Geum.ru

Которым мы обязаны своим здоровьем. Эти многочисленные эскулапы в течение многих веков бросали семена, плоды которых мы собираем и поныне

Вид материалаДокументы

Содержание


100 Великих врачей
100 Великих врачей
100 Великих врачей
100 Великих врачей
Подобный материал:
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   ...   61
Глава прославленной психоневрологической школы "La Salpetnere" Жан-Мартэн Шарко

(Charcot) родился в Париже, на улице Faubourg St. Martin, 29 ноября 1825 года, в

семье бедных ремесленников Его дед и отец были скромными каретниками. Когда три

сына подросли, отец подозвал их к себе и сказал' "Дети мои, я хотел бы всех вас

сделать учеными, но у меня на это не хватает средств, а посему тот из вас, кто к

концу этого года окажется лучше всех в учении, займется наукой, другой будет

солдатом, а третий унаследует мое ремесло" Лучшим стал Ж.-М Шарко, и его

определили в лицей Сан-Луи.

В 1844 году Шарко поступил на медицинский факультет Сорбонны. По окончании учебы

он открыл собственный кабинет в неприметном доме на улице Лаффит, совмещая

частную практику с медленным продвижением по служебной лестнице медицинского

факультета и парижских больниц Однажды, пройдясь по палатам La Salpetnere и

увидев сотни агонизирующих умалишенных больных, лишенных элементарной помощи, он

пережил моральное потрясение и тогда же принял решение: "Сюда нужно вернуться и

здесь остаться". В 1848 году, в двадцать три года, он становится интерном в

больнице при богадельне Ла Сальпетриер.

В 1860 году, через 12 лет, Шарко становится профессором Парижского университета

и одновременно, с 1862 года, заведует отделением больницы Сальпетриер, в которой

находилось 5035 больных. Ему было тридцать лет, когда он начал осуществлять

тихую революцию по превращению Сальпетриера из заброшенного приюта в центр

научных исследований. Никто не давал ему денег и не помогал Он своими руками

изготовил примитивное оборудование, создал лабораторию в темном коридоре и тем

не менее сделал важные для патологической анатомии открытия при болезнях почек,

печени, легких, спинного и головного мозга После назначения в 1862 году Шарко

начальником медицинской службы Сальпетриер стал полноценной действующей

больницей.

С 1862 по 1893 год он работает в 4-м отделении неврологической клиники

Сальпетриера Когда Шарко приступил к чтению курса по неврологии, медицинский

факультет не мог предоставить ему иного помещения, кроме освободившейся кухни

или упраздненной аптеки. Столь же мало интереса проявляли студенты В первый год

на его лекции ходил лишь один молодой врач Однако все это мало беспокоило

298

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

ШАРКО

Шарко, который активно превращал Сальпетриер из приюта в больницу, в центр

научных исследований и подготовки молодых врачей. В 37 лет он достиг вершин в

изучении неврологических заболеваний, всегда остававшихся за семью печатями.

После того как он воцарился в Сальпет-риере, клинику стали называть Меккой

неврологов. Когда Шарко шествовал через старые палаты больницы для хронических

больных, комментируя каждый случай болезни нервной системы и давая ему название

в ярко выраженной патриархальной манере, за ним следовал огромный шлейф

ассистентов, жадно ловивших каждое его слово.

Профессор Шарко - великая личность: любезный, добродушный, остроумный,

выделяющийся среди других врожденным превосходством. Он увлекается философией,

литературой, очень любит живопись и сам неплохо рисует, иллюстрируя свои

монографии. Его личные коллекции предметов искусства составили впоследствии

собрания двух музеев. Шарко быстро стал достопримечательностью Парижа. Его имя

гремит по всему миру. К нему стекаются ученики изо всех стран. Никто не смеет

называть себя образованным врачом, не побывав у Шарко в Сальпетриере, из

которого он сделал академию современной неврологии.

Считалось, тот не врач по нервным болезням, кто не прослушал его курса лекций.

Никто до него и после него не оказывал такого влияния на неврологический мир.

Одно имя Шарко на обложке обеспечивало успех журналу. Предисловие Шарко

гарантировало успех книге, а поддержка Шарко определяла успех в жизни. Одного

его слова оказывалось достаточно, чтобы предопределить результат любого экзамена

или конкурса - собственно говоря, он был некоронованным властелином всей

французской медицины.

В его приёмную в Сен-Жерменском предместье стекаются больные со всего света и

нередко много недель ожидают, чтобы их пригласили во внутреннее святилище - его

огромную библиотеку, где Шарко сидел у окна. Было что-то сверхъестественное в

том, как он обнаруживал самый корень болезни. Для этого ему часто бывало

достаточно одного взгляда его холодных орлиных глаз. Шарко рвут на части,

приглашая читать лекции и консультировать во все страны мира. Когда-то он

начинал бедняком в больнице, теперь становится "царём врачей". Шарко состоял

президентом, вице-президентом, почетным и действительным членом 55 академий,

университетов и научных обществ. О нем говорили: "Шарко исследует человеческое

тело, как Галилей исследовал небо, Колумб - моря, Дарвин - флору и фауну земли".

Профессор Шарко женился на вдове, имевшей от первого брака дочь. Она была милой,

очень живой и несколько полноватой женщиной. Собственных детей у Шарко было

двое: дочь Жени - художница, будущая хранительница музея своего отца, и сын Жан

- врач и полярный иссле-

299

дователь, назвавший остров в Антарктиде в честь своего отца. Отец жены Шарко был

богатый парижский портной, владеющий многими миллионами. Частная практика Шарко

стала настолько известной, что его приглашали королевские семьи Европы. Это

позволило содержать ему роскошную резиденцию на знаменитом бульваре Сен-Жермен.

Он купил превосходный дом и пристроил к нему два современных крыла, одно из

которых занимали кабинет и библиотека.

Библиотека была огромной. Это был зал высотой в два этажа. Его противоположная

от двери половина была точной копией библиотеки Медичи во Флоренции. Темные

деревянные полки были до потолка заставлены несколькими тысячами томов в

роскошных переплетах. В библиотеке была ведущая на узкий балкон резная лестница.

Короткие выступы разделяли помещение: одна часть была заполнена научными книгами

Шарко, в другой части приютились глубокие удобные кресла, длинный, заваленный

газетами и журналами стол, наподобие тех, что встречаются в монастырских

трапезных. Перед окнами, выходившими в сад и украшенными витражами, стоял резной

письменный стол Шарко снабором внушительных чернильниц, с рукописями, книгами по

медицине с закладками. За столом высилось кожаное кресло в стиле ампир. Стены

были декорированы гобеленами, итальянскими пейзажами эпохи Ренессанса; перед

камином в дальнем углу находились столики и музейные горки с предметами

китайского и индийского искусства.

Участок, на котором в 1704 году построили это здание для мадам де Варенжевиль,

был столь велик, что через сто пятьдесят лет, во времена Второй империи, когда

на левом берегу Сены прокладывался бульвар Сен-Жермен, то он пересек двор мадам

де Варенжевиль по диагонали.

Профессор Шарко любил животных и каждое утро, неуклюже вылезая из своего ландо

во внутреннем дворе Сальпетриер, вытаскивал из кармана кусок хлеба для двух

своих любимых собак.

Единственным отдыхом от сверхчеловеческой работы для Шарко была музыка. По

четвергам он устраивал музыкальные вечера, на которых запрещалось даже упоминать

о медицине. Любимым композитором Шарко был Бетховен. Может быть, из-за любви к

искусству он провел исследование психологии творчества. Профессором Шарко в

соавторстве со своим старшим ассистентом Полем Рише были изданы два тома

художественных иллюстраций. Один из них назван "Одержимые демоном в искусстве" и

содержит картины исцеления Христом и святыми "бесоодержимых", атакже изображения

святых в экстазе, другой - "Уродства и болезни в искусстве", в котором большое

место отведено сценам исцеления паралитиков и слепых. Здесь представлены

репродукции со старинных, относящихся к V веку нашей эры, табличек из сло-

щ

it ]ц pup-w

300

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

ЛИСТЕР

301

новой кости, с рисунков на дереве, украшающих стены древних монастырей,

воспроизведены фрагменты средневековых фресок, гравюр, картин Рубенса, Рафаэля,

Пуссена. С ними сопоставлены изображения многообразных проявлений истерических

припадков на материале больных Сальпетриера, мастерски зарисованные самим Полем

Рише.

Портрет Шарко дополняют впечатления Фрейда, впервые увидевшего его 20 октября

1885 года. "Когда часы пробили десять, вошел М. Шарко, высокий 58-летний

мужчина, в цилиндре, с глазами темными и необычайно мягким взглядом, с длинными

зачесанными назад волосами, гладко выбритый, с очень выразительными чертами

лица: короче говоря, это лицо мирского священника, от которого ожидают гибкого

разума и понимания жизни Как преподаватель Шарко был просто великолепен: каждая

из его лекций по своей композиции и конструкции представляла собой маленький

шедевр, каждая фраза производила глубокое впечатление на слушателей и вызывапа

отклик в уме каждого из них. Лекции были совершенны по стилю, давали мысли на

весь последующий день".

О своём восхищении ученым, который сыграл значительную роль в повороте Фрейда от

невролога к психопатологу, автор психоанализа сообщает: "Я полагаю, что

изменяюсь в громадной степени. Шарко, который одновременно - один из величайших

врачей и человек, здравый смысл которого - знак отличия гения, просто-напросто

разрушает мои замыслы и концепции. Много раз я выходил с лекции как из собора

Парижской богоматери, с новыми впечатлениями для переработки. Он полностью

поглощает мое внимание: когда я ухожу от него, у меня нет более желания работать

над собственными простыми вещами. Мой мозг перенасыщен, как после вечера в

театре. Принесёт ли когда-либо его семя плоды, я не знаю; но что я определённо

знаю, так это то, что никакой другой человек никогда не влиял на меня столь

сильно. Несмотря на свое стремление к независимости, я очень горжусь вниманием

Шарко, так как он не только тот человек, которому мне приходится подчиняться, но

также тот человек, которому я с радостью подчиняюсь".

В 1889 году Шарко был избран почетным президентом первого Международного

конгресса по психологии. Спустя четыре года Шарко умирает от внезапного приступа

грудной жабы, смерть настигла его во время поездки на берега Сеттонского озера в

Морване, куда он поехал в отпуск. Это произошло 16 августа 1893 года. В полном

блеске славы при полном здоровье и во время увеселительной прогулки с друзьями

он неожиданно для всех умирает.

Подобнотому, как Наполеон создавал изсвоихофицеров генералов и королей, Шарко

сделал многих своих учеников известными учеными. Нельзя пройти мимо и не

перечислить некоторых из этих блистательных

ученых: Пьер Мари, Поль и Шарль Рише, Пьер Жане, Жиль делаТуретт, А. Бинэ и Ш.

Фере, А. Питр, П.К.И. Бруардель, Ж.Б. Люис, А.Д. Дю-монпалье,Ж.Ф.Ф. Бабинский,

О. Вуазен и много других.

Пять томов Шарко Legon du Mardi - собрание лекций за 20 летний период (1872-

1892) - служат памятником его жизни и деятельности. Шарко был одинаково велик во

всех областях медицины. Особенно замечательны его исследования о распределении

моторных и Сенсорных функций в мозговых извилинах (1885), выяснение анатомии

внутренней капсулы и ее пучков, описание ряда отдельных синдромов при поражении:

гемиплегии, гемихореи, гемианестезии. Ему принадлежит (вместе с Пьером Мари)

систематизация учения о мышечных атрофи-ях, созданного невропатологом и

физиологом, основателем электротерапии ГийомомДюшенном (1806-1875), выделение

амиотрофическо-го бокового склероза, описание гастрических криз и молниеносных

болей при табесе. По мнению всех, кто писал о Шарко, исключительно блестящим

периодом его деятельности были 1879-1885 годы, когда вместе с Ш. Рише, Жилем де

ла Туреттом, Пьером Жане и другими он интенсивно занимался гипнозом и заложил

основание нового учения о психогенной природе истерии.

Доктор Дезир М. Бурневилль (1840-1909), ученик Шарко, издал после смерти учителя

все его труды, насчитывающие 10 томов и более 200 работ. Один только список

работ Шарко составил том в 200 страниц.

Следует особо подчеркнуть, что если анатомические и клинические исследования

обеспечили Шарко громкую славу, то исследования истерии и в особенности

гипнотизма обратили на него внимание всего учёного мира, сделали его имя без

преувеличения легендарным. Взявшись за истерию и в связи с ней за гипноз, он

смело вошел в сферу самых таинственных явлений природы. Он не побоялся сделать

их объектом строго научного анализа. Мало того, Шарко затронул много

метафизических вопросов, чем объявил войну "дьяволу", но вместо того, чтобы быть

сожженным на костре, чего ему не удалось бы избежать 200 лет назад, он и его

Сальпетриер становятся средоточием чудесного. А поскольку люди падки на все, что

кажется им сверхъестественным, неудивительно, что именно работы о гипнотизме

принесли Шарко бешеную популярность.

ЛИСТЕР

(1827-1912)

Настоящую революцию в медицине произвел знаменитый английский хирург Джозеф

Листер (Joseph Lister). Отец Джозефа, Джон Джексон Листер, сначала жил в

Лосбери, где занимался виноторговлей, но

302

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

\

когда он женился на школьной учительнице Изабелле Гаррис, то купил имение в

Уптоне, графство Эссекс, и они туда переселились. 5 апреля 1827 года у

четы Листеров родился четвертый ребенок, будущий хирург Удивительное дело,

Джексон Листер был человеком образованным, хорошо знавшим латинский, немецкий,

французский языки, и при этом занимался виноторговлей. Еще более удивляют его

занятия научными изысканиями в области естествознания. Будучи высокоодаренным

само-/ учкои, своими открытиями в опти-I ке, которые привели к

изобретению \ - . ахроматических линз и, соответственно,

усовершенствованию микроскопа, он стяжал себе известность,

а вместе с ней и звание члена Лондонского Королевского общества (Британская

Академия наук). В 1843 году он представил Королевскому обществу доклад "О

границах видения невооруженным глазом, о телескопе и микроскопе", который

предвосхитил впоследствии известную работу Фрауэнгофера. Влиянию отца следует

приписать то обстоятельство, что первые работы Джозефа Листера относились к

области микроскопии.

Когда Джозеф подрос, его отдали в школу Учение давалось ему легко, и уже в школе

он начал обнаруживать склонность к естественным наукам, обернувшуюся затем в

желание посвятить себя медицине. Окончив в 1844 году школу, Джозеф поступил в

Лондонский университет. После трех лет, ушедших на общеобразовательные

дисциплины, он приступил к изучению непосредственно медицины В 1852 году Джозеф

окончил медицинский факультет Лондонского университета и получил степень

бакалавра медицины, в 1855 году становится членом Королевской коллегии хирургов.

Для пополнения своих знаний он отправился в Эдинбург, в клинику известного

хирурга Сайма

Если в Лондонском университетском колледже было 60 хирургических коек, то в

Эдинбургском госпитале - 200. Воодушевлял молодых хирургов доктор Сайм, которому

было 54 года Уже через месяц своего пребывания в Эдинбурге Л истер стал

постоянным помощником Сайма во время операций Вскоре освободилось место штатного

ассистента, и Сайм предложил его Листеру После этого Листер уже само-

ЛИСТЕР

зоз

стоятельно производил все несложные операции, и у него к тому времени было 12

помощников. Нередко Листер демонстрировал операции студентам. 7 ноября 1855 года

Листер занял место Сайма и стал читать курс по основам хирургии. В апреле 1856

года Листер женился на дочери Сайма, Агнессе.

Между тем в университете Глазго освободилась кафедра хирургии, и один изтамошних

профессоров попросил Сайма рекомендовать достойного кандидата. Хотя Сайму было

жаль расставаться со своим помощником, он предложил Листера, который 9 марта

1860 году был утвержден профессором хирургии. Возведение Листера в профессорский

сан сопровождалось особой церемонией: Л истер должен был перед собранием

профессоров прочитать на латинском языке доклад "О хирургическом образовании" и

подписать обязательство, что он не будет предпринимать ничего во вред

шотландской церкви. В августе 1861 года Листер был назначен хирургом в госпиталь

Глазго. С этих пор в полной мере развернулась научная деятельность Листера,

приведшая его к разработке новых методов оперативной техники: усовершенствовал

технику резекции лучезапястного сустава при туберкулезе, ввел в качестве

материала для швов антисептический рассасывающий кетгут и т.п. Ему принадлежат

также работы по анатомии, гистологии и микробиологии; впервые описал мышцы

радужной оболочки глаза, расширяющие и суживающие зрачок, открыл bacterium

lactis - возбудителя молочнокислого брожения.

В 1869 году Сайма, учителя и тестя Листера, разбил паралич, и хотя он вскоре

оправился, тем не менее не смог вернуться к работе. Сайм предложил свое место

Листеру, который во второй раз стал профессором хирургии в Эдинбурге. Особое

внимание заслужил Листер после того, как занялся вопросами антисептики.

В течение долгого времени хирурги рассматривали нагноение как нормальное явление

при заживлении ран. Они стремились добиться не первичного натяжения, a pus bunut

et laudabile ("хорошего и желательного нагноения"). Лишь в том случае, если

нагноение принимало гнилостный характер, хирурги настораживались. "Хорошее"

нагноение их нисколько не тревожило. Только в XIII веке этот взгляд изменился

под влиянием итальянской хирургической школы, во главе которой стоял знаменитый

хирург Гуго Боргоньони Он утверждал, что для лечения ран необходимо первичное

натяжение без нагноения, и предложил особую алкогольную повязку. Таким образом,

Боргоньони - один из первых предшественников Листера, основателя антисептической

хирургии.

На дальнейшее развитие хирургии, особенно в Англии, повлиял кумир Листера,

выдающийся врач своего времени Джон Гунтер (Hunter,

w

304

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

1718-1793) -брат Вильяма Гунтера1. Сначала он был плотником, потом помощником

брата, затем военным врачом и, наконец, главным хирургом всей английской армии и

главным инспектором военных госпиталей. Дж. Гунтер - сторонник анатомического

направления в хирургии; он один из основателей экспериментальной патологии,

постоянно искавший тесную связь физиологии с патолог ией. Особенно важна его

работа по изучению условий изменения крови и происхождения гноя при ранениях В

учении Гунтера получила теоретическое обоснование точка зрения Боргоньони о

борьбе с нагноением ран

В науке господствовал взгляд, что истинной причиной разложения и нагноения

является кислород Когда же Пастер опроверг убеждение Либиха, что кислород

является причиной нагноения, и доказал, что истинная причина - мельчайшие живые

существа, находящиеся в воздухе, открылись широкие возможности для антисептики.

В 1866 году, уже зная, что всякая инфекция связана с наличием микробов, которые

заносятся из воздуха, Листер решил оградить раны от патогенных микробов, чтобы

избавиться от "больничной инфекции" Друг Листера Андерсен, знакомый с трудами

Пастера, доставил ему образец сырой карболовой кислоты, которая применялась для

дезинфекции сточных вод. Листер применил ее в лечении сложных переломов.

Поначалу метод был примитивен. Очистив пораженный участок и удалив свернувшуюся

кровь, Листер покрывал рану куском ваты, пропитанной неразведеннои карболовой

кислотой, поверх которой укладывал такой же пропитанный карболкой кусок полотна.

На этот "пирог", чтобы препятствовать растворению дезинфицирующих средств,

накладывалась свинцовая пластинка. Повязка укреплялась лейкопластырем и затем