Великие мифы о Великой депрессии

Вид материалаДокументы

Содержание


Что же со свободой предпринимательства?
Послесловие: усвоили ли мы урок?
Подобный материал:
1   2   3
Неблагоприятный климат для бизнеса

После принятия Закона Вагнера Белый дом обрушился на бизнес с угрозами и оскорблениями. Бизнесмены, гремел Рузвельт, - это препятствие на пути к восстановлению. Он обзывал их «экономическими роялистами» и говорил, что бизнесмены как класс - «глупы»[36]. За оскорблениями последовала серия новых карательных мер. На фондовый рынок были наложены новые ограничения. Был введен новый налог на нераспределенную прибыль корпораций. «Эти меры, направленные против богатых, - пишет экономист Роберт Хиггс (Higgs), - практически не оставляли сомнений в том, что президент и его администрация намерены сделать все для того, чтобы выжать максимум из граждан с высокими доходами, на долю которых приходится большая часть принимаемых в стране решений о частных инвестициях»[37].

Всего за два месяца в конце 1937 года объем рынка стали - важнейшего экономического барометра - сократилась с 83% до 35%. Когда эта новость украсила собой заголовки, Рузвельт, словно не найдя лучшего времени, отправился на десятидневную рыбалку. New York Herald Tribune умоляла его вернуться к работе, чтобы остановить возобновившуюся Депрессию. Необходимо, писала редакция газеты, дать обратный ход рузвельтовской политике «злобы и ненависти, насаждения межклассовой вражды и наказания всех, кто с не согласен с президентом»[38].

Колумнист Уолтер Липпман писал в марте 1938 года, что «почти без каких бы то ни было существенных исключений каждая из мер, в которых он [Рузвельт] был заинтересован в последние пять месяцев, была направлена на снижение производства материальных благ или на противодействие ему»[39].

Как отмечалось выше, Герберт Гувер, проводя свой «новый курс», повысил в 1932 году максимальную ставку подоходного налога с 24% до 63%. Но это был просто детский лепет по сравнению с налоговым угаром его преемника. При Рузвельте максимальная ставка была повышена сначала до 79%, а потом - до 90%. Историк экономики Бертон Фолсом отмечает, что в 1941 году Рузвельт даже предложил убийственную ставку в 99,5% на все доходы свыше 100 000 долларов. «Почему нет?» - удивился он, когда один из советников усомнился в целесообразности этой меры[40].

После неудачи с этой конфискационной инициативой Рузвельт издал исполнительное распоряжение об обложении всех доходов свыше 25 000 долларов налогом по невероятной ставке в 100%. Кроме того, он предложил снизить размер индивидуального вычета до 600 долларов, в результате чего большинству американских семей пришлось впервые уплатить подоходный налог. Вскоре после этого Конгресс отменил исполнительное распоряжение, но оставил в силе размер индивидуального вычета[41].

Между тем, в середине 1930-х Федеральная резервная система вновь раскачивала свою монетарную политику - сначала вверх, потом вниз, потом резко вверх вплоть до вступления Америки во Вторую мировую войну. Одним из факторов экономического спада 1937 года был тот факт, что с лета 1936 по весну 1937-го ФРС удвоила резервные требования, предъявляемые к банкам страны. Опыт показывает, что нестабильной монетарной политики достаточно для того, чтобы сделать нестабильной всю экономику.

Болезненно переживая свои прежние поражения в Верховном суде, в 1937 году Рузвельт попытался провести в судьи своих людей, выступив с оригинальной инициативой: разрешить президенту назначать по одному судье в дополнение к каждому действующему судье, который, достигнув 70-летнего возраста, не уходит в отставку. Если бы это предложение было принято, то Рузвельт мог бы назначить шесть новых судей, сочувствующих его взглядам, увеличив число судей с 9 до 15. В Конгрессе его план провалился, но позже, после выхода на пенсию ряда судей, выступавших против политики Рузвельта, суд начал послушно одобрять его решения. Однако до того, как Конгресс отверг эту схему, опасения бизнеса перед тем, что суд, сочувственно относящийся к целям Рузвельта, начнет одобрять ранее отклоненные меры «нового курса», не позволили восстановить инвестиции и доверие.

Историк экономики Роберт Хиггс проводит тесную связь между уровнем частных инвестиций и курсом американской экономики в 1930-е годы. Непрестанные нападки администрации Рузвельта - словом и делом - на бизнес, собственность и свободу предпринимательства гарантировали, что капитал, необходимый для придания нового старта экономике, будет облагаться чрезмерными налогами либо будет вынужден уходить в тень. Введя Америку в войну в 1941 году, Рузвельт ослабил антипредпринимательскую политику, но значительная часть национального капитала вместо расширения промышленной базы и производства потребительских товаров была направлена на военные действия. Лишь после смерти Рузвельта и окончания войны инвесторы почувствовали себя достаточно уверенно для того, чтобы «запустить послевоенный инвестиционный бум, который позволил экономике вернуться к стабильному благосостоянию»[42].

Это мнение получило поддержку в комментариях одного из ведущих инвесторов страны того времени Лэммота Дюпона (du Pont), датируемых 1937 годом:

Неопределенность царит в налоговой сфере, на рынке труда, в монетарной политике и законодательстве, которым должна руководствоваться промышленность. Налоги нужно повышать, снижать или оставлять на прежнем уровне? Мы не знаем. Нужны профсоюзы или нет?.. Нам нужна инфляция, дефляция, снижение или увеличение государственных расходов?.. Нужно ли налагать новые ограничения на капитал и прибыли?.. Правильный ответ невозможно даже отгадать[43].

Многие современные историки склонны рефлексивно отвергать капитализм и не доверять свободным рынкам; они считают, что президентство Рузвельта - в соответствии с Конституцией или вопреки ей - было «впечатляющим» и «интересным» с исторической точки зрения. Как показывают опросы общественного мнения, большинство считает Рузвельта одним из величайших президентов, поэтому они, вероятно, с негодованием отвергнут мысль о том, что «новый курс» продлил Великую депрессию. Но когда весной 1939 года Американский институт общественного мнения провел общенациональный опрос на тему «Считаете ли вы, что отношение администрации Рузвельта к бизнесу затягивает его оздоровление?», более двух третей американцев ответили: «Да». Деловое сообщество ощущало это еще более обостренно[44].

С этим, похоже, соглашался даже министр финансов Рузвельта Генри Моргентау. В своем дневнике он писал: «Мы попробовали тратить деньги. Мы тратим больше, чем когда бы то ни было, и результатов ноль... Мы не сдержали ни одного из своих обещаний... Наша администрация уже четыре года у власти, и безработица находится на том же уровне, что и в самом начале, плюс огромный долг![45]

В конце десятилетия и через 12 лет после краха фондового рынка в «черный четверг» в Америке было 10 миллионов безработных. Уровень безработицы превышал 17%. В 1932 году Рузвельт обещал покончить с кризисом, но он продолжался на протяжении двух его президентских сроков и невзирая на бесчисленные интервенции.

Содержание