Первая проблема, которая встает перед исследователями, это — проблема дефиниции «русской культуры». При кажущейся очевидности, русская культура оказывается не поддающейся простому и понятному определению. Следует ли под таковой понимать культуру, сложившуюся на территории России? Тогда это будет на 2/3 культура угро-финских народов, тюркских этнических групп, многочисленных народностей Кавказа, Средней Азии, Сибири. Даже в сердце России, вдоль Волги, воспеваемой в песнях «русской реки», это будет культура чувашей, башкиров, коми, татар, марийцев, поволжских немцев и др. Нужно ли под таковой понимать культуру русскую по языку, православную по религиозному самоопределению? Тогда это будет культура не России, а скорее культура русских меньшинств в Северной и Южной Америке, сохранивших православие, традиционный крестьянский уклад жизни, язык, фольклор и т.п.

Славянофилы, в частности, Н.Я.Данилевский, видели сущностные признаки русской культуры в православии, самодержавности, общинности крестьянского быта, культурной самобытности. В таком понимании «русская культура» погибла в 1917 г.

Западники, такие как А.И.Герцен, В.Г.Белинский и др., усматривали родовую суть русской культуры в миметичности, подражательности, настроенности на восприятие чужих культурных традиций, прежде всего западных, которым приписывалась спасительная сила, ускоряющая развитие. В таком смысле «русская культура» растворялась в западной, лишалась собственного облика.

П.Н.Милюков характеризовал русскую культуру как элементарную, пребывавшую в эмбриональном состоянии, с преобладанием первобытных добродетелей и пороков; в целом, русская культура, по его мнению, развивалась в том же направлении, что и западная, но с отставанием на несколько столетий.

Н.И.Бердяев, наоборот, понимал русскую культуру как восточную, «культуру христианизированного татарского царства», европеизированную лишь в верхнем слое.

Г.П.Федотов говорил о расколе в русской культуре, предопределившем ее драматическую судьбу, о двух векторах ее развития – прозападном и провосточном; первый привел, в конечном счете, к появлению феномена свободной культуры русской эмиграции, а второй – к формированию тоталитарной культуры СССР.

Л.Н.Гумилев определял русскую культуру как евразийскую, соединявшую европейское и азиатское начала; это обстоятельство придало русской культуре особую силу, динамизм, уникальную пассионарность.

Д.С.Лихачев, ставя совершенно иные акценты, выделяя в качестве сущностных доминант Север и Юг, описывал русскую культуру как скандовизантийскую; скандинавское начало обусловило военно-дружинное устройство Древней Руси, а византийское начало определило ее духовный характер.

Число мнений можно множить до бесконечности, но, пожалуй, достаточно приведенных суждений, чтобы увидеть, насколько трудно определим предмет нашего дискурса.

Русская культура, как и всякая другая культура, представляет собой нечто общее между людьми, объединенными общностью пространства, времени и определенным образом организованного социума. Это общее обнаруживается в языке, знаково-символической системе (образах, рисунках, вещах, стереотипах мышления и поведения), в понимании сущностных явлений, таких как «дом», «община», «свобода», «собственность» и т.п.