Geum.ru

Neurosis and human growth the Struggle Toward Self-Realization

Вид материалаКнига

Содержание


Глава 2. Невротические требования
Глава 2. Невротические требования
Гаава 2 Невротические треоовиния
Глава 2. Невротические требования
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   24
Глава 2 Невротические требования

В своей погоне за славой невротик устремляется в царство фантастиче ского, бесконечного, неограниченного Внешне он ведет “нормальную” жизнь — как член семьи и общества, который ходит на работу и развлека ется по выходным Но сам не понимая того, или по крайней мере не пони мая, до какой это доходит степени, он живет в двух мирах — в мире своей тайной частной жизни и в мире жизни официальной Эти две жизни не схо дятся одна с другой, как сказал один пациент “Жизнь ужасна — в ней столько реальности'”

Неважно, насколько сильно отвращение невротика к сопоставлению с очевидным Реальность неизбежно навязывает себя, двояким образом Пусть он даже высоко одаренный человек, но во всем существенном он похож на каждого из нас — с общими человеческими ограничениями и зна чительными индивидуальными затруднениями Его актуальное бытие расхо­дится с его богоподобным образом себя Реальность вне его тоже не обхо дится с ним, как с божеством И для него в часе только шестьдесят минут, ему приходится стоять в очереди, как всем прочим, таксист или начальник на работе обращаются с ним, как с простым смертным

Унижения, которым (по его ощущению) подвергается невротик, очень удачно иллюстрирует небольшое происшествие из детства одной пациент ки Ей было три года, она размечталась о том, как станет сказочной коро левой, и вдруг дядя подхватил ее с пола, шутливо говоря “А у кого это так измазана мордашка9” Она никогда не могла забыть свои яростный и бес сильный гнев Таким образом, личности данного склада почти постоянно сталкиваются с несоответствиями, ошарашивающими и обидными Как тут быть9 Как объяснить их, как на них реагировать или как попытаться от них отмахнуться9 До тех пор пока самовозвеличивание слишком небходимо невротику и потому неприкосновенно, он не может не прийти к заклю чению что то не в порядке с миром вокруг него Мир обязан измениться А значит, вместо того чтобы разбираться со своими иллюзиями, он предъ являет требования к внешнему миру Другие люди и судьба обязаны обхо Литься с ним в соответствии с его раздутым представлением о собственной значимости Все и каждый обязаны подстраиваться под его иллюзии Иначе несправедливо Он заслуживает лучшей доли

—49

Карен Хорни. Невроз и личностный рост

Невротик считает, что имеет право на особое внимание, деликатность, почтение. Требования почета достаточно понятны и даже порой очевидны для окружающих. Но они только часть, верхушка более всеобъемлющих требований. Все его нужды, вытекающие из его запретов, страхов, кон­фликтов и решений, обязаны быть удовлетворены или должным образом уважены. Более того. Все, что он чувствует, думает или делает, обязано не иметь вредных последствий. Это фактически означает, что к нему неприме­нимы законы психологии. Следовательно, ему нет необходимости призна­вать (или в какой-то мере решать) свои проблемы. Не его это дело — зани­маться своими проблемами; это дело других — следить за тем, чтобы его не беспокоили его проблемы.

Немецкий психоаналитик Харальд Шульц-Хенке * был первым совре­менным аналитиком, увидевшим эти скрытые требования невротика. Он назвал их Riesenansprueche (гигантскими требованиями) и приписал им решающую роль при неврозе. Хотя я разделяю его мнение относительно их важности, моя концепция требований невротика во многом иная. Термин “гигантские требования” кажется мне неудачным. Он ведет нас в ложном направлении, поскольку подразумевает, что эти требования чрезмерны по содержанию. Да, во многих случаях они не только чрезмерны, но просто фантастичны; но иные из них кажутся вполне разумными. И если мы сосре­доточимся лишь на непомерности требований, это помешает нам увидеть в себе и других те требования, которые на вид рациональны.

Возьмем, например, бизнесмена, безумно раздраженного тем, что нуж­ный поезд не отправляется в удобное для него время. Допустим, его зна­комый, знающий, что речь идет о чем-то не очень важном, скажет ему, что он слишком многого хочет. Наш деловой человек ответит новым взрывом ярости: он же занятой человек, и ничего нет странного в том, что он хочет, чтобы поезда отправлялись в “разумное” время.

Конечно, его желание понятно. Кто бы не хотел, чтобы поезда отправ­лялись по расписанию, удобному лично для него? Но они не обязаны от­правляться так. Это приводит нас к сути явления: желание или потреб­ность, сами по себе понятные, превращаются в требование. После этого его неисполнение ощущается как несправедливая фрустрация, как оскорбление, на которое можно с полным правом обидеться.

Разница между потребностью и требованием очевидна. Тем не менее, если подводные течения психики подменяют одну другим, невротик не толь­ко не понимает, что такая разница существует, но и не желает этого знать. Он говорит о “разумном” или “естественном” желании, тогда как на самом деле речь идет о его требовании; он чувствует, что имеет право на многие вещи, тогда как и малая доля здравого размышления уже подсказала бы ему, что эти вещи совсем не его и не для него. Мне, например, вспомина-

* X.Шульц-Хенке. “Введение в психоанализ” (Harald Schulz-Hencke. “Einfuehrung zur Psychoanalyse”).

—50—

^ Глава 2. Невротические требования

ются пациенты, возмущенные штрафом за просрочку парковки автомобиля. Желание, чтобы это “сошло им с рук”, вполне понятно, но они вовсе не имеют права на освобождение от оплаты. Может быть, они не знают зако­нов? Нет, это не так. Но они скажут (если вообще задумаются над ситуа­цией), что другим-то сошло с рук, а они попались, и это несправедливо.

По этим причинам мне кажется, что лучше говорить просто об ирраци­ональных или невротических требованиях. Они представляют собой невро­тические потребности, невольно превращенные в требования. И они ирра­циональны, потому что претендуют на право, на привилегию, которой на самом деле не существует. Другими словами, они чрезмерны уже в силу того, что их предъявляют в виде требований, вместо того чтобы признать в них просто невротические потребности. Особое содержание скрытых тре­бований, различное в частностях, согласуется со структурой конкретного невроза. Вообще говоря, пациент считает, что имеет право на все значимое для него: на удовлетворение всех своих невротических потребностей.

Говоря о требовательном человеке, мы обычно имеем в виду его требо­вательность к другим. И человеческие отношения на самом деле состав­ляют важную область, в которой предъявляются невротические требова­ния. Но мы значительно недооценим размах этих требований, если ограни­чим их данной областью. Они в такой же мере направлены на все человеческие установления и на саму жизнь.

В рамках человеческих взаимоотношений такое всеохватывающее тре­бование предельно ясно высказал один пациент, по внешнему поведению скорее робкий и замкнутый. Сам того не зная, он страдал глубокой инерт­ностью и испытывал затруднения в использовании собственных ресурсов. “Мир должен быть к моим услугам, чтобы мне ни о чем не надо было бес­покоится”,— сказал он.

Равно всеобъемлющее требование было у женщины, которая в глубине души боялась усомниться в себе. Она чувствовала, что имеет право на удо­влетворение всех своих потребностей. “Это немыслимо,— говорила она,— чтобы в меня не влюбился кто угодно, стоит мне захотеть.” Первоначаль­но эта ее уверенность в своем праве требовать всего на свете проявилась на религиозной почве: “Все, о чем я молюсь, мне дается.” В ее случае тре­бование имело обратную сторону. Поскольку неисполнение ее желаний было бы немыслимым поражением, она запрещала себе хотеть во избежа­ние “неудачи”.

Те, кто желает быть всегда правым, считают что они вправе всегда быть вне критики, сомнений или вопросов. Те, кого охватила жажда власти, требуют слепой покорности. Другие, для кого жизнь стала игрой, в которой все прочие должны стать объектами искусной манипуляции, считают себя вправе дурачить каждого, и, с другой стороны, претендуют на то, чтобы ни­когда не быть одураченными. Те, кто боится повернуться лицом к своим конфликтам, уверены, что все для них “образуется”, что они сумеют “обой­ти” свои проблемы. Человек, агрессивно эксплуатирующий и запугива­ющий других, чтобы взвалить на них новый груз, будет негодовать, как на

—51 —

Карен Хорни. Невроз и личностный рост

нечестность, если они станут настаивать на справедливых условиях сов­местной деятельности. Высокомерный, мстительный человек, норовящий оскорбить окружающих, но нуждающийся в их признании, считает себя “неприкосновенным”. Что бы он ни вытворял с другими, никто не должен иметь возражений против такого обращения. Другой вариант того же тре­бования — это требование “понимания”. Неважно, насколько я мрачен или раздражителен. Меня нужно понять. Тот, для кого всеобъемлющим реше­нием является “любовь”, превращает свою потребность в требование исключительного и безусловного обожания. Обособленный, отъединенный от людей, и потому внешне нетребовательный человек, будет настаивать, однако, на одном требовании: чтобы его не беспокоили. Он считает, что ему ничего не нужно от других, а потому он вправе требовать, чтобы от него отстали — неважно, что при этом поставлено на карту. “Оставьте меня в покое” обычно включает еще и “не ждите от меня ничего” и избавление от критики, от усилий — даже если эти усилия ему необходимо сделать для собственного блага.

Всего этого уже достаточно для простого примера невротических тре­бований, существующих в человеческих взаимоотношениях. В менее лич­ных ситуациях или по отношению к общественным институтам преобла­дают требования с негативным содержанием. Например, выгоды, которые можно извлечь при действующих законах и правилах, принимаются за дан­ность, а когда они оборачиваются невыгодной стороной, это воспринима­ется как несправедливость.

Я все еще благодарна за одно небольшое происшествие со мной во вре­мя последней войны, потому что оно открыло мне глаза на мои собственные бессознательные требования — в первую очередь, а через них — и на бес­сознательные требования других людей. Возвращаясь из Мехико, я была вычеркнута из списков пассажиров самолета из-за праздника Тела Хрис­това, согласно существующей системе приоритетов. Хотя я в принципе считала ее совершенно оправданной, я отметила, что страшно сержусь, когда она касается меня лично. Я подумала о трех днях в поезде, которым теперь должна добираться до Нью-Йорка, и почувствовала отчаяние и неве­роятную усталость. Вершиной моего расстройства стала утешительная мысль: должно быть с самолетом что-то случится, а обо мне позаботилось провидение.

Тут я внезапно увидела, что моя реакция забавна. Начав размышлять над ней, я поняла свои требования: во-первых — быть исключением; во-вто­рых — предметом особой заботы провидения. С этого момента мое отноше­ние к поездке в поезде изменилось. Конечно, переполненный сидячий вагон не стал удобнее. Но я не чувствовала больше усталости, и поездка даже стала приятной.

Я думаю, каждый может легко повторить и расширить мой опыт, наблю­дая за собой или другими людьми. Почему, например, многим водителям и пешеходам так трудно соблюдать правила дорожного движения? Часто

—52—

^ Глава 2. Невротические требования

это происходит из-за бессознательного протеста против них: “Эти правила не должны касаться меня”. Другие негодуют на “наглость” банка, который обращает их внимание на превышение кредита. Сюда же относятся страх перед экзаменами или неспособность готовиться к ним. Они тоже следуют из требования исключения для себя. Подобным образом, возмущение пло­хим спектаклем может проистекать из уверенности: “Мне обязаны предос­тавлять только первоклассные развлечения”.

Требование составлять исключение прилагается также к законам при­роды, к физическому и психическому миру. Забавно, насколько глупеют отнюдь не глупые пациенты, когда речь идет о том, чтобы увидеть неизбеж­ность причины и следствия в физическом мире. Я говорю о достаточно оче­видных связях: если мы хотим чего-то достичь, нужно потрудиться; если мы хотим независимости, мы должны быть готовы отвечать за себя. Пока мы держимся высокомерно, мы уязвимы. Пока мы не любим себя, мы не можем поверить, что нас любит кто-то другой, и неизбежно будем подозрительно относиться к проявлениям любви. Ставишь пациента перед такими, вроде бы ясными связями причины и следствия, а он начинает спорить, чувствует себя озадаченным, делается уклончивым.

За такую особую “тупость” отвечает ряд факторов*. В первую оче­редь, как нам понятно, увидев подобную причинно-следственную связь, пациент окажется перед лицом необходимости внутренних перемен. Конеч­но, любой невротический фактор всегда трудно изменить. Но кроме того, как мы уже видели, многие пациенты испытывают сильнейшее бессозна­тельное нежелание осознавать то, что они должны стать субъектами какой бы то ни было необходимости. Сами слова “правила”, “необходимость”, “ограничения” иногда приводят их в содрогание, если они допускают, что­бы значение этих слов наконец до них дошло. Таким образом, осознание любой необходимости по отношению к ним самим, низвергло бы их с высот их мира в действительность, где им пришлось бы, как и всем прочим, под­чиняться тем же законам природы. Именно эта потребность — исключить из своей жизни необходимость — превращается в требование. При анализе оно проявляется в том, что пациент считает себя вправе быть выше необхо­димости изменений. Следовательно, он бессознательно отказывается ви­деть, что ему нужно изменить собственные установки, если он хочет стать независимым, или менее уязвимым, или хочет поверить в любовь к нему.

Больше всего изумляют некоторые тайные требования к жизни вообще. В этой области любое сомнение в иррациональном характере требований исчезает. Естественно, ощущение своей богоподобности очень сильно пошатнется перед лицом факта, что и для тебя жизнь ограничена и нена­дежна, и в твоей судьбе возможны несчастный случай, неудача, болезнь и смерть. Еще бы — тогда рухнет ощущение всемогущества. В таких случаях ведь остается только повторять старое утешение: что ж тут поделаешь...

См. в тексте главы 7, о “процессе дробления психики” и главы 11, об “отвращении к любым переменам у “ушедших в отставку””.

—53—

Карен Хорни Невроз и чичностныи рост

Можно порой избежать смертельного риска В наши дни можно оградить себя от денежных потерь, связанных со смертью, но избежать смерти не возможно Неспособный встать лицом к хрупкости своей собственной чело­веческой жизни, невротический индивид взращивает требование своей неприкосновенности, неуязвимости, требование быть помазанником Бо-жиим Ему всегда должна сопутствовать удача, а жизнь должна быть легкой и без страдании

В контрасте с требованиями, действующими в человеческих отноше ниях, на требованиях к жизни вообще нельзя хоть сколько то упешно на стоять Невротику с подобными требованиями остаются всего лишь два вы хода Он может в душе отрицать, что с ним может что-то с лучиться В этом случае он склонен к безрассудным поступкам выходит простуженным в холодную погоду, не принимает мер предосторожности против возмож ной инфекции или никогда не предохраняется во время полового акта Он живет так, словно никогда не состарится и не умрет И поэтому если с ним случается неприятность, она становится для него бедствием, приводит его в панику Происшествие может быть тривиальным, но оно колеблет его надменную убежденность в собственной неприкосновености Второй выход для не1 о в том, чтобы обратиться к другой крайности и стать сверхосторож ным Если уж нельзя положиться на то, что его требование неприкоснове ности будет уважено, то может случиться что угодно и нельзя положиться ни на что Это не значит, что он отказывается от своего требования Это, скорее, значит, что он не хочет лишний раз осознавать его тщетность

Другие установки по отношению к жизни и судьбе кажутся более разумными, пока мы не разглядим стоящие за ними требования Многие пациенты прямо или косвенно выражают свое ощущение несправедливости по отношению к их личным трудностям Рассказывая о своих друзьях, они скажут, что все их друзья тоже невротики, но несмотря на это, у одного луч ше дела на работе, другой легче сходится с женщинами, а третий напори стее или больше получает от жизни Такое увиливание, хотя и тщетное, представляется понятным В конце концов, каждый страдает от своих лич ных трудностей и, следовательно, думает, что куда лучше бы по бы не иметь именно их, тех, от которых мучается он сам Но отклики пациента на совме стное пребывание с одним из тех людей, “которым можно позавидовать” указывают на более серьезный процесс Он внезапно охладевает или впа дает в уныние Прослеживая эти эмоциональные реакции, мы откроем, что их источником является жесткое требование не иметь проблем вовсе Он имеет право быть одаренным богаче любого Ьотее тою, он имеет право не только на жизнь, свободную от личных проблем, но и на букет из досто инств, которыми обладают все, кого он знает лично или, допустим, виде i в кино Ему нужны скромность и ум Чарли Чаплина, человечность и храб рость Спенсера Треиси и победительное мужество Кларка Г еибла Требова ние “Я не должен быть собой” слишком явно иррационально, чтобы быть выдвинутым как таковое Поэтому оно проявляется в форме зависти с оттенком обиды ко всякому богаче одаренному или более удачливому

54

^ Гаава 2 Невротические треоовиния

в жизни, в подражании таким людям или в восхищении ими, в требованиях к аналитику, чтобы тот снабдил всеми желаемыми и часто несовместимыми друг с другом совершенствами

Из этого требования — быть одаренным величайшими достоинства ми — вытекают весьма неприятные для индивида последствия Оно не топь ко поддерживает огонь хронического недовольства и зависти, но и служит реальным препятствием для аналитической работы Если изначально несправедливо, чтобы у пациента имелись хоть какие то невротические нарушения, то вдвойне несправедливо ожидать от него работы над своими проблемами Напротив, он претендует на освобождение от них без про хождения через болезненно трудный процесс изменении

Наш обзор природы невротических требовании неполон Поскольку ка ждая невротическая потребность способна превратиться в требование, нам следовало бы каждую и обсуждать, чтобы получить исчерпывающую кар тину требовании Но даже краткий обзор дает нам понятие об особенностях их природы Теперь мы попытаемся собрать выделенные общие черты тре бовании в единый профиль

Для начала скажем, что они нереалистичны в двух отношениях Лич ность заявляет о правах, которые существуют только у нее в готове, и обра щает мало внимания (если вообще это детает) на выполнимость своих тре бовании Это очевидно в откровенно фантастичных требованиях быть осво божденным от болезней, старости и смерти Но это точно так же верно и для прочих требований Дама, которая полагает, что никто не имеет права отказываться от ее приглашения, считает оскорблением, если кто то все же от него уклоняется, неважно, насколько основательны причины отказа Уче ныи, настаивающий, что все должно приходить к нему легко, возмущается работой, которая должна быть положена в основу статьи или эксперимента, неважно, насколько эта работа необходима, и часто несмотря на понимание, что в данном случае не обойтись без кропотливого труда Алкоголик, уве ренныи, что каждый обязан помогать ему в ею денежных затруднениях, считает несправедливым, если ему не помогают тут же и с охотой, неваж но, хотят окружающие помогать ему или нет

Эти иллюстрации уже подсказывают нам вторую характеристику невро тических требовании — их эгоцентричность Она часто бывает настолько вопиющей, что поражает наблюдателя своей “наивностью” и напоминает о сходных установках испорченных детей Такие впечатления, казалось бы, подтверждают теоретическое заключение, что все эти требования просто характерные “инфантильные” черты людей, которые (по крайней мере, в этом отношении) так и не выросли На самом деле такое утверждение ошибочно Да, маленький ребенок тоже эгоцентричен, но только потому, что у него еще не развито чувство принадлежности к людям Он просто не знает, что у других тоже есть свои потребности, а также и границы возмож ностеи — такие, как потребность матери во сне или отсутствие у нее денег на игрушку Основа эгоцентричности невротика совсем иная и более слож

—55

Карен Хорни. Невроз и личностный рост

ная. Он поглощен собой, потому что его влекут за собой внутрипсихиче-ские потребности, раздирают внутренние конфликты, и он вынужден цеп­ляться за свои особые решения. Перед нами два явления, которые выглядят похожими, но различны. Отсюда следует, что говорить пациенту об инфан­тильности его требований терапевтически полностью бесполезно. Для него это может означать разве лишь то, что его требования иррациональны (а этот факт аналитик может подать ему и лучшим путем), и это в лучшем случае заставит его задуматься. Без дальнейшей упорной работы одно ука­зание на “инфантильность” не переменит ничего.

Уточним это различие. Эгоцснтричность невротических требований можно кратко подытожить, говоря языком моего собственного пережива­ния: с приоритетами военного времени все в порядке, но я должна лететь без очереди. Если у невротика где-то заболело или ему что-то нужно, все должны все бросить и кинуться к нему. Вежливое объяснение аналитика, что у него нет сейчас свободного времени для консультации, часто наталки­вается на злобное или ядовитое замечание или просто на глухоту. Если пациенту нужно, время должно найтись. Чем меньше связан невротик с миром вокруг него, тем меньше он думает о других людях и их чувствах. Как сказал однажды пациент, временами высокомерно презиравший реаль­ность: “Я — свободная комета, летящая сквозь миры. Реально то, чего хочу я, а нереальны другие, с их желаниями”.

Третья характеристика требований невротика лежит в его ожидании, что к нему все должно прийти без всяких усилий. Он не допускает, что сидя в одиночестве, он может кому-то позвонить; нет, это ему кто-то обязан позвонить. Обычное рассуждение, что нужно меньше есть, если хочешь похудеть, часто встречает столь сильное внутреннее неприятие, что он про­должает переедать, по-прежнему негодуя, что не выглядит так же изящно, как некоторые другие. Другой требует себе почетной работы, лучшего положения, денежного аванса — еще ничего особого и не сделав, чтобы вес это заслужить, и даже (чего уж больше) не высказывая своего требования. Ему не нужно ясности — чего же он, собственно, хочет. Ему нужна позиция отказа от всего или получения всего.

Часто он весьма правдоподобно и трогательно рассказывает о том, как сильно он хочет быть счастливым. Но его семья или друзья рано или позд­но осознают, что осчастливить его чрезвычайно трудно. Поэтому они могут сказать ему, что в нем самом, должно быть, сидит какое-то недовольство, которое и мешает ему получить причитающееся ему счастье. Бывает, что после этого он отправляется к психоаналитику.

Аналитик оценит желание пациента быть счастливым как хороший метив для обращения. Но он, кроме того, спросит себя: почему пациент, при всем его стремлении к счастью, остается несчастным. У него ведь есть много такого, чему радовалось бы множество людей: славный дом, милая жена, обеспеченность. Но он почти ничего не извлекает из этого и не про­являет ни к чему особого интереса. Складывается впечатление, что слиш­ком много в нем лени и потакания своим слабостям. Аналитик поразится,

— 56—

^ Глава 2. Невротические требования

что на самой первой встрече пациент говорит не о своих трудностях, а, скорее, с какой-то наглостью предъявляет список своих желании. Следую­щая встреча укрепляет первое впечатление. Инертность пациента в анали­тической работе оказывается первым препятствием. Картина проясняется:

перед нами человек, связанный по рукам и ногам, неспособный применить собственные силы и до краев наполненный упорными требованиями, что все лучшее в жизни, включая ликование души, должно свалиться к нему с неба.

Еще одна иллюстрация к требованию получать помощь, не прилагая к тому никаких усилий, глубже прояснит нам природу этого требования. Один пациент был вынужден прервать анализ на неделю, причем его беспо­коила проблема, которая всплыла на предыдущей аналитической сессии. Он выразил желание разделаться с ней до отъезда — вполне законное жела­ние. Я изо всех сил принялась раскапывать корни данной проблемы. Но вскоре я заметила, что он, со своей стороны, почти не прилагает усилий. Я словно должна была тащить его за собой. Час подходил к концу, и я почув­ствовала нарастающее раздражение с его стороны. На мой прямой вопрос об этом он ответил утвердительно: конечно он раздражен — он не хотел, что­бы его бросили одного с его проблемой на целую неделю, не сказав ничего, что могло бы принести облегчение. Я указала ему, что его желание вполне понятно, но оно, кажется, превращается в требование, в котором нет ника­кого смысла. Мог он или нет подойти ближе к решению данной проблемы, зависело от того, насколько доступна она была в этот момент и насколько продуктивными могли быть он и я. А в том, что касается его, должно быть существует нечто, не позволяющее ему делать усилия в желательном для него направлении. После долгого кружения вокруг да около, которое я здесь опускаю, он не мог не увидеть истинности сказанного. Исчезло его раздра­жение, исчезло иррациональное требование и ощущение неотложности про­блемы. И он добавил одно разоблачающее обстоятельство: он считал, что проблема порождена мною, так что я должна ее и уладить. Каким же обра­зом он возлагал ответственность на меня? Он не имел в виду, что я совер­шила ошибку; просто дело в том, что в течение предыдущего часа он понял, что еще не преодолел свою мстительность — которую он едва-едва начинал осознавать. На самом деле, в это время он даже и не хотел еще избавиться от нее, а только от некоторых огорчений, ей сопутствующих. Поскольку я не выполнила его требования освободить его от них немедленно, он почув­ствовал себя вправе мстительно потребовать возмещения ущерба. Этим объяснением он указал на корни своих требований: внутренний отказ брать на себя ответственность и недостаток конструктивного интереса к себе. Это приводило его в оцепенение, не давало ему что-либо делать для себя и отве­чало за потребность в том, чтобы кто-то другой (в данном случае аналитик) принимал на себя ответственность за него и все для него улаживал. И эта потребность также превратилась в требование.

Этот пример указывает на четвертую характеристику невротических требований — они могут быть мстительными по своей сути. Человек считает, что ему причинен ущерб и настаивает на его возмещении. То, что

—57—