Э. В. Ильенков что же такое личность?1 6

Вид материала

Документы

Содержание Олпорт (Allport) Гордон Вилларт

Подобный материал:

• В. И. Толстых все что было не было 8 > В. В. Давыдов ильенков это направление и школа, 12.6kb.
• Планирование работы менеджера Что такое личность? Гибкие организационные структуры, 155.63kb.
• Проблема идеального э. В. Ильенков диалектика идеального 1, 947.67kb.
• Что такое «Личность»?, 54.82kb.
• Т. П. Возможно ли «объективистское» религиоведение?, 75.66kb.
• Десять нерешенных проблем теории сознания и эмоций. Эмоции, 306.48kb.
• Тема: Что такое вич? Что такое вич- инфекция? Что такое спид?, 31.26kb.
• Реализация личностно-ориентированного обучения в преподавании основных предметов, 176.32kb.
• Тема: что такое личность? Ее социальная роль. Жестокость и сочувствие цели и задачи, 138.84kb.
• Методика выявление готовности старшеклассников к выбору профиля обучения, 1570.47kb.

К- Хорни КУЛЬТУРА И НЕВРОЗ¹

American sociological review, vol. 1. N. Y., 1936.

В психоаналитической концепции неврозов сейчас происходит определенное смещение акцентов: в то время как первоначально основной интерес вызывала картина симптоматики, теперь все боль­ше и больше признается, что действительная причина этих психи­ческих расстройств лежит в нарушениях характера, что симптомы — это результат конфликтующих черт характера и что без раскрытия и коррекции невротической структуры характера мы не можем лечить невроз. При анализе этих черт характера часто поражает то, что, вопреки значительному расхождению картин симптомати­ки, трудности характера во многих случаях неизменно сосредото­чиваются вокруг одних и тех же базовых конфликтов.

Это сходство в содержании конфликтов составляет особую проб­лему. Для тех, кто понимает значение культуры, в связи с этим интересен вопрос о том, формируются ли неврозы и в какой степе­ни процессами культуры подобно «нормальным» образованиям характера, и если да, то в какой мере такое представление требует видоизменения положения Фрейда о связи между культурой и неврозом.

Ниже я попытаюсь приблизительно очертить некоторые типич­ные характеристики, повторяющиеся во всех случаях неврозов. Здесь мы не имеем возможности представить ни данных, ни мето­да исследования, а только выводы, к которым мы пришли. Я по­пытаюсь выбрать из крайне сложного и разнообразного материала наиболее существенные моменты.

При таком изложении возникают и другие трудности. Я хочу показать, как невротики попадают в своеобразный порочный круг. Ввиду невозможности представить в деталях все факторы, приво­дящие к этому, я вынуждена довольно произвольно начать с одно­го из наиболее значимых моментов, хотя сам этот момент уже яв­ляется сложным продуктом различных взаимосвязанных душевных факторов. Я начну с проблемы соперничества.

Эта проблема, по-видимому, является никогда не исчезающим центром невротических конфликтов. Соперничество доставляет трудности каждому человеку из нашей культурной среды, однако у невротика эти трудности достигают несравнимых размеров. Ос­ложнения, связанные с соперничеством, имеют три аспекта.

1. Постоянно происходит сравнение себя с другими, даже в ситуациях, которые не требуют этого. Стремление превзойти дру­гих характерно для всех ситуаций соперничества, но невротики сравнивают себя даже с людьми, которые не имеют с ними общих целей и которые, следовательно, никак не могут быть их потен­циальными соперниками.

2. Невротик не просто стремится сделать что-то стоящее, до­биться успеха, он стремится быть лучше всех. Эти стремления, од­нако, в основном существуют лишь в воображении, в фантазиях, которые могут быть как осознанными, так и неосознанными. Сте­пень их осознанности у разных людей бывает различна. Такие стрем­ления могут проявляться лишь в виде случайных порывов фанта­зии. В этом случае никогда полностью не осознается та поистине драматическая роль, которую эти стремления играют в жизни не­вротика, степень, в которой они ответственны за его поведение и психические реакции. Эти притязания не находят себе адекват­ных усилий, которые могли бы привести к их реализации. Они на­ходятся в поразительном контрасте с пассивным отношением нев­ротика к труду, с отказом от. принятия на себя лидерства, от всех средств, которые могли бы обеспечить успех. Такие притязания находят различные проявления в эмоциональной жизни невротика: повышенная чувствительность к критике, подавленность или за­торможенность вследствие неуспеха и т. д. Вовсе не обязательно, чтобы неудача была действительной. Любая неудача при осуществ­лении этих несоразмерно больших притязаний переживается как полный провал. Чужой успех также переживается как собственный неуспех.

Установка на соперничество существует не только в отношении внешнего мира, но и в отношении внутреннего. Это проявляется в постоянном сравнении себя с идеальным #. Фантастические при­тязания здесь выступают в виде чрезмерных и жестких требований к себе, их невыполнение вызывает подавленность и раздражение, подобное тому, что возникает при соперничестве с другими.

3. Третьей характеристикой установки на соперничество у не­вротика является степень враждебности, содержащейся в невро­тических притязаниях. Сильное соперничество скрыто содержит некоторую долю враждебности: поражение соперника означает соб­ственную победу. Реакции невротика определяются ненасытным и неразумным ожиданием, что никто во всем мире, кроме него са­мого, не может быть умным, влиятельным, привлекательным, по­пулярным. Они становятся разъяренными или переживают свои старания как тщетные, если кто-нибудь другой напишет хорошую пьесу или научную работу, сыграет выдающуюся роль в общест­венной жизни. Если такая установка сильно выражена, то в си­туации психоанализа, например, можно наблюдать, как любой прогресс в лечении пациент рассматривает как победу аналитика, абсолютно игнорируя тот факт, что он отвечает его собственным жизненным' интересам. В таких ситуациях пациент будет относить­ся к аналитику с пренебрежением, выдавая сильными проявления­ми враждебности, что он чувствует угрозу своей позиции, имеющей для нега первостепенную важность. Пациенты, как правило, совер­шенно не осознают существования у них этой установки «никто, кроме меня», но ее можно всегда вскрыть, как мы только что ви­дели по реакциям пациентов, которые наблюдаются в ситуации психоанализа.

Эта установка легко приводит к страху возмездия. Страх на­чинает вызываться теперь не только неудачей, но и успехом. «Если я желаю уничтожить каждого, кто добился успеха, я автоматиче­ски допускаю такие же реакции и у других. Итак, путь к успеху чреват для меня враждебностью со стороны других людей. Более того, при малейших неудачах в достижении своих целей я буду уничтожен». Успех, таким образом, становится рискованным, а любая возможная неудача — опасностью, которую нужно.избежать любой ценой. В силу всех этих угроз кажется гораздо более без­опасным остаться в уголочке, быть скромным и незаметным. Дру­гими словами, этот страх приводит к отказу от всяких целей, пред­полагающих соперничество. Такой способ достижения безопасности обеспечивается постоянным, четко работающим процессом само­удерживания.

Процесс самоудерживания приводит к заторможенности, осо­бенно по отношению к труду, а также препятствует любым шагам, необходимым для достижения целей, таким, как использование пре­доставившихся возможностей и демонстрация другим своих целей и способностей. Это нередко приводит к полной неспособности бо­роться за осуществление своих желаний. Странный характер этих задержек лучше всего проявляется в том факте, что эти люди в достаточной мере способны бороться за интересы других, вообще добиваться чего-либо, не касающегося их самих. Они могут дей­ствовать, например, следующим образом. .

Играя на каком-либо музыкальном инструменте с плохим парт­нером, они непроизвольно будут играть хуже, чем он, хотя вооб­ще-то они могли бы играть лучше. Обсуждая какую-либо тему с человеком, менее осведомленным в этой области, чем они сами, они тем не менее будут опускаться на уровень ниже его. Они пред­почтут остаться рядовыми членами вместо того, чтобы занять бо­лее выдающееся место, даже ради получения большего заработка. При этом они будут придумывать различные рациональные объяс­нения такому своему отношению. Даже их сновидения будут оп­ределяться этой установкой на перестраховку. Вместо того чтобы использовать свободу, предоставляемую сновидениями для вообра­жения себя преуспевающим, они видят себя в скромных, а иногда даже в унизительных ситуациях.

Этот процесс самоудерживания не исчерпывается ограничением действий по достижению тех или иных целей. Он также стремит­ся поколебать уверенность человека в себе посредством самоуни­жения, а уверенность в себе, как известно, является предпосылкой всякого достижения. Задачей ¦ самоунижения здесь является от­странение человека от всякого соперничества. В большинстве слу­чаев эти люди не осознают, что они сами себя унижают. Они со­знают только результат — чувствуют себя ниже других — и счи­тают доказанной свою собственную неполноценность.

Чувство неполноценности является одним из наиболее распро­страненных психических нарушений нашего времени и культуры. Я позволю себе сказать несколько слов по этому поводу. Чувство неполноценности не всегда порождается невротическим соперни­чеством. Это сложное явление, которое может быть обусловлено различными обстоятельствами. Но оно всегда связано с отказом от соперничества и служит этой цели. Чувство неполноценности в той мере порождено отказом от соперничества, в какой оно яв­ляется выражением несоответствия между высокими идеалами и реальным достижением. На то, что это болезненное чувство выпол­няет важную функцию укрепления установки на отказ от соперни­чества, указывает энергия, с какой такая позиция защищается, если ее пытаются оспаривать. Этих людей не убеждают никакие доказательства их компетентности или привлекательности, более того, они могут действительно испугаться или рассердиться при любой попытке убедить их в наличии у них положительных качеств.

Эта ситуация может принять разнообразные внешние проявле­ния. Некоторые люди полностью убеждены в своей исключительной важности и стараются на каждом шагу демонстрировать свое пре­восходство, однако они выдают свою неуверенность крайней чув­ствительностью к любым критическим замечаниям, к любому не­согласию или к отсутствию восхищения ими. Другие в такой же степени убеждены в отсутствии у себя каких-либо способностей или в своей никчемности, нежелательности для других; тем не менее они выдают свои большие притязания той открытой или скрытой враждебностью, с которой они реагируют на каждое пре­пятствие своим непризнанным притязаниям. Третьи колеблются в своей самооценке между ощущением своей сверхважности и пере­живанием искреннего удивления, что кто-либо вообще обращает на них хоть какое-то внимание.

Теперь я могу приступить к описанию того особого порочного круга, в котором эти люди движутся. Как в любой сложной невро­тической картине, здесь необходимо учитывать наличие этого кру­га, так как игнорируя его и упрощая картину невротических про­цессов приписыванием им простых причинно-следственных отноше­ний, мы не можем понять переживаний, которые здесь имеют место, или мы незаслуженно переоцениваем значимость какой-либо одной причины. В качестве примера такой ошибки я могу привести рас­смотрение эмоционально насыщенной установки на соперничество как непосредственно вытекающей из соперничества с отцом. Порочный круг выглядит примерно следующим образом. Неудачи в сочетании с переживанием собственной слабости и поражения приводят к чувству зависти ко всем, кто оказался более удачливым или просто более уверенным в жизни и в боль­шей степени довольным ею. Эта зависть может проявляться откры­то или подавляться под действием той же тревожности, кото­рая подавляет установку на соперничество. Зависть может пол­ностью вытесняться из сознания и выражаться лишь в замещенном виде как слепое восхищение. Она может скрываться от сознания также под видом пренебрежительного отношения к другим людям. Ее влияние, однако, проявляется, например, в неспособности желать другим того, в чем невротик сам вынужден себе отказывать. Не­зависимо от того, в какой мере эта зависть подавляется или про­является, она влечет усиление существующей враждебности по от­ношению к людям и, следовательно, увеличение тревожности, ко­торая теперь принимает форму иррационального страха зависти со стороны других.

Иррациональная природа этого страха проявляется двояко: 1) он существует безотносительно к тому, есть или нет зависимос­ти в данной ситуации; 2) интенсивность этого страха несоразмер­на той опасности, которая угрожает со стороны завистливых со­перников. Эта иррациональная сторона страха всегда остается не-

осознанной по меньшей мере у лиц, не страдающих психозом, и поэтому этот страх никогда не корректируется процессом обраще­ния к реальности, он все больше подкрепляет существующую уста­новку на отказ от соперничества.

Вследствие этого возрастает чувство своей незначительности, враждебность к другим людям и тревожность. Мы таким образом возвращаемся к исходной точке, так как сейчас появляются фан­тазии примерно такого содержания: «Я хотел бы быть более силь­ным, более привлекательным, более умным, чем все остальные люди. Тогда я мог бы чувствовать себя в безопасности, и больше того, я мог бы разгромить их и наступить им на горло». Таким образом, мы видим все увеличивающееся отклонение притязаний в сторону большей жестокости, фанатичности и враждебности.

Этот рискованный процесс может приостановиться в силу раз­ных причин. Обычно за это платят дорогой ценой утраты действи­тельности и жизненности. Частые отказы от личных притязаний позволяют снизиться тревожности, связанной с соперничеством, но чувство неполноценности и заторможенности при этом сохраняется.

Здесь, однако, следует сделать оговорку. Притязания типа «никто, кроме меня» необязательно должны вызывать тревожность. Встречаются люди, в достаточной мере способные смести с пути или сокрушить любого, кто препятствует осуществлению их целей. Вопрос стоит следующим образом: каковы условия возникновения тревожности у людей с невротическими установками на соперниче­ство?

Ответ заключается в том, что эти люди в то же время хотят, чтобы их любили. Тогда как обычно людей, преследующих в своей жизни асоциальные цели, мало волнует привязанность или мнение других людей, невротик, напротив, имея установку на сопер­ничество такого же рода, вместе с тем обнаруживает безгранич­ную жажду любви и уважения со стороны окружающих. Поэтому как только он делает шаг в сторону самоутверждения, соперни­чества или успеха, он тут же начинает опасаться утраты распо­ложения со стороны других людей и должен непроизвольно сдер­живать свои агрессивные импульсы. Этот конфликт между притя­заниями и желанием любви и привязанности со стороны других людей является одной из наиболее типичных и тяжелых дилемм невротика наших дней.

Почему эти два несовместимых стремления так часто встреча­ются у одного и того же индивида? Они тесно связаны друг с другом. Эту связь кратко можно сформулировать следующим об­разом: оба эти стремления имеют один и тот же источник — тре­вожность и оба они служат средством снятия тревожности. Как власть, так и привязанность могут обеспечить безопасность. Они порождают друг друга. Эти взаимосвязи можно наиболее ярко наблюдать в ситуации психоанализа, но иногда они выявляются лишь при знании фактов истории жизни пациента.

В истории жизни можно найти, например, отсутствие теплоты и безопасности в детстве, хуже того — изобилие пугающих момен­тов: ссоры между родителями, несправедливость, жестокость, сверх­опека, порождающие усиленную потребность в привязанности. По­следняя приводит к разочарованиям, те, в свою очередь, к разви­тию откровенного соперничества, а оно — к заторможенности, что кончается попытками найти привязанность на основе слабости, беспомощности, страданий. Иногда нам приходится слышать о молодых людях, у которых высокие притязания появились после горького разочарования в плане своих желаний привязанности и которые отказываются от этих притязаний, находя любимого чело­века.

Сильная потребность в успокаивающей привязанности играет особую роль в тех случаях, когда экспансивные и агрессивные же­лания в раннем детстве подавляются строгими запретами. В по­ведении это проявляется в уступках желаниям и мнению других людей вместо отстаивания своих собственных желаний и мнений. Это означает переоценку значимости для своей жизни проявлений любви со стороны окружающих, зависимость от этих проявлений. Это означает также переоценку знаков отверженности и реакцию опасения и защитной враждебности.

Здесь опять легко возникает порочный круг, подкрепляющий свои отдельные элементы. Схематично это можно представить так:



Эти реакции объясняют, почему эмоциональный контакт с другими, достигаемый на основе тревожности, в лучшем случае может быть лишь шатким мостом между индивидами, почему этот контакт ни­когда не выводит их из эмоциональной изоляции. Тем не менее он может служить для борьбы с тревожностью и даже помочь пройти через жизнь довольно гладко, однако ценой отказа от развития личности и лишь при условии благополучности всех об¹ стоятельств.

Возникает вопрос о том, какие особые свойства нашей культуры ответственны за частое появление описанных невротических струк­тур.

Мы живем в культуре соперничества и индивидуалистичности. Основаны ли грандиозные экономические и технические достижения нашей культуры на принципе соперничества, возможны ли они только на этой основе — ,этот вопрос должны решать экономисты или социологи. Психолог же может оценить ту личную цену, ко­торую мы вынуждены за это платить.

Следует помнить, что соперничество не только является движу­щей силой экономики, но пронизывает также всю нашу личную жизнь. Характер всех наших человеческих отношений формируется более или менее открытым соперничеством. Оно проявляется в

семье, в отношениях между родственниками, в школе, в социаль­ных отношениях (не отставать от Джонсов), в любви.

В любви оно может проявляться двумя способами: подлинное эротическое желание часто затемняется или замещается целями соперничества — быть наиболее популярным, иметь больше всего свиданий, любовных писем, любовниц (или любовников), выступать в качестве наиболее желаемого мужчины или женщины. С другой стороны, оно может пронизывать сами любовные отношения. Су­пруги, например, могут жить в бесконечной борьбе за лидерство, осознавая или не осознавая природы или даже существования этой борьбы.

Влияние соперничества на человеческие отношения заключает­ся в том факте, что оно порождает зависть к сильным, презрение к слабым, недоверие ко всем. Вследствие всех этих потенциально враждебных установок ограничивается возможность получать удов­летворение и уверенность,- которые обычно даются человеческими взаимоотношениями, и индивид становится более или менее эмо­ционально изолированным. Здесь также происходят взаимно под­крепляющие взаимодействия — неуверенность и неудовлетворен­ность в отношениях, в свою очередь, вынуждают людей искать удовлетворение и безопасность в высоких притязаниях.

Другой культурный фактор, релевантный структуре невроза, содержится в нашем отношении к успеху и неудаче. Мы склонны связывать успех с положительными личностными качествами и способностями, такими, как умелость, смелость, предприимчивость. В религии эта установка выражается в утверждении, что успех — это божья милость. Несмотря на то что эти качества могут быть решающими, а в определенные периоды, например во времена первооткрывателей, были даже единственно необходимыми условия­ми, ведущими к успеху, такая идеология игнорирует два сущест­венных факта: 1) возможность достижения успеха строго ограни­чена: даже если внешние условия и личные качества у людей оди­наковы, лишь немногие из них могут добиться успеха; 2) решающую роль могут сыграть не упомянутые выше факторы, а другие, такие, как, например, недобросовестность или случайные обстоятельства. Поскольку эти факторы игнорируются в общей оценке успеха, не­успех, помимо того, что ставит потерпевшего неудачу человека в фактически невыгодную позицию, отражается также на его само­оценке.

Запутанность этой ситуации увеличивается своего рода двой­ственной моралью. Действительно, успехом восхищаются почти независимо от того, какими средствами он достигнут, и в то же время мы рассматриваем скромность и бескорыстие как социальные или религиозные добродетели и вознаграждаем за эти качества хвалой и признанием. Особые трудности, с которыми сталкивается индивид в нашей культуре, можно резюмировать следующим обра­зом: для соперничества он должен иметь в своем распоряжении изрядную долю агрессивности и вместе с тем от него требуется скромность, бескорыстие и даже самопожертвование. В то время как ситуация соперничества со своими враждебными тенденциями создает и увеличивает потребность в безопасности, возможности достижения этой безопасности в человеческих отношениях — в люб­ви, дружбе, социальных контактах — уменьшаются. Оценка личной ценности индивида слишком зависит от достигнутого им успеха, хотя возможности достижения успеха ограничены и сам успех в большой мере зависит от случайных обстоятельств или от социаль­ных личностных качеств.

Возможно, эти краткие замечания укажут вам направление изучения действительной связи между нашей культурой, личностью и ее невротическими отклонениями.

^ Олпорт (Allport) Гордон Вилларт. (11 ноября 1897 — 9 октября 1967) — американский психолог, один из виднейших представителей так называемого персонологического на­правления в психологии личности. С 1942 г. — профессор психологии в Гарварде. Личность, по Г. Олпор-ту, — это динамическая организация внутри индивида особых мотивацион-ных систем привычек, установок и личностных черт, которые определя­ют уникальность его приспособления к среде. Эти системы складываются и развиваются в непрерывном взаимо­действии индивида со средой, прежде всего социальной. Новые мотивы вы­растают из старых, но в своем функ­ционировании независимы от них. В отличие от психоанализа, усматри­вающего причины поведения человека в его прошлом, Г. Олпорт ищет их в настоящем и будущем личности, в поздних и высших осознаваемых мо­тивах человека, которые подчиняют себе более примитивные побуждения и образуют ядро личности, средото­чие движущих сил ее развития: ее

жизненных целей, ценностей, идеалов. Каждое наличное состояние личности рассматривается Олпортом в пер­спективе ее будущих возможностей, борьба за реализацию которых ха­рактеризует активность личности... Вместе с тем Г. Олпорт представляет развитие мотивационной сферы лич­ности как процесс автономный, без учета определяющей роли тех кон­кретных систем социальных отноше­ний, в которые вступает человек в своей деятельности. К тому же в тео­рии личностных черт Г. Олпорта нет учета их взаимной зависимости, их интеграции в структуре личности, что отмечается и некоторыми ведущими зарубежными теоретиками личности (например, А. Маслоу). Соч: Personality. A. Psychological Interpretation.'N. Y., 1937; Becoming: Basic Considerations for a Psychology of Personality. N. Y., 1961. Лит: Анциферова А. И. Психо­логия личности как «открытой систе­мы».— Вопросы психологии, 1970, № 5.