Лекции по теории ценных бумаг Последнее обновление 06. 02. 2012

Вид материала

Лекции

Подобный материал:

• А. С. Селищева Последнее обновление 28. 01. 2012 = Приложения «Г» к лекции, 3466.33kb.
• А. С. Селищева Последнее обновление 16. 02. 2012 = Приложения «Е» к лекции, 973.43kb.
• Сообщение о сведениях, которые могут оказать существенное влияние на стоимость ценных, 27.95kb.
• Задачи: дать студентам понимание сущности и видов ценных бумаг; познакомить с профессиональной, 14.72kb.
• 2. Законодательство рф, регламентирующее функционирование рынка ценных бумаг, 495.27kb.
• Вопросы для подготовки к экзамену по курсу «Рынок ценных бумаг», 270.17kb.
• Сообщение о сведениях, которые могут оказать существенное влияние на стоимость ценных, 26.96kb.
• Учебная программа по курсу «управление портфелем ценных бумаг» Специальность, 48.16kb.
• Основные темы лекций: инфраструктура рынка ценных бумаг; раскрытие информации на рынке, 17.89kb.
• Сообщение о сведениях, которые могут оказать существенное влияние на стоимость ценных, 22.27kb.

Великосветский арестант

"27-го марта 1878 года,— говорилось в изложении обвинительного заключения,— прокурор С.-Петербургской судебной палаты получил жалобу от членов правления Общества взаимного поземельного кредита, в которой они заявляли, что при передаче кассы Общества от кассира Юханцева и одновременной ревизии оной членами правления для передачи новому кассиру Мерцу оказался недостаток в 203 000 фунт. стерлингов консолидированных облигаций 2-го выпуска. На сделанный Юханцеву вопрос, куда они девались, он объяснил, что означенные облигации им разновременно растрачены. Того же 27-го марта судебный следователь и прокурор прибыли в квартиру, занимаемую Юханцевым, причем оказалось, что она состоит из шести комнат, в одной из которых проживает коломенская мещанка Ольга Шишкина; квартира роскошно меблирована, в ней множество ценных вещей, бронзы и ковров, два музыкальных инструмента и большое количество серебряных вещей. В туалете Шишкиной найдено большое количество весьма ценных бриллиантовых и золотых вещей. При обыске было найдено в письменном столе Юханцева кредитными билетами 16 000 руб... В уборной комнате, в ящике туалетного стола, найдено кредитными билетами и разными акциями около 3 т. р. При квартире оказалась конюшня на 5 лошадей и 5 экипажей. Между тем, продолжая начатую ревизию в Обществе взаимного поземельного кредита, члены правления на другой день обнаружили, что кроме 203 000 фунт. стерлингов консолидированных облигаций 2-го выпуска Юханцев похитил еще 75 350 фунт. стерлингов 7-го правительственного голландского займа 1862 года, так что сумма, расхищенная Юханцевым, составляет 278 890 фунт. стерл., т. е. более двух миллионов рублей".

Юханцева арестовали и поместили в одиночную камеру. По всей видимости, для того, чтобы он не рассказывал никому о своих великосветских друзьях и забавах с ними, о которых теперь не только шептались в салонах, но и писали в газетах. К примеру, пресса утверждала, что в квартире Юханцева нашли и другие ценности — свеженьких француженок, на доставку которых из Парижа бывший кассир не пожалел средств банка.

Сам Юханцев на следствии выбрал своеобразную линию защиты. Он рассказывал, что из-за болезни и постоянных придирок жены годами находился в угнетенном состоянии, а расставшись с ней, утратил контроль над собой и не ведал, что творил.

Но следователей удивляло другое. Юханцев признавался в хищениях, признал и хищение облигаций на 2 млн 123 тыс. руб. и 414 тыс. руб. наличными, но при этом вел себя так, будто был уверен в том, что его не постигнет никакое наказание. Хорошо понимая механизмы имперской судебной системы, следователи заподозрили, что бывший кассир растратил далеко не все украденное и собирается пустить часть средств на подкуп суда или высокопоставленных лиц, от которых зависит решение суда. Они принялись подсчитывать, о каких суммах может идти речь:

"По обозрении находящихся при деле счетов для определения суммы ежегодных расходов Юханцева был избран 1877 год, причем оказалось: на стол издержано 7200 руб., на предметы роскоши 16 000 руб., на квартиру, жалованье прислуге, лошадей и прочее в общем 7000, итого около 30 000 руб.".

За пять лет это составляло 150 тыс. руб., а с поправками на разные обстоятельства — от силы 200 тыс., что было несоизмеримо с похищенной суммой. Однако Юханцев стоял на своем, утверждая, что все прокутил и растратил.

То, что бывший кассир может без труда уйти от ответственности, стало очевидным на начавшемся 22 января 1879 года суде. Обвинителем на процессе выступал князь Александр Иванович Урусов, один из лучших русских судебных ораторов. Он построил свое обвинение на том, что Общество взаимного поземельного кредита является важнейшим государственным институтом, а потому кража из него должна рассматриваться как покушение на основы государственного устройства. Соответственно, слом гербовых печатей и кража ценных бумаг должны рассматриваться как тяжкое преступление.

Но адвокат подсудимого — присяжный поверенный Владимир Иванович Жуковский, который прежде не раз проигрывал Урусову,— с неожиданной легкостью начал разбивать все его аргументы. Он без проблем доказал, что обворованный банк в самые тяжелые дни прекращал кредитовать землевладельцев, а ссуды выдавал не тем, кто в них действительно нуждался, а тем, кто наверняка мог вернуть деньги. Еще легче он растоптал тезис о том, что этот банк — серьезное государственное учреждение, напирая на то, что там отсутствовали положенные в госучреждениях учет и контроль:

"До какой степени в ревизии, контроле и хранении сумм правление не нуждается, вы можете заключить из того, что Юханцев, судя по свидетельским показаниям, обвиняется как кассир, контролер, бухгалтер, управляющий и ревизор. Как кассир, он безотчетно распоряжается кассой. Контролер мог проверять нумерации по бумагам в кассе тогда только, когда Юханцев был настолько любезен, что разрешал их просматривать... На судебном следствии несколько раз возбуждался вопрос об инструкции. Когда я просмотрел дело, я обратился в суд с просьбой потребовать к делу инструкцию ввиду того, что Юханцев обвиняется как кассир правительственного учреждения. В день заседания появился на суде проект инструкции, еще не утвержденный правлением... Член правления Сальков объяснил, что никакой инструкции он не видел; то же подтвердил и свидетель Пейкер, который был в течение пяти лет председателем Общества. Таким образом, оказалось, что порядка в банке никакого установлено не было".

Адвокат фактически доказал, что специальные законы об ответственности кассиров государственных учреждений не распространяются на его клиента. Игра все больше напоминала поддавки, и все могло окончиться оправданием Юханцева присяжными, но тут в происходящее активно вмешался председательствовавший на процессе знаменитый юрист Анатолий Федорович Кони. Относительно того, почему он, если называть вещи своими именами, решил надавить на присяжных, существует несколько версий.

По одной из них, он только что оправдал террористку Веру Засулич и теперь стремился показать власти, что не оппозиционер и потому готов сурово покарать вора, обокравшего все правящее сословие. По другой версии, суровость Кони объяснялась тем, что в этот день умирал его отец, однако вместо того, чтобы проститься с ним, он слушал продолжительные витийствования Жуковского. Не менее вероятно и то, что обе эти причины верны, а главное — Кони не мог допустить, чтобы признавшийся в краже огромной суммы просто ушел от наказания.

Именно об этом Кони без обиняков и сказал присяжным в напутственной речи. Он объяснил, что в случае, если суды начнут оправдывать тех, кто воровал, потому что для этого существовали благоприятные условия, дело может зайти слишком далеко. А потом заметил, что очень трудно отличить раскаявшегося грешника от лукавого лицемера.

Кони говорил настолько убедительно, превратившись, по сути, из судьи в прокурора, что присяжные признали Юханцева виновным по всем предъявленным ему обвинениям. Камер-юнкера лишили всех прав состояния и отправили в ссылку в Сибирь. Однако благодаря так и не найденным деньгам его отъезд в ссылку и пребывание там превратились в новую тему для светских сплетен. Рассказывали, что его отправляли в места не столь отдаленные на специально нанятом для него пароходе, на котором, провожая его, плыли цыгане и окружавшая его прежде публика.

А его способ отбывания ссылки вызвал вопросы у высокопоставленных государственных чиновников. 29 сентября 1879 года енисейскому губернатору Аполлону Давыдовичу Лохвицкому был отправлен запрос из Главного управления Восточной Сибири, в котором говорилось:

"Водворенные на жительство в Красноярск ссыльные Юханцев и Солодовников, пользуясь достаточными материальными средствами, живут далеко не соответствующе их настоящему положению, нагло стараются втереться в городское общество, фигурируют в общественных собраниях и театрах в первых рядах и пр. Подобные же сведения получены о несоответствии званию ссыльного жизни водворенного в Красноярск Овсянникова. Признавая, что подобного рода поведение и образ жизни названных лиц должны производить крайне неприятное впечатление на местное общество и действовать на него деморализующим образом, не говоря о том, что сама их ссылка в Сибирь теряет всякое значение, прошу Ваше Превосходительство сообщить мне, насколько верны доходящие до меня сведения о них, а также о Скачкове. И не находите ли Вы нужным перевести названных лиц в какую-либо другую местность. Прошу сообщить мне, по чьему разрешению они проживают в Красноярске".

В ответ губернатор писал:

"Вследствие конфиденциального письма Вашего Превосходительства от 29 сентября имею честь представить копии статейных списков ссыльных Юханцева и Овсянникова. Юханцев по распоряжению Экспедиции о ссыльных отправлен на жительство в Красноярск. Овсянников той же Экспедицией приписан к Зеледеевской волости.

По докладу начальника Енисейского губернского жандармского управления Овсянников и Юханцев ведут себя прекрасно, ни в чем предосудительном не замечены... Представляя вышеизложенное на благоусмотрение Вашего Превосходительства, имею честь присовокупить, что ссыльные Овсянников и Юханцев действительно бывают в театре и сидят в первых рядах кресел".

Губернатор не написал, что Юханцев к тому же предпочитает обедать в обществе местного полицмейстера. Позднее он прославился тем, что заказывал себе в Красноярск фрукты из-за границы. Однако, как только финансовый источник стал иссякать, сладкая жизнь ссыльного Юханцева подошла к концу. В 1885 году его перестали принимать где бы то ни было, он жил более чем скромно на окраине города и трудился писцом в полицейском управлении за 25 руб. в месяц.

Действительно ли у него кончились все припрятанные деньги или нет, так и осталось неизвестным. После 13 лет, проведенных в ссылке, его по прошению министра юстиции на высочайшее имя помиловали, но в прежнем состоянии не восстановили. Летом 1892 года он получил разрешение жить по всей территории Российской империи, за исключением столиц и столичных губерний. Больше о нем никогда и ничего не слышали.