Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 44 | 45 | 46 |

Флоринда долго молчала, а ее взгляд былприкован к далеким горам, как будто привлеченный силой их остроко­нечных вершин. Когда оназаговорила снова, ее голос был еле слышным шепотом: — Мир магов — мир одиночества, но любовь в немвечна. Как моя любовь к нагвалю Хулиану. Мы входим в магический мир полностью,и в счет идут только наши действия, наши чувства, наша безупречность.— Она кивала, как быподчеркивая слова. —У меня больше нет чувств. Но как бы ни сложились обстоятельства, я пойду занагвалем Хулианом. Все, что со мной осталось — это мое желание, мое чувстводолга, моя цель.

—Возможно, мы с тобой в одной лодке. — Она сказала это так ровно, чтопрошло некоторое время, прежде чем я поняла, что она имела в виду.

Я смотрела на нее и как всегда былаослеплена ее великолепной красотой и молодостью, которые годы оставилисовершенно нетронутыми.

— Не я,Флоринда, —выговорила я наконец. — У тебя был нагваль Исидоро Балтасар, и я, и все другие ученики, о которых я слышала. Уменя нет ничего. У меня нет даже моего старого мира. — Во мне не было жалости к себе,толь­коопустошительное знание, что моя жизнь, как я ее пред­ставляла себе до настоящеговремени, закончилась.

— НагвальИсидоро Балтасар мой по праву моей силы. Я буду послушно ждать еще некотороевремя, но если он больше не в этом мире, я тоже не здесь. Я знаю, чтоделать ! — Я умолкла, когда поняла, что Флоринда больше не слу­шает меня. Она была занятарассматриванием маленького ворона, прохаживавшегося рядом с нами вдоль краяфон­тана.

— ЭтоДионисий, — сказалая, ища в кармане кусочки тортильи. У меня ничего с собой не было. Я посмотрела вудивительно чистое небо. Меня вновь поглотила печаль, и я не заметила, что былоуже далеко за полдень, время, ког­да маленький ворон обычно приходит за пищей.

— Этотпарень совершенно расстроен. — Флоринда сме­ялась над обиженным покаркиванием и потом, посмотрев мне в глаза, сказала:— Вы с вороном оченьпохожи. Вы очень легко расстраиваетесь, и вы оба очень громкосообща­ете обэтом.

Я едва сдержалась, чтобы не выпалить, чтото же самое можно сказать и о ней. Флоринда хихикнула, как будто знала о том,какие усилия я предпринимаю, чтобы не раз­рыдаться.

Ворон уселся на мою пустую руку и смотрелна меня боком своим сияющим хрустальным гла зом. Птица раск­рыла крылья, но не улетела; ее черные перья отливали синевой подсолнечными лучами.

Я спокойно сказала Флоринде, что давление,оказыва­емое на менямиром магов, было невыносимым.

—Нонсенс ! — проворчала она, как будто говорила с избалованным ребенком.— Смотри, мывспугнули Дионисия. —Она восхищенно следила, как ворон описывал круги над нашими головами, потомопять внимательно посмотрела на меня.

Я отвернула лицо, не понимая, что побудиломеня так поступить. В сияющем взгляде темных глаз Флоринды не было ничегонедоброго. Глаза были спокойны и абсолютно безразличны, когда онасказала:

— Если тыне сможешь достичь Исидоро Балтасара, тогда я и другие маги, учившие тебя, ошиблись,выбрав тебя. Мы бы ошиблись, вызвав тебя. Но это окончательная потеря не длянас, это полный крах для тебя. — Видя, что я вновь готова зарыдать, она бросила мне вызов:— Где твоябезупречная цель Что произошло со всем, чему ты на­училась с нами

— Что всеэто значит, если я не смогу последовать за Исидоро Балтасаром — сквозь слезы спросила я.

— Как тысобираешься продолжать жить в мире магов, если не сделаешь усилия найти его— резко спросилаона.

— Сейчасмне очень нужна доброта, — пробормотала я, закрывая глаза, чтобы не полились слезы.— Мне нужна мама.Если бы только я могла пойти к ней.

Я удивилась собственным словам, но мнедействитель­нохотелось этого. Не имея сил дольше сдерживаться, я раз­ревелась.

Флоринда тихо смеялась. Но она неиздевалась надо мной; в ее смехе были и доброта, и симпатия. — Твоя мама очень далеко,— сказала она тихо,глядя печально и отстраненно, — и ты никогда не найдешь ее снова. — Ее голос превратился в тихийшепот, когда она продолжала го ­ворить, что жизнь магасоздает непреодолимый барьер вок­руг нас. Маги, напомнила она, не могут найти утешение в симпатияхдругих или в жалости к самим себе.

— Тыдумаешь, что все, что меня мучит, вызвано жа­лостью к себе, да

— Нет. Нетолько жалостью, но и впечатлительностью тоже. — Она положила руки мне на плечи иобняла меня, как будто я была маленьким ребенком. — Большинство женщин болезненновпечатлительны, ты ведь знаешь, — пробормотала она. — Ты и я среди них.

Я не согласилась с ней, но у меня не былосил возражать. Я была слишком счастлива в ее о бъятиях. Вместо печали у меня на лице появилась улыбка.Флоринда, как и все осталь­ные женщины в мире магов, нуждались в легком выражении своихматеринских чувств. И хотя мне нравилось целовать и обнимать люде й, которых я любила, я не выносила оставаться в чьих-либоруках дольше чем на мгновение. Об ъятие Флоринды было теплым и успокаивающим, как у матери, ноэто было все, что я могла надеяться получить.

Затем она ушла в дом.

Внезапно я начала просыпаться. Какое-товремя я просто лежала там — на земле в футе от фонтана — пытаясь вспомнить что-то изтого, что Флоринда говорила мне, прежде чем я уснула под рассеянным солнечнымсветом. Очевидно, я проспала несколько часов. И хотя небо все еще было светлым,вечерние тени уже украдкой проникали во двор.

Я собиралась было пойти поискать Флориндув доме, когда неземного звучания смех эхом разнесся по двору; это был тот самыйсмех, который я слышала ночью.

Я подождала, прислушиваясь. Вокруг былане­подвижная тишина.Не было ни звука, ни шелеста, ни движения. Но как это уже случалось раньше, яощутила позади бесшумные шаги, легкие, как тени.

Я огляделась вокруг. В дальнем углу двора,почти ук­рытомцветущей бугенвиллеей, я увидела фигуру женщины, сидящей надеревянной скамье. Она сидела, повернувшись ко мне спиной, но я мгновенноузнала ее.

— Зулейка— неувереннопрошептала я, боясь, что звук моего голоса может испугать ее.

— Как ярада видеть тебя снова, — сказала она, взгля­дом приглашая меня сесть рядом с ней.

Ее глубокий, ясный голос свободновибрировал в возду­хепустыни, и казалось, исходил не из ее тела, но откуда-то издалека. Мнезахотелось обнять ее, но я знала, что делать этого не стоит. Зулейка невыносила прикосновений, поэто­му я просто села рядом и сказала ей, что тоже очень рада нашейвстрече. К моему глубокому удивлению, она сжала мою руку в своих маленькихнежных руках. Ее бледное м одно-розовое красивое лицо выглядело полностью отре­шенным. Вся жизньсконцентрировалась в необыкновен­ных глазах: ни черных, ни коричневых, но что-то среднее междуэтим, странно яркое. Она остановила на мне про­должительный взгляд.

— Когда тыпришла сюда —спросила я.

— Толькочто, — ответила она,и ее губы сложились в ангельскую улыбку.

— Как тысюда добралась Флоринда пришла с тобой

— Ты ведьзнаешь, — сказала онанеопределенно, —женщины-маги приходят и уходят незамеченными. Никто не обращает внимания наженщину, особенно если она ста­ра. Зато красивая молодая женщина, с другой стороны, привлекаетвсеобщее внимание. Поэтому женщинам-магам нужно преодолевать своюпривлекательность. Но если они обыкновенные и выглядят по-домашнему, то имнечего бо­яться.

Внезапный удар в плечо, нанесенныйЗулейкой, подб­росилменя. Она снова сжала мою руку, чтобы развеять мои сомнения, а потом посмотреласпокойно и строго и ска зала: — Чтобы оставаться в мире магов, нужно прекрасно сновидеть. — Она осмотрелась. Почти полная Луна поднималась из-за гор вотдалении. —Большинство людей не имеют достаточно ни разума, ни силы духа для сновид ений. Мир у них скучный и безконца повторя­ющийся,и они беспомощны что-либо изменить. И знаешь почему — спросила она, останавливая намне острый взгляд. —Потому что если ты не сражаешься, чтобы избе­жать этого, мир действительностановится для тебя скуч­ным и повторяющимся. Большинство людей настолько ув­лечены собой, что сходят с ума наэтой почве. И у таких идиотов больше нет стремления преодолеть повторяемость искуку повседневной жизни.

Зулейка встала со скамьи и наделасандалии. Она повя­зала шаль вокруг талии так, чтобы ее длинная юбка не волочилась поземле, и вышла на середину патио. Я знала, что она собирается делать, даже прежде чемона начала. Она собиралась кружиться. Она собиралась танцевать, что­бы собрать космическую энергию.Женщины-маги верят, что движением тела они могут получить космическую энергию,необходимую для сновидения.

Едва заметным движением подбородка онапригласила меня следовать за ней, повторяя ее движения. Она плавно двигалась потемно-коричневым мексиканским плиткам и по коричневым кирпичам, которые быливыложены по древней толтекской модели самим Исидоро Балтасаром. Их магический узор объединял поколения магов исновидящих всех временсплетениями тайн и проявлений энергии — узор, в который он вложил себя,свои внешние черты и внутренний мир, со всей своей силой, намерением, сущест­вованием в мифе и сновидением-наяву.

Зулейка двигалась с уверенностью иловкостью моло­дойтанцовщицы. Она выполняла простые движения, хотя они требовали такой большойскорости, координации и концентрации, что я очень быстро обессилела. Сосверхъе­стественнойловкостью и быстротой она неслась прочь от меня, описывая круги. На мгновениеона остановилась в нерешительности в тени деревьев, — наверное, чтобы удо­стовериться, что я следую за ней.Потом она повернула в сторону арочного прохода, встроенного в стену,окружаю­щую территориюдома. Она задержалась на секунду возле двух цитрусовых деревьев, растущихснаружи у стены, ко­торые стояли как пара часовых в начале пути, ведущего через чапарраль к маленькому дому.

Боясь потерять ее и з виду, я бросилась вдогонку по уз­кой темной тропе. Потомнетерпеливо и с любопытством я следовала за ней уже внутри дома по пути взаднюю ком­нату.Вместо того, чтобы включить свет, Зулейка потяну­лась за масляной лампой, висящейна одной из балок, и зажгла ее. Лампа освещала колеблющимся светом всевок­руг нас, оставляяуглы комнаты в тени. Стоя на коленях возле единственного, что было в комнате измебели —дере­вянного ящика уокна, — она вытащилациновку и одеяло.

— Ложисьна живот, — сказалаона тихо, расстилая циновку на полу.

Глубоко вздохнув, я отдалась приятномучувству бес­помощности, как только легла на циновку лицом вниз. Чувство мира икомфорта наполнило мое тело. Я ощущала ее руки у себя на спине; она не делаламассаж, но просто легко похлопывала.

Несмотря на то, что я часто бывала вмаленьком доме, я до сих пор не знала, сколько в нем комнат и как онобстав­лен. Флориндаска зала мне однажды, что этот дом — центр их приключений. Именноздесь старый нагваль и его маги сплетают свою магическую паутину. Как и паучьяпаутина, невидимая и упругая, она, как установлено магами, пере­носит их в неизвестное, во тьму исвет.

Флоринда говорила также, что этот дом— символ. Маги еегруппы не обязательно должны быть в доме или поблизости от него, когда онипогружаются в неизвестное чере з сновидение. Куда бы они не отправились, они сохра­няют ощущение, настроение этогодома в сердцах. И эти чувства и настроения, чем бы они ни являлись для каждогоиз них, дают им силу смотреть на повседневный мир с удо­вольствием инаслаждением.

Резкий хлопок по плечу испугал меня.— Перевернись наспину, — приказалаЗулейка.

Я так и сделала.

Ее лицо, когда она наклонила его надомной, излучало энергию и устремленность. — Мифы — это сны выда­ющихся сновидящих, — сказала она. — Тебе понадобится очень много мужества и концентрации, чтобыпонять все это. И кроме того тебе понадобится масса воображения. Ты живешь вмифе, мифе, который был создан вокруг тебя, чтобы сохранить тебяневредимой.

Она говорила полным почтения тоном.— Ты несмо­жешь восприниматьэтот миф, если тебе недостанет безуп­речности. Если так случится, мифпросто покинет тебя.

Я раскрыла рот, чтобы сказать, что всепонимаю, но тут же заметила холод у нее в глазах. Она была здесь не затем, чтобы вступать со мной в диалог.

Повторяющийся звук трения ветвей о стенуснаружи утих и превратился в пульсацию в воздухе, которую я ско­рее чувствовала, чем слышала. Яуже почти засыпала, ког­да Зулейка сказала, что мне нужно следовать приказам из сна,который повторяется день за днем.

— Откудаты знаешь, что мне снится такой сон — встревоженно спросила я, пытаясь сесть.

— Разве тыне знаешь, что мы разделяем сны друг друга — прошептала она, укладывая меняобратно на мат­рас.— Я одна из тех, ктоприносит тебе сны.

— Это былвсего лишь сон, Зулейка. — Мой голос дро­жал, так как я преодолевала отчаянное желание заплакать. Я знала, что это был не просто сон, но мне так хотелось, чтобыона солгала. Тряхнув головой, она посмотрела на ме­ня.

— Нет. Этоне просто сон, —спокойно сказала она. — Это магический сон, видение.

— Что мненужно делать

— Развесон не ука зал тебе — спросила она вызыва­ющим тоном. — Или Флоринда — Она смотрела на меня с непостижимым выражением лица. Потомулыбнулась по-детски ясной улыбкой. — Ты должна понять, что немо­жешь бегать за Исидоро Балтасаром. Он больше не в нашем мире. Ты больше ничего неможешь дать ему или сделать для него. Ты не сможешь присоединиться к нагвалюкак личность. Если ты и совершишь это, то только как мифиче­ское существо.

Ее голос был тихим, но твердым, когда онаповторила, что я жила в мифе. — Мир магов — мифический мир, отде­ленный от повседневного мистическим барьером, соткан­ным и з сновидения и обязательств.

Только при поддержке и содействии своихсновидящих нагваль можетпривести их в другие жизнеспособные миры, из которых он может привлечь птицусвободы. — Ее словапостепенно затихли в тенях комнаты, когда она добавила, что поддержка, вкоторой нуждается Исидоро Балтасар, это энергия сновидения, а не человеческие чувства идействия.

Pages:     | 1 |   ...   | 44 | 45 | 46 |    Книги по разным темам