Российская Академия Наук институт международных экономических и политических исследований

Вид материала

Документы

Содержание Зевин Л.З. РЕГИОНЫ В ГЛОБАЛЬНОМ МИРЕ Вторая модель Группировки с четко выраженным лидером Группировки с участием нескольких государств с близкими базовыми экономическими показателями

Подобный материал:

• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 2692.27kb.
• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 2837.49kb.
• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 3058.03kb.
• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 3986.17kb.
• Терроризм как угроза в системе международной безопасности: особенности современного, 101.81kb.
• В. И. Вернадский российская академия естественных наук, 56.62kb.
• Российская академия наук санкт-петербургский научный центр ран институт лингвистических, 13.04kb.
• Основание Петербургской академии наук, 49.85kb.
• Ш. Н. Хазиев (Институт государства и права ран) Российская академия наук и судебная, 297.05kb.
• Российская академия наук, 6960.31kb.

Зевин Л.З.

РЕГИОНЫ В ГЛОБАЛЬНОМ МИРЕ

Наиболее динамичными процессами глобальной эпохи являются активизация трансграничной экономической деятельности, формирование региональных и мирохозяйственных систем. Национальные экономики все сильнее встраиваются в глобальное экономическое пространство с целью адаптации к новым вызовам, поступающим из-за пределов их территории. Результатом действий в данном направлении в большинстве крупных регионов возникли один-два (а в АТР даже три) мощных экономических центра, к которым тяготеют окружающие их национальные экономические системы. К сожалению, регион СНГ до настоящего времени остается вне этого глобального потока.

К настоящему времени сложились две модели включения в мировое хозяйство.

В инерционной модели в глобальные процессы вписываются отдельные производства и услуги, отдельные отрасли национальной экономики. Подобной модели следуют обычно страны низкого и среднего уровня развития. Они могут производить лишь узкий круг конкурентоспособных по мировым критериям изделий и услуг. Малая емкость внутреннего рынка вынуждает их ориентироваться в первую очередь на запросы мировых рынков, что делает их крайне уязвимыми к конъюнктурным колебаниям как по физическим объемам, так и ценам экспорта. При этом даже успех ориентированных на внешний спрос производств часто не создает основы для гармоничного развития национальной экономики как единой системы. Многие страны, использующие инерционную модель, оказались перед структурным барьером и не могут создать новые конкурентоспособные отрасли обрабатывающей промышленности и осваивать высокие технологии.

Принципиальными недостатками этой модели становятся, во-первых, положение ведомого, когда структура национальной экономики и ее развитие определяются не столько внутренними потребностями и возможностями, сколько внешними по отношению к ней стимулами и ограничителями, и, во-вторых, трудностями, а зачастую и невозможностью, обеспечить устойчивый рост и повысить его качество. Серия тяжелейших финансовых, валютных и долговых кризисов, поразившая на рубеже тысячелетий многие развивающиеся и трансформирующиеся страны, включая Россию, подтверждает низкую эффективность инерционной модели с позиций национальной экономики, ориентированной на устойчивый рост, глобальные экономические критерии и общественное благосостояние.

В стремлении смягчить неконтролируемые в рамках национального хозяйства неблагоприятные внешние воздействия страны первой модели, прежде всего небольшие и средние, создают интеграционные объединения, но однотипность хозяйственных структур с преобладанием ресурсообеспечивающих отраслей и чрезмерная ориентация на рынки за пределами объединения чаще всего не позволяют достичь поставленных целей.

Современная Россия по своим характеристикам близка к странам первой модели, но размеры ее территории, потенциальная емкость внутреннего рынка, минеральные и возобновляемые ресурсы, функционирующие производства и наличие незагруженных мощностей, квалификация рабочей силы, научный и технический потенциал дают ей шанс выбрать более активную стратегию развития. Однако если ей придется реализовать этот шанс в одиночку, вне организованного экономического пространства СНГ, то в лучшем случае она может рассчитывать лишь на превращение в одного из важных партнеров мощных экономических группировок и крупнейших стран мира.

Вторая модель (назовем ее активной) представлена самоподдерживающимися, жизнеспособными структурами, опирающимися преимущественно на внутренние ресурсы развития одновременно с целевой установкой на расширение взаимодействия с внешним миром. Это такие крупные страны, как США, Китай, Индия, Бразилия, Россия (в случае восстановления и модернизации своего народнохозяйственного комплекса) и некоторые другие. Страны второй модели, опираясь на свой мощный экономический потенциал, способны не только адаптироваться к требованиям мирового хозяйства, но и оказывать влияние, как на своих партнеров, так и на глобальные экономические процессы.

Однако и странам этой группы для удержания и укрепления своих позиций в мировом хозяйстве необходимо организовать в том или ином формате окружающее экономическое пространство. России, ставящей в качестве первостепенных задач модернизацию экономики и переход на инновационную модель развития, необходимо, по имеющимся оценкам, мобилизовать на инвестиции в предстоящие два десятилетия не менее 2 трлн. долл., т.е. 100 млрд. долл. ежегодно.

Ведущиеся в стране дискуссии сфокусировались на этой действительно чрезвычайно важной и трудновыполнимой задаче. Но, по нашему мнению, не менее масштабной проблемой является и формирование рынков спроса на модернизированную продукцию и высокотехнологические разработки. Все перечисленные выше успешно функционирующие страновые (и интеграционные!) структуры имеют емкость рынка более 300 млн. потребителей. Россия сможет приблизиться к этой «критической массе», если изыщет пути и ресурсы для организации в той или иной приемлемой форме окружающего ее регионального пространства. Решение этой двуединой задачи означает, по сути дела, что структуризация постсоветского экономического пространства представляет собой органичную часть общей стратегии экономического развития российской экономики.

В зависимости от характера включения в мировое хозяйство сформировались два типа крупных региональных интеграционных объединений.

Группировки с четко выраженным лидером. Это НАФТА, объединяющая США, Канаду и Мексику, а также МЕРКОСУР в составе Бразилии, Аргентины, Парагвая и Уругвая. Недавно появились сообщения о намерении 12 стран южноамериканского конуса сформировать региональную экономическую группировку. В первом случае лидер – США, в двух последующих – Бразилия.

В этих группировках нет развитой системы наднациональных регулирующих и управляющих органов: их функции в определенной степени выполняются страной-лидером вследствие ее «экономического веса» и влияния на интеграционный процесс.

Группировки с участием нескольких государств с близкими базовыми экономическими показателями (объем ВВП, уровень доходов, инвестиции, технологический уровень и др.). К этому типу относятся Европейский Союз (ЕС), объединивший ныне 25 стран (старт интеграции дали 6 развитых стран с близкими показателями). Отсутствие четкого лидера побудило это объединение построить сложную систему наднациональных регулирующих и управляющих органов. Другой представитель такого типа интеграции – АСЕАН, членами которого являются 10 средне- и слаборазвитых стран юго-восточной Азии. И это объединение уделяет первостепенное внимание модернизации экономики среднеразвитых стран-участниц, преодолению отсталости новыми ее участницами с более низким уровнем развития, укреплению внутрирегиональной торговли, осуществлению инфраструктурных и крупных проектов.

В АСЕАН нет разветвленной системы наднациональных органов управления и регулирования, как в ЕС, поэтому его называют группировкой «открытого типа» с большей степенью свободы стран-участниц в определении своей экономической политики и системы внешнеэкономических связей.

Наряду с перечисленными выше крупнейшими региональными объединениями в мире функционируют десятки экономических группировок, охватывающих многие виды хозяйственной деятельности и организующие в различном формате субрегиональные и региональные пространства.

К сожалению, региональное постсоветское экономическое пространство до настоящего времени остается неструктурированным. Мировая практика последних двух столетий подтверждает, что наиболее успешными и конкурентоспособными оказались, как правило, крупные экономические структуры (страновые или объединяющие в том или ином формате несколько стран). В эпоху глобализации емкость их внутреннего рынка, для обеспечения самоподдерживающего устойчивого роста и включения в мировое хозяйство в качестве полноправного участника, должна составлять не менее 250-300 млн. потребителей.

На территории СНГ расположены одно очень крупное, одно крупное и десять средних и небольших по экономическим параметрам государств. Экономика ни одного из них, включая Россию и Украину, не отвечает жестким критериям мировых рынков. Если страны СНГ не хотят остаться на обочине глобальных процессов, им необходимо найти какую-либо взаимоприемлемую форму организации своего экономического пространства. Возникшие на постсоветском пространстве субрегиональные группировки (Евразийское экономическое сообщество – ЕврАзЭС в составе Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России и Таджикистана, ГУУАМ – Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан и Молдавии, Союзное государство Россия-Белоруссия, Центральноазиатское сотрудничество (ЦАС) – Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан и недавно присоединившаяся Россия) по своим базовым экономическим параметрам не обеспечивают формирования «критической массы», которая могла бы обеспечить региону СНГ достойное место в мировом хозяйстве, модернизацию национальных экономик, закрепление не только на международных рынках сырья и материалов, но и на рынках промышленных изделий с высокой долей добавленной стоимости и высоких технологий.

Отсутствие взаимодействия между субрегиональными объединениями, медленное продвижение в них интеграционного процесса, а временами откат и стагнация, элементы соперничества резко снижают экономический и технологический потенциал СНГ. Разобщенность не дает возможности ни России, ни другим странам Содружества конкурировать на равных с мощными интеграционными и страновыми структурами и ослаблять неблагоприятные внешние воздействия (ценовые шоки, неконтролируемые потоки капиталов, нелегальную миграцию, наркоторговлю, контрабанду и т.п.).

Наиболее эффективным ответом на вызовы глобализации, возможным на достигнутом уровне консолидации постсоветского экономического пространства, явилась бы успешная реализация проекта Единого экономического пространства (ЕЭП) с участием Белоруссии, Казахстана, России и Украины, открытого для присоединения к нему других заинтересованных стран региона СНГ. В случае реализации этот проект по своему характеру, очевидно, будет относиться к типу группировок с четко выраженным лидером, в данном случае – Россией. Экономическое взаимодействие стран-участниц ЕЭП, как и вся система межгосударственных отношений в регионе, должно строиться на строгом соблюдении принципов равноправия сторон и учета взаимных интересов. Можно предположить, что по мере развития интеграционного процесса в ЕЭП будет формироваться система наднациональных регулирующих органов, которая, как это типично для группировок первой модели, не будет слишком разветвленной и жесткой.

Особого внимания требует вопрос о готовности постсоветского экономического пространства к структуризации всех или хотя бы большинства стран в более интеграционном формате, чем СНГ. На наш взгляд, такая гипотетическая возможность существовала до того момента, пока после распада Советского Союза новые государства использовали рубль в качестве единой валюты. Экономический распад стал необратимым с 1994 г., когда рубль перестал выполнять функции расчетной единицы, кредитного и инвестиционного инструмента. В том же направлении действовали и все еще действуют такие факторы, как сила и длительность процесса государственной самоидентификации, трудности преодоления чрезмерной, «монополизированной» специализации, когда союзному рынку предлагались всего 2-3 товара, потеря лидером консолидации – Россией престижа из-за провала реформ и затяжного экономического спада, непоследовательной политики по отношению к странам региона, отсутствия у нее консолидирующей идеи.

В условиях существенного расхождения позиций отдельных стран СНГ, сохраняющихся конфликтных ситуаций и сильных внешних воздействий продвижение в направлении консолидации требует предложения объединительной или хотя бы сближающей идеи, а также инструментов и ресурсов, необходимых для ее реализации. В сложившейся ситуации на постсоветском пространстве это может быть сделано Россией. На уровне идей, теоретического обоснования и политических заявлений о преимуществах консолидированной позиции стран Содружества эта роль лидера, как нам кажется, ею в целом выполняется, но тенденции ее внутреннего экономического развития, векторы внешнеэкономической стратегии политики, если не противоречат, то, во всяком случае, не создают реальной материальной основы для консолидации в долгосрочной перспективе. За последние годы удалось остановить падение доли внутрирегиональной торговли и даже несколько ее увеличить, но экономическое взаимодействие идет по-прежнему по «горизонтали», почти не затрагивая глубинные воспроизводственные процессы национальных хозяйств. Более того, происходит консолидация экономики России в качестве ресурсообеспечивающего сегмента мирового хозяйства. В рамках подобной внешнеэкономической политики, в принципе, возможна модернизация российской экономики, осуществление инновационной стратегии (преимущественно в интересах топливно-энергетического комплекса). Судя по среднесрочным прогнозам развития экономики России на 2006-2008 гг. и до 2010 г., а также развития ТЭК на предстоящие 10-15 лет страна будет придерживаться именно такой модели модернизации и инноваций. Однако он не будет способствовать консолидации постсоветского пространства. Более того, продолжающееся доминирование отраслей ТЭК и нижних этажей обработки окажет дезинтеграционный эффект из-за обострения конкуренции однотипной продукции как на внутренних рынках, так и на рынках третьих стран.

Поэтому Россия пока не способна предложить проекта модернизации регионального экономического пространства СНГ, подкрепленного технологическими разработками и финансовыми ресурсами. Очевидно, целесообразно переориентировать деятельность руководящих органов субрегиональных объединений с участием России с формирования «бумажных» схем «идеальной» интеграции на поиск общими усилиями инфраструктурных и производственных проектов, осуществление совместных научных и технологических разработок, способствующих усилению взаимозависимости хозяйственных систем стран СНГ.

Другое перспективное направление на ближайшие 2-3 года – продолжение работы по сближению и, где возможно, гармонизации законодательств стран СНГ на базе режима ВТО. Это будет способствовать налаживанию отношений между существующими субрегиональными группировками с участием России, а после начала функционирования ЕЭП позволит вовлечь в этот процесс практически всю постсоветскую территорию. Если проект ЕЭП получит развитие, то Украина может стать вторым лидером консолидации, обеспечивая «стыковку» субрегиональных группировок с участием России со странами ГУУАМ, что придало бы существенный дополнительный импульс процессу консолидации в регионе.

В отдельном рассмотрении в контексте консолидации нуждается проблема взаимоотношений двух групп стран с полярно различающимися уровнями развития. Отсутствие четко сформулированной позиции по этим вопросам подрывает заинтересованность в консолидации (в дальнейшем и в интеграции) постсоветского пространства. Если менее развитые страны не будут уверены, что в интеграционном формате они получат какие-либо дополнительные ресурсы для своего развития, они сосредоточатся на системе двусторонних отношений или будут ориентироваться на других крупных игроков в АТР.