Составление и общая редакция А. Н. Стрижев Издательство «Паломникъ» благодарит игумена Андроника (Трубачева), игумена Василия (Донец) за разыскание текстов и А

Вид материала

Документы

Содержание Святитель игнатий

Подобный материал:

• Составление и общая редакция А. Н. Стрижев Издательство «Паломникъ» благодарит игумена, 8735.23kb.
• Составление и общая редакция игумена андроника (а с. Трубачева), П. В. Флоренского,, 12004.95kb.
• Федеральная программа книгоиздания россии составление игумена андроника (А. С. Трубачева),, 419.1kb.
• В. Э. Мейерхольд статьи письма речи беседы часть первая 1891-1917 Издательство "Искусство", 4810.66kb.
• В. Э. Мейерхольд статьи письма речи беседы часть первая 1891-1917 Издательство «Искусство», 5254.96kb.
• Темы конспекта №1: 1, 2 и 4 по большей части отражены в вопроснике. Внимательно просмотрите, 10705.21kb.
• Иноческие подвиги Саввы, 10022.39kb.
• Жития святых, 7854.3kb.
• Название 0001, 766.29kb.
• Православие и современность, 3148.32kb.

Ход крестьянской реформы, либеральный дух 1860-х гг. волновали владыку Игнатия и после его удаления на покой. «Великое дело освобождения крестьян сопряжено с значительными трудностями, для преодоления которых, во-первых, нужна особенная помощь Божия, а потом — самая мудрая, недремлющая человеческая деятельность», — замечал он в письме 22 января 1862 г. [1273], а спустя четыре года после объявления Манифеста, в письме от 6 января 1865 г., высказывает крайнюю обеспокоенность духовным состоянием крестьянства:


Заезжал ко мне протоиерей из того села, в котором живут потомки Сусанина, человек довольно умный. Он сказывал, что крестьяне пропились и обнищали донельзя, что этого тока ничем удержать нельзя, потому что вдавшиеся в пьянство будут пить водку и тогда, когда бы вздумали повысить на нее цену. Это доказано опытами. Вместе с разгульною жизнию явилось особенное охлаждение к Церкви и духовенству. Кутилы из крестьян кутят и впали в индифферентизм по отношению к религии; некутилы обращаются в большом количестве к расколу. Дворянство бедно и не может помогать церквам и духовенству, как помогали прежде. Содержание духовенства скудеет и скудеет. Протоиерей, имеющий практический взгляд, говорил, что этому положению не видно исхода и что последствия этого положения должны быть многоплодны. Прогресс идет изумительно быстрыми шагами. Кто остановит его? [1274]


Архимандрит Иоанн, ректор Казанской духовной академии, подвергшийся резкой критике со стороны Митрополита Московского Филарета в связи с «делом Щапова», к 1864 г. вернул благорасположение Московского Владыки. В марте 1864 г. он был назначен ректором Петербургской духовной академии, в январе 1865 г. посвящен в сан епископа Выборгского, с 1866 г. был епископом Смоленским. Откликаясь на эти известия, владыка Игнатий в письмах к брату вспоминает:


Иоанн по открытости своей нравился мне более, нежели современные ему академисты. И тогда многие баре восхищались его проповедями, направленными к освобождению крестьян, не поняв, что Иоанн отнюдь не духовный проповедник, а рьяный фанатик сословный и что у него замаскирована мысль о резне дворян и о предоставлении своей пастве первенства и в гражданском и церковном служении. Другие, имея эту же мысль, лучше скрывают ее, а потому Иоанн, как откровеннее других высказывающийся, нравственно выше других (письмо от 29 января 1865 г.) [1275].


Спустя месяц, в письме от 24 февраля, Святитель вновь упоминает имена епископа Иоанна и Щапова:


Относительно моего примирения с преосвященным Иоанном, то оно, если совершится, будет для меня событием самым приятным. Расположению его к монашеству очень рад и нахожу, что по открытости и прямоте его характера он очень способен к принятию истинного монашества и даже к благодатному ощущению милости Божией, от чего является в человеке живая вера. Я и не ссорился с Иоанном, а только дал отзыв на статьи г. Щапова, которые на Кавказе так разгорячили, что «потребовали крови». Сколько неправилен и вреден образ мыслей в этих статьях, доказали опыты и еще докажут. Именно статьи забыты, но в духе их и пишется и говорится, — дух и направление получают огромный объем [1276].


Действительно, во многих письмах святителя Игнатия, написанных в последние годы жизни, виден горестно-прозорливый взгляд на перспективы идейной эволюции русской интеллигенции:


«Из выходящих в свет сочинений видно, что все образованное общество во всех сословиях приняло новое направление, долженствующее иметь соответствующие себе результаты» [1277]. «Очевидно, что отступление от веры Православной всеобщее в народе. Кто открытый безбожник, кто деист, кто протестант, кто индифферентист, кто раскольник. Этой язве нет ни врачевания, ни исцеления. Спасаяй, да спасает свою душу!» [1278] «Судя по духу времени и по брожению умов, должно полагать, что здание Церкви, которое колеблется уже давно, поколеблется страшно и быстро. Некому остановить и противостать. Предпринимаемые меры поддержки заимствуются из стихии мира, враждебного Церкви, и скорее ускорят падение ее, нежели остановят. Опять скажу: буди воля Божия! Что посеют, то и пожнут! [1279]


В полной мере пожинать эти плоды русскому народу пришлось спустя полвека после кончины епископа Игнатия.


^ СВЯТИТЕЛЬ ИГНАТИЙ


НА КАВКАЗСКОЙ КАФЕДРЕ


Из Жизнеописания


святителя Игнатия [1280]


(О хиротонии)


В 1855 году Наместник Кавказский Η. Н. Муравьев 1-й, лично знавший архимандрита, пригласил его занять кафедру Ставропольскую, которая должна была скоро очиститься из-за обнаруженных обследованием, сделанным архиепископом Астраханским Евгением, беспорядков и злоупотреблений Ставропольской епархиальной администрации, но архимандрит <Игнатий>, отказываясь, просил его не ходатайствовать об этом, — откровенно писал ему, что в Синоде это поставят ему в вину, и что успеха не будет, как на тот раз действительно и случилось. Митрополит Никанор по этому поводу на вопрос Государя почему они затрудняются согласиться на просимое назначение архимандрита Игнатия, отвечал: «Он не учился в Духовной академии».


Вскоре затем скончался Митрополит Никанор. На кафедру С.-Петербургской митрополии призван был Митрополит Казанский Григорий, который близко знал, понимал и был в духовном общении с архимандритом Игнатием, и потому, в видах пользы Церкви Божией, тотчас же предложил ему Епископскую кафедру. Решившись не уклоняться от предлагаемого ему по судьбам Божиим, он изъявил свое согласие. Митрополит намеревался хиротонисать его во Епископа в Новгороде, и он уже готовился к этому, но вышло иначе. Новгородская кафедра была занята другим лицом [1281], а через год после этого он был возведен во Епископа Кавказского и Черноморского. Предложение об этом было сделано в Синоде самим Первоприсутствующим, и архимандрит принял это назначение как выражение промыслительной Воли Божией, тем более, что оно уже было вторичное от лица Высокопреосвященного Григория.


25 октября 1857 года при значительном стечении общества, в Святейшем Синоде происходило наречение [1282], а 27-го в Казанском соборе совершена хиротония архимандрита Игнатия во Епископа Кавказского и Черноморского, при весьма многочисленном стечении народа [1283].


Речь


при наречении во Епископа [1284]


Ваше Святейшество!


В настоящие священные и вместе страшные для меня минуты невольно вспоминаются мне слова, сказанные Господом ученику Его: Егда был еси юн, поясался еси сам, и ходил еси, аможе хотел еси, егда же состареешися, воздежеши руце твои, и ин тя пояшет, и ведет, аможе не хощеши (Ин. 21:18).


В дни юности моей я стремился в глубокие пустыни. Се удалихся бегая, и водворихся в пустыни: чаях Бога, спасающаго мя от малодушия, которым обличается в человеке недостаток благодатного развития, и от бури страстей, воздвигаемой обманчивыми и скорогибнущими прелестями мира (Пс. 54:8, 9). Монашество нравилось и нравится мне само по себе! Но я вовсе не мыслил о служении Церкви в каком бы то ни было сане священства. Быть Епископом [1285] своего сердца, и приносить в жертву Христу помышления и чувствования, освященные Духом — вот высота, к которой привлекались мои взоры.


Недолго пользовался я свободою юности: вскоре был опоясан и окован непостижимым Божественным Промыслом. Всемогущая десница Его, вопреки предположению моему, внезапно восхитила меня из глуши лесов и пустынь, — поставила в обитель преподобного Сергия, на берег моря, на берег моря житейского, великого и пространного (Пс. 103:25). Трудно испытывать пути Божии! Только Дух Божий испытует глубины Божия (1 Кор. 2:10). Просвещенные Духом, святые наставники монашества утверждают, что для новоначальных иноков опасно глубокое уединение, в котором они могут удобно впасть в мечтательность и самомнение, что им необходимо, как училище и врачебница, общество человеческое. При многоразличных столкновениях с ближними обнаруживаются для инока его страсти, таящиеся от него самого в сокровенностях сердца, и врачуются всесильным врачевством: учением Христовым [1286].


Всматриваясь в недуги души моей, признаю такое положение существенно нужным для меня. Но как объясню себе то призвание, которым Вы, Священнейшие отцы, ныне призываете меня? Что обрели Вы во мне, и что я могу представить Вам, кроме множества недостатков моих? Страшен для меня сан Епископа при мысли о немощи моей. Страшусь, чтоб вместо назидания не принести мне соблазна братиям моим, и не уготовать себе большого осуждения на суде Христовом. Счел бы я более верным для спасения моего и более сообразным с силами моими провести остаток дней моих, как и начало их, в безмолвии пустыни, в созерцании греха моего.


И опять я страшусь!.. Страшусь воли моей, чтоб, последуя ей, не последовать вместо Бога самому себе, и тем не навлечь на себя непредвидимого бедствия [1287]. Тесно ми отвсюду (Дан. 13:22)! В недоумении моем, отрицаясь себя, предаю и временную и вечную участь мою в руце Бога моего. Связанный избранием Вашим и повелением Августейшего Помазанника Божия, с покорностию и трепетом преклоняю главу под бремя, могущее сокрушить недостойного.


Не преставайте укреплять меня назиданиями вашими! Не отриньте, когда, по завещанию Св. Духа, приду к вам за словом разума, за словом душеспасительным. Дух Святый заповедал: вопроси отца твоего, и возвестит тебе, старцы твоя, и рекут тебе (Втор. 32:7). Простирая на меня руки, чтоб облачить меня великим саном Архиерейства, прострите их и молитвенно о мне к Богу, являющему силу Свою в слабости человеческой. Что ж касается до меня, то я, в сей грозный для меня час, ищу успокоения совести моей, и нахожу его в безусловной преданности воле Божией, в сознании и исповедании пред Вами обилия моих немощей.


Выписки


из годового отчета епископа Игнатия


о состоянии Кавказской епархии


за 1858 год [1288]


Окончив лечение в Кисловодске, Епископ направил путь свой для обзора Епархии вдоль южной, и потом — по юго-восточной стороне Ставропольской губернии.


Чтоб уяснить по возможности вернее найденное им современное состояние Епархии, обратимся к взгляду на нее самого епископа Игнатия, высказанному им в его годовом отчете за 1858 год, когда он уже лично осмотрел большую половину ее, но еще не видал Черномории, не успев посетить ее за поздним временем, — которого много было отнято ожиданием приезда Великих Князей Николая и Михаила Николаевичей, посещавших в осень того года Кавказ, и проезжавших через Ставрополь. Обратимся к выпискам из годового отчета о состоянии Епархии за 1858 год.


Консистория


Личный состав Консистории в 1858 году (т. е. в год приезда епископа Игнатия на кафедру) значительно изменился. В начале 1858 года, вслед за епископом Игнатием, прибыли в Ставрополь новый ректор Семинарии архимандрит Гермоген [1289] и новый инспектор, соборный иеромонах Исаакий [1290]. Первый из них по усвоенному ректорам праву начал присутствовать в Консистории, а второй — по предложению Епископа, по представлению которого это распоряжение его утверждено Синодом. В марте прибыл и новый секретарь. Столько чувствительное изменение состава Консистории поколебало авторитет члена Консистории протоиерея Крастилевского, дотоле господствовавшего в Консистории, по причине весьма хороших способностей своих, по причине опытности своей в делах, в особенности же по причине неограниченной доверенности, которую питал к нему Преосвященный Иоанникий. Страх к Крастилевскому несколько ослабел в прежних членах, и член протоиерей Сухарев, кандидат Московской академии, лице характера правдивого, до сих пор безмолвствовавший, начал с пользою для дела подавать голос свой. Но способности Крастилевского и знание дел, именно Кавказского края, не могли не привлекать внимание прочих членов и секретаря к его мнениям. Вслед за вниманием начала привлекаться и доверенность, тем более что ректор и инспектор, занятые Семинариею, не могли уделять для дел Консистории столько времени, сколько эти дела требуют для основательного рассмотрения их. Превосходство в знании дела пред прочими членами, врожденная хитрость, доходящая до коварства, снова доставляли Крастилевскому первенство и преобладание в Консистории и доставили бы его, если бы не было другой власти, его ограничивающей и обуздывающей. В делах оказалось ощутительным столкновение, для многих приметное: хитрый Крастилевский едва усматривал, что его противодействие становится приметным, как немедленно прибегал к уклончивой уступчивости. Но эта, при известных случаях уступчивость, не могла изменить общего направления, и столкновение сделалось ощутительным в самой административной цели, в цели нравственной и духовной. Исправление Крастилевского оказалось невозможным: удаление его из Консистории оказалось необходимым. От Края Епархии до другого края слышались жалобы и вопли на него; духовенство, привыкшее в течение десятков лет видеть в нем неограниченного властелина, трепетало пред ним. В сем 1858 году оно, хотя и заметило ограничение его во влиянии и действиях, однако не доверяло этому состоянию ограничения, необычному для Крастилевского, и, зная из опыта его стойкость, ожидало с минуты на минуту вступление его в обычные ему права самовластия. Многие дела шли немедленно, а именные вовсе не подвигались единственно по той причине, что лица, которым они были поручены, зная взгляд на них Крастилевского, не осмеливались действовать неблагоугодно ему. Последнее обстоятельство служило весьма важным препятствием к приведению Епархии в порядок, а в некоторых случаях могло бы породить самые неприятные и громкие события, как это будет фактически доказано и изображено при описании посещения Епископом города Моздока. Получив такое практическое понятие о Крастилевском из рассмотрения дел не только на бумаге, но и в их результатах, Епископ по возвращении своем из обозрения Епархии счел первою и священною обязанностию устранить из епархиальной деятельности то начало, которое в течение столь долгого времени лишало епархиальную деятельность благотворной правильности, и впредь, по усвоившемуся ему направлению, не престало бы служить неистощимою причиною самого вредного влияния. На сем основании Епископ, по предоставленному ему праву, уволил Крастилевского от присутствия в Консистории и представил Святейшему Синоду о совершенном увольнении сего лица от звания члена Консистории. Святейший Синод уважил его представление. Вместе с сим Епископ счел нужным, для решительного освобождения членов Консистории от влияния, которое должен был сохранить на них Крастилевский, удаление его из епархиального города. Крастилевский уволен от должности епархиального протоиерея, ему предоставлено настоятельство Моздокского собора и благочиние над ним, без всякого однако ж влияния на Успенскую Загородную церковь, коей прихожане — наиболее осетины и черкесы. А так как Крастилевский счел несовместимым для себя помещение в Моздоке по ненависти к нему христиан-горцев, что вполне справедливо, то при открывшейся вакансии он перемещен в город Георгиевск на тех же правах, на коих был назначен в Моздоке. Место Крастилевского в Кафедральном соборе и по присутствии в Консистории занял благочинный Георгиевский, протоиерей Василий Попов, характера открытого, прямого, — направления, соответствующего характеру благонамеренности и способности, доказанных 14-летним служением в должности благочинного, которую он сохранил за собою, несмотря на холодность к нему Крастилевского. Святейший Синод утвердил членом Консистории протоиерея Попова, который подробным знанием многих дел не замедлил оправдать свое избрание и весьма заметно подействовал на изменение характера Консистории, в составе которой остался только один член — протоиерей Гремячинский — с прежним направлением; но это лицо по способностям своим не могло влиять на остальной состав Консистории. Протоиерей Сухарев оказался весьма полезным деятелем. Таким образом в течение 1858 года как состав лиц, так особенно и решительно изменился и характер действий Консистории. Помощник секретаря Альбанов, на которого восходило много жалоб в Святейшем Синоде, в июне оставил службу в Консистории, которая в обновленном составе и характере вступила в служебное поприще 1859 года. Новые члены и секретарь присмотрелись к делам и церковным потребностям Края. Мера благотворной строгости, употребленная Св. Синодом относительно членов, открыто вступивших в противодействие Святителю, мера поддержания удалением из Консистории Крастилевского, прикрывавшего свое противодействие уклончивостию, внушила наличным членам особенное бодрствование над образом их деятельности, доставила им единодушие в стремлении к общему церковному благу. От этого бодрствования, от этого единодушия деятельности Консистория внезапно получила особенную энергию и развитие.


Екатеринодарское (в Черномории) духовное правление осталось неизменным в своем личном составе. Незначительное число дел давало возможность очищать их своевременно без задержания.


Попечительство


о бедных духовного звания


Попечительство о бедных преимущественно обращало внимание на обеспечение в средствах к жизни тем, кто по преклонности лет не имел сил собственным трудом пропитывать [как] себя, так и малолетних сирот. К 1818 семействам, получавшим пособие попечительства, в 1858 году поступило под его покровительство вновь 22 семейства.


В распоряжение Попечительства поступали суммы: от сбора по пригласительным листам, от кружечного сбора и от выручки свечной в кладбищенских церквах. Таковым сбором покрываются все годовые расходы, а приобретенная им в прошедшие годы экономия, состоящая из 16050 рублей 59 копеек серебром, остается неприкосновенною в кредитных установлениях. Присутствие Попечительства составляли 2 протоиерея и один священник, из них протоиерей Сухарев был докладчиком по делам Попечительства благочиния. Епископ Игнатий нашел необходимым, по осмотре самой многочисленной части своей Епархии, прибавить два Благочиния, остальные шестнадцать переграничить соответственно местным удобствам. В г. Кизляре, значительно отдаленном от епархиального надзора, Епископ учредил кроме официального, благочинного, конфиденциальный за духовенством Кизляра и его окрестностей надзор в лице настоятеля Кизлярского Крестовоздвиженского монастыря игумена Германа, старца строгой нравственной жизни. Игумену дано было право назидать духовенство, останавливать нарушителей благоповедения, извещать Епископа вообще о нравственности духовенства и, в частности, тех, которые позволили бы себе поступки неприличные, несмотря на напоминание игумена; но он не имел права входить в сношения с Консисториею по сему поручению. Протоиерей Сухарев, благочинный церквей города Ставрополя, по его просьбе уволен от этой должности по множеству его занятий, как члена Консистории и законоучителя Ставропольской гимназии, одновременно с сим сделано и много других перемещений, увольнений и новых назначений благочинных.


С целью дать благочинническому надзору большее развитие Епископ сделал следующие распоряжения: «Все священники, диаконы и причетники, в случае желания их переместиться из прихода в приход и при других подобных обстоятельствах, обязаны представлять свидетельства о согласии на то или о беспрепятственности к тому благочинного; если оба прихода состоят в ведении одного благочинного если же приходы находятся в разных Благочиниях, то требуется от просителей, чтоб они на прошениях своих имели свидетельства обоих благочинных. Сверх того диаконы и причетники обязаны представлять свидетельства своих приходских священников. Эта мера имела благотворнейшее влияние на дух Кавказского духовенства, носящего на себе отпечаток народного характера, общего всему населению Края, характера отваги и своеволия. Диаконы и причетники отселе видят на самом деле, что приходские священники суть их начальники, а духовенство Благочиния видит в своем благочинном начальника. Достойно замечания то, что все благонравные члены духовенства приняли это распоряжение с любовию; но оно не понравилось членам немощным. По причине этого распоряжения многие благонамеренные и благонравные люди сделались известными Епископу и получили ход, также обнаружились многие характеры неспокойные и недостаточной нравственности. Для обуздания и вразумления своевольных и непокорных, за нарушение упомянутого распоряжения установлено наказание небольшою денежною пенею в пользу Попечительства. Вместе с нравственною пользою эта мера принесла и другую значительную пользу: ощутительно уменьшила письменные труды Консистории. Второю мерою для доставления определительности влиянию благочинных признано было нижеследующее: прежде назначались следователями по разным возникавшим делам разные священники, по усмотрению Консистории; таким образом многие дела по Благочинию оставались неизвестными благочинным; сверх того следователи-священники, особенно те из них, которым чаще других поручались следствия, нередко с устранением от следствия благочинного за доставление следствию правильного хода, — эти следователи, вполне сознавая свой авторитет, таинственно и гадательно доверяемый им, уже вменяли своих благочинных ни во что. Для устранения этой неурядицы, так напоминающую мутную воду русской пословицы, Епископ предложил Консистории употреблять для следствий по Благочинию единственно благочинного. Хотя благочинные состоят наиболее при двух приходских церквах и в случае их отсутствия по делам Благочиния может заменять их по приходу их товарищ, но так как по духу времени следственные дела весьма умножались, а Епархия малолюдная, раскинута на большом пространстве, то представлено всем благочинным избрать себе по помощнику, утверждаемому Епископом, и этому помощнику поручать дела второстепенной важности. Третьим средством к усилению благочиннического надзора признано сближение сношений между Епископом и благочинным, коим предоставлено между прочим кроме официальных рапортов, получающих узаконенный ход, относиться к Епископу и конфиденциальными рапортами, которые должны оставаться в кабинете Епископа без огласки и предметом которых могут быть сведения, не терпящие официальности, но весьма нужные для полноты и ясности в административном отношении. Эти полнота и ясность сведений, как доставляющие правильности определенной понятии, существенно необходимы Епископу. Все упомянутые распоряжения изложены на бумаге и объявлены на Епархии циркулярами с целью по возможности устранить недоразумения и освободить Консисторию от излишней переписки, отвлекающей от должного внимания и занятия по делам первостепенной важности.