Данные о количестве людей, живших в Новом Свете, крайне неопределенны, их можно оценить только на середину восемнадцатого века. белые поселенцы. В британских колониях проживало более 1 миллиона белых и почти 300 000 белых. негры. Большая часть негров проживала в южных колониях, где они составляли около 1/3 населения (на севере преимущество составляет 3 — 4%). Численность индейцев во всей Северной Америке не превышала 1 млн. человек. В испанских колониях в то же время население колебалось от 12 — 13 млн, в том числе 7 млн индейцев, 1,5 — 2 млн европейцы и креолы, 0,5-1 млн негров и 3-4 млн смешанной расы; так что индейцы составляли здесь более половины населения, а смешанные породы — одну треть. Количество белых в испанских колониях, похоже, было завышено: больше семей заявляют, что они «чистокровные», чем это было возможно после 300 лет колонизации и смешения. Большинство негров (кроме португальской Бразилии) проживало на Антильских островах — они составляли здесь более четверти населения, тогда как в Центральной Америке они почти полностью смешались с индейцами и белыми. В испанских колониях белое население, но родившееся на американском континенте, называлось креолами (в Бразилии — кабокло, смешанные белые с индейцами — метисы, белые с неграми — мулаты (в Бразилии — мамелуко), а смешанные индейцы и негры — Замбос (в Бразилии — Кафусос).
В испанских колониях официально действовал принцип равенства туземцев и колонистов, но индейцев вообще считали родовым грехом.
разон -иррациональный народ, в отличие от белых, которых называли genie de razón, разумный народ. Была создана социальная иерархия, характеризующаяся сильными барьерами, разделяющими ее отдельные уровни. На его вершине были чиновники и духовенство, родившиеся в Испании. Испанская корона изо всех сил старалась подчеркнуть превосходство этих людей и гарантировать им власть в колониях, чтобы не дать заокеанским территориям стать независимыми. Среди испанцев, поселившихся на постоянной основе в Новом Свете, позже были крестьяне и ремесленники, солдаты и матросы, набранные командирами торговых экспедиций, особенно басками и каталонцами из северной Испании. Эмиграция незамужних женщин из Испании осуждалась, но женатые мужчины должны были брать с собой свои семьи — и таким образом создавался второй высший класс, культивирующий традиции испанского происхождения, гордящийся и презирающий ручной труд, завидующий высшим сановникам колониальной администрации. У креолов часто были большие поместья, но они были отстранены от власти и зависели от вновь прибывших испанцев, мало знавших местные отношения, к которым они относились неохотно. Небольшое количество женщин отдавали предпочтение смешанным бракам и наложницам, дети которых вырастали в третий социальный слой — метисы. Именно они стали главными создателями латиноамериканских народностей, хотя к ним относились пренебрежительно и испанцы, и креолы. Метисы были приняты на низшие церковные, административные и полицейские должности, они занимались сельским хозяйством, управляли более крупными поместьями, открывали магазины и ремесленные мастерские. В городах они составляли большинство жителей. Ниже располагались индейцы — земледельцы и ремесленники, которые могли выполнять местные административные функции в чисто индейских деревнях; затем замбо и мулаты и, наконец, рабы, негры. Престиж рождения в Европе поначалу был очень силен, и креолы довольно долго мирились со своей второстепенной ролью. Испанские короли неохотно даровали дворянские титулы завоевателям Нового Света, и к этим титулам относились с недоверием в Европе. Однако со временем сопротивление креолов усилилось, и в 18 в. они практически перестали считаться с колониальной администрацией, к которой относились еще более враждебно. Последний отнесся с презрением к колониальному населению и актам расовой дискриминации.
В Бразилии высшим социальным слоем были аристократы, фидальго, владевшие плантациями и занимавшие должности, но, в отличие от испанской колонии, они были и португальцами, и креолами. Нижнюю ступень социальной иерархии составляли фазендейро — владельцы плантаций, сахарных заводов и более богатые купцы, ниже — белые португальские крестьяне и купцы-евреи. Последующие слои состояли из полукровок, индейцев, индийских рабов и негров-рабов. Индейцев к тому же было мало, ибо они не могли приспособиться к оседлому образу жизни, и они вымерли или засели в джунглях. Было много негров, с которыми в Бразилии обращались лучше, чем во всех остальных странах.
Социальные разногласия между отдельными группами были не такими сильными, как в испанских колониях, и смешанные браки были более частыми, что способствовало более быстрому появлению бразильской национальности.
В британских колониях в Северной Америке почти 90% белого населения составляли мелкие фермеры. Это был демократический элемент, придерживающийся пуританских моральных принципов. Лишь в южных колониях возникла прослойка плантаторов, пытавшихся заявить о своем аристократическом происхождении или вести аристократический образ жизни, более тесно связанный с метрополией, чем с остальными американскими поселенцами. Основой ее процветания был труд рабов, благодаря которому получалась экспортная продукция, в то время как в северных колониях рабство было большой редкостью. Тяготы освоения целины, борьба с индейцами, обилие свободных земель — все это способствовало укреплению чувства независимости от английской короны, которая применяла фискальное давление и пыталась воспрепятствовать развитию промышленности в колониях.
Однако в 18 веке мастерские и мануфактуры американских ремесленников создавались все чаще и чаще, так как слабое развитие транспортных средств затрудняло снабжение более отдаленных районов. Купцы, ремесленники, владельцы, фабричные рабочие и фермеры стали той прослойкой, которой предстояло в будущем свергнуть британское правление.