Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 |

Жизнь женщины в обществе, ее социальноеположение лишило ее всяких шансов. Даже если женщина имеет отно­шение к религии или науке, это всеравно не лишает ее того же отпечатка: ее основная функция — деторождение; и да­же если она достигла высокойстепени в области политиче­ского, социального или экономического равенства с мужчиной, это вконечном счете не имеет значения.

Женщины говорили мне все это каждую ночь.Чем больше я вспоминала и понимала их слова, тем сильнее становилась печаль.Мое горе было теперь не просто моим личным, но и нашим общим, сумасшедшая гонкажизни в обществе заманила всех нас в ловушку социального поряд­ка, — так мы оказались прикованы кнашей собственной ограниченности. Даже если мы когда-нибудь получаемсво­боду, то этотолько временное короткое прозрение между погружениями — по собственному желанию илинасильно — обратно вотьму.

— Прекратизаниматься этой сентиментальной чепу­хой, — услышала я. Это был мужскойголос. Я оглянулась и увидела, как смотритель, наклонившись, всматривается вменя.

— Как тысюда забрался — я растерялась и была слег­ка взволнована. — Ты что, шел за нами— Это был не простовопрос, это было обвинение.

— Да, явсегда по возможности следую за тобой, — он хитро посмотрел наменя.

Я заглядывала ему в лицо, не веря, потомучто знала, что он любит подшучивать надо мной. Меня не раздражал и не пугалмерцающий свет его гла з.

— А где Эсперанса — спросила я. Ее нигде не было видно. — Где она... — нервно заикалась я, не всостоянии выговорить слова.

— Онавокруг, — сказал он,улыбаясь. — Не бойся.Я тоже твой учитель. И ты в надежных руках.

Я нерешительно дала ему руку. Не прилагаяникаких усилий, он вытащил меня на плоский валун, огромный с виду, овальнойформы, обточенный водой. Наверное, он долгое время пролежал в ручье, звуккоторого доносился откуда-то из темноты.

— А сейчасснимай одежду, —сказал он. — Самоевре­мя для твоегокосмического купания!

— Чтоснимать — Конечноже, он шутил, и я засме­ялась.

Но он говорил с ерьезно. Он слегка ударил меня рукой, точно так, как этоделала Эсперанса, и снова предложил мне раздеться. Прежде чем японяла, что он делает, он уже развязал шнурки на моих кроссовках. — У нас не так много времени,— предупредил он,потом настоял, чтобы я про­должала раздеваться. Взгляд, которым он рассматривалме­ня, был холодным иклинически безличным. Если бы я могла стать жабой, как говорила Эсперанса, иускакать от него.

Дурацкая идея, что мне надо идти в темную,холодную воду, без сомнения, переполненную всякими отвратитель­ными тварями, ужаснула меня. Желаяположить конец этой нелепой ситуации, я спрыгнула с камня и вошла по щиколоткув воду. — Я ничего нечувствую ! — завопила я, в ужасе вылетая обратно. — Что происходит Это же невода !

— Не будьребенком, —прикрикнул на меня смотритель. — Конечно, это вода. Но ты не чувствуешь ее. Вот и все.

Я хотела было выругаться, но вовремя взяласебя в руки. Страх прошел.

— Почему яне чувствую воду —спросила я, упорно пытаясь выиграть время, хотя и знала, что это бесполезноезанятие. Но я не сомневалась, что сразу же скончаюсь в воде, буду чувствоватьее или нет. Однако у меня не возникло желания быть безрассудной.

— Этобезводная вода, что-то вроде очищающего раст­вора — спросила я.

После долгой паузы, перебрав всеугрожающие воз­можности, он сказал, что я могу называть ее очищающей жидкостью.— Однако я долженпредупредить тебя, что это не ритуальный способ очищения, — подчеркнул он. — Очищение должно прийти изнутри.Это частная и одинокая битва.

— Тогдапочему ты хочешь, чтобы я вошла в эту воду Она кажется слизистой, даже если яне чувствую ее, —ска­зала я со всейсилой, которую могла вложить в голос.

Его губы дернулись, как будто он собиралсярассмеять­ся, но,по-видимому вынужденный уступить, он снова сде­лал серьезное лицо и сказал:— Я собираюсьпрыгнуть в воду вместе с тобой. — И без всяких дальнейших колебаний он полностьюразделся.

Он стоял передо мной в каких-нибудь пятифутах, со­вершенноголый. В этом странном свете — казалось был и не день, и не ночь — я могла видеть с совершеннойясно­стью каждый дюймего тела. Он не делал робких попыток прикрыть свою наготу. Напротив, он,казалось, более чем гордился своими мужскими достоинствами и де­монстрировал их передо мной свызывающим нахальством.

— Поспешии снимай свою одежду, — подгонял он ме­ня. — Унас не так много времени.

— Я несобираюсь раздеваться. Это безумие ! — проте­стовала я.

— Но тыэто сделаешь. Это решение ты примешь всем своим существом. — Он говорил без горячности, беззлости, со спокойной настойчивостью. — Сегодня в этом странном мире тыузнаешь, что существует только один способ вести себя: поведение мага.— Он смотрел на меняс любопытной смесью сострадания и радости.

С ухмылкой, которая, по-видимому,означала, что он убеждал меня бесполезно, смотритель сказал, что прыжок вбассейн будет встряской для меня. Он что-то изменит внутри меня. — Эта перемена поможет тебе вбудущем понять, кто мы и что мы делаем.

Мимолетная улыбка просияла у него на лице,когда он поспешил заметить, что прыжок в воду не даст мне до­полнительной энергии длясновидения. Он предупредил ме­ня, что процесс сохранения инакопления энергии займет очень много времени и что я могу вообще никогда недобиться успеха. — Вмире магов нет никаких гарантий, — сказал он. Потом продолжил, что прыжок в бассейн может увести моевнимание прочь от повседневных забот, — забот, которые постояннопреследуют женщину моего во зраста и моего времени.

— Этосвященный бассейн —спросила я.

Его брови взметнулись в явном удивлении.— Это магическийбассейн, — объяснилон, твердо взглянув на меня. Он, должно быть, заметил, что я уже приняларешение и расстегнул ремешок часов у меня на руке. — Этот бассейн ни божественный, нидьявольский. — Онпожал своими худыми плечами и надел мои часы себе на руку. — А сейчас посмотри на свои часы,— приказал он.— Они у тебя ужемного лет. Ощути их на моей руке. — Он хихикнул, как будто собирался что-то сказать, нопереду­мал.— Ну ладно, давайснимай одежду.

— Можетбыть, я войду в воду в одежде, — пробормо­тала я. Хотя я не стыдилась, но как-то не могла согласиться смыслью стоять перед ним голой.

Он заметил, что мне понадобится сухаяодежда, когда я выйду из воды. — Я не хочу, чтобы ты схватила воспа­ление легких. — Озорная улыбка промелькнула вего гла­зах.— Это самая настоящаявода, хотя ты ее и не чувству­ешь, —сказал он.

Неохотно я сняла джинсы ифутболку.

— И трусытоже, — сказалон.

Я шла вокруг поросшего травой краябассейна, прове­ряя,нужно ли мне сра зу прыгнуть в воду, или я могу за­ходить в нее постепенно, сначалачерпая руками и поливая себе ноги, руки, живот и наконец голову, как это делалаодна старая женщина в Венесуэле, прежде чем войти в мо­ре.

— Я войдуздесь ! — закричала я, но вместо того, чтобы нырнуть, я обернуласьпосмотреть на смотрителя.

Меня испугала его неподвижность. Казалось,он прев­ратился вкамень, с таким оцепеневшим и напряженным выражением он сидел на валуне. Тольков глазах и остава­ласьжизнь; они сияли совершенно неотразимо, как будто бы источник света находилсявнутри, за глазами. Меня ско­рее пора зило, чем опечалило, когда я увидела слезы,стека­ющие по егощекам. Не зная почему, я тоже начала тихо плакать. Слезы у смотрителя катилисьвниз и, как я дога­далась, падали на мои часы на его руке. Я ощутила жуткое давлениеего убежденности, внезапно страх и нерешитель­ность покинули меня. Я бросилась вбассейн.

Вода оказалась не противной, но нежной какшелк и зеленой. Мне совсем не было холодно. Как и утверждал смотритель, я нечувствовала воду. Фактически я ничего не чувствовала; было так, как будто я,освобожденная от те­лесной оболочки, осознавала себя плавающей в центребас­сейна с водой, вкоторой я ощущала жидкость, но не влаж­ность. Я обратила внимание насвет, льющийся из глубины. Я подпрыгнула, как рыба, и, получив толчок, нырнулак источнику света.

Я вынырнула, чтобы набрать воздух.— Насколько глубокэтот бассейн

— Ондостигает центра земли. — Голос Эсперансы был ясным и громким; в нем было столькоуверенности, что, будучи собой, я сразу же захотела возразить ей. Но ввоз­духе было что-тотяжелое, что остановило меня, — какая-то неестественная неподвижность, напряжение, которыевне­запно лопнули сгромким хлопком, звук которого шелестом распространился вокруг нас. Какой-топредостерегающий шепот, стремительный и зловещий, возвестил о чем-тостранном.

На том самом месте, где стоял смотритель,была Эсперанса; она была тоже совершенно голая.

— А гдесмотритель —закричала я искаженным от паники голосом.

— Ясмотритель, — сказалаона.

Убежденная, что эти двое сыграли со мнойкакую-то ужасающую шутку, я одним мощным гребком подплыла к валуну, на которомстояла Эсперанса. — Что происходит — Я хотела во всем разобраться, но мой голос скорее был похож нашепот, так как было тяжело дышать.

Жестом подозвав меня, она подошла ко мнетем бес­плотным,раскованным движением, которое было присуще только ей, вытянула шею, чтобыпосмотреть на меня, потом остановилась совсем бли зко и показала мне мои часы у себя на руке.

— Ясмотритель, —повторила она. Я автоматически кивнула. Но тут как раз передо мной вместоЭсперансы опять оказался смотритель, голый как и прежде, указывающий на моичасы. Я не смотрела на часы; все мое внимание сфокусировалось на его половыхорганах.

Я дотронулась до них, чтобы проверить, негермафродит ли он. Это было не так. Моя рука все еще касалась его, когда яскорее почувствовала, чем увидела, что его плоть сверну­лась, и я касаюсь влагалищаженщины. Я раздвинула его, чтобы проверить, не спрятан ли внутрипенис.

— Эсперанса... — Мой голос замер, как будто что-то сдавило мне горло. Я сразу жепочувствовала воду, как буд­то кто-то толкнул меня в глубину бассейна. Мне было хо­лодно. Это было не физическоеощущение холода, но осоз­нание отсутствия тепла, света, звука; отсутствие любыхчеловеческих ощущений в мире, где существовал бассейн.

Меня разбудил звук громкого храпа; рядомсо мной на соломенном матрасе, расстеленном на земле, спала Зулей­ка. Она была как и всегдакрасивой, молодой и сильной, и еще ранимой — в отличие от другихженщин-магов, —не­смотря на гармониюи силу, которую она распространяла вокруг себя.

Я долго рассматривала ее, потом села, ивсе события прошедшей ночи хлынули в мой мозг. Я хотела встряхнуть ее, чтобыона проснулась, и потребовать объяснения того, что же случилось, когдазаметила, что мы не рядом с бас­сейном среди холмов, а на том самом месте, где сидели прежде,перед дверью реального дома ведьм.

Решив, что все это был сон, я легкодотронулась до ее плеча.

— Тынаконец проснулась, —сонно пробормотала она. — Что прои зошло — спросила я. — Ты должна мне все расска зать.

— Все— повторила она,шумно зевая.

— Все, чтослучилось возле бассейна, — нетерпеливо проговорила я.

Она снова зевнула, потом засмеялась.Рассматривая мои часы у себя на руке, она сказала, что что-то во мне изменилосьзначительно больше, чем она предвидела. — У мира магов есть естественныйбарьер, который охраняет не­окрепшие души, — объяснила она. — Магу требуется не­прев зойденная сила, чтобы манипулировать этим миром. Понимаешь,он населен монстрами, летающими драконами и демоническими существами, которые,конечно же, явля­ютсяничем иным, как безличной энергией. Мы, ведомые нашими страхами, превращаем этубезличную энергию в адские создания.

— А как с Эсперансой и смотрителем — прервала я ее. — Я сновид ела, что они оба — это ты.

— Тыправа, — сказала она,как будто это была самая естественная вещь в мире. — Я уже говорила тебе. Тыпог­рузилась глубже,чем я предполагала, и вошла в то состо­яние, которое мы называемсновидение в мирах, отличных от нашего.

Мы с тобой сновидели в другом мире. Поэтому ты нечувствовала воду. Это тот самый мир, откуда нагваль Элиас приносил своиизобретения. В том мире я могу быть и мужчиной и женщиной. И точно так же, какнагваль Элиас приносил свои изобретения в этот мир, я приношу либо Эсперансу, либо смотрителя. Или что угодно другое, чем можетявиться моя безличная энергия.

Я не могла выразить мысли и чувствасловами. Потря­сающеежелание убежать мгновенно охватило меня, но я не могла даже двинуться. Контрольнад действиями тела боль­ше не подчинялся моей воле. Пытаясь встать, я повалилась наземлю.

Зулейка осталась неподвижной, даже необратив внимания на мое состояние. Она продолжала говорить, как будто невидела, что я валяюсь на земле, а мои колени вы­вернуты, как у тряпичной куклы.— Ты отличнаясновидя­щая. Но все равно ты будешь видетьмонстров всю свою жизнь. Сейчас самое время достичь такого уровня энергии,чтобы сновидеть, как это делают маги, и видетьбезличную энергию.

Я хотела возра зить ей, сказав, что не было ничего безличного в моем сне об Эсперансе и смотрителе, что на самом деле они не былимонстрами или ночными кошма­рами, но я не могла говорить.

— Сегоднятвои часы вывели тебя из самого глуб окого сновидения, которое когда-нибудь у тебя было, — продол­жала Зулейка, не обращая вниманияна звуки, вырыва­ющиеся из моего горла. — У тебя даже есть камень, чтобыдока зать это.

Она подошла туда, где я лежала, разинуврот и смотря на нее. Она проверила мой карман и оказалась права. Тамдействительно был камень, который я подобрала из кучи камней в сновидении.

Глава 19.

Pages:     | 1 |   ...   | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 |    Книги по разным темам