Эдуард геворкян времена негодяев

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Александр Конторович «черные купола», 3987.4kb.
• Звонил Эдуард Геворкян. Старик, энергично сказал он. А не напишешь ли ты для нашего, 204.3kb.
• Кранк Эдуард Освальдович, 43.44kb.
• Урок №1 Тема: «Поразмыслим в шести шляпах», 91.07kb.
• Состоит в Вместе выгоднее!, 79.41kb.
• Деловой Совет Россия-Куба возглавит вице-президент ОАО "автоваз" Эдуард Вайно Деловой, 14.73kb.
• Отчет о программах Евроазиатского еврейского конгресса в 2007-2008 гг. Эдуард Гринберг,, 185.07kb.
• Исследовательская работа Времена года в творчестве А. С. Пушкина, 130.07kb.
• Сценарий театрализованного вернисажа «Времена года», 148.22kb.
• Е. Н. Геворкян 200 г. Программа, 385.46kb.

все-таки не японец? Немец, что ли?

- Мы найдем общий язык, - удовлетворенно сказал Адам. - Уже нашли. Мы

помогаем вам людьми, техникой, деньгами. Вы достаете то, что вас

интересует. Делаете копию. Одну. Вручаете нам. Все. Вознаграждения не

предлагаю. Оригинал ваш - это и есть вознаграждение. Я не прав?

Месроп, не отвечая, поднялся и медленно пошел к двери. В проеме

мгновенно возник широкоплечий.

- В холодильнике есть пиво и коньяк, - небрежно сказал Месроп, - ну,

и там закуски поищите.

Короткий взгляд на Адама, кивок головы, и через минуту на столе

возникли бутылки, банки, тарелки и прочие атрибуты хорошего вечера. К

удивлению Виктора, Месроп, разлив коньяк, сам взялся за пиво. Адам

пригубил, оценивающе пошевелил губами и допил бокал. Виктор не притронулся

к выпивке и налег на овощи.

После второй рюмки Адам ослабил узел галстука, а после третьей

повесил пиджак на спинку кресла. Погрозил пальцем Месропу и сказал, что

ценит такой подвиг, зная его любовь к хорошему коньяку. Месроп хмыкнул, но

продолжал тянуть из банки.

- Вы можете мне не верить, - продолжал Адам, - но я с вами отдыхаю

душой и телом. Здесь все свои. Не надо врать, выкручиваться, прибегать к

силовым акциям. Мы поймем друг друга с полуслова. Это так хорошо -

понимать друг друга с полуслова! Когда все кончится, и мы разъедемся по

домам, я буду вспоминать эти часы...

- Я тоже, - сказал Месроп, - если, конечно, вы дадите нам вернуться

домой.

- Не говорите так, - укоризненно воскликнул Адам. - Вы, старый

опытный сотрудник ООН, объявились здесь, да еще прихватили с собой невесть

зачем юношу - и не прикрыли тылы? У вас нет отходного варианта? Вы что, не

профессионал?

Месроп кивнул.

- Охотно верю. Разумеется, в моих интересах немедленно вас убрать,

получив искомое. Вам это не понравится. Сделаем так: вы берете то, что вам

нужно и, не делая копий, возвращаетесь в Саратов. Там мы встретимся...

- К этому времени у вас не будет нужды в копиях, - сказал Месроп. -

Еще вопрос, сумеем ли мы добраться до Саратова.

"Вот это пусть тебя не волнует", - подумал Виктор. Адам, кажется, не

знает, что Виктор гонец. Они следили только за Месропом.

- Вы недоверчивы, - констатировал Адам. - Конечно, вы мне не верите.

Но я даю шанс. А так - нет шанса. Есть из чего выбирать - с нами и шансом

или без нас и без шанса. Зачем мне несговорчивые конкуренты?

- М-да, - только и протянул Месроп.

- Не принимайте близко к сердцу, - посоветовал Адам. - Вы здесь

недавно, а я - четвертый месяц. Вам проще. Если я не успею, мне - вот так,

- он провел ребром ладони по горлу. - Правда, - добавил он, - если я не

успею, вам тоже будет плохо.

- Ну хорошо, - сказал Месроп. - Давайте по пунктам.

- Момент!

Адам поднялся с места, качнулся, ухватившись за спинку кресла,

пробормотал что-то непонятное и вышел из комнаты. Через минуту вернулся с

чемоданчиком. "Скоро чонами можно будет стены оклеивать", - подумал

Виктор.

Но денег там не оказалось. Адам извлек из чемоданчика небольшую

коробку и положил ее на стол.

- Тут кое-какие полезные мелочи, - сказал он, - но это потом.

Откинулся в кресле и прикрыл глаза рукой.

- Вы проделали большую работу. Мы с восхищением следили за вашими

перемещениями по городу. За неделю вы обошли всех, кого в свое время

обошел я. Мне потребовалось два месяца. Вам - неделя. Браво. Я очень

надеялся, что пропустил кого-то, и вы наведете на поводыря. Увы. Но мне

лестно, значит, я чисто работал. Правда, в моем списке не было профессора

Хорвата. Но и он - пустой номер, не так ли?

- И вопрос пустой! - сердито сказал Месроп.

- Да, да, - сочувственно кивнул Адам, - у меня просто сердце

разрывалось, глядя, как вы носитесь, весь в мыле. Честное слово, я даже

хотел остановить вас на улице и поговорить прямо там...

- Что же не остановили?

- Я в этот миг вспоминал, как входил в известную вам дверь на улице

Занаду, как шел по этажам и коридорам, как заглядывал в комнаты и в залы,

как разговаривал с вежливыми людьми, готовыми часами рассуждать о

воплощенном логосе. И как я чувствовал себя сплошным, то есть полным

дураком...

- Круглым!

- Приношу извинения?

- Дураки преимущественно круглые, - мстительно сказал Месроп. -

Полным, если угодно, будете балбесом. Идиотом тоже можно.

- Великолепно! - восхитился Адам. - Учту. Благодарен. Последний раз

по-русски говорил четыре года назад. Но, признайтесь, вы тоже не

чувствовали себя мудрецом в круглом зале или на музыкальных лестницах?

Месроп хмыкнул, кашлянул, но ничего не ответил.

Собрав пустые банки, Виктор прошел на кухню. Широкоплечий приветливо

взглянул на него из-под очков, улыбнулся и отложил газету. Один из гостей

дремал, положив голову на руки, второй доедал салат и бдительно уставился

на Виктора.

- Два дня и две ночи не спали, - с легким акцентом сказал

Широкоплечий.

Виктор пожал плечами и достал из холодильника полдюжины банок с

пивом. Что-то в последнее время ему часто попадаются дремлющие стражи,

неожиданно подумал он. Старый Гонта, наверно, сказал бы, что таким образом

мир воспроизводит себя через повторяющееся событие, коим является

дремлющий страж.

Вернувшись в комнату, он обнаружил, что обстановка там немного

изменилась. Коробка была распакована. Адам разложил на столе мелкую

электронику и, тыча в нее пальцем, озабоченно говорил Месропу:

- Семь-восемь часов - и все! Питание садится полностью, микроволновая

подпитка не доходит. Мы полагали - экранировка. Ничего подобного. Стены -

как стекло, но все глохнет, как в вате. Плутониевая батарейка села через

сутки. Вы понимаете?

- Нет.

- Я тоже, - сокрушенно сказал Адам. - Никто не понимает, как может

сесть батарейка, срок службы которой не менее трех лет! Да это и не

батарейка вовсе, а очень хитрое устройство, раньше такие на

спутниках-убийцах ставили.

- Это все вампиры, - небрежно сказал Виктор, с хлопком открывая

банку.

Месроп и Адам вздрогнули от резкого звука и уставились на него.

- Какие вампиры? - спросил Месроп.

- Мало ли какие! - ответил Виктор. - Всякие бывают.

- Бред собачий...

- Хорошо, если бред, - сказал Адам. - Но если эти сказки вдруг

подтвердятся... Магия на ядерном уровне - после этого просто жить не

хочется, даже если дадут.

- М-да, дадут жизни, - задумчиво протянул Месроп.

И снова знакомая искра в глазах.

- Любая аппаратура у них разваливается в считанные дни. Вы знаете,

как это связано с ростом глобальной нестабильности сложных систем? Я тоже

не знаю. Догадываюсь, что есть взаимосвязь. Конечно, велик соблазн

раздавить это клопиное гнездо, но мы с вами люди маленькие...

Он выпил еще одну рюмку, глаза заблестели и голос стал ниже.

- Я тоже не профессионал. Это вон те, - шепотом, - что на кухне,

профессионалы. Я исследователь, которого обстоятельства загнали в сыщики.

Нет, в шпионы. Вы думаете, я один в цейтноте? Все в цейтноте. Если мы не

заполучим их формулы или там не знаю, заклятия, заговоры - крышка. Сначала

им, потом нам.

- Даже так!

- Так. Они давно под прицелом. И если бы не важные господа,

надеющиеся заполучить формулы, их бы давно сожгли. Одна секунда и - пшш!

Огонь придет с неба и испепелит нечестивцев...

Адам захихикал.

Старые люди, внезапно подумал Виктор. Месроп держится молодцом, за

бородой и не поймешь, сколько лет, да и Адам крепкий такой, гладкий, но

все равно - старые оба. Раскалились из-за ерунды, плетут друг другу сети,

а всех дел пойти и спросить прямо, а если не скажут, вытрясти. Он вскрыл

очередную банку пива, хлебнул и негромко посоветовал взять любого жителя

дома на Занаду и слегка потрясти его.

Месроп пару раз сморгнул и ничего не сказал, а Адам вытаращил глаза:

- Вы большой оригинал, молодой человек. На моих глазах один из тех,

кого вы советуете трясти, раздавил в руке титановую трехдюймовую трубу. А

потом разорвал ее на несколько кусков.

Зазвенела упавшая банка, ее выронил Месроп. Виктор не понял, при чем

здесь труба. Даже если в секте одни силачи, есть способы скрутить

тепленьким любого богатыря и развязать ему язык!

Взяв со стола тонкий цилиндрик, Адам принялся объяснять Месропу, как

включить камеру, куда ее лучше пристроить, а вот эти, - он провел пальцем

над ровным рядком таких же цилиндриков, стоящих на пустой тарелке, -

перекрывают тепловой и световой диапазоны.

- Почему вы сами не ставите? - неожиданно спросил Месроп.

- Хороший вопрос, - сказал Адам. - Ответа не будет. Хотя... А,

плевать! С каждым разом время работы сокращается наполовину. Все мы там

были по нескольку раз. У человека, зашедшего впервые, работает по

максимуму, то есть жалкие семь-восемь часов.

- Радиация? - поднял брови Месроп.

- Никакой. Но мы становимся мечеными. А людей у нас мало. Почти все

здесь.

- Я там был несколько раз.

- Да, но без аппаратуры.

- Действительно... - задумчиво сказал Месроп.

- Вот видите! Даже если это и магия, то какая-то странная. Как бы это

сказать... Научная? Нет. Последовательная? Не то. Есть в ней система.

Близко, но не то. Забыл термин.

- Избирательная?

- Похоже, но... Впрочем, неважно.

Адам задумчиво повертел рюмку, положил ее на стол. Сказал, что

разговорчики про магию - ерунда. Достаточно нарушить второй закон

термодинамики или, еще лучше, причинно-следственный детерминизм, а тогда,

пожалуйста, все что хотите! Месроп кивал, соглашаясь, потом вдруг

прищурился и спросил, не встречались ли они случайно лет пять назад в

Лозанне, на диспуте по металогии? А когда собеседник, улыбнувшись, стал

перечислять все выпитое и съеденное на диспуте, Месроп рассердился и

спросил, какого же черта он полез в это дерьмо. Виктор задремал в кресле,

но и сквозь дрему слышал, как Адам объяснял Месропу, в какую клешню он

попал, а потом возник еще один голос - Виктор приоткрыл глаза и обнаружил

в комнате очкастого Широкоплечего. Широкоплечий говорил что-то о долге и

чести. Виктор понял, что это и есть главный профессионал, и заснул.

- Давайте перейдем в соседнюю комнату, - тихо сказал Широкоплечий, -

молодой человек спит.

Месроп и Адам глянули на Виктора, поднялись, при этом Адам опрокинул

свой бокал, виновато улыбнулся, и они вышли.

В соседней комнате Широкоплечий сказал, что все, о чем договорились с

Адамом, остается в силе, мало того, он лично обещает поддержку. И ушел на

кухню.

- Негодяй, - прошипел ему вслед Адам, - все они негодяи. И мы тоже,

потому что работаем на негодяев.

Он сел на диван и подогнул под себя ноги. Раскачиваясь из стороны в

сторону, совершенно пьяными глазами таращился на Месропа, потом икнул и

повалился набок.

Месроп никак не мог вспомнить его фамилию, да и звали раньше Адама

иначе. Веселый крупный мужчина, полбутылки коньяку для него что глоток.

Ослаб, годы...

Он с отвращением понюхал пиво и бросил банку под диван. Отхлебнул

коньяк прямо из горлышка. Адам открыл один глаз и томным голосом сказал:

- Совсем другое дело, не правда ли? Я же помню, что в Лозанне ты от

пива бегал, как черт от ладана.

Со стоном оторвав свое тело от дивана, он сел, озабоченно пощупал

живот и со вздохом сообщил:

- Мне вообще нельзя пить, но как же не пить, когда все летит к

дьяволу! Одно хорошо - минут пять полежу, сразу как огурчик... Да? Или

огурец?

Месроп пожал плечами.

- Понимаю вас, - продолжал Адам, - ученый в роли шпиона - зрелище

недостойное. Но вы тоже не на диспут приехали. Не терпится запустить руки

в секреты этих психопатов. Но! Вы работаете на вашу креатуру, а я даже не

знаю, кто мой работодатель. Что вы на меня так смотрите? Если вашу жену и

дочь выкрадут и спрячут, что вы будете делать? Вот я и прыгаю здесь, как

блоха на барабане.

Сочувственно вздохнув, Месроп спросил, сколько лет дочке. И в ответ

услышал длинную тираду о том, что современные девицы, если не успевают

удрать из дома в шестнадцать лет, то становятся источником неприятностей

еще на такой же срок, пока в них ферменты не перебродят. Тем не менее он

очень любит свою дочь и ему безумно жаль, что она попала в жернова

заговора.

- Старый мир обращается в ничто, - провозгласил он, подняв палец, - а

новый мир создают, увы, мерзавцы.

Не услышав ни возражения, ни согласия, он вдруг разгорячился и

принялся объяснять Месропу и возникшему на шум Широкоплечему, почему все

великие люди неизбежно преступники, даже лучшие из них. В силу своего

величия они же великие нарушители этики своей эпохи, и поэтому создают

свою мораль, свою этику. И, пройдя через огонь, воду, распятие,

мученичество и победу, они как бы осеняют благодатью свое преступление, а

общество рано или поздно воспринимает их мораль. Но не становится ли оно

тогда обществом мерзавцев?

Широкоплечий неожиданно вмешался в разговор и заявил, что

преступность - имманентное свойство человека, ни на что больше в природе

не годного. Он выламывается из вечного цикла обновления своей неистребимой

склонностью к разрушению и саморазрушению.

Адам героически пялил глаза, но коньяк оказался сильнее. Пробормотав

что-то о Валаамовой ослице, он упал лицом в диванную подушку и мерно

засопел. Месроп озабоченно потрогал его за плечо, но Широкоплечий

посоветовал не беспокоить доктора Адама, а лучше хорошенько выспаться, тем

более что завтра сложный день, времени, как ни считай, не остается.

Вернувшись в свою комнату, Месроп обнаружил кресло с Виктором у самой

двери, а когда он на миг остановился, соображая, как это спящий

передвинулся из одного угла в другой, Виктор открыл глаза и подмигнул ему.

Потом шепотом сказал, что крики Адама разбудили его. Жалко человека,

добавил он. Жалко, так же шепотом согласился Месроп, укладываясь прямо в

одежде на кровать, только пять лет назад он помнит Адама, или как его там,

убежденным холостяком и о наличии жены и тем более взрослой дочки не

слышал от него ни слова. "Ага", - только и сказал Виктор.

После того, как Месроп заснул, Виктор поднялся и бесшумно подошел к

окну. Пустая улица. Даже если кто-то засел в подъезде, по широкому карнизу

можно дойти до угла и спрыгнуть на киоск. Только зачем? Непрошенные гости

прекрасно экипированы, и грех не воспользоваться их техникой.


5


В вестибюле его пробрал озноб. Виктору остро захотелось плюнуть прямо

на чистый кафельный пол и убежать отсюда. Но Месроп уже миновал лифт и

поднимался по лестнице. Обернулся, пробормотал что-то вроде "не робей", и

Виктор убыстрил шаги. К своему удивлению, за коробом лифта Месропа он не

застал, а шаги доносились откуда-то сверху и издалека. Не мог же за

несколько секунд взмыть так высоко? Виктору стало не по себе.

- Э-эй! - негромко позвал он, а потом чуть громче. - Месроп!

Шаги наверху смолкли на миг, потом застучали, быстро приближаясь.

Через минуту перед ним очутился запыхавшийся Месроп.

- Что? - испуганно спросил он. - Ты как здесь оказался?

Виктор пожал плечами.

- Тебя не догнать! - сказал он. - Бежал по лестнице?

- Конечно, - ответил Месроп, - услышал твой крик... Понимаешь, я был

уверен, что ты идешь за мной...

- Да нет, - перебил Виктор, - я поднялся сюда, а тебя уже не было, и

шаги далеко.

- А-а, - начал Месроп и осекся, округлив глаза.

- Погоди, - шепотом сказал он, - кто же это тогда за мной шел?

Они молча смотрели в глаза друг другу, и Виктор понял, что у Месропа

такое же острое желание дать ходу отсюда и чтобы на улицу Занаду больше ни

ногой. Но тут в глазах Месропа появились знакомые искры, он упрямо набычил

голову и махнул рукой.

- Нас на испуг не возьмешь! Подумаешь, мелкая чертовщина! Я и не

такого навидался в...

- Где? - спросил Виктор, глядя на внезапно замолкшего Месропа.

- Неважно. Пошли, нам на второй этаж.

- А ты с какого спустился?

- М-да... - только и протянул Месроп.

Они медленно пошли по лестнице. Виктор подобрался, ожидая с секунды

на секунду нападения, неприятности, словом, неожиданных событий. Но ничего

не произошло. На втором этаже двери двух квартир были заложены кирпичом.

Кляксы раствора прикипели к полу. Дверь третьей квартиры открыта, вернее,

и двери никакой не было. Пройдя светлым коридором, через несколько метров

оказались в большой комнате, пол которой был устлан поролоновыми листами.

Судя по следам на стенах, перегородки в квартире снесли. На

противоположной стене сиротливо торчал умывальник, а рядом белел писсуар.

- Нам туда, - махнул в сторону сантехнического устройства Месроп.

Рядом с раковиной находилась маленькая, неприметная, в цвет

штукатурки, дверь. Месроп подошел к ней, потом стесненно хихикнув,

помочился и умыл руки. Приглашающе кивнул в сторону умывальника, а

заметив, как у Виктора полезли брови на лоб, опять хихикнул и сказал, что

ритуальное очищение может принимать совершенно будничный характер и он

очень советует найти в себе силы, а лучше - мочу, иначе просто не откроют

дверь.

Виктор спокойно расстегнул ширинку. Ритуал - это святое, и лучше

следовать ему, а не упираться. Видал он штуки и почище. Однажды ему

пришлось участвовать в ритуальном погребении любимой канарейки главаря не

то секты, не то банды, окопавшейся под Курском. Самое забавное, что

шкатулку с канарейкой ежедневно выкапывали, дабы после мощного возлияния в

очередной раз, под всеобщие рыдания, заламывание рук и громкий стон,

проводить в последний путь. Менее забавно было то, что отказавшихся

участвовать в тризне немедленно убивали и закапывали на том же холме, где

покоилась усопшая птичка.

За дверью их ожидал короткий коридор, и упирался он в лестницу.

- Опять, - пробормотал Месроп, - в прошлый раз ее вроде бы...

Оглянулся на Виктора, словно проверяя, на месте ли он, а потом

негромко сказал, что лестницы ему здесь не нравятся, все время ждешь

подвоха.

Виктор оценивающе посмотрел вверх - полтора десятка ступеней и еще

одна дверь. Он обошел Месропа и стал медленно подниматься. На последних

ступенях его вдруг пронзила уверенность в том, что Ксения где-то рядом, и

на миг показалось, что он все еще распят на арфе, а Ксения и дед Эжен

поднимаются к нему, чтобы отвязать, а потом вылезут невесть откуда Тит и

Бурчага, схватят их и замотают лица, но тут вдруг возникнет черная

жужжащая медуза, протянет щупальца к негодяям и столкнет вниз, а потом

рассыплется мошкарой, растает...

Все это пыхнуло в памяти и тут же исчезло. Он стоял перед дверью.

Подошел Месроп и толкнул ее.

Они вышли на балкон, опоясывающий большой круглый зал. Здесь сломали

не только перегородки, но и перекрытия этажей.

Дощатый пол, пустой круг, ни мебели, ни людей. Четыре двери внизу,

еще одна - на противоположной стороне балкона. На секунду Виктор

почувствовал себя маленьким испуганным пацаном, затаившимся среди

разбитого деревянного хлама на другом балконе, а к нему приближается

что-то темное и непонятное. Тряхнул головой, отгоняя наваждение.

- Это и есть круглый зал, - вполголоса пояснил Месроп.

- Ну и что? - так же тихо отозвался Виктор.

- А-а, ну да, ты же не знаешь... Здесь они проводят свои сеансы.

Место священнодействия. Странно, что никого нет!

С этими словами Месроп, озираясь по сторонам, вытянул из кармана

цилиндрик и прижал его торцом к перилам так, чтобы объектив смотрел вниз.