Возникновение капиталистического хозяйства стимулировало интерес к общественно-экономической жизни, что привело к бурному развитию общественных наук, в частности науки об общественном хозяйстве (первоначально называвшейся социальной экономией, а теперь политической экономией). Для новых идей и теорий буржуазных философов и писателей эпохи Просвещения была характерна оптимистическая вера в прогресс человечества, в существование закономерностей общественной и экономической жизни, а также природных явлений. Эти объективные законы, не зависящие от человеческой воли и желаний, буржуазные писатели называли по примеру развивающихся наук и природы, «законы природы». Поэтому вместо того, чтобы ссылаться на божественное провидение, случайный поворот судьбы или волю отдельного человека — правителя, которым до сих пор приписывали причинную силу в истории. Буржуазные писатели искали «законы природы» в обществе и экономике.
Писатели-Французы середины восемнадцатого века (так называемые физиократы: Кенэ, Миракавалер,Тюрго и др.) перенесли понятия, взятые из биологии, на отношения экономические, доказывая, что они действуют независимо от воли люде и задача экономистов не должна состоять в том, чтобы изобретать правила или рецепты земледелия, но узнавать об этих законах. «правилах природы». Взгляды физиократов и особенно об их ассоциации с природой были довольно наивными—например, они сравнили циркуляцию товаров в кровообращение в организме, и единственный источником богатства считалась земля, которая рождает новые блага, а Другими секторами экономики являлись только перерабатывающие (промышленные) предприятия или торговля продуктами природы. В соответствии с этим национальный доход по мнению физиократов возникает только в земледелии.
Адам Смит заложил основы науки политической экономии капитализма своей работай Исследование причин богатства наций (1776), где он дал определение научной экономической системе. Потому что наука обнаруживает объективные закономерности. Смит указал на новое и на то, как сегодня мы считаем, что правильный источник общественного богатства: работа, а не ограбление чьей-то собственности или прибыльная внешняя торговля. Так по Смиту не земля рождает живительные силы природы (как выражались физиократы), но только человеческий труд создает материальные ценности. Общественное богатство не измеряется деньгами или ресурсами руды, которая находится в стране, но количеством товаров, произведенных людьми, их работой. Таким образом, увеличение общественного богатства достигается за счет повышения эффективности работы, которая в свою очередь зависит от техники и организации работы, т.е.от объема работы и специализации.
На основе этих предпосылок была построена теория фирмы. Которую до сих пор называют классической политической экономией. Она критикует меркантилизм и экономический протекционизм, которые в феодальной системе казался необходимым регулятором и опорой экономической жизни. Каждый шаг был основан на заботе об интересах короля, принца, города или гильдии. Меркантилисты уже в восемнадцатом веке, только и интересовались, чем правители могут быть наиболее полезными для государства. Смит и другие буржуазные писатели утверждали, что привилегия, нормирование и охрана несовместимы с «естественным порядком»и создают искусственные, вынужденные экономические отношения между людьми.
Естественное состояние общества есть всеобщая свобода, свобода действий индивидов. Лучше всего оставить экономику естественному ходу вещей, и такая свободная конкуренция личностей обеспечит развитие всех способностей и наилучшее использование имеющихся сил и ресурсов. Каждому должны быть предоставлены неограниченные возможности для проявления своей частной инициативы, способностей и идей, никого не связывая приказами и запретами. Законодательство и экономическая политика государства должны быть сведены к минимуму. Государство и закон должны только охранять собственность, обеспечивать общественную безопасность и соблюдение договоров.
Естественным побуждением человеческих усилий, проповедовал Смит, является эгоизм, своекорыстие, личная погоня за наибольшей выгодой с наименьшими усилиями. Сильнейшей общественной связью и основой коллективной жизни является разделение труда, необходимость обмена товарами и услугами между людьми. Таким образом, посредством обмена результаты труда отдельных единиц подвергаются общественной оценке с точки зрения их полезности для общества. То, что приносит доход отдельному человеку, полезно и целому, ибо «естественные законы» разделения труда направляют человеческий эгоизм в полезное для общества русло. Доход, которого достигает индивид в своей деятельности, является лучшим доказательством общественного признания, подтверждением того, что здесь существует общественная потребность, требующая удовлетворения. И наоборот, там там, где экономическая деятельность не приносит дохода, она явно не нужна; его убыточность является доказательством того, что общественное благо в нем не нуждается. Таким образом, человеческий эгоизм и расчет вынуждает отдельных индивидов приспосабливаться к существующим общественным потребностям и при условии полной свободы действий и свободной конкуренции является лучшей гарантией рационального хозяйствования. Если каждый хорошо понимает свои собственные интересы, он должен поэтому наилучшим образом служить всему обществу. Экономисты-классики верили в автоматизм экономического развития, в гармоничное сочетание личных интересов с общественными. Таким образом, человеческий эгоизм и расчет вынуждает отдельных индивидов приспосабливаться к существующим общественным потребностям и при условии полной свободы действий и свободной конкуренции является лучшей гарантией рационального хозяйствования. Если каждый хорошо понимает свои собственные интересы, он должен поэтому наилучшим образом служить всему обществу. Экономисты-классики верили в автоматизм экономического развития, в гармоничное сочетание личных интересов с общественными. Таким образом, человеческий эгоизм и расчет вынуждает отдельных индивидов приспосабливаться к существующим общественным потребностям и при условии полной свободы действий и свободной конкуренции является лучшей гарантией рационального хозяйствования. Если каждый хорошо понимает свои собственные интересы, он должен поэтому наилучшим образом служить всему обществу. Экономисты-классики верили в автоматизм экономического развития, в гармоничное сочетание личных интересов с общественными. поэтому оно должно наилучшим образом служить обществу в целом.
Свободная игра интересов, свободная конкуренция частных предпринимателей должны стать естественным стимулом для высвобождения человеческой энергии и инициативы, развития индивидуальных способностей и изобретательности. Она должна быть естественным средством социального отбора, так как обеспечивает успех более эффективных, лучше управляемых индивидов, способных точнее распознавать социальные потребности и быстрее приспосабливаться к ним. Конкуренция заставляет нас снижать издержки производства, применять технические новшества, снижать цены на товары и услуги, ускорять торговлю, словом, оптимально использовать имеющиеся возможности и ресурсы. Свободная конкуренция должна поэтому быть единственным регулятором экономической жизни: она должна стихийно определять объем производства, уровень цен, заработной платы и прибыли, направлять поток капитала и труда из одной отрасли производства в другую в соответствии с текущими общественными потребностями. Оценка всей сельскохозяйственной деятельности должна проводиться автоматически на свободном рынке. Любое искусственное вмешательство в виде постановлений и правил, ограничивающих свободную конкуренцию, — например, защита государства внутри страны, привилегии и монополии или таможенные барьеры между государствами — подрывает этот естественный механизм и рано или поздно наносит вред обществу.
Такие взгляды, популяризированные и развитые в первой половине XIX в. учениками и последователями Смита (в том числе Д. Рикаром, В. Н. Сениором, Дж. С. Миллем в Англии, Ж. Б. Сэем, Ф. Бастиа во Франции, Ж. Фоше в Германии), стала теоретической основой и обоснованием либеральной экономической политики. Они наиболее полно выражали интересы промышленной и торговой буржуазии и в целом соответствовали требованиям развивающегося капитализма.