного ближе. Она прошла на кухню и приготовилапослеобеденный поднос: кофе, сахар, сливки и тарелку маковыхпирожных.

— Антония,— ласково позвалаона, садясь в одно из кресел. Прежде чем налить себе кофе, она услышалазнакомую дробь каблучков. Она крикнула снова, но ответа не было. Ушла,наверное, решила Фрида Герцог, разворачивая на коленях белую льнянуюсалфетку.

Она посмотрела на свои золотые часы. Былооколо пяти. Вот-вот должен вернуться Эфраин, подумала она. Может быть, онсказал ей правду и действительно нашел новых клиентов. Она давно знала, что,несмотря на отсутствие честолюбия, он прекрасно сговаривался с людьми. Плохо,что она разрешила ему уйти. Ей давно надо было найти ему замену, а теперь,узнав планы Антонии относительно него, она не позволит ему втереться в своюсемью. А может быть дочь хочет просто подразнить ее. Ну как же она моглаповерить, что Антония захочет выйти замуж за этого молокососа

К шести часам Фрида Герцог была такобеспокоена, что позвонила секретаршам в лаборатории и владельцу магазинаодежды. Авторучек им не приносили.

Она ошарашено посмотрела на телефон, затемвыбежала на балкон и дрожащими руками нервно ощупала каждый предмет на своемрабочем столе, — онвзял мою ручку! —завизжала она. Через парадную дверь она торопливо сбежала по ступенькам наулицу. Она не замечала испуганных лиц соседей, которые сплетничали натротуарах. Она не слышала их приветствий, огибая поворот. Лишь достигнувподножия холма, она остановилась передохнуть.

Проклиная себя за то, что не надела болееудобную обувь, Фрида Герцог медленно поднималась по широкой грунтовой дороге,которая вела к хижинам.

Она никогда не была в доме Эфраина, нопримерно знала, где он находится. Ей приходилось слышать об опасностях этихтрущоб, где чужим появляться не следовало. Даже полиция неохотно преследовалапреступников, которые скрывались на этих холмах. Но это ее не пугало. Ктозахочет причинить вред старой женщине Она почувствовала себя в полнойбезопасности, заметив, что не все жилища были лачугами. Некоторые из них былисделаны из цементных блоков, а несколько домов имели даже дваэтажа.

У нее часто захватывало дух, тогда онаостанавливалась, успокаивая бешенное биение сердца. Люди оглядывались на нее слюбопытством. Босые, полуголые дети бросали свои игры и хихикали, когда онапроходила мимо.

Перед тем, как взобраться на вершинухолма, она оглянулась и оглядела город внизу. Мягкий бриз овевал еепокрасневшее лицо.

Промытый в сочном рассеянном заревесумерек, еще дрожащем от послеобеденной жары, город никогда не казался ей болеекрасивым. Преодолев странное и неопределенное предчувствие роковой гибели, онавыискивала силуэт своего дома.

Приветливый голос девочки рассеял ее думы,— может быть вамнужна помощь —спросила она, рассматривая ее с любопытством, — вы что-то потеряли

— Я ищудом Эфраина Сандоваля, — отозвалась Фрида Герцог. Поглощенная поисками своего дома, она ине заметила, что уже наступает ночь, — ты не можешь мне показать, гдеживет Эфраин — онанесколько раз повторила вопрос, но девочка наверное не понимала слов, которыеговорила Фрида Герцог.

— Ты зашласлишком далеко, —вежливо сообщил ей старик, сидевший поблизости на корточках. Слабый свет междукриво сбитыми досками едва освещал его, — спустись немного и сверни налевопо тропинке. Там будет желтый дом. Ты не промахнешься. Он выглядит какканарейка, — он стревогой следил за ее нетвердыми шагами, когда она начала спускаться с холма,— шла бы ты лучшедомой, — крикнул оней вслед, — здесьполно пьяниц в это время, а они всегда готовы к ссоре.

Но Фрида Герцог не услышала егопредостережения. Оно утонуло в оглушительной брани мужчины и топота торопливыхшагов. Прежде чем она успела обернуться и посмотреть, что случилось, ей нанеслирезкий удар.

Земля дрогнула у нее под ногами и онаполетела через перила низкой Стеллы.

На мгновение она увидела, как острые камнивнизу рванулись ей навстречу.

Потом были голоса, то громкие, то тихие, апосле остались лишь тишина и мрак.

Вздрогнув, Эфраин проснулся. Ему приснилсяжуткий сон. Как и много раз прежде в своих снах, он вновь гулял с ГансомГерцогом. Друг торопил его взять дела в свои руки и жениться на Антонии. Вместеони смогут объехать весь мир. Эфраин засмеялся и попросил друга рассказать емуодну из своих историй об иноземных странах. Ганс Герцог отказался, говоря, чтонастанет день, когда Эфраин сам сможет увидеть эти страны.

И хотя живость его снов о Гансе Герцогестала привычной, одна деталь заставляла задуматься; это было затяжное чувствореальности, которое Эфраин не мог развеять. Он уже отказывался признавать, чтоего друг и хозяин умер. В конце концов он же виделся и говорил с ним каждуюночь в своих снах.

Эфраин зажег керосиновую лампу на столе укровати и открыл бутылку пива, стоявшую на столе. Он перелил пиво в высокийбокал и, прежде чем сделать глоток, сдул пену с ободка. Он не обратил вниманияна то, что пиво было теплым.

— Взятьдела в свои руки! —повторил он, вынимая позолоченную ручку из своего ранца. Тихо смеясь отудовольствия, он отвинтил колпачок и прочертил несколько линий на своейруке.

Неделю назад он решил взять дела в своируки и договорился с гравером из ювелирного магазина, чтобы тот сделал емуточную копию печати, но с его именем. Эфраин не сомневался, что к нему пришлаудача. Как еще он мог объяснить это пугающее совпадение: в тот день, когда онполучил печать со своим именем и адресом, Фрида Герцог ошиблась, положив своюпозолоченную ручку в его ранец.

Он вылил остатки пива в свой бокал и выпилдо дна маленькими глоточками. Возможно, какая-то бессознательная часть ФридыГерцог перешла к нему вместе с этой авторучкой. Ему хотелось верить вэто.

Настойчивый стук в дверь перебил егомысли.

— Эфраин!— прокричал кто-то,— старуху-иностранку,которая искала тебя, столкнул вниз какой-то пьяница.

— ФридуГерцог! — схвативранец со стола, он побежал туда, где уже собралась толпа.

— Этого неможет быть, —повторял он, расталкивая людей в стороны.

Она лежала на земле. Он опустился передней на колени. Тусклый блеск керосиновой лампы бросал на ее лицо желтоватыйотблеск. Он хотел что-то сказать, но ни одно слово не вырвалось из его рта.Эфраин смотрел в ее голубые глаза. Без очков — они лежали рядом, раздавленныекем-то — ее глазавыглядели большими, внимательными, почти детскими. Складки у рта придавали ейстрогий вид. Белые зубы были слегка приоткрыты. Ему почудилось, что она хочетчто-то сказать.

— Я принесавторучки, — шепнулон, успокаивая ее. Вынув шесть коробочек из ранца, он поднес их к ее лицупоближе, — я не отдалих сегодня, потому что был занят составлением нескольких заказов. У нас будутчетыре новых клиента.

Она нахмурилась еще больше. Ее губыдрогнули, шепча что-то об его увольнении с работы и об Антонии. Ее глаза сталиеще больше, зрачки расширились, а затем жизнь иссякла.

— Яработал у нее, —сказал Эфраин, ни к кому конкретно не обращаясь.

— жизньтак необычна. Только этим утром она подарила мне эту прекрасную ручку,— рассказывал он,доставая из кармана позолоченную авторучку. Точно и аккуратно он приложилкончик с печатью к своему предплечью, — эфраин Сандоваль. Канареечнаяхижина. Курмина, —прочитал он свое имя и адрес громким ясным голосом, — и я могу договориться с любым извас о продаже такой же прекрасной ручки в кредит.

20.

Было воскресное утро. Я и донья Мерседессидели на площади и ожидали выхода Канделярии из церкви. Часом раньше у менябыла последняя встреча с Эфраином Сандовалем.

На соседней скамье сидел прилично одетыйдостойный старичок. Он громко читал газету из Каркаса, причем читал такимсерьезным голосом и так увлеченно, что даже не замечал улыбок людей вокругнего.

На другой стороне улицы из бара, ужеоткрытого в это время, вышел растрепанный пожилой мужчина. Он надел свою шляпуи, положив бутылку в пластиковый пакет, хрипя и кашляя, пошел вниз поулице.

С необъяснимым чувством печали я взглянулана донью Мерседес. Она надела темные очки, и я не могла видеть выражения ееглаз. Она сложила свои руки на груди, обнимая себя, словно замерзнув нахолодном ветру.

Я пыталась рассказать ей, как я понимаютеперь истории, которые успела услышать, а она внимательно слушала.

— Тыпоказываешь мне различные способы манипуляции той силой, которую Флоринданазывала намерением, — сказала я.

— Привестиее в движение — этоне то же самое, что манипулировать ею, — поправила она меня, по-прежнемуобнимая себя, — япыталась сделать большее. Как я уже говорила, я подставляю тебя время отвремени в тень этих людей, так, чтобы ты чувствовала движение колеса случая.Без этого чувства все сделанное тобой окажется ерундой. Ты будешь переходить отчеловека к человеку, выслушивая их рассказы; на миг ты окажешься в ихтени.

— Как вслучае Эфраина Сандоваля Он, конечно, ничего не делал для того, чтобы с нимслучилась подобная перемена. Но зачем мне надо было быть в его тени— спросилая.

— Какколесо случая передвинулось для него Он не двигал его сам, и все же его жизньизменилась. Я хочу, чтобы ты почувствовала это изменение, почувствовала этодвижение колеса.

Я уже напоминала тебе, что это призрак,дух Ганса Герцога передвинул колесо для него. Так же как Виктор Джулио в моментсмерти повернул колесо случая, погубив жизнь Октавио Канту. Ганс Герцогпередвинул это колесо после своей смерти и обогатил жизнь ЭфраинаСандоваля.

Донья Мерседес сняла очки и посмотрела мнев глаза. Затем раскрыла рот, собираясь что-то добавить, но вместо этогоулыбнулась и встала со скамьи, — месса скоро закончится, — сказала она, — встретим Канделярию у церковныхдверей.

Часть шестая.

21.

— Музия,ты здесь — шепнулаМерседес Перальта, бесшумно открывая дверь в мою комнату. В слабом светенастольной лампы она выглядела настоящей ведьмой. Ее наряд состоял из длинногочерного платья и широкополой фетровой шляпы, которая скрывала половину еелица.

Не включай свет, — сказала она, увидев, что япотянулась к выключателю, — не выношу резкого света, — она села на мою постель. Ееброви были задумчиво нахмурены, руки бесконтрольно разглаживали морщинки намоем одеяле. Она пристально взглянула мне в лицо долгим немигающимвзором.

Я застенчиво провела пальцами по своимщекам и подбородку, стараясь понять, что же здесь не так.

Хихикая, она отвернулась к книжномустолику и начала аккуратно складывать мои тощие блокноты, — прямо сейчас мне нужно уезжать вЧуао, — наконецсказала она, ее голос был тревожным.

— В Чуао— спросила я,— в этот час— увидев еерешительный кивок, я добавила: — мы застрянем в грязи, если пойдет дождь, — деревня Чуао находилась напобережье по крайней мере в часе езды от Курмины.

Pages:     | 1 |   ...   | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |   ...   | 30 |    Книги по разным темам