Geum.ru

Российская Академия Наук институт международных экономических и политических исследований

Вид материалаДокументы

Содержание


Шурубович А.В.
Подобный материал:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   27

Шурубович А.В.




ОПЫТ ЕВРОСОЮЗА И ВОЗМОЖНОСТИ РАЗВИТИЯ ВАЛЮТНОЙ ИНТЕГРАЦИИ В ЕВРАЗЭС И ДРУГИХ СУБРЕГИОНАЛЬНЫХ ГРУППИРОВКАХ НА ПРОСТРАНСТВЕ СНГ



В развитии интеграционных процессов в рамках Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), объединяющего 5 стран СНГ (Белоруссию, Казахстан, Киргизию, Россию и Таджикистан), весьма важная роль принадлежит интеграции в финансовой сфере. Многие трудности на пути сотрудничества в рамках ЕврАзЭС связаны именно с неразвитостью его «финансовой составляющей», опосредующей по существу все формы взаимных экономических связей. В Договоре об учреждении Евразийского экономического сообщества, подписанном руководителями стран «пятерки» 10 октября 2000 г., обеспечение взаимодействия валютно-финансовых систем названо одной из главных задач ЕврАзЭС в области экономической политики.

До недавнего времени вопрос об интеграции непосредственно в валютной сфере – в отличие от развития взаимодействия финансовых систем в целом – реально не стоял на повестке дня Сообщества. Положение изменилось в начале 2003 г., когда на Первом экономическом форуме ЕврАзЭС представителями Казахстана и России было внесено предложение о переходе к валютной интеграции и введении в перспективе единой валюты1. Вопросы валютной интеграции нашли отражение в важнейшем документе Сообщества – Приоритетных направлениях развития ЕврАзЭС на 2003-2006 и последующие годы, в соответствии с которым в указанный период, в частности, должны быть разработаны принципы и условия формирования интегрированного валютного рынка, согласованы принципы и условия перехода на единую валюту. Началась практическая работа по решению намеченных задач.

Выдвижению предложения о переходе к валютной интеграции способствовали успехи, достигнутые в развитии взаимодействия стран ЕврАзЭС в валютно-финансовой сфере. Так, на двусторонней основе подписаны соглашения о взаимной конвертируемости и стабилизации курсов национальных валют стран ЕврАзЭС. Проведены мероприятия, направленные на отмену ограничений на использование валют партнеров по Сообществу по текущим платежам, допуск банков-нерезидентов на внутренние валютные рынки стран ЕврАзЭС через корреспондентские счета в уполномоченных банках-резидентах, гарантированное конвертирование национальных валют стран-партнеров по переводу пенсий, государственных пособий и т.п.

Все страны Сообщества присоединились к Статье VIII Устава МВФ, обязывающей стран-участниц не применять валютные ограничения по текущим операциям. Курсы национальных валют формируются на валютных рынках на основе спроса и предложения. Во всех странах ЕврАзЭС устранена множественность обменных курсов национальных валют и действует единый валютный курс по всем операциям платежного баланса.

В этих условиях важное значение для ЕврАзЭС приобретает анализ опыта Евросоюза – единственной региональной группировки из множества существующих, в целом успешно решившей задачу валютной интеграции, включая введение единой валюты. Выявление и последующее использование в рамках Сообщества (естественно, с учетом его специфики) тех форм и методов валютной интеграции, которые оказались успешными в ЕС, может помочь странам «пятерки» в развитии взаимодействия в валютной сфере.

Валютная интеграция в Западной Европе фактически началась в 1970-е годы, когда в тогдашнем ЕЭС был введен режим фиксированных обменных курсов национальных валют (с допустимыми колебаниями в установленных пределах) сначала в виде так называемой «Европейской валютной змеи» (в 1972-1979 гг.), а затем Европейской валютной системы (с марта 1979 г.). Новый импульс интеграции дало заключение в феврале 1992 г. Маастрихтского договора, вступившего в силу 1 ноября 1993 г. Договор предусматривал формирование Экономического и валютного союза стран-участниц, ставшее возможным после завершения создания в начале 1990-х годов Единого европейского рынка. Строительство Экономического и валютного союза (ЕВС) было рассчитано на 3 этапа.

Первый этап (с 1 июля 1990 г. по 31 декабря 1993 г.), начавшийся еще до подписания договора, предусматривал либерализацию движения капиталов внутри ЕС, завершение формирования единого внутреннего рынка, разработку ряда мер по сближению макроэкономических показателей стран-участниц. На этом этапе намечались также координация валютной политики государств, вошедших в ЕВС, создание Консультативного валютного комитета в составе президентов центробанков этих государств.

На втором этапе (с 1 января 1994 г. по 31 декабря 1998 г.) предусматривались учреждение Европейского валютного института (ЕВИ), разработка юридической базы и процедур будущей Европейской системы центральных банков (ЕСЦБ) во главе с Европейским центральным банком (ЕЦБ); подготовка к введению единой валюты – евро; тесная координация экономической политики стран-участниц.

Задачами третьего этапа (с 1 января 1999 г. по 30 июня 2002 г.) должны были стать жесткая фиксация валютных курсов стран-участниц, начало функционирования ЕЦБ2, и передача ему полномочия по проведению единой валютной политики, введение евро сначала в безналичный, а затем и в наличный оборот3.

Как известно, программа создания Экономического и валютного союза была успешно выполнена; единая валюта – евро – была с 1 января 1999 г. введена в ЕС в безналичное, а с 1 января 2002 г. – и в наличное обращение. С 1 июля 2002 г. она полностью заменила национальные валюты стран-участниц ЕС, кроме Великобритании, Дании и Швеции, сохраняющих пока свои валюты. В перспективе на евро должны перейти 10 новых участников, вступивших в Евросоюз в мае 2004 г.

При анализе опыта валютной интеграции в Евросоюзе с точки зрения возможности его использования в ЕврАзЭС следует, на наш взгляд, обратить особое внимание на три момента. Во-первых, интеграция в данной сфере развернулась лишь тогда, когда были решены основные задачи интеграции в других сферах экономики. Создание «Европейской валютной змеи» и Европейской валютной системы в 1970-х годах последовало за формированием к 1968 г. Таможенного союза стран тогдашнего ЕЭС, а переход к строительству ЭВС – за созданием к началу 1990-х годов Единого европейского рынка.

Во-вторых, в ЕС заранее, иногда за много лет вперед, как отмечено выше, были определены перспективные цели и наиболее существенные параметры валютной интеграции, причем была установлена строгая последовательность и взаимообусловленность проведения тех или иных мероприятий. Так, введению на третьем этапе формирования ЭВС единой валюты – евро – предшествовали создание Европейского валютного института, призванного координировать валютную политику стран-участниц и проводить подготовительную работу по формированию ЕСЦБ, и разработка институциональной базы для третьего этапа. Заранее был определен единый эмиссионный центр – ЕЦБ, обозначен механизм взаимоотношений ЕЦБ с национальными центробанками.

В-третьих, при создании ЭВС в полной мере учитывалось то обстоятельство, что валютный союз может быть успешным лишь при обеспечении стабильности создаваемой единой валюты, а это, в свою очередь, требует сближения ряда основных макроэкономических показателей стран-участниц (конвергенции). В Маастрихтском договоре были установлены следующие критерии конвергенции для стран, желающих участвовать в валютном союзе:

- темпы инфляции не должны превышать средний показатель в трех странах с наименьшим ростом цен более чем на 1,5 процентных пункта;

- процентные ставки по долгосрочным кредитам не должны превышать средний показатель для трех стран с наименьшим ростом цен более, чем на 2 процентных пункта;
  • дефицит госбюджета не должен быть более 3% ВВП;
  • государственный долг не должен быть более 60% ВВП;
  • обменный курс национальной валюты в течение двух лет не должен выходить за пределы колебаний, установленные действующим механизмом обменных курсов4.

Следует в этой связи отметить, что на третьем этапе создания ЭВС в данном процессе смогли участвовать только те государства, которые соответствовали в контрольном 1997 г. указанным критериям. Новые участники, вступившие в Евросоюз в мае 2004 г., также должны будут соответствовать Маастрихтским критериям конвергенции.

Как видно из принятых в последнее время документов ЕврАзЭС и выступлений официальных представителей стран-участниц, в развитии валютной интеграции в рамках Сообщества использованию опыта Евросоюза придается важное значение. Приоритетными направлениями развития ЕврАзЭС на 2003-2006 и последующие годы предусмотрено, в частности, проведение таких мероприятий, как определение единых критериев сближения по согласованным макроэкономическим показателям и их достижение, создание механизма контроля за мерами по выполнению этих показателей, создание институциональной и организационно-правовой основы для введения единой валюты в рамках ЕврАзЭС.

В феврале 2003 г. на Экономическом форуме ЕврАзЭС тогдашний председатель Национального банка Казахстана Г. Марченко выдвинул предложение о поэтапном введении к 2011 г. единой валюты на территории Сообщества. Схема ее введения, согласно этому предложению, должна быть во многом аналогична схеме введения евро в ЕС. На первом этапе (до 2007 г.) должны быть, в частности, определены единые макроэкономические критерии валютной интеграции, унифицированы принципы экономической политики стран-участниц, создан реальный Таможенный союз, проведено согласование тарифов естественных монополий. На втором этапе (с 2007 г. по 2009 г.) предлагается достигнуть согласованного уровня макропоказателей, создать орган, осуществляющий контроль за их выполнением, провести унификацию законодательства в области экономики и финансов и ввести в 2007 г. «валютную змею», предполагающую согласование пределов колебания курсов национальных валют относительно друг друга. На третьем этапе (с 2010 г. на 2011 г.) предполагается ввести единую валюту, эмитируемую единым Центральным банком ЕврАзЭС, сначала в безналичном (в 2010 г.), а затем и в наличном обороте (в 2011 г.).

С учетом опыта Евросоюза, адаптированного к условиям ЕврАзЭС, были предложены следующие макроэкономические критерии конвергенции в Сообщества: 1) уровень среднегодовой инфляции, не превышающий 5%; 2) дефицит государственного бюджета не более 3% ВВП; 3) внешний госдолг не более 30% и общий госдолг – не более 50% к ВВП5. Кроме того, предусматривалась возможность согласования уровней ВВП на душу населения, которых необходимо достичь в странах Сообщества, а также пределов изменения обменных курсов национальных валют стран ЕврАзЭС к доллару США или к евро.

Хотя в официальных документах ЕврАзЭС пока не конкретизированы критерии конвергенции и не обозначены сроки поэтапного перехода к единой валюте, можно предположить, что критерии конвергенции будут в основном заимствованы у Евросоюза, а конкретные их параметры близки к вышеобозначенным. Сроки же проведения важнейших интеграционных мероприятий в данной сфере будут, скорее всего, более сжатыми по сравнению с ЕС6.

В реальности, однако, развитие валютной интеграции в ЕврАзЭС, последним этапом которой должно стать введение единой валюты, столкнется, очевидно, с серьезными трудностями, ставящими под вопрос решение этой задачи в обозримом будущем. Представляется проблематичным скорое достижение всеми странами ЕврАзЭС обозначенных выше критериев конвергенции. В 2003 г. уровень среднегодовой инфляции лишь в Киргизии был ниже предлагаемого 5%-ного уровня (3,1%); в Казахстане он составил 6,4, в Таджикистане – 17,1, в Белоруссии – 28,4%. В России, где уровень инфляции за год рассчитывается по соотношению «декабрь к декабрю предыдущего года», этот показатель составил 12,0%7. Отношение внешнего долга к ВВП в 2003 г. только у Белоруссии и Казахстана было ниже предлагаемого 30%-ного уровня (соответственно - 4,6 и 14,0%); у России оно составляло 37,0, у Таджикистана – 63,0, у Киргизии – 91,0%. Отношение общей государственной задолженности к ВВП было ниже максимально допустимого 50%-ного уровня у Белоруссии (10,3%), Казахстана (35,2%) и России (42,3%); у Таджикистана оно достигало 71,7%, у Киргизии – 107,3%8. Лишь по одному критерию – отношению бюджетного дефицита к ВВП – все страны ЕврАзЭС «вписывались» в 3%-ный параметр: в Белоруссии в 2003 г. дефицит консолидированного бюджета составил 1,6% к ВВП, в Казахстане – 0,9, в Киргизии – 0,8%, а в России и Таджикистане бюджеты были профицитными.

Однако несоответствие критериям конвергенции является далеко не единственным (и даже не главным) препятствием на пути валютной интеграции в ЕврАзЭС. Трудности в развитии интеграционных процессов связаны прежде всего с общим состоянием как валютно-финансовой сферы, так и экономического сотрудничества стран-участниц в целом. Так, намеченному в документах Сообщества созданию общей платежной системы препятствует все еще крайне низкая доля национальных валют в обслуживании взаимного товарооборота: к 2002 г. эта доля, по имеющимся оценкам, составляла лишь 5-10%, а в последующие годы положение существенно не изменилось9. В отличие от ЕС, где на начальном этапе валютной интеграции был создан многосторонний механизм согласования валютных курсов, в ЕврАзЭС формирование такого механизма еще только предполагается. Обменные курсы национальных валют к СКВ, несмотря на достигнутую в последние годы относительную стабилизацию, пока недостаточно устойчивы, подвержены конъюнктурным колебаниям.

Еще большее значение имеет, как представляется, следующее обстоятельство. Если в Евросоюзе валютная интеграция, как уже отмечалось, вступила в практическую фазу в начале 1970-х годов, когда уже был создан Таможенный союз, а валютный союз начал формироваться в 1990-х годах, когда была успешно решена задача создания единого внутреннего рынка, то в ЕврАзЭС таможенного союза, по существу, нет10, на пути формирования отраслевых рынков – транспортных услуг, энергетического – делаются лишь первые шаги, а о создании единого внутреннего рынка речь пока вообще не идет. В этих условиях вряд ли целесообразно ставить в «ближайшую» повестку дня валютную интеграцию и введение единой валюты, которое, как учит экономическая теория и показывает практика ЕС, возможно лишь на завершающем этапе экономической интеграции.

Это, однако, не отрицает важность совместных усилий по развитию сотрудничества стран ЕврАзЭС в валютной сфере. В нынешних условиях представляются необходимыми, прежде всего, дальнейшая стабилизация национальных валют, динамичное развитие валютных рынков, обеспечение взаимной конвертируемости национальных валют стран Сообщества. Важной практической задачей в ближайшее время должна, очевидно, стать координация политики валютных курсов стран ЕврАзЭС, которая, как показывает опыт ЕС, в свою очередь, требует координации экономической политики в целом, включая денежно-кредитную, валютную, бюджетную политику. В этих целях необходимо обеспечить тесное взаимодействие центральных банков государств Сообщества, взаимную открытость их валютных и фондовых рынков.

Решив эти задачи (или, по крайней мере, заметно продвинувшись в их решении), можно переходить к следующим шагам на пути валютной интеграции в ЕврАзЭС, включая создание общей платежной системы, формирование многостороннего механизма установления и согласования валютных курсов и т.п. Введение же единой валюты в ЕврАзЭС должно стать своего рода «завершающим этапом завершающего этапа» экономической интеграции и может быть осуществлено лишь в достаточно отдаленном будущем.

При анализе перспектив валютной интеграции в ЕврАзЭС следует учитывать и такой немаловажный фактор, как намечаемое введение единой валюты в Союзном государстве России и Белоруссии. Хотя в развитии российско-белорусской интеграции в валютной сфере имеются, как известно, серьезные проблемы, анализ которых выходит за рамки данной статьи, она все же находится на более «продвинутой» стадии, чем интеграция в рамках «пятерки». Достигнут определенный прогресс в координации валютно-финансовой политики двух стран, в гармонизации их экономических законодательств, в сближении основных макроэкономических показателей. Уже в 2005 г. намечается осуществить «жесткую» привязку белорусского рубля к российскому, а с 1 января 2006 г. ввести российский рубль в качестве единого платежного средства Союзного государства11. Поэтому представляется целесообразным рассматривать введение единой валюты РФ и РБ как своего рода «пилотный проект», опыт реализации которого – в случае успеха – может быть эффективно применен (естественно с поправкой на специфику ЕврАзЭС) и в рамках Сообщества. В этой связи приобретает особое значение координация и «состыковка» предпринимаемых интеграционных усилий в Союзном государстве и в ЕврАзЭС, которая пока что практически отсутствует.

В других субрегиональных экономических группировках на пространстве СНГ – в частности, в организации Центральноазиатское сотрудничество (ЦАС), включающей ныне Казахстан, Киргизию, Таджикистан, Узбекистан, а также Россию (с 2004 г.), и объединении ГУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдавия) – валютная интеграция ныне не стоит в повестке дня, причем по разным причинам.

В рамках центральноазиатской интеграционной группировки, в которую первоначально входили 3 страны – Казахстан, Киргизия и Узбекистан, еще в 1990-х годах было намечено усиление взаимодействия в валютной сфере. В Договоре о создании единого экономического пространства, подписанном руководителями этих трех стран в феврале 1994 г., среди прочего предусматривалось и обеспечение согласованной валютной политики. При создании в 1998 г. Центральноазиатского экономического сообщества (ЦАЭС) в составе Казахстана, Киргизии, Узбекистана и Таджикистана перед ним была поставлена задача формирования единой торгово-таможенной зоны, единого валютного союза и единой экономической стратегии. На практике, однако, участникам центральноазиатской интеграционной группировки не удалось добиться заметного прогресса в развитии взаимодействия в валютной сфере. В платежно-расчетных отношениях и в области конвертации национальных валют сохранились многочисленные административные ограничения; координации валютной политики по существу нет, валютные режимы стран-участниц заметно различаются. С учетом того, что первоначально намеченные интеграционные цели в различных сферах экономического взаимодействия не были достигнуты, при преобразовании ЦАЭС в ЦАС в 2002 г. страны-участницы отказались от идеи широкой и всеобъемлющей экономической интеграции, в т. ч. от создания в обозримой перспективе валютного союза. Они сосредоточили внимание на формировании единого пространства безопасности и решении конкретных экономических задач, связанных прежде всего с совместным использованием природных и техногенных ресурсов региона12.

Организация ГУАМ изначально не ставила перед собой задачи валютной интеграции стран-участниц; интеграционные намерения здесь ограничиваются созданием зоны свободной торговли. Эта организация пока фактически не имеет под собой реальной экономической основы и по существу является политическим клубом стран СНГ, занимающих позицию неприсоединения к интеграционным союзам с участием России. В перспективе, с учетом трудностей в развитии ГУАМ, едва ли можно ожидать серьезного прогресса интеграции в ее рамках, в т. ч. в валютной сфере.

Таким образом, из существующих на пространстве СНГ субрегиональных группировок только в ЕврАзЭС и особенно в российско-белорусском Союзном государстве в обозримой перспективе возможно реальное продвижение вперед по пути валютной интеграции. Именно в этих объединениях может быть эффективно использован накопленный в ЕС ценный и во многом уникальный опыт формирования экономического и валютного союза13. При этом речь должна идти не о механическом заимствовании тех или иных элементов интеграционного опыта ЕС, а об использовании успешно отработанного в его рамках принципиального подхода к валютной интеграции, предполагающего поэтапное продвижение к единой валюте по мере создания соответствующих экономических и организационно-правовых предпосылок.