Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 |   ...   | 46 |

Тени исчезли. Подумав, что все это мнепочудилось, я вышла из комнаты и нерешительно посмотрела на высокую мескитовую изгородь вокруг дворика. И тут я быстросооб­разила, чтонахожусь за маленьким домом. Все это пронес­лось в моей голове, пока я искалагоршок, докатившийся до самой изгороди. Наклонившись за ним, я увидела, каксквозь изгородь протискивается койот. Инстинктивно я швырнула в него горшок, ноон ударился о камень. Не обра­ щая внимания на громкий стук и на мое присутствие, кой­от пересекал двор. Он несколькора з нахально поворачивал голову, поглядывая на меня. Его мехблестел, словно сереб­ро, а пышный хвост волочился по камням наподобие вол­шебного веера. Каждый камень,который он задевал, оживал. Камни вскакивали, у них светились глаза ибез­звучно шевелилисьгубы.

Я завизжала; ужасающе быстро камнидвинулись ко мне.

Я мгновенно поняла, что сплю. — Это один из моих обычныхкошмаров, —пробормотала я про себя. — С мон­страми, страхом и тому подобным.

Убежденная, что осознание этого само посебе нейт­рализуетвоздействие кошмара, я готова была сдаться и пережить весь его ужас. Тут яуслышала, как кто-то сказал: — Попробуй путь сновид ения.

Я обернулась. Под рамадой стояла Эсперанса, возясь с огнем на поднятой платформе, сделаннойи з тростника и обмазанной толстым слоем глины. Онака залась незнако­мой и далекой в бросающем отблески живом свете пламени, как будтоее отделяло от меня расстояние, ничего общего не имеющее спространством.

— Небойся, — приказалаона. Затем чуть слышно про­бормотала: — Мы все видим сны друг друга, но сейчас ты не сновидишь. — Должно быть мое лицо выражало сом­нение. — Поверь мне, ты не сновидишь, — заверила она меня.

Я чуть-чуть приблизилась к ней. Не толькоее голос показался незнакомым, она сама была какой-то другой. С того места, гдея стояла раньше, она казалась Эсперансой, но чем-то была похожа на Зулейку. Я подошла кней совсем близко. Это была Зулейка ! Молодая, сильная и очень красивая. Ей не могло быть больше сорока.Овальное лицо обрамляли кудрявые, начинающие седеть черные волосы. Гладкое ибледное лицо освещалось влажными, широко поставленными черными глазами. Еевзгляд был обращен в себя, загадочный и ясный. Тонкая верхняя губасвиде­тельствовала острогости, а нижняя, полная и чувственная, выдавала доброту, почтистрастность.

Околдованная переменой в ней, я уставиласьна нее, как зачарованная. Точно, сновижу, подумала я.

Ее чистый смех заставил меня осознать, чтоона прочла мои мысли. Она взяла меня за руку и сказала ласково: — Ты не сновидишь, моя дорогая.Это действительно я, твой учитель сновид ений. Я Зулейка. Эсперанса— это мое второе я.Маги называют это телом сновидения.

Сердце так прыгнуло, что в груди сталобольно. От вол­нения ивосхищения я чуть не задохнулась. Я безуспешно попыталась освободить свою руку:она держала ее слишком крепко. Я сильно зажмурилась. Больше всего мне хотелось,чтобы, когда я их открою, ее здесь не оказалось. Но она, конечно, осталась наместе, с лучезарной улыбкой на губах. Я снова закрыла глаза, потом попрыгала итопнула в неистовстве ногой. Свободной рукой я несколько раз ударила себя пощеке, пока та не покраснела от боли. Все напрасно: я не просыпалась. Сколько быя ни закрывала глаза, она была тут.

—Довольно, по-моему, —засмеялась она, и я попросила ее стукнуть меня.

Она с готовностью сделала это, два разасильно ударив меня по предплечьям длинной твердой тростью.

—Бесполезно, дорогая, — проговорила она медленно, словно устав, и, глубоко вздохнув,отпустила мою руку. По­том снова заговорила: — Это не сон. И я Зулейка. Когда ясновижу, то я Эсперанса илиеще кто-нибудь. Но сейчас я не собираюсь этим заниматься.

Мне хотелось хоть что-то сказать, но я немогла. Язык присох к нёбу, и я смогла только взвизгнуть по-собачьи, стараясьрасслабиться, и дышала, как меня учили на за­нятиях по йоге.

Она тихонько засмеялась, скорее всего, надмоими усилиями. Смех прозвучал утешительно и успокоил меня: в нем было такмного тепла, такого полного доверия, что тело моментальнорасслабилось.

— Ты— сталкер, — продолжала она, — и поэтому принадлежишь Флоринде. — В голосе ее не было ниутвер­ждения, ниотрицания. — Но тыеще и сомнамбула и по природе своей — сновидящая. Благодаря этим способностямты принадлежишь и мне.

С одной стороны, я хотела громкорассмеяться и ска­зать ей, что она сходит с ума. С другой же - я полностью была сней согласна.

— И какимже именем теперь тебя называть решительно спросила я.

— Какимименем —переспросила она, смотря на ме­ня, как будто это было само собой разумеющимся. — Я Зу­лейка. Что это, по-твоему ИграМы здесь не в игры игра­ем.

Опешив, я пробормотала про себя:—Я и не думаю, чтоэто игра.

— Когда ясновижу, я — Эсперанса, — продолжала она довольно резко. Лицо ее было одновременно суровыми просветленным, безжалостно открытым. — Если не сновижу, — я Зулейка. Но кем бы я ни была— Зулейкой, Эсперансой или кем-то еще, — тебя это не должноволно­вать. Я остаюсьтвоим учителем сновидения.

Я могла только по-идиотски кивнуть. Дажеесли бы мне и нужно было что-то сказать, я бы не смогла. От страха меня прошибхолодный липкий пот. В животе у меня бурлило и мочевой пузырь готов был вот-вотлопнуть. Я хотела в туалет, освободиться от всего этого.

Терпеть не было больше сил. Или яопозорюсь на этом месте, или добегу до туалета во дворе. У меня хватило духу,чтобы сделать последнее.

Зулейка засмеялась, как девчонка; пока ябежала, я все слышала ее смех.

Когда я вернулась во двор, она усадиламеня рядом с собой на ближнюю скамейку. Я по инерции подчинилась ей инетерпеливо села, нервно сплетя руки на сомкнутых ко­ленях.

Ее гла за явно светились суровостью и добротой. В голо­ве мелькнуло, как будто я уже этознала, что ее бе зжалост­ность была ничем иным, как внутренней дисциплиной. Твердоесамообладание прони зывало все ее существо трога­тельной недоска занностью и таинственностью. Это была таинственность чего-то загадочного, непознанного. Именно поэтому куда бы она нишла, я всюду следовала за ней, как щенок.

— У тебябыло сегодня два перехода, — объяснила Зу­лейка. —Первый — из обычногосостояния бодрствования в сновидение-наяву, а второй— назад. Первый былплав­ным и незаметным,а второй — похож накошмар. Так бывает обычно. Каждый из нас переживает эти переходы подобнымобразом.

Я попыталась выдавить из себя улыбку.— Но я так и не знаю, как это случилось. Я не осо знала ни одного. Со мной просто что-то происходило и я вдругпопадала в сновидение, незная, как это случалось.

Ее глаза загорелись. — Обычно это делается так: видятсон, заснув в гамаке или еще в чем-нибудь, висящем на балке крышиили под деревом. В подвешенном состоянии мы не касаемся земли. Земляпрепятствует нам, помни это. В таком подвешенном состоянии новичок всновидении мо­жет осознать, как энергияпереходит из состояния бодрст­вования в сон и из сновидения-во-сне в сновидение-наяву.

Как тебе уже говорила Флоринда, всесвя зано с энергией. В момент ее появления ты ипереходишь.

Теперь проблема будет заключаться в том,сможешь ли ты накопить достаточно энергии, потому что маги не смогут большедавать ее тебе. —Зулейка нарочито высоко подняла брови и добавила. — Посмотрим. Я постараюсьнапомнить это тебе, когда мы окажемся в одном сновидении. — За­метивтревогу на моем лице, она рассмеялась с детской не­посредственностью.

— Как мыпопадаем к друг другу в сновидение — поинтересовалась я, глядя в ееудивительные глаза. Они были темные и сияющие, с льющимися из зрачковпото­камисвета.

Вместо ответа Зулейка подбросила в огоньнесколько веток. Угли вспыхнули, рассыпались, и свет стал ярче. Мгновенье онастояла неподвижно, уставясь в огонь, словно вбирая в себя его свет. Потом резкоповернулась и, мельком взглянув на меня, присела, обхватив ноги сильнымимус­кулистыми руками.Глядя в темноту и прислушиваясь к треску огня, она покачивалась из стороны всторону.

— Как мыпопадаем к друг другу в сновидение — пов­торила я.

Зулейка перестала раскачиваться. Онапокачала голо­вой,подняла глаза, вздрогнув, как будто очнулась.

— Сейчас яне могу тебе этого объяснить, — заявила она. — Сновид ение непостижимо. Нужно этопрочувство­вать, а необсуждать. Как и в повседневной жизни: прежде чем что-то объяснять ианализировать, нужно это испытать. — Она говорила медленно иосторожно, подчеркивая, как это важно. — К тому же, иногда объясненияпреждевремен­ны.Сейчас как раз такой случай.

Настанет время, когда тебе все это будетясно, —пообе­щала Зулейка,увидев мое ра зочарование.

Быстрым легким движением она поднялась наноги и продолжала смотреть в огонь, ее глаза как будто насы­щались огнем. Ее тень от огня настене и потолке рамады выросла до огромных ра змеров. Едва кивнув, она поверну­лась и, плавно взмахнув своейдлинной юбкой, исчезла внутри дома.

Мои ноги словно вросли в землю, и я немогла шевель­нуться. Яедва дышала, а стук ее сандалий все удалялся. — Не оставляй меня здесь ! — завопила я в панике. — Мне нужно кое-чтоузнать.

Зулейка мгновенно появилась в дверях.— Что тебе нужноузнать — спросилаона отчужденным, почти рассе­янным тоном.

— Прости,— пролепетала я,глядя в ее сияющие глаза и изучая ее, почти загипнотизированная. — Я не хотела кричать, ноиспугалась, что ты ушла в одну из комнат, — извиняющимся тоном добавила я ипосмотрела на нее умо­ляюще, в надежде, что она мне хоть что-нибудьобъяснит.

Она не ответила и снова спросила, что мненужно уз­нать.

—Поговоришь со мной, когда снова встретимся — выпалила я первое, что пришломне в голову, опасаясь, что она уйдет, если я замолчу.

— Когда мыснова встретимся, это будет не тот мир, каким он был раньше. Кто знает, что мытам будем делать

Я настаивала: — Но совсем недавно ты самасказала, что ты мой учитель сновидения. Не оставляй меня в темно­те. Объясни. Я больше не могувыносить это мученье. Я разбита.

— Да, ты,конечно, разбита, —признала она небрежно — Но только потому, что ты не позволяешь себе идти ста­рым путем. Ты хорошая сновидящая. Мозги сомнамбулы имеют внушительный потенциал. То есть... есливоспита­ешьхарактер.

Я едва расслышала, что она сказала. Япыталась соб­раться смыслями, но не могла. Образы событий, вспомина­емых смутно, последовательнопронеслись в моей голове с невероятной скоростью. Их порядок и природа неповино­вались моейволе. Эти образы превращались в ощущения, которые, несмотря на свою точность,не могли быть опреде­лены ни словами, ни мыслями.

На лице Зулейки появилась широкая улыбка:она, очевидно, знала, что я испытываю.

— Из-заэтого мы все помогали нагвалю Мариано Аурелиано втолкнуть тебя во второе внимание, — произнес­ла она медленно и спокойно. — В нем мы находимплав­ность инепрерывность, как и в повседневной жизни. В обоих случаях практическая сторонапреобладает. Мы дей­ствуем плодотворно и там, и здесь. Но единственное, чего мы неможем сделать во втором внимании, — так это раз­ложить то, что мы испытываем, насоставные части, чтобы разобраться в этом, чувствовать себя безопасно, пониматьэто.

Пока она говорила, я думала про себя:— Теряет время,рассказывая мне все это. Она что, не понимает, что я слишком глупа для ееразъяснений — Но онапродолжала говорить, широко улыбаясь, вероятно, сознавая, что дляме­ня признание своейглупости, о значает то, что я каким-то образом изменилась; иначе яникогда не при знала бы та­кую точку зрения, даже для себя лично.

— Вовтором внимании, — продолжала она, — или, как я предпочитаюна зывать его, — в сновидении-наяву — нужноверить, что сновидение — это такая же реальность, какповседневный мир. Другими словами, нужно призна­вать это безоговорочно. Для маговустремления в этом мире или в другом управляются бе зупречными законами, а за этими безупречными законами лежит молчаливое признание. И молчаливоепри знание не является принятием. Молчаливое признание включаетв себя некий активный элемент: оно включает в себя действие. — Ее го­лос звучал очень мягко, а когдаона остановилась, в глазах был какой-то лихорадочный блеск. — В тот момент, когда начинаешьcнoвuдemь-нaяву,открывается мир увлекатель­ных неизведанных возможностей. Мир, в котором самые смелыепредставления становятся реальностью. В котором ждешь неожиданного. Это время,когда начинается насто­ящее приключение человека. Мир становится миром неог­раниченных возможностей ичудес.

Зулейка долго молчала; казалось, онараздумывает, что бы еще ска зать. — С помощью нагваля Мариано Аурелиано ты видела однажды даже сияние сурэма, — на­чалаона, и ее тихий задумчивый голос стал еще тише. — Магические создания, которыесуществуют лишь в индейских легендах. Сурэм — это существа, которых маги могут видеть только во время сновидения-наяву на самом глубокомуровне. Это существа из другого мира; они светят­ся, как фосфоресцирующие земныесущества.

Она пожелала мне спокойной ночи,повернулась и исчезла в доме. Секунду я стояла онемев, потомстремитель­нобросилась за ней. Едва достигнув порога, я услышала за спиной голосФлоринды:

— Недогоняй ee!

Присутствие Флоринды оказалось настольконе­ожиданным, что мнепришлось прислониться к стене и подождать, пока сердце не станет битьсянормально. —Со­ставь мне компанию,— ска зала Флоринда. Она сидела на скамейке, подбрасывая ветки вогонь. Неуловимый свет в ее глазах, призрачная белизна ее волос скореевспоминались, чем виделись. Я растянулась на скамейке рядом с ней и, как будтоэто было чем-то совершенно есте­ственным, положила голову ей на колени.

— Никогдане догоняй Зулейку или кого-либо и з нас в подобных случаях, — сказала Флоринда, расчесывая моиволосы пальцами. —Как ты знаешь теперь, Зулейка не та, кем кажется. Она всегда больше, нечтобольшее. Никогда не пытайся определить ее, потому что когда тыдумаешь, что все возможности исчерпаны, она поставит тебя в тупик, оказавшисьеще больше, чем ты могла представить себе в самых необузданныхфантазиях.

Pages:     | 1 |   ...   | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 |   ...   | 46 |    Книги по разным темам