Фольклор как художественный и духовно-философский феномен в эстетических исканиях поэтов английского романтизма 10. 01. 09 фольклористика 10. 01. 03 Литература народов стран зарубежья (Европы, Америки, Австралии)

Вид материала

Содержание

Во второй главе «Фольклор и особенности европейского романтизма»
В третьей главе «Фольклор и духовно-эстетические искания английских романтиков»

Подобный материал:

1 2 3 4

В первой главе «Фольклор как эстетическая категория и духовно-философские искания романтизма» подчеркнуто, что на протяжении многих десятилетий общепризнанным фактом в литературоведении является утверждение о том, что народная поэзия – один из важнейших источников развития литературы. Мотивы, сюжеты и образы народного творчества вошли в литературу уже в раннюю пору ее существования. Так и одной из основных исторических заслуг романтизма как литературного движения является широкая постановка вопросов народности. Несомненной заслугой романтиков явилось обращение к сокровищам фольклора. В их сочинениях были использованы, преобразованы и оживлены многочисленные народные сказания, легенды, поверья. В борьбе против рационалистической отвлечённости эстетики дворянских академий, против канонизированной политической, этической и эстетической теории идеологов феодальной монархии передовые романтики опирались на многовековой национальный фольклорный опыт.

На основе народного творчества развивалась и английская литература. Ее обогащали традиции героического эпоса и народных песен, в ней звучали бытовавшие в народной среде предания и легенды. Особенно значимую роль в Англии сыграло основанное на фольклоре предромантическое движение («Поэмы Оссиана» Макферсона, «Памятники старинной английской поэзии» Перси), оказавшее влияние на Гердера, теоретика штюрмерского движения, крупнейшего представителя позднего немецкого Просвещения, предварившего многими своими исканиями деятельность немецких романтиков. Страстной пропагандой народных песен Гердер личным примером собирателя дал толчок будущему расцвету отечественной немецкой фольклористики в эпоху романтизма – деятельности братьев Гримм, собирателей немецких народных сказок, и гейдельбергских романтиков А. фон Арнима, К. Брентано, составителей сборника немецких народных песен «Волшебный рог мальчика» (1806 – 1808), сыгравшего большую роль для дальнейшего развития немецкой романтической поэзии и песенно-романсовой лирики в богатейшей музыкальной культуре немецкого романтизма.

Понятие «народность», уже выдвинутое в XVIII веке немецким романтиком И.Г.Гердером, приобрело у представителей этого литературного направления особую популярность, при этом в разных смыслах. Романтики, разочаровавшись в настоящей, реальной жизни, искали духовную опору в прошлом, тем самым открыв принцип историзма в искусстве. С утверждением в сознании романтиков понятия историзма, с восприятием ими мира в движении, в развитии связана и одна из основных идей их философского мировосприятия – идея бесконечного. Этим объясняется небывалый подъем интереса к прошлому, ведь личность чувствовала себя увереннее, если могла ощутить себя звеном длительного исторического процесса или частью народного целого.

Историзм романтиков и отмеченные элементы диалектики сосредоточивали внимание на национальном прошлом своей родины, на особенностях национальной истории, национального уклада, быта, одежды. Фольклор был для них подлинным носителем национального колорита, вне которого они не мыслили искусства. Причем народное творчество было одной из тех основ, на почве которых развилась и книжная литература. Не только поэты средневековья, как Ленгленд и Чосер, но и писатели Возрождения (Шекспир, например) были многим обязаны народной поэзии, которая давала им темы и сюжеты и была для них источником, средоточием художественных образов и живой поэтической речи.

Это говорит о том, что в первые два десятилетия XIX века практически во всех странах, в том числе в Англии, Франции и Германии, совершается новое открытие своей национальной истории, старины, народных обычаев, песен, сказок, обрядов. Народную песню начинают рассматривать как праоснову профессионального музыкального искусства. Собирание и запись памятников народной поэзии были начаты лишь в XVIII в., т.е. тогда, когда Англия уже в значительной степени была цивилизованной страной. Поэтому известные памятники народной поэзии записаны преимущественно в Северной Англии и Шотландии, т.е. в тех частях страны, которые в наименьшей степени испытали к тому времени влияние цивилизации. Сборники народных песен и сказок были опубликованы именно в эпоху романтизма.

Сказания, легенды и песни передавались из рода в род. Их исполняли певцы, имевшиеся в каждом племени. Различались певцы-поэты (скопы), являвшиеся творцами исполняемых ими песен, и певцы-исполнители (глимены), которые пели песни, созданные другими. Языческие жрецы запрещали записывать поэтические произведения; их запись начала осуществляться учеными монахами после принятия христианства. Но записано было далеко не все; многие записи не сохранились, а многие неоднократно изменялись в дальнейшем и подвергались христианизации. Датировка сохранившихся памятников представляет значительные трудности. Точные даты создания многих произведений не установлены. Время возникновения памятника, его первоначальная запись и появление сохранившейся до настоящего времени редакции не всегда совпадают. Так, самое значительное из сохранившихся произведений средневековой поэзии – поэма Beowulf – дошла до сегодняшнего дня в списках Х в., а возникновение этого памятника относится примерно к VIII в. Первое английское издание поэмы осуществлено в 1833 г.

Кроме «Беовульфа», дошедшего до сегодняшнего дня в более или менее полном виде, можно говорить еще о нескольких отрывках эпических произведений англосаксов. Таков, в первую очередь, отрывок песни о битве при Финнсбурге, заключающий в себе всего лишь 48 стихов. Рукопись этого отрывка, по которой он был напечатан, еще в 1705 г., в настоящее время утрачена. «Битва при Финнсбурге» тем интереснее, что о ней идет речь и в «Беовульфе» (стихи 1068 и др.).

Помимо вышеперечисленных сохранились и другие образцы лирической англосаксонской поэзии. Это небольшие стихотворения «Сетования жены» (The Wife's Lament, примерно VIII в.), «Послание супруга» (The Husband's Message), «Странник» (The Wanderer) и др. Эти стихи вошли в рукописный Эксетерский кодекс (Exeter Вооk), относящийся к середине XI в.; точная датировка стихотворении затруднена. В названных произведениях особенно поражает отсутствие христианских черт и своеобразный колорит, заставляющий вспомнить о таких более поздних героических элегиях скандинавского эпоса, как плач Гудруны или жалоба Брюнхильды в «Эдде».

Все вышеприведенные произведения интересны и значительны силой переданных в них чувств, богатством эмоций и переживаний. В этих строках созданы яркие картины природы, бушующего моря, темного леса. Природа, которая окружает героя, и предрассудки, в которые он слепо верит, определяют мировоззрение поэта. Скалы, горы, бурные моря, непроходимые леса и быстроходные реки поражают его и, одновременно, читателя, своей мощью и тайной, которую его невежество и страх населили привидениями, известными под самыми разнообразными именами – богов, богинь, нимф, духов и демонов. Им посвящались поразительные сказания, в которых нимфы были неравнодушны к молодым красавцам, а духи страдали сами и заставляли страдать других из-за своей склонности обижать прелестных дев.

И именно эта древняя тема – тема природы – была продолжена позже в лучших произведениях романтической литературы. На протяжении всего периода своего творчества романтики создают богатейшую пейзажную лирику, что и становится одной из основных характеристик данного литературного направления. Романтический пейзаж приходит на смену описательной поэзии классицизма (Томсон «Времена года»; Галлер «Альпы»), а также сентиментальному пейзажу. Прежде описание было подчеркнуто объективным, даже бесстрастным, сентименталисты подчинили пейзаж изображению чувства, которое они в него вкладывали. Пейзаж романтиков связан с новым пониманием отношения человека и природы. Это не только выражение чувства, но и размышление – не столько о природе, сколько о человеке. Как и в романтической поэме, в пейзажной лирике весьма значим лирический герой с его сложным миром.

Так, Жан-Жак Руссо первым призвал возвратиться к природе. Его слова были услышаны великим Гете. Европейские поэты-«озерники» XIX века Сэмюель Кольридж, Вильям Вордсворт, Роберт Саути призывали вернуться к первобытным чувствам восхищения природой, этого «блаженного мира любви, добра и красоты». Польский поэт Адам Мицкевич в своем бессмертном «Пане Тадеуше» воспел вековые дубы – памятники красоты и природы Польши. Норвежский писатель Кнут Гамсун лечил своих утомленных цивилизацией героев дикой природой. Русский романтик Ф.И. Тютчев (не без влияния немецкой философии, в частности, Шеллинга) гениально передал романтическое ощущение природы («Не то, что мните вы, природа...»).

Романтические усилия в направлении поиска идеала в определенный момент привели к воспоминаниям о рыцарской поэзии. Создаваемый поэтами идеальный образ рыцаря не соответствовал реальной действительности: в нем было много условного и надуманного. Однако проявившееся в лирике трубадуров стремление передать мир любовных переживаний и чувств явилось плодотворным для последующего развития поэзии, в том числе и романтической.

Легенды и романы артуровского цикла привлекали к себе внимание писателей последующих эпох. Э. Спенсер, Дж. Мильтон, Р. Саути, В. Скотт, А. Теннисон, У. Моррис и др., интерпретировали сюжеты и образы произведений средневековья в соответствии со своими взглядами и требованиями.

С появлением книжной литературы народная поэзия не прекратила своего существования и не утратила значения. Распространение письменной литературы в средние века не приостановило развития народного творчества. Образцы народного творчества, созданные на территории Англии в период раннего средневековья, сохранились далеко не в полном виде, но памятники народной поэзии XIV – XV вв. представлены широко. XIV – XV вв. – это эпоха расцвета английской и шотландской народной поэзии. Наиболее распространенные жанры народной лирики – песня и баллада. Большим богатством поэзии и музыкального творчества отличались также обрядовые традиции. Произведения книжной поэзии в значительной степени оставались еще недоступными широким слоям народа, который удовлетворял свои эстетические запросы созданием своей собственной поэзии. Традиции народного эпоса еще долго продолжали жить в среде народа.

Этим и был предопределен тот факт, что романтизм как литературное направление обусловил новый взгляд поэтов и писателей не только на то, что должно служить предметом изображения, но и на то, какие художественные средства должны использоваться при написании произведения. Благодаря народной песенной практике возможности поэтического слова были расширены за счёт многозначности, ассоциативности, сгущенной метафоричности, а также за счёт открытий в области стихосложения, метра, ритма.

Но, возвращаясь к генезису романтизма в Европе, следует отметить, что в течение всего XVIII века просветительская идеология и философия, возвышая человеческий разум до ранга высшего судьи, подготавливали умы для приближающейся революции. Эта революция, совершившаяся во Франции, уничтожила феодальносословное неравенство и тем самым словно создала реальную основу для свободного развития творческих возможностей индивида. Во всяком случае, в первый момент своего торжества она подарила молодому поколению головокружительное ощущение раскованности и свободы. Не случайно столь многие из тех, кого чуть позже назовут романтиками, бурно приветствовали ее начальные шаги.

На данный революционный энтузиазм наслоилось мощное влияние немецкой идеалистической философии (в частности, философии Фихте), вообще провозгласившей первенство сознания, духа над жизнью, материей. Революция провозгласила свободу личности, открыв перед нею «неизведанно новые дороги», но эта же революция породила «рыночный» порядок, дух стяжания и эгоизма. И потому очень скоро к романтикам пришло разочарование, как в идеях Просвещения, так и в результатах французской буржуазной революции.

Эти две стороны личности (пафос свободы и индивидуализм) весьма сложно проявляются в романтической концепции мира и человека. В.Г. Белинский нашел весьма выразительную формулу, говоря о Байроне (и его герое): «это личность человеческая, возмутившаяся против общего и, в. гордом восстании своем, опершаяся на самое себя» [Белинский В.Г.]. Н.Я. Берковский имел достаточное основание сказать, что Байрон «олицетворяет не одно из течений в романтизме, как обычно трактуют его, а романтизм как таковой, в полном своем и развернутом виде. Это всегда понимали у нас в России, еще со времен Пушкина, Лермонтова, Тютчева» [Сб.: Проблемы романтизма].

Несоответствие идеалов, которые выдвигала новая действительность, и реальности, в которой жили романтики, заставляло их уходить в мир субъективных переживаний, противопоставлять прекрасное и воображаемое прозе жизни. Отсюда – непреодолимый, влекущий интерес ко всему таинственному, необычному, загадочному и мистическому. Отсюда – обращение к личности человека, желание воздействовать, прежде всего, на его чувства, поразить воображение. Выступая против рационализма Просвещения, против требований разума, которые выдвигал XVIII век, они прославляли естественные движения человеческого сердца.

Романтики, исполненные смятения перед непонятной властью золота, представляли сложившиеся отношения в мистифицированном виде. Отсюда – частое обращение к фантастике, легендам, к событиям отдаленного прошлого. Отсюда интерес к древним мифам и, что особенно существенно, создание новых мифов. Это более всего характерно для немецких романтиков. У истоков романтизма – роман-миф Новалиса «Генрих фон Офтердинген», а один из поздних романтиков, драматург и композитор Рихард Вагнер, переосмысляя древний миф, создает грандиозную тетралогию «Кольцо нибелунгов».

Общей приметой романтизма был вкус к экзотике, а экзотикой поначалу казалась любая культура, не совпадавшая с античной классикой (вернее, с тем представлением о ней, которое господствовало в XVII – XVIII веках). И едва ли не самым экзотичным казалось собственное прошлое – фольклор и средневековая литература. К их изучению и обращаются учёные. Среди романтиков всех мастей народ – обычный крестьянин или ремесленник допромышленного периода – воплощал нетронутую добродетель, и его язык, песни, сказки и обычаи являлись правдивым выражением души народа. Так, возврат к этой простоте и добродетели стал целью лейкиста Вордсворта в его «Лирических балладах», и у многих художников появилось большое желание творить в стиле народных песен и сказок.

Прочно связанные с лучшими национальными традициями, с народным творчеством (в музыке и поэзии), романтики стремились цельно и ярко воплотить в своём творчестве дух народа. Началось широкое движение собирания народных песен, публикаций древнего эпоса, лексикографии живого языка – все это было тесно связано с романтизмом, само слово «фольклор» (1846 г.) – изобретение этого периода. «Песни шотландской границы» Скотта (1803 г.), Арним и Брентано издали «Волшебный рог мальчика» (1806 г.), «Сказки братьев Гримм» (1812 г.), «Ирландские мелодии» Мура (1807 – 1834 гг.); Добровский выпустил «Историю богемского языка» (1818 г.), Вук Караджич – «Сербский словарь» (1818 г.) и «Сербские народные песни» (1822 – 1823 гг.), Ленрот издал эпос «Калевала» в Финляндии (1835 г.), братья Гримм – «Германскую мифологию» (1835 г.), Асбьернсон и Моэ – «Норвежские народные сказки» (1842 – 1871 гг.) – все эти произведения стали памятниками народной души.

В своих лучших произведениях романтизм поднимается до создания символических и одновременно жизненных, связанных с современной историей образов. Но и образы прошлого, почерпнутые из мифологии, древней и средневековой истории, воплощались многими романтиками как отражение реальных конфликтов современности. В их произведениях ожили легенды, предания, сказки, песни глубокой национальной старины, опираясь на которые они не только влили свежую струю в собственно художественную литературу, но и в ряде случаев, особенно в Германии, дали новую жизнь литературному языку своего народа.

Вольномыслие романтиков представляло множество разнородных движений в самых различных областях, которые в целом и были как романтизм, и это противостояние сочиненному по правилам и размеренному строю, опора на органически сложившиеся, идущие из древности особенности уклада и взаимоотношений, стихийный протест против всяческих норм и предписаний стали надолго знаменем молодых сил ХIX века. Как ни обогатил романтизм мировую культуру средневековыми, восточными, легендарными и фантастическими образами, он все-таки был явлением духовной культуры, сознания особой среды – творческой и просвещенной интеллигенции.

^ Во второй главе «Фольклор и особенности европейского романтизма» рассматривается эпоха, когда разочарование в буржуазных преобразованиях и их последствиях становится всеобщим, своеобразные черты духовной культуры Германии получают всеевропейское значение и оказывают сильнейшее воздействие на общественную мысль, эстетику, литературу, искусство других стран. Перейдя за границы Германии, они в других странах Европы сильно меняют свой смысл в зависимости от местных национальных и исторических задач.

Первыми теоретиками романтизма являлись немецкие писатели Фридрих и Август Вильгельм Шлегели. Программной явилась серия фрагментов, опубликованных в журнале «Атеной» (1798 – 1800). Понятие романтического искусства для А.В. Шлегеля равнозначно современному искусству, в противовес классическому. Таким образом, при своем возникновении романтизм мыслился как новая форма искусства, наиболее соответствующая потребностям времени.

Сторонницей либеральных идей была Жермена де Сталь (1766 – 1817), много сделавшая для обоснования принципов романтизма. В романах «Дельфина», «Коринна» писательница защищает право женщины на свободу чувства, а также показывает столкновение человеческой личности с устоями буржуазно-дворянского общества. В 1803 г. Наполеон выслал ее из Парижа за выступление в защиту политической свободы.

В разных странах Европы появились значительные поэтические произведения и крупные поэты, чье творчество следует рассматривать в связи с историей развития предромантизма. Среди них – Макферсон как создатель «Песен Оссиана», Чаттертон, У. Блейк как автор «Песен Неведения и Познания» и удивительных по оригинальности поэм, – три вершины английского предромантизма. Франция дала Андре Шенье, Германия – поэтическое творчество Гете и Шиллера периода «Бури и натиска», баллады Бюргера. Можно говорить о предромантическом звучании поэзии итальянца Витторио Альфьери и великого русского поэта Г.Р. Державина. В качестве основных признаков художественной школы предромантизма Н.В. Фридман называет «культ «особенного», индивидуального, связанный с отказом от абстрактности художественного мышления классицизма», «новый характер изображения интимно-психологического мира человека», «стремление понять и нарисовать конкретные черты национального духа и национальной жизни» [Фридман Н.В.].

Таким образом, отдельное романтическое произведение перестает существовать в собственном родном культурном контексте, начинает вырываться из него и вступать в контакт с аналогичными родственными явлениями в других литературах, даже разделенных языковой общностью. Европейский центризм, способность группировать вокруг единого ядра типологические близкие художественные фигуры, тропы, аллегории, метафоры иногда превращается в сугубо замкнутую и чрезвычайно неприступную систему, мешающую межлитературным общностям.

В конкретных национально-исторических условиях каждой страны идеи немецких романтиков нередко получают специфическую интерпретацию, обретают иной, иногда противоположный смысл. Но французский неоклассицизм, немецкий романтизм, английский лейкизм имели общие корни. В первые годы революции они были одинаково революционны и патриотичны и единодушно отвергали «рококо», т. е. античность в ее феодально-монархической и французской форме. Затем стали действовать другие силы. Возвращение к средневековью для немцев было безнадежной попыткой вернуть свою наивную, свободную духом и нравственно чистую родину, чтобы противопоставить ее завоевателям-рационалистам.

Уход в деревенскую простоту для англичан был протестом против нищеты эпохи компромисса и против «политиканства», грозившего разрушить традиции и нравственное здоровье нации. К примеру, баллада – один из любимейших лирико-эпических жанров романтиков, который позволял полностью отойти от реальности, создать собственный фантастический мир, противопоставленный миру реальности. В западной литературе балладный жанр оформился уже в средние века.

Во всем громадном потоке публикаций старинных текстов эпического и балладно-песенного содержания баллады едва ли не сразу заняли особое место, сыграв во многих европейских литературах роль своеобразного катализатора в поисках новых выразительных возможностей языка поэзии. Хотя первоначальные импульсы в этом направлении исходили из Испании и Англии, первые европейски значимые результаты в создании и осмыслении самого жанра литературной баллады были достигнуты в Германии. Огромную роль здесь уже в период «Бури и натиска» сыграли И.Г. Гердер, И.В. Гёте и Г.А. Бюргер.

Широкий общественный интерес к национальному духу, в частности, к народной песне, и, в первую очередь, к балладе начал просыпаться у образованной публики во второй половине XVIII в. на фоне пробуждающегося интереса к истории, к народному прошлому, к руссоистски трактуемой «природе». Первый успех выпал на долю гениальных подделок древнего кельтского эпоса Джеймсом Макферсоном, публиковавшихся в 1760 – 1773 гг. и получивших всемирную известность под названием «Поэм Оссиана». Первые переводы этого произведения в России начали появляться с 1788 года, наиболее полный прозаический перевод вышел в 1792 году. И хотя современная наука считает, что это собственные произведения Макферсона, созданные на основе древнего кельтского эпоса, образы и мотивы которого сохранились в народных ирландских и шотландских преданиях, поэмы Оссиана пронизаны подлинным фольклором. После издания поэм возник культ Оссиана, легендарного кельтского барда III века.

Формирование литературного лиро-эпического жанра баллады связано с интересом к произведениям англо-шотландского фольклора на исторические темы, возникшими в эпоху предромантизма и романтизма в английской, немецкой, польской, русской словесности. В балладах В. Скотта, Р. Саути, Г. Бюргера, Ф. Шиллера, Н.В. Гете, А. Мицкевича, В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова разрабатывалась легендарно-историческая или сказочная тематика. Романтическим устремлением авторов отвечали такие черты народной баллады, как элементы таинственности в сюжете, отрывистое повествование на воспроизведении наиболее напряженных моментов развития действия, трагическая развязка, драматичность диалогов.

Вообще англо-шотландская народная баллада драматического звучания оказала особое влияние на всю европейскую литературу со второй половины XVIII века: кровавая месть, несчастная любовь, легенды (например, о Робин Гуде), исторические эпизоды. Авторская баллада, основанная на фольклорном материале, нередко чужеземном и потому экзотическом возникает в пору предромантизма. Баллады с мрачным колоритом получили широкое развитие у английских (Р. Бёрнс, С. Кольридж) и поздних немецких просветителей и романтиков (Г. Бюргер, Ф. Шиллер, И. Гёте, Г. Гейне, Л. Уланд), а также в России у «балладника» В.А.Жуковского, прославившегося блестящими переводными и оригинальными балладами («Светлана»).

Как принято считать, романтизм сформировался в Германии. Однако, возникновение романтизма не было событием, замкнутым национальными границами. В 90-е годы XVIII века романтизм заявляет о себе едва ли не повсеместно. Романтизм как течение художественной практики и теории вовлек в свою орбиту разные виды искусств и состоялся в разных странах. В Германии романтизм представляют эстетики, писатели, музыканты, связанные с йенской школой: Вакконедер (1773 – 1798), Тик (1773 – 1853), братья Август Шлегель (1767 – 1845) и Фридрих Шлегель (1772 – 1829), Новалис, Гофман; во Франции – Гюго (1802 – 1885), Мюссе (1810 – 1857), Шенье (1764 – 1811); в Англии – Кольридж (1772 – 1834), Вордсворт (1770 – 1850), Байрон (1788 – 1824), Шелли (1892 – 1822); в Италии – Леопарди (1798 – 1837). Йенские романтики, в частности, А.Шлегель, выражали стремление ко всеобщности явлений, к универсализму. Этот романтический универсализм сказался и на социальном утопизме романтиков, на их утопических мечтах о торжестве идеалов гармонии во всем человеческом обществе.

Абсолютизация духовного мира отдельной личности у романтиков была сопряжена с известными негативными моментами. Однако, в гораздо большей степени это возвеличивание отдельной личности, принципиальная установка вести путь познания всего сущего через ее внутреннее «я» привели романтиков к их самым значительным идейно-эстетическим завоеваниям. В этой области романтиками сделан тот существенный шаг вперед в художественном познании действительности, который выдвинул романтизм на смену искусству Просвещения. Стихи У. Вордсворта и В. Мюллера, Гейне и Байрона, Виньи и Ламартина, психологические повести Шатобриана и де Сталь раскрывали современникам богатства духовного мира отдельной личности. В межлитературном процессе возобладали индивидуалистические факторы, но одновременно обозначается и сближение литературы с реальностью, причем реальность воспринимается через конкретную личность в ее неповторимости и индивидуальности, вступающей в общественные связи или, наоборот, отторгающей их. Антропологизация литературы ведет к выдвижению на первый план писателя, художника, творца.

Внеличные ценности, определявшие ценность романтической личности, по отношению к эмпирическому бытию человека – некая высшая, идеальная сфера. Ранний немецкий романтизм (йенский) оправдывал плоть, приемля материальный мир в мистически просветленном виде. Но и этот акт предполагал двойственность «бесконечного» и «конечного», преодолеваемую одухотворением конечного. Резкий дуализм, разрыв между идеалом и действительностью в высшей степени уже присущ позднему немецкому романтизму. Обращение к избранной личности, возвышающейся над «толпой», отнюдь не исчерпывает трактовку индивидуалистического начала у романтиков. В этой области в не меньшей мере сказался и их глубокий демократизм (Вордсворт, Гейне, В. Мюллер, Эйхендорф, Шуберт).

Грандиозные социальные катаклизмы, потрясшие сначала Францию, а затем всю Европу, нельзя было воспринимать рассудочно, аналитически бесстрастно. Разочарование в революции как способе изменения социального бытия вызвало резкую переориентацию самой общественной психологии, поворот интереса от внешней жизни человека и его деятельности в обществе к проблемам духовной, эмоциональной жизни личности.

В философии и искусстве начала века зазвучали трагические ноты сомнения в возможности преобразования мира на принципах Разума. Попытки уйти от действительности и в то же время осмыслить ее вызвали появление новой мировоззренческой системы – романтизма.

Разочарование в итогах Французской революции поставило под вопрос породившую ее идеологию Просвещения, и в искусстве послереволюционной эпохи – в романтизме – произошла полная смена мировоззренческих и эстетических ориентиров. Французская революция и подготовившее ее Просвещение имели прямых политических противников, выступавших от имени тех классов, которые революция оттеснила с арены исторического развития. Но в последствиях этой революции были разочарованы и ее сторонники, верившие обещаниям просветителей. Характерной и определяющей чертой духовной идеологической атмосферы, сложившейся после революции, была антипросветительская, антибуржуазная реакция, имевшая, однако, различную социально-политическую устремленность. Литературные движения европейских стран того периода – романтизм прежде всего – отражали именно эти настроения эпохи.

Рубеж XVIII – XIX вв. явился тем этапом, когда в сознании художников рождались идеи нового мира, несущего противоречия и сложность, открытых революцией во Франции. В художественной культуре утверждается господство нового стиля мышления, теоретически и практически распространяется художественное сознание нового типа. Это время перехода от Просвещения к романтизму, интенсивного романтического освоения мира, создания «школ» и союзов и их разрушения, отрицания норм и традиций прошлого, узаконивания своих форм, внутреннего тяготения к новому.

Энтузиазм ранних романтиков был похож на великое путешествие в глубинные миры своего «я». Это связано с тем, что культурная атмосфера переходного времени складывалась под знаком субъективистской философии, поставившей в центр мира человека и его внутреннюю духовную конституцию. Но и в самой литературе уже окончательно утвердился интерес к внутреннему миру человека, бесконечные горизонты которого обозначил Гете в своем романе «Страдания юного Вертера» (в нем также выражено томление художника по рождению полнокровного образа мира и человека, просматривается рождение энтузиастического состояния человека).

Классической страной романтизма была Германия. События Великой французской революции, ставшие решающей социальной предпосылкой интенсивного общеевропейского развития романтизма, были пережиты здесь преимущественно идеально. Это способствовало перенесению общественных проблем в сферу спекулятивной философии, а также этики и особенно – эстетики. Прародиной романтизма суждено было стать Германии; и для всех национальных культур при всей их самобытности, при всей исторической неизбежности «национальных романтизмов», немецкий романтизм будет существовать в качестве ориентира, в качестве предмета непрерывного осмысления и отталкивания. Немцы, не будучи общественной нацией, разделенной на множество разных государств, по мнению Ж. де Сталь, погружаются в идеалы, поскольку окружающая их действительность враждебна личности, свобода возможна здесь лишь в сознании, поэтому немцы особенно искусны в эпоху романтизма в отстаивании свободы выражения.

Начало собиранию и изучению народных песен положил Иоганн Готфрид Гердер (1744 – 1803). Он выступает страстным пропагандистом народной поэзии и в 1778 – 1779 гг. выпускает сборник «Народные песни», в который вошли немецкие, английские, испанские, греческие, шотландские, скандинавские, литовские, эстонские песни – издание, сохраняющее непреходящее значение вплоть до наших дней: не случайно позднее сборник получил другое название – «Голоса народов в песнях». На последовавший позже призыв Гердера собирать и записывать народные песни первым откликнулся молодой Гёте, записавший летом 1771 г. в Эльзасе двенадцать народных баллад вместе с мелодиями. При этом он тщательно обдумал структуру своего небольшого собрания, лежащего у самых истоков современной фольклористики в Германии. Самому Гёте, всю жизнь, подобно Гердеру, занимавшемуся изучением, собиранием и переводом песенного творчества различных народов, раннее обращение к фольклору позволило избегнуть манерного стиля поэзии рококо и уже в цикле «Зезенгеймские песни» в начале 1770-х годов создать подлинные поэтические шедевры.

Вслед за Гердером и Гете Бюргер и Шиллер усваивали фольклорные образы и мотивы, форму и мелодику народного стиха. Наиболее радикальные представители «бурных гениев» обращались к сказаниям и легендам, отражающим настроения угнетенных низов, используя фольклор как средство борьбы против помещичьего гнета (Бюргер).

Во Франции, где особенно сильны были традиции классицизма, романтизм встретил наибольшее противодействие и утвердился в литературе лишь к началу 1820-х гг. Его отличает связь с наследием Просвещения и с предшествующими художественными традициями, большая обращённость к современности, к актуальной социально-полити-ческой проблематике. Во Франции первой трети XIX в. романтизм был основным направлением литературы. На раннем этапе его развития центральная фигура – Франсуа Рено де Шатобриан (1768 – 1848). Он представлял консервативное крыло этого направления. Все написанное им – это полемика с идеями Просвещения и революции. В трактате «Дух христианства» прославляется «красота религии» и обоснована мысль о том, что католицизм должен служить основой и содержанием искусства. Спасение человека, по мнению Шатобриана, только в обращении к религии. Шатобриан писал высоким, выразительным, по мнению советских исследователей, «ложно глубокомысленным стилем».

К началу 30-х годов заметно изменилось соотношение сил в литературном развитии европейских стран. Франция теряет роль былой законодательницы эстетических норм и вкусов в искусстве и литературе. На первое место выдвигается Германия, с которой в иных моментах успешно соперничает Англия. Так или иначе все европейские литературы той поры полны откликов на эстетические теории и литературную деятельность ранних немецких романтиков. К исходу же 20-х годов, когда романтизм становится перевернутой страницей немецкой литературы, когда с кончиной Гофмана временно угасает и его литературная слава, когда на литературном перепутье оказывается Гейне, к тому же вынужденный покинуть родину, немецкая литература надолго и прочно отходит на второй план, а внутри нее начинается процесс острой и активной антиромантической реакции. Во Франции же в этот период, напротив, романтическое движение, хотя и достаточно значительное в своих истоках, но разрозненное и не оформленное организационно, именно в 20-х годах консолидирует силы, становится школой, разрабатывает свою эстетическую программу, выдвигает новые имена крупнейших поэтов и писателей – Ламартина, Виньи, Гюго.

Стоявший у заката немецкого романтизма Генрих Гейне (1797 – 1856) показал, что романтизм в его немецкой разновидности ведёт к полному разладу с действительностью. Гейне стал на позиции реализма и революционного демократизма («Германия. Зимняя сказка» и др.). Генрих Гейне – крупнейший немецкий романтический поэт, чье отношение к романтизму было неоднозначным. Точнее всего он определил его сам, назвав себя «романтиком-расстригой», то есть, подчеркивая свой отход от романтизма одновременно с глубокой, неразрывной внутренней зависимостью от него. Гейне был поэтом революционной демократии. Во многих своих стихах он опирается на народную песню, благодаря развитию мотивов которой достигает необыкновенной естественности, ясности и простоты.

В европейском романтизме из-за чрезвычайно неравномерного развития разных культурных регионов за пределами ядра остаются литературы, формально входящие в романо-германский регион, как, например, испанская или итальянская. Но в первом случае существенным препятствием на пути преодоления национальных границ и приобщения к центру являются сильные традиции восточной культуры, оказавшие значительное влияние на национальный характер.

В целом же, литература каждой отдельной европейской страны, отражая социальные процессы, в ней происходящие, сохраняла свое национальное своеобразие. Характерно, что романтики, много сделавшие для расширения международного обмена художественными ценностями, неизменно подчеркивали национальные корни каждой культуры, ее самобытность и неповторимый местный колорит. На первый план выдвигалась идея «характерного» искусства, то есть искусства, наделенного силой, энергией и национальной самобытностью, близкого природе, народного во всех своих проявлениях.

^ В третьей главе «Фольклор и духовно-эстетические искания английских романтиков» утверждается, что романтизм в Англии оформился раньше, чем в других странах Западной Европы. Романтические тенденции долгое время существовали подспудно, не вырываясь на поверхность, чему в немалой степени способствовало раннее возникновение сентиментализма. Эти незримо существовавшие романтические мироощущения проявились в целой системе свойственных только Англии явлений, что дает право исследователям, пишущим о специфике английского романтизма, говорить о предромантизме, хронологически предшествующем собственно романтизму.

Среди поэтов данной эпохи двое являются крупными предшественниками романтизма: Коллинз (1721 – 1759), в «Одах» которого романтическая выдумка, богатое и разнообразное содержание, нежность чувства и элегические настроения порой противоречат пиндаровской классической традицией, сдерживающей его свободное вдохновение; Томас Грей (1716 – 1771), автор элегий, у которого классическое чувство меры без ущерба регулирует импульс свободного вдохновения.

Предромантизм возник в период кризиса просветительства, романтизм явился продолжением размышлений о возможностях человеческого разума. Основное внимание романтиками было уделено особому свойству романтизма – воображению. Так, теоретическое осмысление воображения у Кольриджа связано с важнейшей страницей в истории английской культуры – проникновением немецкой философии и эстетики в английскую духовную жизнь. «Литературная биография» Кольриджа содержит интересную полемику автора с Шеллингом. Первые переводы немецких поэтов делаются Скоттом и Кольриджем.

Во второй половине XVIII в., в период, который принято называть предромантизмом, создаются предпосылки для осуществления в 90-х годах XVIII в. романтического взрыва, перехода от просветительских форм мышления и сознания к романтическому восприятию мира и определению места в нем человека, внутренний мир которого, многомерный и глубокий, становится главным объектом изображения. Мир для английских романтиков – это хаос, который в своем движении не имеет никакого направления, никакого доступного пониманию образца либо причины. Единство повествования достигается здесь порой не последовательностью и взаимосвязью событий, а общностью проблематики и единством авторского взгляда на вещи.

Произведения писателей, основывавших свое творчество на философском скептицизме и романтической иронии, создавались главным образом методом определения границ человеческого языка и анализа последнего. В основу их творчества была положена концепция способности человека к неправильному пониманию, т.е. концепция диспропорции между индивидуальным человеческим разумом и окружающим человека миром.

Возродив жанры национальной лирики (баллада, эпитафия, элегия, ода) и существенно переработав их в духе времени с акцентом на внутренне раскованный мир личности, романтическая поэзия уверенно шла от подражательности к оригинальности. Меланхоличность и чувствительность английской поэзии соседствовала с эллинистическим языческим любованием жизнью и ее радостями. Эллинистические мотивы у Китса и Мура подчеркивали оптимистический характер изменений, происходивших в поэзии, – освобождение ее от условностей классицизма, смягчение дидактики, обогащение повествовательных линий, наполнение их субъективностью и лиризмом.

Поэт должен искать новое основание поэзии, новое «principium volens» – что и делают романтики в своих одах. Будучи найденным в конкретном стихотворении (в данной строфе, в данной строке), оно не утверждается раз и навсегда; в следующем стихотворении его придется искать заново. Этот поиск и становится магистральной темой романтической оды. Одержимость божественным восторгом дает поэту предельную власть – найти или сотворить (это неразличимо) новое основание поэзии. Таким найденным (созданным) божеством, «эпонимом» поэзии становится в восьмой строфе «Оды» Вордсворта «Ребенок-творец»; ему подобны Соловей Китса, Ветер Кольриджа и Шелли. Утверждение божественной инстанции в данном стихотворении есть индивидуальный и неповторимый акт. Если нет прежней богини, провозглашает поэт в «Психее» Китса, «я создам ее сам в своем воображении и сам же стану ее жрецом («I see, and sing, by my own eyes inspired»)» [Китс Д.].

Оборотная сторона этого акта – неудача, ошибка. Отсюда – двойное видение Ребенка в «Откровениях бессмертия» и Соловья в оде Китса: трезвыми и восторженными глазами. Увиденный восторженными глазами, ребенок в «Оде» Вордсворта выступает вместо музы, но уже не музы-традиции. Магическая апострофа «явись!», «заклинание стиха» («incantation of this verse»; «Ода Западному Ветру» Шелли) вызывает Ребенка как трансцендентное традиции природно-поэтическое начало. Итак, ребенок в «Оде» Вордсворта (как Ветер у Шелли и Соловей у Китса) – великий посредник, связующее звено между Поэзией и Природой; он не просто адресат, объект воспевания, но «источник», «начало», «причина» оды, найденная в самой этой оде.

Возрождение интереса к народной балладе в предромантической литературе второй половины XVIII в. надолго определило развитие английской поэзии. В XVIII в. началась запись и систематизация памятников английского и шотландского фольклора. В творчестве предромантиков середины XVIII в., собиравших фольклор и стилизовавших под него свои собственные произведения, зарождается традиция, великолепно развитая впоследствии романтиками – Кольриджем, Вордсвортом, Саути, Скоттом. На рубеже XVIII – XIX веков вслед за Гете и Шиллером к жанру баллады обращаются гейдельбергские романтики и поэты «Озерной школы», Д. Байрон и Г. Гейне, А. Пушкин и А. Мицкевич, В. Гюго и Н. Ленау.

Начало английского романтизма принято связывать с появлением сборника Вордсворта и Кольриджа «Лирические баллады» (1798), с опубликованием предисловия, содержащего основные задачи нового искусства. Но благодаря уже существовавшему предромантизму, появление романтизма не было похоже на неожиданность, не сопровождалось отказом от старых образцов.

Огромной важности вопросы, выдвигавшиеся жизнью и вторгавшиеся в литературу, ломали старые эстетические представления, старые, относительно узкие, часто ограниченные семейно-бытовым миром масштабы повествования, сложившиеся в литературе XVIII века. Поэтому в конце XVIII – начале XIX века необычайно раздвигаются сюжетно-тематические масштабы английской литературы. «Паломничество Чайлъд-Гарольда» или «Дон Жуан» Байрона, «Королева Маб» и другие поэмы Шелли, произведения Мура могут служить убедительным тому доказательством. На языке художественных образов романтики стремились выразить философские поиски своего времени, обозначить общие закономерности современного им духовного развития.

Первый период развития английского романтизма совпадает с периодом французской революции. В этот период жестокие социальные последствия промышленного переворота, переплетающиеся с политическими последствиями французской революции, вызывают к жизни творчество группы писателей, образующих так называемую «Озерную школу» (Саути, Кольридж, Вордсворт), отражающую чаяния разоряемых классов.

С Озерным краем связано имя замечательного английского поэта Уильяма Вордсворта, который жил там с 1799 года до самой своей смерти в 1850 году (дер. Грасмиер). Позже, привлеченные соседством с Вордсвортом, в Озерном крае поселились и два других поэта «озерной школы» – Сэмюель Кольридж и Роберт Саути.

Первый период творчества лейкистов (конец 80-х – начало 90-х годов XVIII века) отмечен общим для всех трех поэтов интересом к важнейшим социальным вопросам современной жизни. Немаловажным фактором, оказавшим сильнейшее влияние на раннее творчество лейкистов, была французская буржуазная революция. Обострение классовых и национальных противоречий в Англии, правящие классы которой грабили и угнетали народ и чинили суд и расправу над ним от лица английской королевской власти, заставили лейкистов отнестись к первым событиям буржуазной революции во Франции с сочувственным вниманием. Французская буржуазная революция, прямо или косвенно, нашла себе отражение в ряде произведений, созданных поэтами «Озерной школы» с 1789 по 1793 г. Кольридж пишет в честь 14 июля оду «На взятие Бастилии»; Вордсворт в нескольких стихотворениях 1789 – 1793 гг. объявляет себя сторонником революции; под впечатлением революции во Франции Саути создает драму «Уот Тайлер», посвященную английскому крестьянскому восстанию 1381 года.

Воссоздавая в своих произведениях картины прошлого, Кольридж и Саути, хотя и не призывали к его реставрации, но все-таки подчеркивали его непреходящие ценности по сравнению со стремительным движением современности. Однако патриархальные идеалы Вордсворта, идеализация средневековой мистики Кольриджем и Саути вызывали критику со стороны революционных поэтов-романтиков (Байрон) и современных им исследователей. В 1809 г. триумвират литературной реакции подвергся неожиданному и решительному нападению: двадцатилетний Байрон выступил с осмеянием и разоблачающей критикой лейкистов в своих «Английских бардах и шотландских обозревателях». Насмешливо называя лейкистов «английскими бардами», Байрон подчеркивал архаичность тематики и мировоззрения поэтов, высмеивал их средневековый уклон, преклонение перед патриархальными условиями седой старины.

Свой разгром «Озерной школы» Байрон начал с Р. Саути, называя его «продавцом баллад». Байрон особо подчеркивает «ирреальность, антихудожественную и нелепую фантастику» поэм Саути. Клеймя ханжество «наивного» Вордсворта, «тупого ученика» «школы» Саути, Байрон возмущается тем, как изображен в стихах Вордсворта английский народ. Он привлекает для убийственной критики «манерного примитивизма» У. Вордсворта балладу «Юродивый мальчик», сближая самого поэта с жалким персонажем его баллады. Критикуя третьего «барда», С. Кольриджа, Байрон высмеивал идеализм и мистику, «темноту» его поэзии.

В последние годы своей жизни, возможно, под напором активного критического натиска, лейкисты заметно ослабили свою творческую инициативность, перестали писать стихи, обратившись либо к прозе (Саути), либо к философии и религии (Кольридж), либо к осмыслению творческого сознания поэта (Вордсворт).

Английская лирическая поэзия в лице поэтов «Озерной школы» У. Вордсворта, С. Кольриджа и Р. Саути преподнесла европейскому литературному процессу удивительные новации в интерпретации и воссоздании художественной реальности. Поэзия была более радикальна в отношении формы. Восточные мотивы в лирике Шелли, Байрона, Мура возникают уже в первый период английского романтизма. Они диктовались жизнью – Англия расширяла свои колониальные владения, и восточная культура и философия влияли на образ жизни, садово-парковое строительство, архитектуру. Создание непосредственности видения реальности не обязательно приходит сразу при созерцании предмета, пейзажа, человека, явления. Английская пейзажная лирика Вордсворта, Кольриджа, Роджерса, Кэмпбелла, Мура живописна в самом прямом и строгом смысле этого слова.

Напротив, острота, всеохватность и новизна видения возникает в полном одиночестве, спустя некоторое время. Работа воображения начинается с осознанной необходимости увидеть заново давно виденное, запечатленное в памяти (как, например, в произведениях Кольриджа «В беседке», в «Тинтернском аббатстве» Вордсворта). Вслед за английскими сентименталистами Томсоном и Греем лейкисты использовали так называемое размытое, смешанное видение, рожденное не разумом, но чувством, значительно расширив диапазон поэтического видения в целом.

Утвердив самоценность личности, лейкисты разработали проблемы взаимоотношения ее с миром, драматически отразив переменчивость внутреннего мира человека, предугадав динамику этого процесса, а самое главное – настойчиво искали пути восстановления нарушенных нравственных связей человека с природой, апеллируя к нравственности и чистоте человеческой души.

Следующий период в истории романтизма связан со вступлением в литературу революционных романтиков – Байрона, Шелли и Скотта, открывших новые жанры и виды литературы. Символами этого периода стали лиро-эпическая поэма и исторический роман. Появляются «Литературная биография» Кольриджа, «Английские барды и шотландские обозреватели» Байрона, великолепные предисловия к поэмам Шелли, трактат самого Шелли «Защита поэзии», литературно-критические выступления В. Скотта (сто статей в «Эдинбургском обозрении»), его исследования по современной литературе. Роман занимает достойное место наряду с поэзией. Бытописательные и нравоописательные романы М. Эджуорт, Ф. Берни, Д. Остен подвергаются значительной структурной реорганизации, создаются национальные варианты романов – шотландский цикл В. Скотта, «ирландские романы» М. Эджуорт. Обозначается новый тип романа – романа-памфлета, романа идей, сатирического бурлеска, высмеивающего крайности романтического искусства: исключительность героя, его пресыщенность жизнью, меланхолию, высокомерие, пристрастие к изображению готических руин и уединенных таинственных замков (Пикок, Остен).

Компромиссное существование различных стилей в эпоху Просвещения, довольно спокойное противостояние их друг другу привели романтика Байрона к верности классицизму на протяжении всего творчества и отказу от частого употребления слова «романтизм», «романтический» в его финальном произведении «Дон Жуан». Вообще у английских романтиков не было последовательно серьезного отношения к романтизму, как, к примеру, у романтиков немецких. Отличительной чертой духовной деятельности англичан, отразившейся и в художественном литературном творчестве, было осмеяние, пародирование того, что только становилось литературной нормой.

Романтические поэмы были новым достижением Байрона в поэзии. Их отличает разнообразие поэтического видения душевного мира человека в самые напряженные моменты жизни. Герою, его мыслям, переживаниям созвучна природа и ее стихии. Их движение и непрерывное изменение во времени придают пейзажам в поэмах особую красоту. Где бы ни видел поэт своих героев – на фоне бескрайнего моря, диких скал или развалин замков, – он использует пейзаж не только для того, чтобы подчеркнуть их одиночество, но и показать быстротечность времени.

Таким образом, сформировавшись в конце XVIII – начале XIX вв., «озерная школа» была выражением романтического протеста против просветительского рационализма. У.Вордсворт, С.Кольридж и Р. Саути составили единую «школу» в английской поэзии, хотя на самом деле были очень различны и по уровню, и по характеру дарования и, если не считать юношеских попыток сотрудничества Кольриджа и Саути, «Лирические баллады» были единственным совместным выступлением этих поэтов в печати. Поэты замечательно дополняли друг друга. Но, конечно, общение и обсуждение поэтических проблем стимулировали творческие поиски каждого и, по крайней мере, для Вордсворта и Кольриджа, были необходимостью.

Blog

Содержание