Необходимо подчеркнуть, что реализация исполнительной власти — а именно с этим процессом преимущественно связывается кодификация правовых норм об административной ответственности — не формальная акция. Все органы и должностные лица, участвующие в этом процессе наделяются законом необходимыми полномочиями юридически-властного характера. Надобность в них очевидна, так как, осуществляя государственно-управленческие функции в подведомственной им сфере, они тем самым выражают государственную волю и политику, т.е. публично-правовые (а не частные) интересы. При этом они активно участвуют в государственном регулировании управленческих общественных отношений, придавая им организованный, упорядоченный характер. Управленческая же сфера общественной жизни крайне широка и многообразна. В ней функционируют различного рода коллективные государственные и негосударственные формирования (предприятия, учреждения, коммерческие структуры и т. п.). В ней живут и действуют миллионы граждан с их многообразными интересами и запросами. И именно в этой сфере осуществляется практическая реализация требований законов, адресатами которых являются не только органы исполнительной власти, но и физические и юридические лица.
Нельзя обеспечить в названной сфере должный правопорядок или же упорядоченность общественных отношений, не обладая правомочиями властного воздействия на поведение участников этих отношений.
Ответ на данный вопрос, умышленно повторяемый, непосредственно связан с методами реализации исполнительной власти или государственно-управленческой деятельности. А они, о чем также уже упоминалось, подводят нас к особенностям, характерным для административно-правового регулирования управленческих общественных отношений.
Общепризнанно, что регулируемые административным (т.е. управленческим) правом общественные отношения являются властеотношениями. Это означает, что в них всегда присутствует тот субъект, который в состоянии представлять интересы государства, т.е. публично-правовые интересы.
Соответственно другая сторона регулируемых административным правом отношений юридически зависима от волеизъявлений обязательного субъекта, роль которого в соответствии с действующим законодательством возложена на органы исполнительной власти и действующих от их имени должностных лиц. По существу, так проявляется объективное качество государственно-управленческой деятельности как формы, в которой исполнительная власть приобретает реальное выражение. Последовательное проявление этого качества приводит к неоспоримому выводу, имеющему большое социальное и юридическое значение. Поскольку проведение в жизнь требований законов, т.е. наиболее общих норм и правил должного поведения, осуществляется в процессе «общения» органов исполнительной власти с разнообразными участниками управленческих общественных отношений, постольку решение подобной задачи невозможно без властного воздействия на их поведение.
Обобщив сказанное, можно получить представление о государственно-управленческой деятельности как не только исполнительной, но и распорядительной. Управляя подчиненными объектами (например, государственными предприятиями и учреждениями), осуществляя государственное регулирование деятельности негосударственных формирований, субъекты исполнительной власти вправе распоряжаться.
Все эти качества исполнительной деятельности находят закрепление в нормах административного права, основным назначением которого является регулирование управленческих отношений. Данная отрасль российского права реализует свою регулятивную роль с помощью таких правовых методов, как предписание, запрет, дозволение.
В условиях общественного развития в переходный период становления рыночных отношений и связанного с этим многообразия форм собственности не произошло рекламируемого отказа государства от использования властных методов регулирующего воздействия, особенно на сферу экономики. Разумное первенство принципа — рыночная экономика без государственной поддержки и государственного контроля тяготеет к стихии и анархии — обусловило изменение форм и методов воздействия государства с помощью имеющихся в его распоряжении правовых рычагов. Эти изменения затронули, в частности, и сферу применения мер административного принуждения. Появились новые формы деятельности, управлять которыми непосредственно уже было невозможно (негосударственное, включая частное, предпринимательство и т. п.), но регулировать их государство было обязано. Эти изменения касались не только утративших государственный характер объектов и осуществляемой ими деятельности, но и объектов государственного сектора (конкуренция, монополизм и др.).
Соответственно значительно расширился круг субъектов административной ответственности, была восстановлена административная ответственность (например, за правонарушения в области строительства; производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции; использования атомной энергии; пожарной безопасности и т. п.) юридических лиц различного вида, в том числе государственных и негосударственных, коммерческих и некоммерческих организаций. Появилась новая категория субъектов административной ответственности в виде индивидуальных предпринимателей, а также политических общественных объединений (например, за нарушения законодательства о выборах и референдумах). Вообще в 90-е гг. было принято много законодательных актов, посвященных административной ответственности, что свидетельствовало об усилении начал государственного регулирования, рассчитанного преимущественно на утратившие государственный характер объекты (например, Налоговый кодекс РФ, Градостроительный кодекс РФ и т. д.). В этом наглядно проявляется приоритет публично-правовых интересов над частными, стремление государства обеспечить проведение в жизнь правовых и организационных основ экономической и иных областей общественной жизни, создание правового режима, рассчитанного как на государственный, так и негосударственный секторы.