В силу своего практического значения наука часто признается непререкаемой ценностью. Можно ли судить о философии по тем же критериям? Чтобы ответить на этот вопрос, нам сначала нужно обсудить различия между двумя полями и их причины. Кто они такие? Наука ищет значимые результаты, полезные для практической жизни, констатирует и объясняет различные явления, процессы, отношения, объективна. Он применяет критерии истины и прогресса. Наука ищет знания, то есть результаты, дает конкретные ответы, которые исторически меняются, а старые открытия сменяются другими, более новыми.
Философия не ищет результатов, которые можно познать и которыми можно обладать. Для нее важнее поднять проблему, разобраться в ней, найти возможные решения, нежели сказать последнее, решающее слово. Однако то, что философия отличается от науки, не означает, что она теоретически не формализована. Философия даже является одной из наиболее зрелых форм теоретического мышления, с историей более 2,5 тысяч лет, и часто служит методологией других наук и их результатов, то есть общей познавательной теорией, рассматривающей принципы познания и методы научного исследования.
В отличие от науки философия не объективна. Каждый философ мыслит по-своему и по-разному решает одни и те же вопросы.
которые были решены другими до него. Поэтому трудно говорить о прогрессе философии. Примером могут служить современники Гиппократ (460-370 до н.э.) и Платон (427-347 до н.э.). Первый известен как историческая личность, известнейший врач древности. Сегодня его имя в первую очередь связано с клятвой Гиппократа, данной врачами, а его идеи по медицинским вопросам уже ушли в прошлое. Мысли и идеи Платона по-прежнему актуальны для современной философии. Они не устарели. Это очень очевидное различие между философией и наукой.
Философию можно охарактеризовать как постоянное вопрошание. Человека побуждают к философствованию вопросы «почему», возникающие из удивления и сомнения, на которые он должен ответить сам, стремясь понять мир и себя. Философское знание всегда тесно связано с человеком, оно исходит изнутри него. Философия – это подлинный, непрерывный поиск знаний, говорящий о способности человека к самостоятельному поиску ответов. Оно определяется не новыми вопросами, а новыми ответами на те же вечные вопросы. Следовательно, философия не является конечным явлением. Все, о чем говорит современная философия, можно найти в древнегреческих писаниях. Меняются только приоритеты, нюансы, углы. Эти качества определяют вечность философии и вопросов, которые она поднимает. В следующем отрывке Дж. Гирниус более подробно рассматривает различия между философией и наукой:
«Различие философии и отдельных наук по предмету и методу определяет и различный характер их результатов — знаний. Внешне о последнем различии ясно свидетельствует сравнение философии и науки с точки зрения прогресса. Дискретные науки характеризуются непрерывным прогрессом: научные знания растут со временем: настоящее всегда богаче научными знаниями, чем прошлое. И третьеразрядный физик сегодня имеет более верное представление о реальности. чем предыдущий период и такой гений физики, как Ньютон. Между тем в философии невозможен никакой действительный прогресс: нельзя говорить о непрерывном прогрессе, а только об отдельных великих философах, которые сияют в течении времени, как если бы они были мгновениями вечности, не подготовленными временем и потому не состаренными временем. время. Когда ученый (каким бы он ни был великим) со временем стареет и остается великим как предмет прошлого, то философ остается вечно молодым — вечно значимым не только с исторической точки зрения прошлого, но и с действительной точки зрения. зрения настоящего. Платон и Аристотель, Августин и Фома, Декарт и Лейбниц, Кант и Гегель, Хайдеггер и Ясперс одинаково значимы, хотя первых отделяет от вторых более двух тысяч лет.
На этот вопрос, почему возможен прогресс в науке, а не в философии, можно было бы ответить, что прогресс в науке возможен, потому что возможна передача научных знаний из поколения в поколение, а в философии прогресс невозможен, потому что передача философских знаний вообще невозможно. Верно, что ученые сотрудничают в своей работе, все они образуют некую цепочку, по которой один передает другому то, что он принял свыше и что он сам вновь указал или вновь открыл. Между тем философы сияют, как одинокие огни, ничего не принимая и ничего не передавая, кроме сократовского возгласа: Познай самого себя!
Однако такой ответ на вопрос не может нас удовлетворить, потому что ставит новый вопрос: почему передача истины возможна в науке и невозможна в философии? Передача истины в науке возможна потому, что ученые одного времени сходятся в своих текущих научных взглядах, а философы одного и того же времени всегда расходятся. Однако ответ на это — всего лишь новый вопрос: почему консенсус возможен в науке и невозможен в философии? Вся цепочка этих вопросов (почему прогресс, передача и консенсус возможны в науке и невозможны в философии) указывает на основное различие между характерами научной и философской истины.
Научная датировка — это истина факта. Они раскрывают действительность действительности: «это так, это так»: реакции такого-то химического элемента таковы и таковы, что живое существо имеет такое строение тела и такой образ жизни, что историческое событие было вызвано такими-то факторами и т.д. и т.п. Все эти истины суть лишь констатации действительных отношений и их законов. Как такие истины факта, научное датирование является прозаическим. Во-первых, они выражают лишь субъектные отношения и безразличны к тому или иному пониманию смысла человеческого существования. То или иное решение научных вопросов не обязывает человека ни к какому мировоззрению и какому-либо изменению себя. <…> Научное познание диктуется только самой действительностью. Требования опытной реальности в научном познании однозначно ясны, хотя это не означает легкости раскрытия реальности. Часто (и чаще всего) открытие научной истины также требует долгих и трудных усилий, но если истина однажды действительно раскрыта, то нет другого пути, кроме как признать ее (даже если это неприятно по личным причинам, например, если вы отстаивали противоположную точку зрения, а ваш оппонент доказал ошибочность вашей точки зрения). В этой фактичности научных знакомств и заключается сам их характер, обеспечивающий единое признание, передачу следующему поколению и в то же время непрерывный прогресс наук. и ваш оппонент доказал, что ваша точка зрения неверна). В этой фактичности научных знакомств и заключается сам их характер, обеспечивающий единое признание, передачу следующему поколению и в то же время непрерывный прогресс наук. и ваш оппонент доказал, что ваша точка зрения неверна). В этой фактичности научных знакомств и заключается сам их характер, обеспечивающий единое признание, передачу следующему поколению и в то же время непрерывный прогресс наук.
Еще один персонаж философских знакомств. Если научные познания являются истинами факта, то философские познания являются истинами смысла. Философские знакомства — это уже не констатация действительных отношений действительности, продиктованных опытом, а поиск смысла действительности, выходящего за пределы опыта. В них реальность раскрывается уже не в своей грубой фактичности, а в человечески осмысленном значении не того, чем является та или иная вещь, а того, что она значит для человека — существа, ищущего свой собственный смысл.
Следовательно, если научная истина факта характеризуется объективностью, то философская истина смысла характеризуется личностью. Во-первых, философские знакомства личные в том смысле, что они всегда касаются человека, потому что всегда дают ответ на вопрос о смысле человеческой жизни. Всякий философский вопрос, даже если он, скажем, тематически рассматривает только природу, является также и человеческим вопросом, ибо все философские вопросы настолько объединены одним взглядом на тотальность бытия, что ответ на один влечет за собой соответствующий ответ на все остальные вопросы.. Во-вторых, философские знакомства личностны в том смысле, что они так или иначе связаны с личным самоопределением самого человека. <.> Философский поиск основания реальности опыта, выходящий за пределы опыта, перестал быть тем односторонним принуждением, что характеризует научный опыт. Язык Бытия не является однозначно ясным, ибо ограниченный человеческий разум никогда не сможет полностью выразить то, что есть сама Бесконечность. В этом диалектика человеческого познания, что то, что человек может истинно познать, есть только грубая реальность мира сущего, а познание того, что есть истинное само бытие, всегда остается отмеченным глубокой нереальностью, осуществление которой требует личного самоопределение. Этот человек философской истины выполнение которых требует личного решения. Этот человек философской истины выполнение которых требует личного решения. Этот человек философской истины ность есть сам ее характер, позволяющий понять вечное несогласие философов, одиночество и философию непрерывного прогресса.является невозможностью.
Наконец, философия отличается от отдельных наук и их здравомыслия.в гармонии с жизнью.
Отдельные науки полезны — одни (прикладные науки) сразу, другие (теоретические науки) косвенно (через прикладные науки). Естественные науки полезны для использования своих знаний для технической деятельности человека, технического освоения природной действительности и подчинения человеческим целям. Духовные науки полезны для общественной деятельности человека, более совершенного формирования общечеловеческой (экономической, правовой и политической) жизни.
В самом деле, философия не является и не может быть полезна ни в каком смысле этой цивилизационной полезности, ибо то, что она раскрывает, тотальность бытия, не может быть предметом человеческой деятельности. Хотя философия и бесполезна с этой точки зрения, это не делает ее совершенно бесполезной. Наоборот, с точки зрения культурной ценности философия является наиболее ценной. Она одна (наряду с религией) создает мировоззрение человека, раскрывает смысл и цель жизни человека и в то же время является самой основой внутренней культуры человека».