Соотношение личностных и познавательных компонентов интеллектуальной деятельности в условиях психического стресса 19. 00. 01 Общая психология

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Москва - 1978 В. Н. Пушкин Общая характеристика работы Методика исследования. Научная новизна Практическая ценность. Объем работы. Содержание работы Изучение содержания Во второй серии I — «могу и решу во что бы то ни стало» II — «не могу решить» III — «хочу сразу решить, иначе трудно и не хочу» Испытуемые с переориентацией На конечном этапе решения Сравнительное значение эмоционально-волевых черт личности и навыков Экспериментальная проверка гипотезы

Подобный материал:

• Рабочая программа дисциплины Общая психология Направление подготовки, 277.86kb.
• Программа курса Iкурс Часть Вводные вопросы Предмет психологии; природа психического,, 17.27kb.
• Роль личностных особенностей в профессиональной и социальной дезадаптации (на примере, 410.15kb.
• Тарабрина Надежда Владимировна Психология посттравматического стресса: интегративный, 806.6kb.
• Наследственные факторы в нарушениях познавательных процессов при шизофрении 19. 00., 1056.96kb.
• Самостоятельная работа студентов по теории и методике обучения математике, 359.95kb.
• Динамика личностных особенностей женщин в кризисной ситуации 19. 00. 01 Общая психология,, 275.72kb.
• Учебно-методический комплекс по дисциплине Психология Специальность «040101. 65 Социальная, 1022.41kb.
• Программа вступительного испытания по предмету «Психология», 304.02kb.
• Рабочая Программа учебной дисциплины общая психология Трудоемкость (в зачетных единицах), 377.92kb.

АКАДЕМИЯ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ НАУК СССР

Работа выполнена в ордена Трудового Красного Знамени на­учно-исследовательском институте общей и педагогической пси­хологии АПН СССР

Научный руководитель —

доктор психологических наук, профессор ^ В. Н. Пушкин

Официальные оппоненты:

доктор психологических наук, профессор М. И. Дьяченко

кандидат психологических наук Е. С. Махлах

^ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


Проблема и задачи исследования. В настоящей работе пред­ставлена попытка экспериментального выделения из ряда личност­ных и познавательных факторов системы психической регуляции поведения человека ведущего фактора, обусловливающего успех или неудачу интеллектуальной деятельности, протекающей в ус­ловиях неожиданно возникающих психологических трудностей. Со стороны личностного компонента системы регуляции рассматрива­ется роль первоначальных и окончательных ориентации на дости­жение успеха в экспериментальной деятельности, роль черт харак­тера и психических состояний личности. Со стороны познаватель­ного компонента — значение ситуативных интеллектуальных наме­рений, формируемых испытуемым перед началом совершения по­пыток решения задач, и уровня развития навыков оперативного мышления.

Основная гипотеза исследования состояла в предположении, что в условиях психического стресса ведущую роль в интеллектуальной деятельности играют не столько особенности переработки информации, уровень оперативного мышления и первоначальные ориентации личности, сколько черты характера и особенности психи-ческих состояний. Мы предположили, что выраженные черты нерешительности, пессимизма в оценке жизненных перспектив, состо­яния резкого эмоционального дискомфорта могут вести к дезорга­низации ситуативного целеполагания, к отказам от решения не­ожиданно возникшей трудной задачи. Отсутствие этих особенно­стей и наличие инициативности, оптимизма, развитых волевых ка­честв, стремления к высоким реальным достижениям в деятельно­сти должно способствовать решению сложных задач в условиях стресса. Предполагалось, что в первом случае особенности харак­тера могут подавлять проявление имеющихся навыков оперативно­го мышления, во втором случае они, наоборот, должны обеспечи­вать оптимальный выход из стресса и способствовать восстанов­лению целенаправленных поисков решения.

Подтверждение гипотезы осуществлялось путем решения следу­ющих задач:

создания методики, позволяющей объективировать ситуатив­ную целенаправленность попыток решения, фиксировать первоначальные мотивы выполнения экспериментальной деятельности, провоцировать у испытуемых возникновение состояний психиче­ского стресса, учитывать складывающиеся в этих состояниях окон­чательные ориентации;

выделения показателей ситуативного целеполагания попыток решения, которые были бы связаны с достижением успеха именно в трудных задачах и избирательно отражали проекцию личност­ных факторов в познавательный процесс;

изучения влияния на выделенные выше показатели интеллекту­альной деятельности первоначальных ориентации и особенностей характера личности;

практической проверки выводов, получаемых на лабораторных этапах решения проблемы, путем проведения сравнительного ис­следования роли эмоционально-волевых черт личности и навыков оперативного мышления в обеспечении эффективности профессио­нальной деятельности авиадиспетчеров.

Выяснение ведущего психологического фактора решения труд­ных, стрессогенных задач приобретает особую актуальность в свя­зи с возрастанием значения, которое отводится «человеческому фактору» на производстве, а также в связи с ростом числа причин, приводящих к возникновению состояний психического стресса на работе. Отрицательный эмоциональный тон психических состоя­ний человека подчас становится главной причиной снижения эф­фективности выполнения не только производственных и обществен­ных задач, но и причиной срыва реализации личных планов и стремлений. В условиях психического стресса в первую очередь нарушается нормальное протекание интеллектуальных звеньев де­ятельности, решение сложных задач (Е. Р. Хилгард с соавт., 1951; М. Арнольд, 1960; Д. И. Лэйси с соавт., 1963; Е. А. Милерян, 1968; Н. И. Наенко, 1976 и др.).

Выделение доминирующего по значению фактора системы регу­ляции интеллектуальной деятельности, протекающей в условиях психического стресса, и изучение соотношения этого фактора I, другими компонентами сферы регуляции может явиться одним и.4 путей исследования причин, определяющих реальную гармонич­ность личности, степень соответствия между желаниями и реаль­ными делами и достижениями человека. Такого рода исследования являются актуальными как для педагогической и общей психоло­гии, так и для исихологии труда и патопсихологии.

^ Методика исследования. На всех этапах работы использовалась специально сконструированная стрессогенная методика, базой ко­торой послужили задачи пространственно-комбинаторной игры «5». Методика позволяет регистрировать первоначальные и окончатель­ные ориентации, ситуативную интеллектуальную целенаправлен­ность попыток решения и конечный результат деятельности. В ре­шающей серии опытов параллельно решению задач велась непре­рывная регистрация КГР по Тарханову, а перед началом экспери­мента с помощью стандартизированного метода исследования личности СМИЛ (автор Л. Н. Собчик) определялась степень выражен­ности невротических состояний и черт характера испытуемых. Де­ятельность авиадиспетчеров изучалась с помощью методов хроно­метража, интервью, бесед, специально разработанных Анкеты для изучения деятельности по управлению воздушным движением и Шкалы оценки деловых качеств авиадиспетчеров. С целью допол­нительной диагностики уровня развития навыков оперативного мышления использовались открытый и закрытый варианты игры "5", разработанные в лаборатории эвристики НИИ общей и пе­дагогической психологии АПН СССР. В экспериментах участвова­ло 109 взрослых испытуемых в возрасте от 20 до 35 лет со средним и высшим образованием, из них 30 человек — старшие и линей­ные диспетчеры Главного командного диспетчерского пункта аэро­порта Внуково.

^ Научная новизна работы заключается в следующем:

1. создана психологическая стрессогенная методика, позволяющая изучать в обычных и стрессовых ситуациях содержание и дина­мику интеллектуальных намерений субъекта, определять уровень развития оперативного мышления, соответствие между первона­чальными и окончательными ориентациями, влияние на особенно­сти деятельности характерологических черт и состояний личности;
   
2. найдены показатели динамики ситуативного целеполагания, проявляющие избирательную чувствительность к проекции в поз­навательные процессы особенностей характера личности;
   
3. доказана ведущая роль черт характера и психических состоя­ний человека в детерминации результата не только эксперимен­тальной, но и профессиональной деятельности, а также в детерми­нации характеристик ситуативного целеполагания, эмоционального реагирования и содержания окончательных ориентации;
   
4. показан феномен трансформации содержания первоначальных ориентации на выполнение экспериментальной деятельности в окончательные ориентации личности относительно этой деятельно­сти;
   
5. показано существенное значение ситуативной самооценки и со­ответствующего ей уровня притязаний, формирующихся при реше­нии малознакомых, но легких задач, в возникновении состояний фрустрации у испытуемых при переходе к трудным задачам этого же типа;
   
6. намечена психологическая типология нормальных взрослых лиц по системе взаимосвязанных признаков: характерологическим особенностям личности, окончательным ориентациям, особенностям ситуативного целеполагания, эмоционального реагирования и ре­зультата в сложной интеллектуальной деятельности;
   

7) показана ведущая роль развития эмоционально-волевых черт личности по сравнению со значением развития навыков оператив­ного мышления в обеспечении эффективности деятельности авиадиспетчера. У некоторых диспетчеров обнаружена диспропорция в развитии профессионально важных особенностей личности — сильное развитие навыков оперативного мышления и недостаточное проявление черт эмоционально-волевой саморегуляции, что суще­ственно снижает их профессиональную эффективность. Дано пси­хологическое объяснение этому феномену.

^ Практическая ценность. В исследовании показано, что сущест­венное место в способности решать трудные мыслительные зада­чи занимают эмоционально-волевые черты личности, стремление к самоутверждению через реальные достижения, умение преодоле­вать всевозможные трудности на пути осуществления цели. Учет этих характеристик личности позволяет правильнее ставить зада­чи воспитания, профориентации и обучения, позволяет преодолеть односторонний подход, заключающийся в воспитании преимуще­ственно оперативной стороны интеллекта и информационного, со­держательного момента мотивационной сферы, и перейти к разра­ботке методов гармонического воспитания людей. В иссле­довании сформулированы рекомендации по организации профессионального подбора и проведению учебных тренировок с авиадиспетчерами, с уче­том ведущего значения диагностики и тренинга эмоционально-во­левых черт их личности.

^ Объем работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и выводов. В ней содержится 160 страниц, включая 13 таблиц, 6 рисунков и графиков. В списке использованной литера­туры 478 наименований, из них 128 — на иностранных языках. В приложении представлены таблицы первичных данных, интерпре­тации шкал СМИЛ, протоколы хронометража и Анкета для авиа­диспетчеров.

Апробация результатов. Материалы работы докладывались на научной сессии НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР в 1976 году и на Всесоюзной конференции «Принятие ре­шений в системах управления воздушным движением», Москва, 1977 г. Автор участвовал в V Всесоюзном съезде общества психо­логов СССР и ряде других конференций. По теме диссертации опубликовано 6 статей.


^ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ


Глава I. Проблема исследования


В главе представлен анализ эволюции различных подходов к изучению психологических факторов детерминации динамики и ре­зультата интеллектуальной деятельности и ставится проблема исследования.

Анализ показывает, что как в экспериментальном, так и в тео­ретическом плане наиболее полно разработанным направлением является изучение познавательного компонента мышления, его по­знавательной регуляции (Вюрцбургская школа. О. Зельц, С. Л. Рубинштейн и его школа, В. Н. Пушкин, О. К. Тихомиров и др.). При таком подходе психолог рассматривает особенности организа­ции и целенаправленности процесса решения, не выходя за пределы познания проблемной ситуации. Внимание исследователя направляется в первую очередь на ситуативные факторы детерми­нации, такие как представление цели решения, интеллектуальные намерения, подцели. Данный подход позволил понять многие сто­роны процессов решения задач и показать значение познавательной регуляции, ее связь с процессами анализа, синтеза и обобще­ния. Однако изучение мышления не может быть ограничено рамка­ми чисто когнитивного подхода. Подход этот подготовил почву для перехода к изучению личностных факторов детерминации процес­сов решения задач.

Для советской психологии характерна тенденция соединения целостно-личностного и когнитивного аспектов мышления, стремле­ние «приблизиться к мышлению в его конкретной реальности», рас­смотрение мышления как деятельности, т. е. «в своем отношении к субъекту и задачам, которые он решает» (С. Л. Рубинштейн, 1958, 1959). Важную роль в этом отношении сыграли и представ­ления о системном характере психической деятельности (А. Н. Ле­онтьев, А. Р. Лурия, Б. Ф. Ломов, В. Н. Пушкин, П. В. Симонов и др.). Системный подход, возможно, позволит «снять противоречие между рассмотрением мышления как процесса и как деятельности и создаст основу для объединения в рамках единого анализа про­цессуального и целостно-личностного аспектов мышления» (В. Н. Пушкин, Г. В. Шавырина, 1972). Комплексное исследование на­ходится у нас еще на первоначальной, разведывательной стадии (Г. И. Ангушев, 1971; О. И. Мельниченко, 1971; М. 3. Неймарк, 1973; Б. А. Фролов, 1973; Р. С. Вайсман, 1973; Е. А. Калинин, 1975; М. Р. Гинзбург, 1976 и др.). Исследования сопоставления мышле­ния и личностных особенностей обладают следующими характер­ными чертами.

А. Изучается соотношение отдельных личностных факторов с конечным результатом деятельности либо с какой-нибудь важной ее характеристикой. При этом утрачивается изучение процессу­альных особенностей мышления и его ситуативной детерминации, не учитывается опосредствованный характер влияния личностных факторов на развертывание интеллектуальных процессов.

Б. В области современной теории наблюдается подчеркивание решающего значения в развитии личности лишь формирования со­держательной, предметно отнесенной мотивации деятельности — мотивов, ориентации (А. И. Леонтьев, 1975; Б. В. Зейгарник, 1973 и др.). Роль развития устойчивых черт характера личности, кото­рые проявляются в различных видах деятельности и обеспечивают реальную силу мотивов и ориентации, их действенность, оказыва­ется вне анализа. На неутешительную тенденцию к почти полно­му исчезновению проблематики характера в нашей психологии указывает и Н. Д. Левитов (1970).

В. При изучении деятельности, протекающей в условиях стрес­са, часто происходит учет лишь свойств нервной системы и темпе­рамента. Вопрос о том, как состояния психического стресса сказываются на содержании мотивов деятельности, вообще не ставит­ся. Кроме того, при таком подходе анализируются лишь факторы возникновения стресса и оставляются вне поля исследования фак­торы, определяющие тот или иной выход из стрессовой ситуации.

Указанные черты присущи и многим зарубежным работам по исследованию стресса. В буржуазной психологии наблюдается, кроме того, недооценка прижизненно формирующейся предметной мотивации деятельности. Исключение из анализа мотивов, вы­полняющих функцию конкретных устойчивых ориентиров индиви­дуально смысловой траектории развития личности, и забве­ние существенных для интеллектуальной деятельности проблем ха­рактера вызывает значительные теоретические и практические трудности в изучении проблемы детерминации мышления.

Дальнейший прогресс психологии мышления и психологии личности, по нашему мнению, возможен лишь на пути комплексного исследования соотношения содержательных и характерологических личностных факторов между собой и с процессуальными особен­ностями ситуативного целеполагания деятельности. Данные повсе­дневной жизни и литературы свидетельствуют о том, что детерми­нацию мышления необходимо изучать как в обычных, так и в стрессовых, трудных для субъекта ситуациях. В свете этих поло­жений мы решили провести системное исследование соотношения личностных и познавательных компонентов психической регуля­ции интеллектуальной деятельности, протекающей в условиях пси­хического стресса.

На основе анализа литературы и собственных предваритель­ных экспериментов для изучения были выделены следующие фак­торы: со стороны познавательного компонента — особенности со­держания и динамики интеллектуальных намерений, формируемых перед началом совершения попыток решения задач, и уровень раз­вития навыков оперативного мышления; со стороны личностного компонента — первоначальные ориентации участия в эксперимен­тах, окончательные ориентации на достижение успеха, формирующиеся естественным путем в стрессовой ситуации опытов, черты характера и психические состояния личности.

Основная проблема исследования состояла в выделении среди перечисленных момен­тов ведущего фактора, который вносит решающий вклад в детер­минацию динамики и результата мышления. По нашей гипотезе, таким фактором является структура характера и психические со­стояния человека. Мы предположили, что именно они могут предо­пределять важнейшие характеристики интеллектуальной деятель­ности — конечный результат, особенности ситуативного целеполагания, формирование той или иной окончательной ориентации и ее соотношение с первоначальными ориентациями, уровень проявления навыков оперативного мышления при решении стрессогенных задач. Если возникновение стресса, по данным литературы, во многом обусловлено генотипическими чертами личности, то вы­ход из него, во многом влияющий на результативность решения

стрессовой задачи, должен в первую очередь определяться фенотипическими чертами, уровнем развития эмоционально-волевой саморегуляции. Ведущая роль характера должна обнаружиться не только в экспериментальной деятельности, но и в деятельности профессиональной, которая сопряжена с решением оперативных умственных задач и неожиданным появлением трудностей при их решении. Экспериментальному доказательству этих положений и посвящена настоящая диссертация.

Глава II.^ Изучение содержания и динамики ситуативной це­ленаправленности процессов решения

Первый этап работы заключался в создании стрессогенной методики, позволяющей объективировать и исследовать особенности познавательной регуляции, их связь с достижением успеха при ре­шении легких и трудных задач и с уровнем развития оперативного мышления испытуемого. Предполагалось, что важнейшие характе­ристики ситуативного целеполагания и успех при решении трудных задач не связаны с уровнем развития оперативного мышления, по­казателем которого является успешность решения легких задач (В. И. Пушкин, 1965, 1971; Л. С. Нерсесян с соавт., 1971), а обус­ловлены преимущественно неинтеллектуальными личностными факторами, рассмотрению которых посвящена третья глава дис­сертации.

Материалом методики послужили задачи пространственно-комбинаторной игры «5», широко применяющейся в нашей психо­логии (Д. Н. Завалишина, В. Н. Пушкин, 1963; В. Н. Пушкин, 1965, 1971; Г. В. Шавырина, 1973; Л. Г. Канчавели, 1975 и др.). Объективная сложность задач определялась по степени деструктурированности «условия» относительно «цели» задачи. Она на высо­ком уровне значимости соответствует субъективной трудности ре­шения (О. И. Мотков с соавт., 1971).

Экспериментальная серия состояла из двух тренировочных и четырех основных заданий различной объективной сложности (в условных единицах — 1:1:1:1:3:4). Неожиданный резкий перепад по сложности создает объективные предпосылки для возникнове­ния состояний психического стресса. Объективация ситуативных интеллектуальных намерений осуществлялась с помощью инструк­ции, требующей перед каждой попыткой решения сообщать, что испытуемый намеревается делать, чего хочет добиваться в первую очередь. Разрешалось свободно манипулировать фишками и каж­дую приходящую на ум пробу проигрывать на поле задачи. Время и число попыток не ограничивалось, отказ от решения не приводил к штрафу. Трудность решения, особенно двух последних задач с большим числом ходов решения, повышалась требованием на­хождения оптимального пути и вторичного показа найденного ре­шения. В экспериментах участвовало 21 взрослых, случайно наб­ранных испытуемых. Фиксировалось 10 показателей по каждой попытке решения, среди них показатели содержания намерений и их действенности, дннамики и результатов поисков, коммента­рии по ходу пробы и после нее. При обработке данных использовал­ся метод ранговой корреляции по Спирмену и t-критерий достовер­ности различий Стьюдента.

Результаты. Информационной основой интеллектуальных наме­рений оказались отношения рассогласования и сходства между структурой элементов «условия» и структурой «цели», характери­стики пути решения. Сущность общего намерения определяется стремлением субъекта устранить все выделенные в ходе предварительного анализа ситуации рассогласования, сущность частного намерения — стремлением к устранению лишь их части, с тем, чтобы упростить задачу и затем ликвидировать оставшиеся разли­чия. В основе 79,6% намерений лежат отношения наиболее ярких, максимальных различий и сходств. Такой характер намерений не играет большой роли ни в их реализации, ни в достижении успеха решения. Конкретный ход построения пути перемещения фишек в 81% случаев соответствует содержанию намерений, что доказыва­ет действительно регулирующую их функцию. Успешность решения легких задач не связана с успехом в трудных заданиях. Следова­тельно, отсутствует связь между уровнем оперативного мышления испытуемых и их способностью решать неожиданно возникающие трудные задачи.

Важнейшим показателем содержания намерений является степень учета отношений и признаков ситуации — комплексность намерений. Величина комплексности при решении как легких, так и трудных задач тесно связана с достижением успеха в трудных заданиях (р<0,01). Она важна при решении задач любой сложно­сти. Это наиболее «интеллектуальный» показатель ситуативной целенаправленности, отражающий уровень предварительного ана­лиза задач, но не обязательно связанный с успешностью решения легких задач.

Дальнейший анализ показал, что обеспечение достаточной для достижения успеха в трудной задаче комплексности намерений за­висит от таких особенностей познавательной регуляции, как степень сохранения предварительной целенаправленности — относительное число неслучайных, намеренных попыток, — и степень гибкости целеполагания, под которой подразумевается число случаев смены намерения на другое. Успешность решения всей серии задач не свя­зана с выраженностью этих показателей в легких ситуациях и, на­оборот, тесно связана с их выраженностью в трудных задачах (р<0,01). Это означает, что показатели сохранения и гибкости целеполагания оказываются наиболее важными именно в стрессовых ситуациях решения. Дезорганизация целеполагания влечет за собой как снижение уровня комплексности намерений, так и уменьшение гибкости в их выдвижении. В отличие от показателя комплексности, показатель сохранения ситуативного целеполагания отражает преимущественную проекцию в познавательный процесс неинтеллектуальных факторов. Его роль многократно повышается при решении именно трудных стрессогенных задач, достижение успеха в которых не связано с уровнем развития оперативного мышления. Значение влияния неинтеллектуальных факторов под­тверждает и следующий факт: трое испытуемых отказались от на­хождения решения в первой трудной задаче, но решили следую­щую, более сложную задачу. Следовательно, умственные способ­ности этих людей были явно достаточны для решения обеих задач, но проявление этих способностей стало ограниченным при неожи­данной встрече с трудностями.

Показатель сохранения целеполагания был выбран в качестве решающего индикатора познавательной регуляции, так как он из­бирательно чувствителен к проекции в познавательный процесс неинтеллектуальных факторов, ответственных за поведение в стрес­совых ситуациях, связан с достижением успеха именно в трудных задачах и обусловливает изменение остальных показателей целеполагания.


Глава III. Сравнительное значение первоначальных ориента­ции, уровня оперативного мышления и особенно­стей характера личности в детерминации ситуатив­ного целеполагания, эмоциональных реакций и результата решения легких и трудных задач


Мы предполагали, что ведущим фактором детерминации слож­ной интеллектуальной деятельности является структура черт ха­рактера и психические состояния личности. Проверка гипотезы осуществлялась в ходе анализа данных второй и третьей серии экспериментов.

^ Во второй серии анализировалось содержание первоначальных и окончательных ориентации испытуемых и находилось соответст­вие между этими ориентациями и результатом деятельности, а также между содержаниями первоначальных и окончательных ориентации. Использовалась методика, аналогичная методике первой серии, но с существенными добавлениями. Перед началом опытов испытуемые опрашивались о первоначальных мотивах выполнения деятельности, сразу после завершения поисков решения — о мотивах отказа или мотивах продолжения решения до полного успеха. Эти сознательные ответы о мотивах рассматривались в ка­честве ориентации испытуемых. В экспериментах участвовало 40 взрослых испытуемых.

Результаты. Было выделено четыре вида первоначальных мо­тивировок участия в опытах: зарабатывание денег, интерес к пси­хологическому эксперименту, помощь экспериментатору, желание узнать что-то об особенностях своей личности. Как правило, наб­людалась полимотивированность деятельности. Расчет показал, что на каждую ориентацию приходится в среднем одинаковое чис­ло случаев отказов и случаев решений. Следовательно, первона­чальные ориентации не детерминируют каким-то определенным об­разом результат решения трудных задач. Были основания предпо­лагать, что одной из причин недейственности этих ориентации является их абстрактность, проистекающая из незнания испытуемы­ми задач игры «5» и стрессового характера эксперимента.

Возни­кающие после перехода испытуемых от легких задач к трудным окончательные ориентации были разделены на три основных типа:

^ I — «могу и решу во что бы то ни стало» — у лиц, стремящихся поддержать свой интеллектуально-волевой «престиж»,«самолю­бие», высокую самооценку в собственных глазах и в глазах экспе­риментатора, — все представители этой группы (группа I) реши­ли трудную задачу;

^ II — «не могу решить» — у лиц с низкой уверенностью в себе, страхом перед новой неудачей, чувством бесполезности дальней­ших усилий и чувством, что не справятся с задачей — все отказа­лись от решения трудной задачи (группа II);

^ III — «хочу сразу решить, иначе трудно и не хочу» — у лиц, стремящихся к легкому и быстрому решению всех задач и избегающих систематических и длительных усилий в деятельности — все от­казались от решения (группа III).

^ Испытуемые с переориентацией — в первой трудной задаче они отказываются по мотивировкам II и III типов, а следующую, еще более трудную задачу, решают до «победного конца» (7 чел.). Де­монстрируют колебания в выборе окончательной ориентации и в самооценке, в дальнейшем стремятся в конечном счете реабилити­ровать себя, чем приближаются к лицам первой группы.

Окончательные ориентации полностью детерминируют исход де­ятельности и не соответствуют первоначальным ее мотивировкам. Испытуемые I группы (15 чел.) в ходе решения трудных задач по­вышают потолок затрат усилий и времени на решение, лица II группы (12 чел.) и III группы (6 чел.) сохраняют его на прежнем уровне, проявляя тенденцию к обесцениванию деятельности. Дан­ные самоотчетов показывают высокую фрустрированность боль­шинства испытуемых, возникающую при столкновении с неожи­данными трудностями, и свидетельствуют о том, что именно в этих состояниях начинают формироваться окончательные ориентации на достижение успеха. Их формированию предшествует борьба различных мотивационных тенденций в пользу или против продол­жения решения.

Первоначальные ориентации испытуемых, их личностная на­правленность проходят в деятельности через ряд естественных из­менений. В ходе обобщения виутрипроцессуальных затрат усилий и времени на решение малознакомых, но легких первых задач игры. «5» у испытуемых неосознанно формируется высокая самооценка своих возможностей по решению данного класса задач и соответ­ствующий ей уровень притязаний на быстрое и легкое достижение успеха в деятельности, формируется новая «ситуативная лич­ность». На эти притязания как бы переносится энергетический за­пал первоначальных ориентаций. Неосознаваемый перенос ситуа­тивных притязаний в решение неожиданно трудной задачи ведет к столкновению высокой ситуативной самооценки, в которой учитывается и высокая молчаливая оценка экспериментатора, с низ­кими текущими самооценками успешности хода решения трудной задачи («плохо...», «нет, это никуда не годится...»). Сформирован­ный в легких задачах ситуативный уровень притязаний является одним из важнейших субъективных факторов возникновения пси­хического стресса.

Дальнейший процесс решения представляет собой процесс формирования новой окончательной ориентации на достижение ус­пеха в трудной задаче и может рассматриваться как процесс борь­бы личности за самое себя, как поиски пути «реабилитации» себя. Выделенные типы ориентации показывают исход этой борьбы. Важно указать на то, что 90% испытуемых переживали сильные отрицательные эмоции при решении трудной задачи. Но некоторые из них сумели преодолеть дезорганизацию деятельности, отвлечь­ся от вызванного конфликтом стресса, принять решение бороться до «победного конца», другие же выходили из трудной ситуации путем занижения своей самооценки, обесценивания деятельности, отказа от существенного увеличения вклада усилий и времени на решение, что неминуемо вело и к отказу от самого решения.

Мы предположили, что, помимо ранее рассматривавшихся осо­бенностей деятельности, черты характера и психические состояния личности детерминируют в стрессовой ситуации выбор той или иной окончательной ориентации и эмоциональные реакции в экспе­рименте. Проверке этой гипотезы посвящена третья серия опытов. Перед началом решения задач определялись особенности характе­ра и психических состояний испытуемых. Применялся разработан­ный Л. П. Собчик (1976) стандартизированный метод исследова­ния личности СМИЛ, представляющий собой рестандартизированную на группе здорового населения СССР модификацию многофак­торного личностного опросника ММРI. Подъемы по основным шка­лам СМИЛ образуют профиль личности, синдромная интерпрета­ция которого позволяет выявить структуру личностных черт и со­стояний. Метод дает возможность количественного измерения сте­пени приближения текущих психических состояний человека к невротическим состояниям.

Через день испытуемым предъявлялась стрессогенная методика игры «5», отличающаяся от предыдущих тем, что в ней после тех же легких заданий сразу предъявлялось самое трудное задание (в условных единицах сложность задач выражалась пропорцией — 1 : 1 : 1 : 1 : 4). Такая организация серии провоцирует более сильный стресс и исключает формирование переориентации в трудной за­даче. Фиксировались следующие переменные: содержание окон­чательных ориентации, степень сохранения ситуативного целеполагания, успешность решения легких и трудных задач. Перед на­чалом деятельности, в ходе нее, а также после ее окончания велась непрерывная регистрация кожно-гальванических реакций (КГР) по Тарханову. Запись производилась на 4-канальном энцефалографе 4ЭЭГ-1. Учитывались следующие показатели КГР: уровень активации в фоне, по попыткам, в межпопыточные интервалы и в период последействия; частота случаев высокоамплитудных реакций по начальному, срединному и конечному этапу попытки и соответст­вующим периодам пространства решения; число случаев апатии кривой, т. е. отрезков записи по 35±5см каждый с отсутствием ак­тивных КГР. В экспериментах участвовало 20 взрослых, случай­но набранных испытуемых.

Результаты. Все решившие трудную задачу избрали оконча­тельную ориентацию I типа (40%), все отказавшиеся — ориента­ции II и III типов {40% и 20%). Различия между группами по ус­пешности решения легких задач недостоверны. Показатель успеш­ности в легких заданиях не связан с успехом при решении трудной задачи, что, как и в предыдущих сериях, указывает на второсте­пенную роль уровня оперативного мышления испытуемого в де­терминации результата решения трудной задачи. Лица женского пола чаще избирали ориентацию II типа (50% от всей группы женщин), лица мужского пола — I типа (50% от всей группы мужчин). Среди и тех, и других находятся лица, формирующие ориентации II и III типов, что позволяет искать детерминанты де­ятельности, общие для лиц обоего пола. Группа I достоверно от­личается от остальных двух групп более высокой степенью сохра­нения ситуативного целеполагания в трудной задаче. Чем выше сохранение, тем выше успешность решения трудной задачи (р<0,01), что подтверждает полученные ранее выводы о важном значении этого показателя.

Степень выраженности невротических состояний — тревожно­сти, депрессии и др. — определялась путем учета результатов ис­пытуемых по факторам эмоционального стресса, тяжести состояния и шкалам невротической триады СМИЛ. Также анализировалась величина общего подъема профиля и подъемов по ведущим пикам (акцентуированность черт).

Степень выраженности невротических состояний тесно связана с неудачей при решении трудной задачи (р<0,01), с величиной дезорганизации ситуативного целеполагания (р<0,01) и не свя­зана с низкой успешностью при решении легких задач. В группе решивших трудную задачу выраженность невротических состояний достоверно ниже, чем в группах отказавшихся (р<0,01). Веду­щими чертами структуры характера испытуемых группы I явля­ются инициативность, оптимизм, стремление к достижению цели и игнорирование неудач, склонность к риску, импульсивность и не­который авантюризм. Они стремятся к самоутверждению путем достижения реальных успехов в деятельности. Для лиц II группы характерно преобладание сомнений, неуверенности в себе, избега­ния неудач, состояний активно переживаемой тревожности, стра­хов и волнений за свою судьбу. У отказавшихся III группы наблю­дается преобладание депрессивных состояний, разочарования в своих жизненных перспективах, реакций ухода из ситуаций, тре­бующих принятия важных решений и приложения систематических, длительных усилий. Лица женского пола группы решивших обна­руживают выраженные черты мужественности в характере, мужчи­ны из групп отказавшихся — черты женственности, что способст­вует усилению у последних невротических состояний при попада­нии в стрессовые ситуации.

^ На конечном этапе решения трудной задачи испытуемые трех групп достоверно дифференцируются по числу случаев высокоам­плитудных КГР, апатии кривой КГР и по соотношению КГР в фа­зах попытки (р<0,05), причем это разделение качественно соот­ветствует структуре черт и состояний каждой группы. У лиц I группы восстанавливаются средние по величине эмоциональные ре­акции, во II и III группах стрессовые реакции несколько усилива­ются, но с противоположной направленностью: в группе II наблю­даются преимущественно высокие, активные реакции, в группе III — депрессивные, апатичные реакции. Активность КГР в сере­динах попыток позволяет различать спокойный и стрессовый ха­рактер деятельности. Структура черт лиц I группы не предотвра­щает у них возникновения состояний фрустрации на первых эта­пах решения, но позволяет преодолевать эти состояния на конеч­ном этапе. Лица женского пола чаще демонстрируют высокоэнергетические реакции КГР, лица мужского пола — умеренные и апа­тичные реакции.

Проведенный анализ подтверждает основную гипотезу автора о ведущей роли структуры черт и психических состояний личности в детерминации ситуативного целеполагания, выбора той или иной окончательной ориентации, эмоциональных характеристик и ре­зультата интеллектуальной деятельности, протекающей в усло­виях психического стресса, по сравнению со значением первоначальных ориентации и уровнем развития оперативного мышле­ния испытуемого. Намечена психологическая типология по цело­му ряду характерологических, ориентационно-личностных, процессуально-деятельностных и физиологических показателей.


Глава IV. ^ Сравнительное значение эмоционально-волевых черт личности и навыков

оперативного мышления в обес­печении эффективности профессиональной

деятель­ности авиадиспетчера


В настоящее время в ряде психологических исследований под­черкивается роль факторов переработки информации в деятельно­сти оператора — навыков оперативного мышления, моделирования образа конфликтных ситуаций, величины пропускной способности и т, п. (М. А. Дмитриева, 1964; Л. С. Нерсесян с соавт., 1971; Б. Н. Митрофанов с соавт., 1977 и др.). В других работах указы­вается на важное значение стиля деятельности, психических состо­яний, отдельных эмоционально-волевых черт личности (Е. А. Милерян, 1968; Е. А. Климов, 1969; Ф. П. Космолинский, 1976 и др.). Отсутствие ясности в вопросе о ведущих психологических момен­тах руководящей операторской деятельности побудило нас про­вести сравнительное исследование значения эмоционально-волевых черт характера и навыков оперативного мышления в обеспе­чении эффективности профессионального труда авиадиспетчеров Главного командного диспетчерского пункта а/п Внуково. Мы предполагали, что, как и в случае экспериментальной деятельно­сти, черты характера, связанные с поведением в стрессовых ситуа­циях, окажутся ведущим психологическим моментом детерминации диспетчерской деятельности.

Сначала проводилось профессиографическое исследование осо­бенностей работы авиадиспетчеров. Использовались методы хро­нометража, интервью, беседы, а также специально разработанная Анкета для изучения деятельности диспетчеров. Работа авиадис­петчера отличается высокой напряженностью и интенсивным, опе­ративным решением задач по управлению воздушным движением (УВД) одновременно 6—10 самолетов, летящих в разных направ­лениях, на разных высотах и с различной скоростью. В условиях моральной и юридической ответственности за безопасность полетов ему приходится принимать около 5 решений и совершать до 23 ра­бочих действий в минуту. Это в 3 раза превышает аналогичные показатели диспетчеров железнодорожного участка и в 7 раз — диспетчеров строительного управления (СУ)! Число пролетающих через сектор авиадиспетчера самолетов в 1,7 раза превышает нор­мальный уровень нагрузки на его память. Подобный характер работы выдвигает жесткие требования к системе ее психической регуляции, особенно при возникновении резких, конфликтных си­туаций.

^ Экспериментальная проверка гипотезы заключалась в опреде­лении эффективности труда, получении внешних оценок и само­оценок эмоционально-волевых черт, определении уровня развития оперативного мышления, динамики ситуативного целеполагания, успешности решения трудных ситуаций и, наконец, в соотнесении производственной эффективности с выделенными психологически­ми показателями. Измерение профессиональной эффективности производилось методом независимых судей по составленной в ре­зультате бесед и интервью со старшими диспетчерами Шкале оцен­ки деловых качеств авиадиспетчера. Каждый линейный диспетчер экспериментальной группы (12 чел.) занял определенный ранг по эффективности УВД. Внешние оценки и самооценки качеств эмо­ционально-волевой саморегуляции получены путем учета данных по соответствующим утверждениям Шкалы и Анкеты, в которых учитывается поведение в стрессовых ситуациях. Остальные изуча­емые характеристики определялись с помощью стрессогенной ме­тодики игры «5». На этот раз сложность задач серии выражалась пропорцией — 1:1:1:1:3. Показатели ситуативного целеполагания рассматривались в качестве деятельностных характеристик уровня развития эмоционально-волевых черт. Уровень развития оператив­ного мышления дополнительно диагносцировался с помощью от­крытого и закрытого вариантов игры «5», в которых требуется находить решение сравнительно легких задач (В. П. Пушкин, 1971; л. с. Нерсесян с соавт., 1971; О. И. Мотков с соавт., 1971). Это позволило провести сравнение авиадиспетчеров с коллегами на железной дороге, в строительстве и с обычными испытуемыми.

Результаты. Показатель эффективности оказался тесно связан с внешней оценкой и самооценкой эмоционально-волевых черт (р<0,01 и р<0,05), с суммарным показателем характеристик си­туативного целеполагания (р<0,01) и с успешностью решения трудной задачи (р<0,05). Связи с показателями целеполагания и успешности решения легких задач стрессогенной методики и от­крытого и закрытого вариантов игры «5» незначимы. Показатели решения трудной задачи также не обнаруживают связи с показа­телями решения легких заданий.

Эти результаты свидетельствуют в пользу поставленной гипо­тезы. Кроме того, показано, что характеристики ситуативного це­леполагания решения трудной задачи могут служить не только деятельностными индикаторами степени развития эмоционально-во­левых черт авиадиспетчеров, но и индикаторами их профессиональ­ной эффективности.

В ходе исследования мы предположили, что диспетчеры, в свя­зи со спецификой их работы, должны обладать более развитыми чертами саморегуляции эмоциональных состояний и показывать более высокие достижения при решении трудной задачи, чем обычные испытуемые. Однако было установлено, что различия между этими группами по успешности решения и особенностям це­леполагания в трудной задаче недостоверны. Процент числа от­казов у диспетчеров (33%) даже выше, чем в обычной группе (24%). Наше предположение, следовательно, не подтвердилось. В то же время обнаружено, что успешность решения легких задач всех вариантов игры «5» у авиадиспетчеров достоверно выше, чем в обычной группе (р<0,01), и превышает аналогичные данные диспетчеров железной дороги и СУ, т. е. авиадиспетчеры достовер­но превосходят обычных испытуемых по развитию оперативного мышления и не проявляют такого превосходства в отношении раз­вития эмоционально-волевых черт личности. Были основания пред­положить, что диспропорция в развитии интеллектуальных и эмо­ционально-волевых качеств личности авиадиспетчера ведет к су­щественным дефектам в работе типа потери воздушной обстанов­ки, подачи неверных команд, растерянности в трудной ситуации.

Можно было бы допустить, что важным фактором возникновения этой дисгармонии развития является более высокий, чем у обычных испытуемых, уровень ситуативных притязаний авиадис­петчеров, формирующийся на основе более развитых навыков опе­ративного мышления. Действительно, величина сдвига показателей решения при переходе от легких задач к трудной у диспетчеров в 1,5 раза больше. Однако резкое ухудшение показателей происхо­дит почти целиком за счет сдвигов у отказавшихся диспетчеров, хотя они не отличаются от решивших по успешности решения лег­ких задач, т. е. по высоте ситуативных притязаний. Следовательно, высокий уровень ситуативных притязаний на быстрое и легкое ре­шение данного класса задач может создавать лишь дополнитель­ные предпосылки для возникновения стрессовых состояний, но не определять судьбы решения. Сравнение внешних оценок эмоцио­нально-волевых черт отказавшихся и решивших трудную задачу диспетчеров показывает достоверно более высокий уровень разви­тия этих черт у решивших (р<0,05). Можно заключить, что важ­нейшим психологическим фактором возникновения диспропорции в развитии профессионально значимых качеств личности авиадис­петчеров является недостаточное развитие у некоторых из них эмоционально-волевой саморегуляции деятельности.

Результаты исследования позволили сформулировать рекомен­дации по проведению профессионального подбора и организации учебных тренировок авиадиспетчеров на основе диагностики и учета в первую очередь эмоционально-волевых черт личности. В си­стему подготовки диспетчеров мы предлагаем включить серии про­фессиональных задач, в которых вслед за легкими задачами нео­жиданно следует трудная задача. Такая организация тренировок может способствовать укреплению в личности диспетчера черт, обеспечивающих своевременное преодоление конфликтных, стрес­совых ситуаций и в конечном счете вести к повышению уровня его профессиональной деятельности.

* * *

В заключении рассматриваются некоторые пути использования подученных в работе результатов в решении теоретических и прак­тических задач психологии, связанных с проблемой воспитания гармонической личности, и делаются окончательные выводы.

ВЫВОДЫ

1. На материале пространственно-комбинаторной игры «5» соз­дана новая методика, позволяющая изучать в обычных и стрессо­вых ситуациях содержание и динамику интеллектуальных намере­ний, определять уровень развития оперативного мышления, выяв­лять соответствие между первоначальными и окончательными ориентациями, а также влияние на особенности процессов решения легких и трудных задач черт характера и психических состояний субъекта.

2. Среди прямых, деятельностных показателей ситуативного целеполагания познавательного процесса найден показатель, избира­тельно чувствительный к проекции в процессы решения особенно­стей характера и психических состояний личности. Таким показате­лем является степень сохранения предварительной целенаправлен­ности поисков решения. Характеристики ситуативного целеполагания решения трудной задачи могут служить не только деятельностными индикаторами уровня развития эмоционально-волевых черт человека, но, в некоторых случаях, и индикаторами профес­сиональной эффективности личности.

3. Подтверждена основная гипотеза исследования о ведущем значении черт характера и психических состояний личности в де­терминации результатов, особенностей ситуативного целеполагания, эмоциональных реакций и выбора окончательной ориентации на достижение успеха интеллектуальной деятельности, протекаю­щей в условиях стресса. Первоначальные ориентации и уровень развития оперативного мышления испытуемых играют в этой де­терминации второстепенную роль.

4. Содержание первоначальных ориентации не соответствует
окончательным ориентациям испытуемых в эксперименте.

5. Показано существенное значение формирующейся при реше­нии малознакомых, легких задач ситуативной самооценки и соответствующего ей ситуативного уровня притязаний в возникновении состояний фрустрации при переходе к решению трудных задач того же типа.

6. Намечена типология здоровых, взрослых лиц по системе вза­имосвязанных признаков; характерологическим особенностям, окончательным ориентациям, показателям ситуативного целеполагания и эмоционального реагирования, успешности решения труд­ных, стрессогенных задач.

7. Доказана ведущая роль развития эмоционально-волевых черт личности по сравнению со значением развития оперативного мыш­ления в обеспечении эффективности профессиональной деятельно­сти авиадиспетчера. У части диспетчеров была обнаружена дис­пропорция в развитии профессионально важных качеств личности — сильное развитие навыков оперативного мышления и недоста­точное проявление черт эмоционально-волевой саморегуляции — что существенно снижает их профессиональную эффективность. При проведении профессионального подбора и учебных тренировок с диспетчерами необходимо в первую очередь учитывать особен­ности характера и доминирующие психические состояния человека.


Основное содержание диссертации отражено в следующих пуб­ликациях автора:

1. Методические рекомендации по профессиональному подбору строительных диспетчеров. М., Минпромстрой СССР, 1971 (в со­авторстве с В. Н. Казиевым, Б. Ф. Космолинским, С. II. Мотковым и и. В. Притуловой).
   
2. Интеллектуальные факторы, регулирующие ход решения пространственно-комбинаторных задач. В сб. «Экспериментальное исследование продуктивных (творческих) процессов мышления» под ред. Д. Н. Завалишиной и А. М. Матюшкина. М., 1973.
   
3. О целеполагании в процессе решения пространственно-комбинаторных задач. В сб. «Экспериментальные исследования по проблемам общей и педагогической психологии» под ред. В. Н. Пушкина. М., 1975.
   
4. Проблема эффективности и надежности системы психологи­ческой регуляции деятельности авиадиспетчеров. Материалы конф. «Принятие решений в системах управления воздушным движени­ем». М., 1977.
   
5. Соотношение личностных и познавательных компонентов интеллектуальной деятельности в условиях психического стресса. Материалы V Всесоюзного съезда Общества психологов СССР. М., 1977.
   
6. Исследование соотношения личностных и познавательных компонентов интеллектуальной деятельности. «Новые исследова­ния в психологии», № 2, М., «Педагогика», 1977.
   

Типография газеты «Красная звезда», Хорошевское шоссе, 38

Подписано к печати 18.12-78 г.

Тираж 200 Заказ 6453