Живописец, график, посвятивший себя изображению высоких гор
| Вид материала | Документы |
- Рабочая программа дисциплины профессиональная этика юриста Направление подготовки, 385.21kb.
- Марокко Сокровища Марракеша и древние крепости гор Атлас + отдых в Агадире, 41.65kb.
- Лар Леонид Алексеевич, 837.38kb.
- Лар Леонид Алексеевич, 837.5kb.
- Матисс (Matisse) Анри Эмиль Бенуа (31. 12. 1869, Ле-Като, Пикардия, 11. 1954, Симьез,, 37.3kb.
- Шехтель, Фёдор Осипович, 271.44kb.
- Эфир Обманы чувств, 257.47kb.
- «И дольше века длится день…», 29.9kb.
- Шагал (Chagall) Марк Захарович (р. 1887, Лиозно, ок. Витебска), живописец и график., 48.56kb.
- Песниптицыгамаю н первыйклубо, 1530.12kb.
16 апреля Хабибуллин, Жилин, Клепиков и Павленко вышли наверх. Через день за ними вышла группа: Болотов, Бугачевский, Ермачек, Ефимов. В бергшрунде на 6500 организовали нечто вроде штурмовой базы. Здесь скопилось снаряжение, верёвки, продукты, горючее. На широкой площадке под ледовым навесом стояли две палатки.
20 апреля четвёрка Хабибуллина вышла из бергшрунда, взяв всё бивачное снаряжение. Вечером они по рации сообщили, что нашли на скалах остатки лагеря какой-то экспедиции и использовали куски платформы для постройки площадки под палатку (это была высшая точка, которой достигла Британская экспедиция пять лет назад).
26 апреля Хабибуллин, Павленко, Жилин и Клепиков снова уходят на стену. Меньше всех отдыхал Салават Хабибуллин, на моё предложение - отдохнуть ещё один день – отказался, сказав: «Да ладно, судя по тому, что перестал много есть, я восстановился». Через два дня за ними вышли Болотов, Бугачевский, Ермачек. Им предстояло установить лагерь на 7300. А затем попытаться пройти скальный бастион и провесить верёвки до 7500.
28 апреля двойка Хабибуллин – Павленко вылезла по крутому скальному лбу на высоту 7200. Первым работал Салават.
По плану Салават, Андрей и Дмитрий должны были отдыхать два дня на 6500, пока тройка Болотова работает до 7500. Но не получилось. На утро, после ночёвки на 6900, у Клепикова оказались обмороженными пальцы ног. Салавату и Дмитрию пришлось сопровождать Клепикова до 6100. Болотов, Ермачек и Бугачевский в тот день вышли на 7300 и затем начали работать выше.
Дмитрий Павленко: «Самым ужасным у нас с Салаватиком был переход с 6500 на 7300… Когда мы Клёпу спустили с обмороженными ногами, то потом на 6500 переночевали. Рано не вышли, потому что снег пошёл, а потом пришлось сразу на 7300 подниматься. Там вообще… Самые жуткие воспоминания остались. Там точно чуть «ласты не склеил». Со стены снег сдувает. Ну, как зимой на Эльбрусе или на Победе. Я на верёвке болтаюсь. Надо бы крикнуть – не могу. Внутри всё свело».
Николай Жилин: «На следующий день Салават сказал, что он устал. Ну, я тогда полез первым. На бастионе оказался такой микс крутой. Приходилось идти на фифах, с инструментом было бы сложно, потому что слой льда был тонкий. Удивительно, как всё изменилось через неделю – там, где лезли по льду, по натёчке, скалки вытаяли…
Во второй день на бастионе Лёха меня страховал, а Салават отдыхал. Лёха говорил Салавату: «Оставь палатку». «Нет – говорил тот – дотащу до конца». Ну, вот и устал»…
14 мая Бугачевский, Ермачек и Жилин вылезли на верх скального бастиона на 7600, имея при себе всё бивачное снаряжение. Из базового лагеря можно было в бинокль видеть их фигурки на снежном надуве.
Поэтому особо не беспокоились, когда группа не вышла на связь ни в 7, ни в 8 часов вечера.
Салават передал, что палатка на 6900 оказалась сорванной.
Сменяя друг друга, Хабибуллин, Павленко, Болотов и Бугачевский продвигались вверх по стене. Жилин и Ермачек взяли на себя тяжёлую обязанность – строительство площадок под палатки.
19 мая в 11часов утра Игорь передал по рации, что вышел на большой снежник под гребнем (7900), и далее можно идти одновременно!
Николай Жилин: «Самым запоминающимся днём для меня был, пожалуй, день, когда Дима закричал сверху: «Ура! Стена кончилась! Выходим на ребро Параго!» Стена к тому времени уже надоела. Этот день мне запомнился даже больше, чем выход на вершину»…
20 мая шестёрка альпинистов двигалась уже по Западному гребню Макалу. Западная стена Макалу была пройдена…
В 2 часа дня на радиосвязи Салават Хабибуллин сказал, что они останавливаются на ночёвку. Голос его был хриплый и говорил он медленно. Через два часа из палатки уже совсем другим голосом сообщил, что всё нормально, что они пьют чай и полностью отогрелись. От предложения подышать кислородом для полного согревания они отказались. На вопрос: « Какие планы на завтра?» Салават ответил, что собираются рано утром выйти на штурм.
21 мая, утром, Салават и Игорь из своих палаток сообщили, что они собираются…
Когда вышли Лёша Болотов и Дима Павленко, то Салават сказал, что остаётся в палатке, чтобы отогреть замёрзшие ноги и попить чай. Ребят это не насторожило. И раньше, при работе на стене, с ним такое бывало, когда после выхода на холод он не мог отогреть ноги взмахами и тогда возвращался в палатку, снимал ботинки и на газовой горелке отогревал и ноги и ботинки.
Около восьми часов утра пять человек начали двигаться вверх по гребню. В 9 часов утра Салават вышел на связь, но батарея рации, видимо, замёрзла, и мы в базовом лагере смогли услышать только включение и первые слова. Решили выяснить обстановку по принципу «да – нет». Я сказал: «Салават, если у вас всё нормально и вы идёте вверх, то дай три сигнала включением. Если нужна помощь – дай один». Он ответил тремя сигналами. Я передал ему, что все радиостанции находятся на постоянном приёме, и мы ждём сообщений. Ещё попросил, чтобы при спуске никого не оставляли на склоне одного. Больше он на связь не выходил. От Игоря Бугачевского так же не было сообщений. В бинокль увидели, что три точки приближаются к вершине. Это было в 13-15…
Дмитрий Павленко: «Вершина оказалась ближе, чем я ожидал. Слава Богу. Всего было три бугра. Иду – вижу, Коля руками машет. Всё, вершина».
В 16-00 Игорь Бугачевский сообщил по рации, что 5 человек вышли на вершину. На вопрос: «Где Салават?», ответил, что тот остался в палатке. В 17 часов снова заговорила рация. «Пока мы ходили наверх, - произнёс Алексей, - Салават скончался».
Трубку взял Николай Жилин: «Салават вышел позднее нас на полтора часа. Он прошёл две верёвки от палатки. Мы нашли его, прислонившимся к камню. Как будто он отдыхал. Дыхания не было. Зрачки на свет не реагировали. Что мы в состоянии сделать – так это спустить его до площадки и захоронить. Что скажете?»
Печатая эти строки, я снова ощущаю то шоковое состояние, в которое повергло это сообщение. Слышу голос Салавата, который зафиксировала плёнка видеомагнитофона, и его ответ на бональный вопрос: «А что ты можешь пожелать себе и другим при выходе на штурм?» «Что пожелать? – ответил он, - Добить, додавить, дотерпеть, пройти, спуститься».
Салават, Салават, как же так случилось? Додавил, дотерпел, прошёл эту страшную Западную Стену. Одного не сделал – НЕ СПУСТИЛСЯ.
Видно, тогда вершина для него была важнее всего. Если бы говорила рация, может быть, я бы понял его состояние. Попросил вернуться в палатку. Он бы залез в мешок, одел кислородную маску, включил бы кислород и заснул в спальном мешке, а когда бы проснулся посвежевшим, ребята бы уже спустились обратно и он, как всегда молчаливый, с грустной усмешкой поздравил бы их и на следующий день все шестеро бы начали спуск вниз. Это всё «бы». Всё, что успела передать замёрзшая рация – это «Сергей Борисович…» и дальше она выключилась. «Я здесь – хочется теперь кричать, - Что с тобой, Салават? Я с тобой!»
Транспортировать тело не представлялось возможным; учитывая физическое состояние альпинистов и высоту, приняли решение захоронить Салавата там, где он умер. Ребята подняли его на два метра выше, на полку, засыпали снегом и заложили камнями.
Дмитрий Павленко: «Самый тяжёлый момент был, когда нашли Салавата мёртвым. Уходили – был живой, и всё было нормально, и вот он уже мёртвый. Я спускался последним и увидел внизу ребят. Думал – остановились, чтобы сообщить по рации о том, что сходили на вершину. Подхожу и вижу, что они уже Салавата поднимают на полку. Я как выключился. Не мог ни говорить, ни двигаться… По рации Болотов сказал, что Игорь Бугачевский при спуске упал и ударился об камень, видимо сломал себе ребро. Он стал двигаться с трудом. У нас был один баллон кислорода, и Игорю дали подышать кислородом, после чего он пошёл быстрее».
В тот день 22 мая пятеро спустились до высоты 7300 и встали на ночёвку. К тому времени Юра Ермачек и Игорь достигли только высоты 7650.
23 мая с утра ребята долго не могли выйти из палатки. Вся информация о движении группы тут же передовалась по спутниковому телефону в Екатеринбург. Родные и знакомые уже с раннего утра звонили мне домой, и моя жена Нина сообщала состояние восходителей. В трубке слышались рыдания и мольбы, чтобы ребята начинали движение. Мы видели, что спуск по верёвкам идёт крайне медленно. В 16 часов Лёша Болотов передал по рации, что он не может заставить Павленко двигаться. Тот висит на перилах и посылает всех подальше. Нервное напряжение у ожидающих в базовом лагере достигло предела…
Сверху передали, что Лёша, при утренних сборах, упустил свой спальный мешок, и тот улетел вниз.
Когда в 16 часов мы узнали по связи, что Юра Ермачек уронил свой рюкзак, в котором находился спальник, пуховка, баллоны с газом и часть продуктов, стало ясно, что предстоящая ночёвка может иметь трагические последствия. Юра это тоже понял, и решил попытаться спуститься на 6500 в бергшрунд (там стояли две палатки, защищённые большим снежным карнизом от камнепадов и лавин, там были продукты, тёплые вещи, там их ждали).
Юрий Ермачек: «Я был готов спускаться всю ночь. Оставаться без тёплых вещей на такой высоте было опасно. Можно было совсем потерять здоровье и силы».
Юра спустился на 6500 в 22 часа… Бугачевский, Болотов и Павленко провели ночь на стене.
Алексей Болотов: «Наиболее ярко остался в памяти день восхождения и совершенно чётко день спуска, когда мы остались втроём. Юра потерял рюкзак и ушёл вниз. Ситация была напряжённая. Игорь и Дима уже двигались с трудом»…
Дмитрий Павленко: «Был у меня один момент на спуске неприятный, когда Лёха нас с Игорем «пинал», что мы плохо двигались, и я ему отвечал, чтобы шли они все на фиг. Тогда Лёха сказал, что он оставляет нам палатку и уходит вниз. Тогда у меня мелькнула мысль - блин, как бы не умереть. Потом подумал, что палатка будет, Бог даст – выберусь. Ну, сейчас-то я понимаю, что Лёха в принципе не мог уйти…»
24 мая Бугачевский, Болотов и Павленко в 8 часов утра начали движение вниз. После прохождения сложного скального участка с косыми перилами, когда они вышли на лёд, Болотов, убедившись, что ребята движутся нормально, ушёл вперёд. Когда он спустился на 6500, Андрей Бельков начал подниматься вверх по стене, чтобы напоить Павленко и Бугачевского горячим чаем. Сверху шли камни, и он решил подождать ребят, укрывшись под нависающими скальными карнизами от пролетающих камней. Павленко уже спустился в бергшрунд, а Игорь всё оставался на одном месте и не двигался. Андрей тогда решил к нему подняться и выяснить, что случилось. Камни продолжали падать. Когда Андрей дошёл до Игоря, тот висел на верёвках мёртвый. Левая височная часть была пробита камнем. Видимо, камень попал ему в голову, когда он перестёгивался с одной закреплённой верёвки на другую и не смотрел вверх…
Не стало Игоря. Особая несправедливость была в том, что гора его убила после того, как он столько перенёс, достиг вершины, терпел боль от поломанного ребра, превозмогал слабость на спуске и почти дошёл до безопасного места. ПОЧТИ.
Камни продолжали падать сверху, и Андрей понял, что и он может тут остаться навсегда. Всё, что он сумел сделать – это спустить тело до ближайшей скальной полочки и закрепить его верёвкой.
На следующий день, 25 мая, последние восходители спустились в передовой базовый лагерь на 5300.
26 мая все были в нижнем базовом лагере на 4500 и 28 мая вылетели вертолётом в Луклу, а затем в Катманду».
В нынешнем году испытать себя на пике Макалу решили альпинисты Кубани.
Кубанские восходители давно были готовы к восхождению на восьмитысячник. Только никто из руководства идею не поддерживал и денег на её осуществление не давал.
Между тем Северная Осетия снарядила своих восходителей в Гималаи. Ростов-на-Дону — тоже...
Для кубанцев Гималаи стали реальностью лишь тогда, когда за организацию экспедиции энергично взялся генерал Юрий Агафонов. Без его убеждённости и решительности, уверенности и оптимизма, без его широкой известности и высокого авторитета — экспедиции не было бы.
Конечно, вершина может быть достигнута лишь спортивным талантом восходителей — их смелостью, выносливостью, мастерством, упорством и удачливостью. Но без организаторского таланта Агафонова не было бы возможности проявить эти качества в Гималаях.
Первая кубанская экспедиция в Гималаи зарегистрирована в Министерстве туризма Непала, как международная российско-болгарская. В её составе 14 кубанцев, 6 болгар и 3 москвича, вернее зеленоградца. Лидер этой тройки Вячеслав Скрипко — известный восходитель, член президиума федерации альпинизма России. У него в Болгарии есть друзья — опытные альпинисты, которые в нынешнем году собрались на пик Макалу. Скрипко и его ребята решили к ним присоединиться. В одной из своих гималайских экспедиций Скрипко взошёл на восьмитысячник Чо-Ойю вместе с болгарином Бобби Димитровым (именно он сейчас организует новую экспедицию) и с Женей Прилепой, который тогда жил в Таджикистане, а теперь уже несколько лет, как переехал на Кубань. Прилепа дружен с краснодарскими альпинистами – Иваном Аристовым и его командой. Скрипко тоже знаком с кубанскими «снежными барсами», которые создали в Краснодаре горный клуб «Экстрем» и активно сотрудничают с Краснодарским юридическим институтом МВД России, осуществляя горную подготовку будущих офицеров милиции. Родилась идея объединённой кубано-московско-болгарской экспедиции.
Начальник Краснодарского юридического института МВД России генерал-майор милиции Юрий Агафонов согласился экспедицию возглавить.
...Что за демоническая страсть к жизни «у бездны на краю» движет нами? В чём упоение, в чём прелесть, пафос и смысл в чём? Горы, пожалуй, более чем все другие стихии, представляют опасность для жизни человека. И альпинизм всегда связан со смертельным риском. Но стань он стопроцентно безопасным, никто не будет им заниматься. Ибо восхождения потеряют остроту. Значит, потеряют смысл. Как сказал Антуан де Сент-Экзюпери: «Мы дышим легко и вольно. Когда грозит опасность, вновь чувствуешь себя человеком!»
Так или иначе, но периодически наступает душевное состояние, когда лишь у бездны на краю ощущаешь себя комфортно. Бесполезно пытаться объяснить это словами. Это можно лишь почувствовать. Это в человеке или есть, как музыкальный слух, или — нет.
Как сказал один великий: «Лишь в своих альпинистских буднях эти люди живут полноценной жизнью. Когда мысль напряжена, кровь быстрее циркулирует в жилах, чувства обострены и весь человек становится более восприимчивым — тогда он слышит голоса природы, к которым до того был глух, видит красоту, которая открывается только отважным».
Наши походы и восхождения, восхитительно бессмысленные и бесполезные по законам обывательского благоразумия, таинственно и необъяснимо необходимы каждому из нас. Они замечательны тем, что являются не профессионально-производственной необходимостью, а непреодолимой духовной потребностью. Здесь всё — искренность. Восхождения не сводятся к примитивной погоне за разрядами, званиями и медалями. Это было бы кошмарно. Как работать исключительно ради заработка.
Мы можем в горах то, на что большинство людей не способны. Мы классные спортсмены. Профессионалы. Не в смысле зарабатывания денег восхождениями. А в лучшем, изначальном смысле слова — в отношении к идее.
Каждый из нас точно знает, что он должен делать на маршруте — и умело неустанно делает. Каждый знает, чего он не должен, не имеет права делать — и никогда не делает.
И каждый чётко ощущает и точно знает для чего это медленное, часто мучительное, но желанное движение через трудности в высь. И для каждого из нас. И для всей команды. И для Кубани. И для всей России.
...А как прекрасно — слушать огромную тишину высоты и следить, как далеко внизу твоя тень скользит по медленно плывущим облакам...
Что в итоге? Воспоминания. По здравому житейскому разуму — полный ноль.
А по нашему разумению — ради этого стоит жить. Иногда и рисковать жизнью.
Раз есть на Земле высокие горы, обязательно найдутся люди, стремящиеся к их вершинам. И кубанцы не хуже других. Мы тоже смелые и гордые.
Большие горы ещё и большая политика — престиж страны, региона. Восхождения на восьмитысячники приравниваются к высшим мировым спортивным достижениям. Восходителей на высочайшие горные вершины меньше, чем олимпийских чемпионов. И чествуют их так же восторженно.
Восхождение на высокую гору — всегда серьёзное, большое, трудное, на всю жизнь памятное событие. Большое настоящее приключение. В чём-то, конечно, заранее предпологаемое и прогнозируемое, но в деталях абсолютно непредсказуемое. И тем особенно интересное, завораживающее своей романтической таинственностью и неотвратимостью.
Высотный альпинизм, как никакой спорт, одаривает открытиями в природе, в людях, в себе самом. Он — смесь науки и искусства, их психологическая и философская квинтэссенция. Это смесь холодной рассудочности, жёсткого аналитизма, прогматизма, и тонкой трепетной чувственности, поэтичности и романтизма – сгусток знаний, опыта и веры, сочетание трезвого расчёта и вдохновенности. Восхождениям на высочайшие горы нет аналогов, нет альтернативы ни в одном виде человеческой деятельности.
... Мы готовы в путь. Впереди — ширь горизонтов и простор небес. Дни непрерывной напряжённой работы, чередующейся бесконечно длящимися мучительными высотными ночами, не приносящими отдыха. И чередование надежды с неверием — уже на грани отчаяния.
На восьмитысячнике экспедиция — как на космическом корабле — отрезана от всего мира. Рассчитывать можно лишь на себя. И уповать на то, что всё нужное есть, что ничто не забыто, что ничто не сломается, не порвётся и не потеряется. И никто не заболеет.
Будет опасно. Очень трудно. И нервно. Но уж так устроено в жизни, что как бы ни было плохо, трудно, тревожно и непонятно, однажды всё обязательно улаживается. И приходит победа! Или так и не приходит... Как бы этого не хотелось, как бы не казалось, что ты этого достоин, что сделал для успеха вполне достаточно и, вроде бы всё учел, всё предусмотрел и предвидел. Наша жизнь — как ломаная линия, как контур горной гряды — такая же непредсказуемая и неожиданная в своих крутых взлётах и провалах.
Но, при любом итоге, у нас впереди свобода и воля, и радость отрытий. И энтузиазм, вдохновение и счастье желанной работы вверх. И, поэтому, может быть, даже опять молодость.
Кто есть кто: Мы
Здесь с полслова понимают,
Не боятся острых слов,
Здесь с почётом принимают
Оторви – сорви – голов.
В. Высоцкий
Члены экспедиции – люди разные по социальному положению и по возрасту: самому старшему – журналисту Эдуарду Гончарову – 63. Генерал Юрий Агафонов на двадцать лет моложе. Возраст остальных колеблется между цифрами 29 – 50. Объединяет всех любовь к горам и умение работать в команде.
Все болгары уже не раз бывали в Гималаях и поднимались на восьмитысячники.
Наши – неоднократные призёры чемпионатов России по альпинизму, победители труднейших вершин Кавказа, Памира и Тянь-Шаня, «снежные барсы» - это почётное звание присваивалось в СССР альпинистам, взошедшим на все высочайшие вершины страны — пики Коммунизма (7495), Ленина (7136), Е. Корженевской (7109), Победы (7437), Хан-Тенгри (7010).
В составе экспедиции три команды — кубанцы, болгары и москвичи (зеленоградцы).
Все команды слаженные и схоженные — дружные. И рвущиеся в бой. Но не очертя голову — все отлично сознают, что ожидает наверху, чем грозит высота, что предстоит сделать, с чем придётся столкнуться, что преодолеть. Неумолимость гигантской Горы потребует мастерства — его восходителям не занимать, потребуется упорство — и его хватает. Предстоящий маршрут вполне по силам нашей экспедиции. Была бы погода. И удача. И здоровье не подвело бы.
...Грандиозная и грациозная, геометрически правильная пирамида пика Макалу, пятой по высоте вершины Земли, вздымается в небо из двух огромных ледниковых цирков, к которым ведут мощные ледопады. Со стороны Непала у Макалу два склона, ориентированные на запад и на юг. Крутизна их исключительно велика, фактически это стены. Они обрамлены острыми многокилометровыми, сильно заснеженными скально-ледовыми гребнями, круто поднимающимися к остроконечному вершинному конусу. Справа — Юго-Восточный гребень. Слева — Северо-Западный. Именно по этому длинному трудному пути предстоит восходить на вершину нашим альпинистам. Их ожидает промороженный, рыхлый, не прессующийся в ступени глубокий снег, крутой и чрезвычайно крепкий лёд, монолитные скалы. И очень, очень сильный ветер. И мороз. И огромная высота, где нечем дышать.
Удастся ли кому-нибудь взойти на вершину?
Все ли вернутся?..
Кто есть кто: Непал
Земля хотя и не родная,
но памятная навсегда.
А. Ахматова
Эта маленькая древняя страна похожа на изящную резную шкатулку, полную драгоценностей.
А ещё она — как трамплин в небо. Вернее как крутая лестница, ступени которой — террасы полей на склонах — влекут вверх к вершинам невероятных Гималаев. Здесь находится высочайшая гора Земли — Эверест и ещё семь из четырнадцати высочайших вершин, высота которых превышает восемь тысяч метров.
На двухстах километрах протяжённости страны с юга на север высота над уровнем Индийского океана возрастает от шестидесяти метров равнинных до почти девяти километров Эверестовых. При этом джунгли субтропиков стремительно превращаются в пустыню, затем в тундру, затем в вечные снега и ледники: от жары и ливней — к арктическим метелям и морозам; от обезьян, слонов, носорогов, тигров и крокодилов — к длинношерстным якам, горным баранам, к синим тибетским медведям и «снежному человеку».
Издревле Непал считается местом обитания «снежного человека». Зовут его здесь йети, в переводе — «человек, живущий в скалистых местах». Ещё в 15 веке итальянский купец, путешествуя по здешним местам, описал в дневнике некое странное животное, похожее на дикого человека.