А. С. Пушкин (черновое письмо Н. Н. Раевскому. 30 января 1829 г.)
| Вид материала | Документы |
- А. Н. Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву» А. С. Грибоедов «Горе от ума», 5.49kb.
- После ссылки. 1826—1829, 78.73kb.
- Правила разработаны Инженерным Центром обеспечения безопасности в промышленности. Общие, 1585.81kb.
- Урок литературы в 9 классе. Любовная лирика А. С. Пушкина. Адресаты лирики А. С. Пушкина, 42.08kb.
- Арап Петра Великого», «Капитанская дочка». И. Новиков «Пушкин на юге», Ю. Тынянов «Пушкин»,, 15.79kb.
- А. С. Пушкин в живописи > А. С. Пушкин. Словарь к сказкам А. С. Пушкина > А. С. Пушкин., 86.03kb.
- Министерство здравоохранения и социального развития российской федерации письмо, 8.24kb.
- Информационное письмо, 42.29kb.
- Доклады, представляемые государствами-участниками, 1291.67kb.
- Применяется на территории Российской Федерации с 1 января 2003 года (Письмо мнс, 413.01kb.
«Мне очень улыбалась мысль о трагедии без любовной интриги, но не говоря уже о том, что любовь входила существенной частью в романтический и страстный характер моего авантюриста, – я заставил еще Дмитрия влюбиться в Марину, чтобы лучше оттенить ее необычный характер. У Карамзина он лишь бегло очерчен, но, конечно, это была странная красавица; у нее была только одна страсть – честолюбие, но до такой степени сильное, бешеное, что трудно себе и представить. Посмотрите, как она, попробовав царской власти, опьяненная призраком, отдается одному проходимцу за другим… всегда готовая отдаться каждому, кто только может дать ей хотя бы слабую надежду на более уже не существующий трон. Посмотрите, как она стойко переносит войну, нищету, позор и в то же время сносится с польским королем как равная, как коронованное лицо с равным себе, и жалко кончает столь бурное и столь необычное существование. Я уделил ей только одну сцену, но я еще вернусь к ней, если Бог продлит мои дни. Она волнует меня как страсть».
А.С. Пушкин
(черновое письмо Н.Н. Раевскому. 30 января 1829 г.)
Ничего нет печальнее исторических штампов и веками сложившихся несправедливых репутаций. Передаваясь в таком виде из поколения в поколение, от историка к историку, они докочевали и до наших дней без надежды, что кому-то придет на ум заглянуть в глубину времен беспристрастно и откровенно, в надежде ощутить разрозненное как целое и вещество другой далекой жизни почувствовать своим.
Автор
^ НАДЕЖДА КОНДАКОВА
ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ МАРИНЫ (МНИШЕК)
(драма в двух действиях и трех противодействиях)
Действующие лица:
Марина (Мнишек) 18 лет в начале, 28 – в конце
Димитрий 21 год
Юрий Мнишек, воевода Сандомирский (управляющий королевским имением в Самборе) - отец Марины, 50 лет
пани Мнишкова – мачеха Марины, 40 лет
Ксения Годунова, дочь Бориса Годунова, 21 год
князь Даниэль (Дольца) Корецкий – друг детства, первая любовь Марины (20 лет в начале, 27 – в конце)
пан Владислав Осмольский – паж Марины, тайно влюбленный в нее. (17 ) лет
^ Барбара (Бася) Казановская, подруга Марины, ее гофмейстерина (18 лет – в начале, 28 – в конце)
Ядвига – вторая гофмейстерина, 20 лет – в начале, 30 – в конце
^ Тушинский Вор, он же Лжедимитрий – второй муж Марины, 30 лет
Заруцкий, донской казачий атаман, любовник и последний муж Марины 28 лет
Василий Шуйский – боярин, потом русский царь (50 лет)
Мстиславский – знатный боярин
^ Ян Бучинский, секретарь Димитрия (25 лет)
Афанасий Власьев - дьяк посольского приказа, представлявший Димитрия на обручении в Кракове 35 лет
Ханнуся – няня и прислуга Марины (50 лет)
о. Анджей, ксендз, духовник Димитрия и Марины
Второй ксендз
^ Польский Шут Антонио
Русский Шут Кошелев
Стрельцы, бояре, музыканты шляхтичи и шляхтенки из свиты Марины
Противодействие первое
Шут Антонио в корчме за кружкой вина беседует с пилигримом
^ Шут Антонио. (сердито) Все дороги ведут в Москву! Все собираются туда, как будто больше некуда ехать! Как будто вообще больше нечего делать, как собираться в Москву. Я вчера сказал пану Мнишеку, что добром все это не кончится…
Пилигрим. А он что?
Шут Антонию. (сердито) Что-что!… сказал, чтоб я собирался и много не разговаривал… А это мое ремесло – разговаривать. Слово – свободно, и я человек свободный…
Пилигрим. Но тебе же как раз за слова деньги платят, значит, ты уже и не свободен…
^ Шут Антонио Мне платят за то, что я создаю иллюзию, будто они свободны в своем выборе.
Пилигрим А на самом деле?
Шут Антонию А на самом деле все предопределено. И мои шутки – это просто их страхи. Они платят мне за то, чтобы изжить свои страхи... Чтобы не помереть со страху. Я им с дурацкой прямотой говорю, что они подлецы и воры – они смеются, что пьяницы и распутники – ржут, как лошади, что все вокруг продается и покупается – гогочут. Потому сегодня шут – самое популярное ремесло. Вот и сейчас, везут меня с собой в Москву, а у самих поджилки трясутся: а вдруг не получится?
Пилигрим А что должно получится?
Шут Антонио Эка, ты куда загнул! Так тебе и расскажи все! А может ты шпион какой, засланный к нам сюда? Сейчас пойдешь, разболтаешь все кому-нибудь, и заварится каша. Я не хочу, чтоб меня казнили.
Пилигрим А дураков разве казнят?
Шут Антонио. Бывает, что и казнят. Но только после хозяина. А умные дураки всегда в барыше… (допивает вино)
Пилигрим Мудреная твоя наука. Но, кажется, беспроигрышная. Может, возьмешь в ученики? Я бы и в Москву с тобой поехал. Там, небось, своих дураков мало – темные они людишки.
^ Шут Антонио. А что, мне мысль эта нравится! Я скажу Пану Мнишеку. Какая им разница – полторы тыщи человек, или полторы с единицей. У тебя кошель в дорогу есть?
Пилигрим Есть!
Шут Антонио Ну, так и будешь Кошель. Или на русский манер – Кошелев.. Шут Кошелев. Вот тебе и колпак (снимает с себя и дает ему шутовской колпак) Пойдем собираться, брат. В Москву так в Москву!
Пилигрим В Москву! В Москву! (оба уходят)
^ Действие первое
Явление первое. Сцена в Самборе
Дворец воеводы Сандомирского Юрия Мнишека. Щегольская, со вкусом убранная зала, слева – закрытая дверь, справа – открыта дверь в примыкающую к зале малую гостиную. В комнате дорогая мебель, золото, серебряные подсвечники, персидские ковры, картины в золоченых рамах, у стены клавесин и арфа, у окна – лютня. Посередине залы – большой, серебром окованный сундук, рядом – второй, поменьше, на столах – открытые ларцы и ларчики, клетка с серебряным соловьем, музыкальный инструмент в виде слона с золотой башней на спине, и туалетная шкатулка в золотом быке; множество занятных маленьких золотых вещиц.
Пан Мнишек сидит в большом кресле, его жена пани Мнишкова с интересом рассматривает занятные дорогие безделушки: золотых птиц, большие серебряные часы, узорный ларец и т.д.
^ Пани Мнишкова - Ну вот и дождалась я своего часа. Дочери твои ясновельможные наконец-то сбыты с рук, теперь могу хоть вздохнуть спокойно. Урсулка – отрезанный ломоть, Марыня, кажется, тоже. Может быть, ей даже это и слишком – московское царство, да нам уж больно выгодно… (прикладывая к себе жемчужное ожерелье) - Ах, какие перлы целокупные! Что молчишь, радость моя, я хочу знать, дело слажено или может быть отступное? Что святой отец сказывал?
Мнишек: (не обращая внимания на последние слова) – Дело-то, похоже, слажено. Дары – сама видишь, какие знатные, завтра обрученье будет, да вот сердце мое все одно неспокойно. Жаль Марыню отпускать в это варварское племя. Она ведь совсем еще ребенок! Ей, ясновельможной и бардзо ученой паненке, век жить среди этих отатарщиных московитов, носить их дурацкие наряды, слушать их грубую, неласковую речь. И музыке она учена…и танчить горазда… А бородатые московские мужланы, даром что бояре, говорят, страх , как этого не любят.
^ Пани Мнишкова: Зато какие богатства несметные у мужланов этих водятся! Сто соболей – шутка ли сказать, у самой английцкой крулевы должно быть столько не будет. (подходя к малому сундуку и примеряя соболиную шкурку к себе).
Мнишек: Говорят, пан Корецкий вчера из Геттингена прибыл (задумчиво, как бы для себя) Какая Даниэль с Марыней были добжая пара! Аки птички щебетали вдвоем, да по по-латыни ученые речи вели… А как пели! как пели стройно…
^ Пани Мнишкова: - Да что ты заладил: (передразнивая) «добжая пара, добжая пара». Тебе-то какая прибыль от этой пары досталось бы? Вчера вон опять кредиторы приходили, судебными приставами грозят… Да и устала я уже Марынькины капризы справлять… То ей не так, сё не этак (помолчав) А что нунций Рангони скажет, а иезуты твои, а Папеж, извещенный ими?!
Мнишек: (отмахиваясь) Да я не о том же! Дело, конечно, давно слажено. И больше скажу – (пафосно) великая миссия веры нашей католической легла на имя Мнишков, на худенькие Марынюшкины плечики, которые – ого-го! – какими сильными должны оказаться (воодушевляясь, громко, как по писаному) и пронести бессмертный свет латинского благочестия в бескрайние просторы за Смоленск, за Москву и далее. И наша великая Ржечь Посполита приумножится Псковом, Новгородом и другими богатыми землями… (уже тише, с усмешкой) Да и мы с тобою, (обнимая жену) моя ясновельможна пани, дела свои поправим. Королю долг вернем, с кредиторами расплатимся. Полмиллиона злотых прислал царь Димитрий мне, своему тестю завтрашнему, Юрию Мнишку! И еще столько же обещает, когда Марыня в Москву поедет!
^ Пани Мнишкова: - Вот это уже разговор! А то нате вам - «добжая пара, щченстливая пара»! А что есть счастье женское? Чтобы кошелек у мужа побольше был, да еще чтобы не забывал про свою коханую в ногах у другой панёнки.
Мнишек: - Вот то-то и оно, чтоб не забывал! (нахмурясь) Один из соглядатаев посольских третьего дня сказывал мне, что Годунова дочка, Ксения, журбу навела на Димитрия, живет де она снова в своем царском тереме подле него, и про казненную родню свою даже забыла… Бедная Марыня!…
(из соседней комнаты слышны веселые девичьи голоса)
Мнишек (прикладывая палец к губам): - Тс-с! Она ничего не должна знать! (гневно) Завтра же гонца велю послать в Москву… я ему покажу… (На полуслове прерывается и торопливо уходит из залы)
В гостиную влетают нарядные, задыхающиеся от смеха Марина и ее подружка пани Барбара (Бася) (Казановская),
^ Пани Мнишкова: - Ну, Марыню, показывай приятелке свои поминки царские! (видит открытый сундук с соболями, кипы бархата, парчи и всплескивает руками) –
Барбара - Матка Боска, и это все – твое?!
^ Пани Мнишкова (нарочито) Да, Басю, пока ты в Любеке штудии брала, Марыня такого жениха себе выбрала, что многих завидки берут.
Барбара: (с восторгом рассматривая ларцы и лежащие в них украшения) – Марынюшка, какая прелесть! Почему я раньше ничего и не знала про твое счастье великое, целый год мы с татусей путешествовали, и никто из сестриц моих кракувских даже не дал знать мне о таком великом событии. Я бы давно уж была в Самборе. Расскажи, как это все вышло?! А он из себя видный? Любит тебя?
^ Пани Мнишкова Ну, ты пока тут хвастайся, а я пойду узнаю, не пришла ли пани кравцова – подвенечное в последний раз примерить
Марина: (берет в руки послание Димитрия, задумчиво) – Вот пишет, что дни считает, зовет, чтоб ехала быстрее.
Барбара: – А ты?
Марина: – А я страшусь и думаю все время, правильно ли сказала им всем «да»
Барбара: Кому это «им» ?
Марина: Татку, мачехе, святому нунцию Рангони, самому Димитрию…
Барбара Особенно мачехе! Да она ждет не дождется, пока тебя с рук сбудет. Как сбыла сестрицу твою, Урсулу, так все ее вещи в чулан вынести велела. Няня только куклу старую нашла и схоронила от глаз ее. Мне сама Урсулка давеча об этом рассказывала.
Марина: (грустно) Да, была бы жива мамуся, она бы точно сказала, хорошо ли я решила…
Барбара: А моя мамуся говорит, что князь Даниэль Корецкий тебя очень любит. Говорят, что он даже с этим… царевичем… стрелялся. Бог спас – жив остался. Он же с детства по тебе вздыхает… Правда, кое-кто считает, что ты и Корецкого не любишь… И… никого не любишь…
Марина: (вспыхнув) – Вот уж вранье! Я, между прочим, Димитрию хорошей супругой буду. И сына ему рожу, наследника державы (помедлив) Польско-Московской, и другого тоже, и двух дочерей, научу их великой польской мове, и латинской, и русской, и… (подумав) англицкой
^ Барбара: - Для чего ж англицкой?
Марина: – (с жаром) Я недавно читала записки сэра Горсея, купца англицкого, в Московии 18 лет прожившего, и сэра Флетчера, который при татке Димитрия и царе Борисе Годунове там послом был. Они считают, только Европою просветиться Московия может. Но и Москва Европе нужна богатствами своими несметными, путями торговыми. А к Англии еще царь Иоанн предпочтения выказывал. Даже невесту себе там приглядывал…
Барбара: - Ну, такие разговоры для меня слишком уж ученые! Ты лучше скажи другое… (понизив голос) Вот ты вспомнила про Годунова… мамуся сказывала, будто бы дочь его тебе соперницей стала? Думаю, все это байки.. Раз он дары та-акие присылает! А ты его не ревнуешь?
Марина: (нахмурившись, но как бы пропуская мимо ушей последние слова) – Не слушай никого. Мне многие теперь завидуют. И многие хотели бы оказаться на моем месте.
Барбара – А я очень даже верю в это! Давай лучше обернем разговор в другую сторону… Марысю, сердце мое, сыграй на лютне, спой что-нибудь веселенькое!
Марина: – Не хочется!
Барбара: – Спой, Марысенька! Я так люблю, когда ты поешь! А не то уедешь в свою Московию, а я и не услышу и не увижу тебя тысячу лет.
Марина: (уже овладев собою) – А я тебя с собою заберу! В свиту. Будешь моей гофмейстериной. Поедешь? (^ Она подходит к окну, берет лютню, садится на стул, перебирая струны). Что молчишь, вот панич Осмольский сразу мне ответил: «поеду!».
Барбара – Говорят, это еще одна любовная жертва?
Марина. – (перестав наигрывать) Басю, почему ты сказала «жертва»? Какое слово ужасное - «жерт-ва». Как будто жернова какие-то страшные… А панич вовсе даже милый, он краснеет, когда меня видит… (продолжая наигрывать) Ну раз хочешь, спою одну песнёнку, которой на днях он меня научил?
(^ Барбара радостно хлопает в ладоши. Марина, подыгрывая себе, поет.)
Динь-дон, динь-дон
Динь-дон, динь-динь,
Динь-дон и тру-ля-ля
Здесь жил веселый пан один,
Здесь жил веселый пан один
Соперник короля.
Динь-динь, динь-дон,
Динь-динь, дин дон,
Волнующий напев
Здесь жил веселый пан один
Здесь жил веселый пан один
Любимец королев!
^ Барбара подсаживается к Марине, начинает подпевать.
По всему видно, что Марина быстра в перемене настроений: то счастлива и весела, то задумчива и взволнованна. Входит няня.
Ханнуся. Пани Марину в саду ждет пан Корецкий.
Барабара. Вот видишь, что я говорила! …А песенка как же?
^ Марина. У песенки конец интересный. Потом спою.
Ханнуся (тихо, голосом заговорщицы) Только они… просили меня никому ничего не говорить.
Барбара. О, уже и скрытным пахнет! А что же будет дальше?!
^ Марина, быстро направляется к двери, Барбара тоже уходят
Явление второе.
Сцена у фонтана в саду Самборского дворца.
Идет и тотчас тает медленный снег. Марина, (кутаясь в накинутую на плечо шубку, рассматривает ее, как это обычно делают женщины, впервые надев новую вещь)
(Навстречу ей бросается князь Даниэль Корецкий. Это восторженный экзальтированный, влюбленный юноша. Первая любовь, совместные планы – все рушится для него)
Корецкий. Это правда, любовь моя, это правда, что ты идешь за этого… лжеименитого… Димитрия? Я, узнав об том, вернулся из Гейдельберга, летел к тебе на крыльях (переходя почти на шепот, становясь на колено и целуя руку): Это неправда же, коханочка моя? ты же любишь меня! Скажи, это неправда?
^ Марина: (отнимая руку) – Что неправда? Что – люблю?
Корецкий Что любишь этого… москалика! … я слышал некоторые и в Польше считают его самозванцем.
Марина: (задумчиво, не глядя на Даниэля): Он царь. А я буду царица. А кого люблю, знает только мое сердце (помолчав) Да и то не знает… А если не люблю, так полюблю, а коли не полюблю, так забуду об этом.
Корецкий Забудешь?! Об чем? об том, что не любишь? (вновь бросаясь к ее ногам) - Любовь моя, (горячо, нервно) ты же не будешь, не будешь счастлива на Москве…в этой тупой и неподвижной стране, в глухом царстве бородатых и угрюмых мужланов (помолчав, как бы сомневаясь в дальнейших словах)… Потом… сказывают, что Оксиния, дочь Годунова, ему мила. Сказывают, взял из монастыря ее, привел в покои… много чего говорят еще…
Марина (вспыхивая и перебивая его): - Мне до этого дела нет! Димитрий избрал меня, а король Сигизмунд и Папеж благословили наш брак. Меня ждет великое будущее и мою любимую Польшу и нашу веру католическую ждет великое будущее (говорит она тоже как по-писаному и почти дословно повторяет слова отца) Господь сам указал мне этот путь, приведя Димитрия к Вишневецким слугою. Как только открылось, что он не слуга, а царевич спасенный, сестра моя, Урсулочка сразу сказала, что все это неспроста… (помолчав)…что это мне знак…(и уже увереннее) Твоей Марыне выпало великое предназначенье. И слава в веках, какой не знали ни Клеопатра, царица Египетская… ни одна из польских крулев.
Корецкий. Любовь моя! «слава», «предназначенье» – слова-то какие неживые… да и счастье… разве оно в этом?! Ты помнишь, как о прошлой весне здесь же, в саду ночью мы наблюдали с тобой затмение, помнишь, черный диск накрыл луну, и стало темно, как в Аду. Так и жизнь без любви. Как в Аду. (Владислав опять берет ее за руку) - Боже, какие холодные пальцы. Дай подышу, отогрею… спасу… да, я спасу, я должен спасти тебя от этого ужасной страны, от этого лжеименитого царевича.
Марина: (не замечая этого жеста, непреклонно, обращаясь как бы к нему и не к нему) – Да, затмение помню. Я тогда любила… больше всего на свете любила тебя, своего Дольцю, но что теперь об том толковать…(задумчиво) Вот и звездочет из Персии на той неделе в Кракове сказал мне, что закатилась моя звездочка ранняя, осталось только солнце горячее и путь, усыпанный …
(Марина не успевает договорить, как на крыльце с иезуитами, провожая их, появляется отец . В сумерках Марину он видит не сразу.)
Марина. (наклоняясь к Даниэлю, полушепотом): А ты, Дольцю, коли вправду любишь, следуй за мною в Московию… Я буду и твоей царицей, вот панич Осмольский уже согласился, я беру его в пажи…(не давая себя перебить) Знаю, знаю, что не поедешь. Поэтому - прощай! (и тут же без остановки, как будто убеждая уже себя) Но только знай: меня любит, л ю б и т сын Иоанна Грозного! Завтра у нас обрученье. Все решено, назад ходу нет… А теперь ступай! Я, быть может, еще призову тебя сама.
(Ответить он не успевает. Марину зовет отец. Корецкий смущенно отступает в тень)
Юрий Мнишек: - Куда же ты подевалась, донюшка моя. Тебя ищут все – посланец короля с депешей, пани кравцова с последней примеркой подвенечного, святой отец тоже прибыл в Самбор.
(^ Марина вслед за отцом входит в дом и сбрасывает шубку на руки слуге. Слуга уходит. Они остаются вдвоем)
Марина: - Татуся, а это правда, что Димитрий… что царь… там в Москве…
Юрий Мнишек: (перебивая) Не слушай никого. Все враки! Завидуют тебе, Марынюшка, солнце мое ясное. Вот прибыли послы с дарами. Шубы собольи, ковры персидские, шелка парчовые, диаманты, перлы…
Марина: - А дочь Годунова где? Слыхала, она красавица писаная?
^ Юрий Мнишек: Она в монастыре, ее мать задушена, брат убит… Да, Бог с тобой, что у тебя на уме, радость моя?! Ты – царица, послезавтра станешь законной супругой царя московского. Ты знаешь, что сам круль Сигизмунд хотел отдать за Димитрия сестру свою. А он выбрал тебя! Молись, что Провидение Господне привело его к нам в Самбор. Я уже говорил, что тебя, дочь польскую, ждет великая судьба. И нашу любимую Польску державу ждет великое будущее. Мы – лишь орудие Провидения, ниспосланное для соединения двух наших народов (риторика составляет значительную часть в изображении этого персонажа)
Марина: А что такое великая судьба? Она включает в себя женское счастье? Или… исключает его? (Задумчиво) Я видела сон, странный сон. Как разгадать его, не знаю. Стоит высокая-превысокая башня. И в ней кукушка живет. Вылетает она из окошка позолоченного каждое утро, садится на серебряную жердочку и начинает куковать, а мы с тобой, татку, считаем вслух: до двадцать семи дойдем и дальше счет теряется. А потом я просыпаюсь. Уже в который раз сон этот снится…
^ Юрий Мнишек: То, что с нами происходит сейчас, тоже похоже на сон. И у этого сна будет своя разгадка… Ты уже примеряла платье?
Марина: А где же пани кравцова? Я хочу видеть себя еще раз в белой парче с диамантовой короной. С короной, с короной, с короной! (она кружится по комнате и вдруг замечает, что отец задремал, сидя в кресле. На цыпочках Марина выходит из комнаты.)
^ Явление третье. Сцена в Кремле.
На царской половине. Димитрий и Ксения Годунова, месяц как вернувшаяся из монастыря в царские покои. Высокая, полнотелая, статная. Гладко зачесанные темно-русые волосы, толстая – в руку коса – ниже пояса. На ней русский сарафан, синий, расшитый по низу... Она застенчива, но в разговоре смела, спокойна. Димитрий нежен. Чувствуется, что она тоже оттаяла и уже привыкла к нему.