Geum.ru

Лекция 11

Вид материалаЛекция

Содержание


Социальное поле
Подобный материал:

Лекция 11.

Парадигмы в социологии. Новейшие теоретические тенденции




Основные научные парадигмы в классической социологии

Конструктивистский структурализм П. Бурдье

Теория структурации Э. Гидденса

Теория автореферентных социальных систем Н. Лумана


В переводе с древнегреческого «парадигма» значит «образец». Новое звучание ему придал Томас Кун (1922—1996), автор книги «Структура научных революций» (1962). Он обратил внимание на то, что наука развивается не сама по себе, а в результате деятельности сообществ ученых, научных школ и направлений, разделяющих определенные научные традиции. В рамках одной и той же парадигмы возможны дискуссии и даже разногласия, однако они существуют на базе общих исходных теоретических моделей, правил и стандартов научной практики. О парадигме можно говорить тогда, когда сообщество ученых опирается на: 1) некоторые очевидные для данного сообщества базовые теоретические представления об исследуемой реальности; 2) представления о том, какие проблемы достойны внимания науки; 3) представления о подлинно научных методах исследования.

Парадигма — это то, что объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму. Очевидно, что речь идет не только о философском, но и о социоло­гическом понятии. Поэтому вполне логично, что социологи одни из первых стали рассматривать свою науку сквозь призму парадигм, обратив внима­ние прежде всего на две большие группы теоретических направлений.

Одна из них опирается на идеи, появившиеся в марксистской и позитивистской социологии, и прежде всего на социологизм Э. Дюркгейма. Эту группу, объединяющую различные системные и структурно-функци­ональные теории, а также теории конфликта, можно назвать структурной, фактуалистической или объективистской парадигмой. Ее объединяет: 1) взгляд на социальную реальность как на существующую объективно, т. е. независимо от индивидуальных представлений и пожеланий, систему; 2) взгляд на социологию как на науку, которая призвана описать социальную структуру и объективные законы ее трансформации; 3) ориентация на методы, принятые в естественных науках.

Другую группу направлений можно назвать дефиционистской, конструктивистской или субъективистской парадигмой. Она опирается на идеи понимающей социологии Макса Вебера, на психологические, за исключением бихевиоризма, направления, а также на феноменологическую философию. Объединяет эту парадигму следующее: 1) социальная реальность понимается как возникающая в результате взаимодействий, опосредованных индивидуальными смыслами и представлениями действующих лиц; 2) поэтому основная задача социологии — понять внутренний смысл тех или иных действий, описать представления, на основе которых конструируется социальная реальность, и процесс этого конструирования; 3) задача эта должна решаться с помощью методов, принципиально отличающихся от естественно-научных.

Существуют направления, которые нельзя отнести ни к одной из двух вышеназванных парадигм. Например, бихевиористические теории обмена, которые выделяют в отдельную парадигму в социологии. Теории обмена, когда они появились, в каком-то смысле были попыткой найти «третий путь» в теоретической социологии. Но в целом теории обмена намного ближе к фактуалистической, чем дефиционистской парадигме. Бихевиористическая методология, на которую они опираются — это традиция изучения психики человека, опирающаяся на внешнее наблюдение за поведением с использованием методов, заимствованных из естественных наук. Исследователя-бихевиориста не интересуют индивидуальные смыслы действующего лица, поскольку он не считает возможным их познать научными методами. Еще одно влиятельное направление, которое не вписывается в вышеназванные парадигмы — это лингвистический, психоаналитический и антропологический структу­рализм. Структурализм предполагает существование некоторых инвариантных социальных структур, определяющих реальные процессы в обществе, но при этом смыслу, представлениям, коммуникации уделяется первостепенное значение, так как социальные структуры оказываются аналогичными структурам языка и человеческого сознания.

Новейшие направления конца XX века представляют собой попытки выйти за рамки традиционных парадигм, создать синтетическую теорию общества. Например, Пьер Бурдье (р. 1930) осуществляет синтез структуралистских и структурно-функционалистских идей, с одной стороны, и конструктивистских идей символического интеракционизма и феноменологической социологии, с другой. Поэтому он называет свою концепцию конструктивистским структурализмом (или структу­ралистским конструктивизмом). Он считает, что социальная структура существует одновременно и как объективная реальность социального пространства, реальность социальных позиций и отношений между ними, и как субъективная реальность диспозиций, т. е. реальность личностного восприятия своего места в социальном пространстве и связанных с этим социальных установок. Позиции связаны с объективными различиями места индивидов в социальном пространстве. Диспозиции связаны с различениями тех объективных характеристик, которые воспринимаются как существенные (или хотя бы как вообще существующие). Социальное пространство создается распределением различных видов капитала: экономического (собственность и доход), социального (принадлежность к определенным сословиям, слоям), культурного (знания, степени, дипломы), символического (престиж, репутация, имя). Кроме того, различные сферы деятельности — экономику, политику, религию, образование и
т. д. — можно понимать как особые поля социального пространства. ^ Социальное поле П. Бурдье определяет как специфическую систему объективных связей между различными позициями в социальном пространстве, находящимися в альянсе или конфликте, в конкуренции или кооперации. Поле не имеет частей, оно исключает какой-либо функционализм и отличается от подсистемы структуралистов. Каждое поле предполагает определенную игру: определенные ставки и интересы игроков, не сводимые к ставкам и интересам в других полях. Например, основной ставкой в политической игре является не только право на использование объективных ресурсов власти (армия, финансы и т. д.), но и монополия на производство и распространение политических представлений и мнений. Политическое поле — это своеобразный рынок политических мнений, программ, партий. Политическая борьба — прежде всего борьба за формы познания социального мира, борьба за возможность сохранить или трансформировать социальный мир, сохраняя или трансформируя категории восприятия этого мира, которые и делают этот мир возможным. Иерархия внутри каждого поля и между различными полями зависит от представлений об этой иерархии, поэтому политика как борьба за власть предполагает символическую борьбу за представления.

Чем более близки позиции индивидов, групп или организаций в социальном пространстве, тем больше они имеют общих свойств, тем больше вероятность общих диспозиций. Но связь позиций и диспозиций не является жесткой и необходимой. Следует различать социальные классы «на бумаге» (т. е. номинальные группы, конструируемые теоретиком на основе общности социальных позиций) и реальные социальные классы (группы, характеризуемые единством установок и реальных действий). Например, рабочий класс, рабочее движение — это «хорошо обоснованный исторический артефакт», т. е. в известном смысле результат теоретической и политической деятельности тех, кто одновременно изучал рабочий класс, формировал его, действовал от его имени и вместе с ним. Однако в основе возможности конструирования и воспроизводства рабочего класса лежит общность объективных позиций индивидов, составляющих его.

П. Бурдье считает, что нельзя редуцировать структуры к взаимодействию субъектов (что делает субъективизм), но также нельзя выводить действия и взаимодействия из структуры (что делает объективизм). В отличие от структуралистов П. Бурдье понимает соци­альное действие не как выполнение правила, подчинение правилу. Люди — агенты действия — это не абсолютно свободные субъекты, но и не просто социальные автоматы. Конкретные действия, практики — это результат некоторого чувства игры, а не бессознательного расчета или подчинения правилу. Но само это практическое чувство структурировано, приоб­ретается в результате опыта. Агенты не подчиняются правилам, а действу­ют согласно стратегиям. Стратегия, чувство игры предполагают свободу в рамках игры, но обусловлены габитусом — ментальными структурами и самоощущением индивида, его самоопределением в социальном пространстве, усвоенной с детства и инкорпорированной в теле, сознании и подсознании предрасположенностью играть в одни и не играть в другие социальные игры, предрасположенность играть определенные роли. Га­битус как чувство игры — это инкорпорированная социальная игра, ставшая натурой. Габитус — это структурирующая структура, схемы восприятия, мышления и действия, социально конституированная природа индивида. Габитус — это система диспозиций, порождающая и структурирующая практику агента и его представления, позволяющая агенту спонтанно ориентироваться в социальном про­странстве и реагировать более или менее адекватно на события и ситуации. Габитус — это совокупность инкорпорированных социальных статусов индивида, инкорпорированное положение в социальном пространстве, которое индивид несет в себе относительно независимо от объективированного положения в данный момент времени. Например, разорившийся аристократ — все равно аристократ; студент, работающий официантом, отличается от официанта, не имеющего другой профессии, и т. п. Габитус формируется в ходе субъективного усвоения объективных структур социального пространства и склоняет индивидов воспринимать эти структуры как само собой разумеющееся. Габитус — это негласное принятие своей позиции и чувство того, что можно и чего нельзя «себе позволить».

В современной социологии все более сильной становится тенденция рассматривать общество не как нечто статическое, но как совокупность социальных событий и процессов. Во все большей мере преодолевается традиционное разделение социологии на «статику» и «динамику», и теория социальных изменений из частного раздела социологии превращается в общесоциологическую дисциплину. Общество понимается как динамическое социальное поле. Личность понимается как никогда не прекращающийся процесс социализации, институты — как процессы институализации. Английский социолог Энтони Гидденс (р. 1938) вводит в оборот понятие структурации, имеющее отношение к процессам воспроизводства и преобразования социальных систем, под которыми Э. Гидденс понимает существующие во времени и пространстве взаимосвязанные социальные практики. Термин «структура» Э. Гидденс использует для обозначения совокупности правил и ресурсов (материальных и властных), задействованных в процессах структурации и существующих лишь виртуально, лишь как мгновенные условия определенных социальных действий. Кроме того, Э. Гидденс подчеркивает дуальность структур, под которой понимает то, что структуры — это одновременно и средства (условия), и результат практик, образующих социальные системы. Теория структурации Э. Гидденса во многих аспектах похожа на концепцию П. Бурдье и также направлена на преодоление крайностей господствующих в традиционной социологии парадигм. Еще одно новейшее направление — теория самореферентных систем немецкого социолога Никласа Лумана (1927—1999). Общество понимается как совокупность операционально замкнутых коммуникационных систем различного уровня (интерактивный, организационный, социетальный), существующих благодаря постоянному самоописанию, т. е. различению себя и окружающего мира. Операциональная замкнутость обозначает независимость критериев самоописания, а значит и критериев, на основании которых элементы объединены в систему. Люди не являются частью этих систем — они часть окружения, особые системы, лишь структурно состыкованные с социальными системами. Поэтому свободное смысловое самоопределение людей не противоречит тому, что социальное развитие подчиняется собственным системным законам. Самоописание социальных систем происходит на основе коммуникаций, которые одновременно — и элементы систем, и системные операции. Таким образом, элементы социальных систем — это некоторые коммуникационные события. Они производят и воспроизводят себя посредством самих себя. Структура — это соотношение мгновенных событий, она неустойчива и является фактором постоянного обновления систем. При этом принципиально важно, что критерии самоописания в равной мере являются основанием существования как отдельных элементов, так и целостных свойств системы, поэтому снимается вопрос о первичности либо отдельных элементов, либо системы в целом. Коммуникации — это обмены смыслами, процессы осмысления и различения. Различения возможны лишь на основе ценностей, и каждая самореферентная система создает собственные ценности, не сводящиеся к ценностям других систем. Примеры таких самореферентных систем — политика, экономика, право, религия, философия, наука.