Geum.ru

Европейский Институт Психоанализа, 1995 Вступление Благословленный и запретный инцест Уже во время первых, еще не называемых психоаналитическими, сеансов, Фрейд обращает внимание на то, что в рассказ

Вид материалаРассказ

Содержание


Глава 2. Связь взрослого и детского анализа
Глава 2. Связь взрослого и детского анализа
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   45

Глава 2. Связь взрослого и детского анализа

105

стным переносным успехам, из-за которых аналитик и роди­тели только часто обманываются и приходят в заблуждение. Понятно, что именно прегенитальные, преэдиповые стремления придают переносу ребенка отрицательный, мешающий анализу характер. Детский аналитик был бы в тяжелом положении, если бы он в то же время не рас­считывал на информацию, идущую из переноса объектной фиксации и из положительного и отрицательного Эдипо-ва комплекса и несущую с собой такую позицию Я как самонаблюдение, благоразумие и рациональное мышле­ние. Она укрепляетЧ-ерапевтический союз между ребен­ком и аналитиком и хотя бы немного помогает пациенту поддерживать сотрудничество, несмотря на давление со­противления и отрицательного переноса. Здесь вспоминаются одни из первых технических пред­писаний, что перенос всегда должен быть истолкован там, где он начинает служить переносу. Что касается детского анализа, то оказывается необходимым объяснить пре-эди-пову часть переноса» раньше эдиповой. На основании изложенного мы также понимаем, поче­му детский анализ встречает особые технические трудно­сти и почему становятся необходимыми технические по­правки, где они касаются маленьких детей, не достигших фаллической фазы, или детей, развитие которых замерло на пре-эдиповой ступени (в противоположность регрессии с более высокой на более низкую ступень развития). Для случаев этой категории не приспособлен ни один техничес­кий метод, который предусматривает разумное и добро­вольное сотрудничество пациента, т.е. позицию либидо и Я, которая еще не созрела. В техническом отношении анали­тики здесь многому научились и из анализа тех, кто рос без матери, сирот, выросших в концентрационных лагерях. Там, где во время своего развития дети не имели благопри­ятных возможностей получать длительный контакт с объек­том, в анализе также отсутствовали элементы переносно­го отношения к аналитику, используемые в аналитической работе (см. Эдит Людовик Гиомруа, 1963 г.). Детский аналитик как внешний представитель внутренней инстанции . ______

Мы впадаем в заблуждением, если считаем, что все переносные отношения между ребенком и аналитиком сводятся к прежним эмоциональным образованиям. На

106

А Фрейд

аналитика обрушиваются не только либидонозные и агрес­сивные замещения, но и также часто целые части детской личности, которые таким образом спроецированы на вне­шний мир, или, точнее сказать, экстериоризированы (см. также Варрен М-Броддей (1965 г.) и его исследования роли членов семьи в патологии детского возраста). Поскольку аналитик открыл для инстинктивных произ­водных (представлений, фантазий, действий) свободный доступ для проявления во всей полноте, он стал для ребен­ка представителем его ОНО, т.е. "совратителем" со всеми отрицательными и положительными последствиями, кото­рые приносит с собой эта роль. Настолько, насколько его вербализация и толкование снижают детские страхи, он играет роль помощника Я, за которого цепляется нуждаю­щийся в поддержке пациент. Так взрослый аналитик явля­ется одновременно перенесенным во внешний мир Сверх-Я и идеалом. Здесь возникает парадоксальная ситуация: ребенок боится критики со стороны этой созданной пере­носом авторитетной фигуры и ищет опять скрывшиеся от него производные ОНО, проявившиеся в анализе. Подобная экстериоризация — весьма ценный матери­ал, она позволяет объяснить конфликты между психичес­кими инстанциями. Она тем плодотворнее для анализа, чем строже мы проводим различие между ними и пере­носом объектных отношений. Необоснованно утвержде­ние, что в конце концов все внутренние конфликты сво­дятся к идентификации с окружающими людьми, стало быть, к прежним любовным отношениям. Обсуждая воп­рос о внутреннем мире ребенка, следует сказать, что в нем отношения между системами и инстанциями психи­ческого аппарата не менее значимы, чем отношения к миру объектов. Здесь мы не должны забывать, что и в анализе взрослых вслед за внешним перенесением кон­фликтов между психическими инстанциями и внутри психических инстанций внутренний мир ребенка тоже играет свою роль. Например, навязчивые невротики из­вестны как "сварливые" пациенты, т.е. их внутренние амбивалентные конфликты переносятся в ходе анализа как разногласия с аналитиком, которые горячо отстаи­ваются с их стороны. В конфликтах между активными и пассивными, мужскими и женскими стремлениями аналитик делается представителем той или другой сто­роны и в таком значении подавляется. Для маньяков ана­литик символизирует одновременно или в быстрой пос-

Глава 2 Связь взрослого и детского анализа

107

ледовательности объект маниакального стремления и силы Я, которые необходимы для его подавления. В по­граничных случаях шизофрении терапевту прежде все­го может выпасть роль помощника Я. В состоянии спу­танности или под давлением вызывающих страх фанта­зий пациент цепляется за рациональную позицию врача как за спасательный круг и использует тон его голоса или форму объяснения (больше, чем его содержание), чтобы взять на прицел одолевающие его первичные процессы. Аналитику важно различать, что союз таких пациентов с их терапевтами совсем другой, чем у истерика, который переносит на своего аналитика прежние любовные побуж­дения и хочет доставить себе самому удовлетворение. Перенесение внутренних инстанций и побуждений на аналитика является при таком рассмотрении специфичес­кой формой переноса, которое при правильном истолко­вании может внести ценнейший вклад в анализ.

Инфантильная зависимость и ее роль в детском и взрослом анализе

Кажется только вопросом техники то, насколько роди­тели пациента должны быть включены в терапевтическую работу. За этим лежит теоретически гораздо более важная проблема: начиная с какого периода можно рассматривать личность подрастающего человека как независимую струк­туру, т.е. когда ребенок перестает быть отражением и иг­рушкой окружающих его влияний внешнего мира. В сочинениях Фрейда мы находим ранние и многочис­ленные указания на значение детской зависимости для ста­новления характера, с одной стороны, и образования не­врозов, с другой. Как "биологический фактор" она несет ответственность, в первую очередь, за зрелость подраста­ющей личности. Из страха потери объекта, потери люб­ви и наказаний, которым подвержен беспомощный ребе­нок, вырастает податливость ребенка воспитанию, которая оборачивается во взрослой жизни "социальным страхом". Угрызения совести, происходящие из интериоризации ро­дительского авторитета, прямо ведут к невротическим кон­фликтам. Тому обстоятельству, что период зависимости ре­бенка от взрослого у человека намного длиннее, чем у всех других живых существ, Фрейд приписывал такие последствия, как способность любить в целом и эдиповы стремления в ча­стности, как культурная борьба против агрессии; как воз-

108

А Фрейд

никновение религии; как этика и мораль; короче, как важ­нейшие предпосылки, прогрессивного гуманизма и социализа ции человечества. (См. следующие места у З.Фрейда: "...биологические факты длительной несамостоятельно­сти и медленного созревания молодого человека..." (собр соч , т. XII, 328); ..мы понимаем, что Эдипов комплекс является психи­ческим коррелятом вторичных фундаментальных биологи­ческих фактов длительной инфантильной зависимости че­ловека.." (собр соч , XII, t26), "Биологическим (фактором) является длительно затя­нувшаяся беспомощность и зависимость маленького ребенка } чодеи Вн}тпри.иач,очно( существование человека в проти­воположность большинству животных относительно укоро­чено, на свет он появляется неподготовленнее, чем они. Тем сал1ым усиливается влияние реального внешнего мира, про­двигается дифференциация Я от ОНО, повышаются опасно­сти со стороны внешнего мира и чрезмерно вырастает зна­чение объекта, который один может защитить от этих опасностей и возместить потерянную внутрилшточную жизнь Этпт биологический люмснт и создает первые опас ные ситуации и вызывает потребность быть нобимым, ко торпя у-ш^ L/o-fw/c не покидает человека" (собр соч., XIV, 186); Защита детской беспомощности придает реакции на беспомощность, которую взрослый должен уважать и ре­лигиозное воспитание признавать, их характерные черты" (собр. соч., XIV, 345); ^Мотив борьбы индивида с "грехом" можно легко най­ти "в его беспомощности и зависимости от других и лучше всего можно охарактеризовать как страх потери любви" (собр.соч., XIV,483) Инфантильная зависимость в анализе взрослых

Анализ взрослых издавна стремится свести проявляю­щиеся явления зрелого периода к их латентным предше ствующим ступеням и тем самым возродить в переносе ин­фантильную беспомощность и зависимость С другой сто­роны, значение этих регрессий ограничено на их генетичес­кой роли Поскольку учитываются динамические, топичес­кие, структурные и экономические точки зрения, взрослый пациент остается самостоятельной ценностью со своими соб­ственными внутренними инстанциями, со своей собственной структурой личности и со своими закрепленными в этой

Глава 2 Связь взрослого и детского анализа

109

личности невротическими конфликтами, к которым вне­шний мир имеет лишь косвенное отношение. Классическая техника анализа взрослых является ло­гическим последствием и живым выражением этого убеж­дения. Это относится к основным правилам анализа, что внимание психоаналитика направлено исключительно на внутреннюю жизнь пациента; что аналитик объективно не видит окружение пациента, а только субъективно воспри­нимает его глазами пациента; что отношения между па­циентом и аналитиком исключают все вмешательства из вне; и что только таким образом создается ситуация, ког­да переносы из прошлого находят свое полное выражение. Несмотря на отдельные возражения (см., например, Б Р Лафорж, 1936, его взгляд на семейные неврозы и его требования к семейному анализу), основные принципы взрослого анализа в целом остаются неизменны.

Инфантильная зависимость в детском анализе Необходимо лишь разобраться в том, что ни .один из выше перечисленных аргументов для детства не обосно­ван, т.е. применительно к одному жизненному периоду в беспомощности и зависимости еще живы факторы насто­ящего. Насколько бы самостоятельным или несамостоя­тельным ни был ребенок, нужно в каждом конкретном случае заново в соответствии с возрастом устанавливать состояние развития и патологию. Для оценки состояния развития и степени существую­щей зависимости или достигнутой независимости у детс­кого аналитика имеется в распоряжении множество кри­териев Он изучает, с одной стороны, как разграничены друг с другом различные формы и аспекты зависимости; с другой стороны, меняющиеся отношения между ребен­ком и родителями в их хронологической последователь­ности Б этом плане можно проследить линию развития, согласно которой родители служат, соответственно возра­сту ребенка, следующим потребностям: а) потребности в объединении (симбиозе) с матерью в пе­риод, когда собственное сознание и внешний мир еще сли­ты в нарцисстической среде; б) потребности в помощи при ориентации во внешнем мире и при создании ситуаций удовлетворения; в) потребности в объектах внешнего мира, в которые мо­жет трансформироваться нарцисстическое либидо в на-

110

А. Фрейд

правлении объектного либидо; г) потребности в помощи и руководству при ориентации во внутреннем мире и при овладении им, т.е. при ограни­чении побуждений; д) потребности в образцах во внешнем мире как стимул для образования СВЕРХ-Я. Для аналитика также важно понимать, какую роль можно приписать влиянию родителей на возникновение патологических явлений. Здесь не всегда легко различить причину и следствие, т.е. не путать реакцию матери на ее нездорового (к примеру, аугичного) ребенка с ее патоген­ным влиянием на его развитие. Вероятнее всего эти раз­личия могут встретиться в одновременном анализе мате­ри и ребенка. Долговременные и дорогие исследования, вероятнее всего, оправдываются благодаря полученной в них информации. (См. по этому поводу публикации Гос­питаля "Ребенок, терапия, клиника" и авторов: Доротти Барленгхэм, 1955; Ильза Хеллман, I960; Катта Леви, I960; Марджори Спринц, 1962). Из анализа матери и ребенка мы узнали следующее: а) что для многих родителей их ребенок представляет со­бой либо идеальную фигуру, либо объект из их собствен­ного прошлого, что их соединение с ребенком зависит от этого мнимого отношения, и что ребенок развивается в духе этих фантазий, чтобы сохранять расположение к себе родителей, даже где ему самому причиняется наличие; б) что многие невротические или психотические родите­ли втягивают ребенка в свою патологическую систему и пренебрегают его собственными потребностями развития; в) что некоторые матери фактически разделяют симптом с ребенком и вместе с ним действуют в форме совмест­ного психоза, г) что патогенное влияние на ребенка тем сильнее, чем больше он выступает на стороне родителей в фактических действиях, а не только в фантазиях; в последнем случае анализ ребенка может удовлетвориться терапией, в пер­вом случае необходимо обследование референтного роди­теля, если ребенок должен быть освобожден от его пато­логической зависимости. Изветен факт: родители часто ответственны также за поддержание нарушений у ребенка. Многие из инфантиль­ных фобий, инфантильных нарушений питания, церемо­ний засыпания и т.п. могут появиться только при поддер­жке матери. Матери, которые также сильно боятся состо-

^ Глава 2. Связь взрослого и детского анализа

111

яния страха у ребенка, как и он сам, сами становятся за­щитниками его страха и тем сопричастны предостерега-ниям, избеганиям, отречениям и т.д. Часто инфантильные нарушения такого рода для наблюдателя еще очевиднее, когда невротические дети отдалены от своих родителей (как, например, при эвакуации лондонских детей в годы войны 1939-1945 гг.). Непременные навязчивые действия производятся навязчивоневротическими детьми на теле матери, а не на собственном теле. Для некоторых роди­телей анализ показал, что патология у ребенка отвечает некоторому бессознательному желанию с их стороны, и что по этой причине они вынуждены способствовать на­рушению вместо того, чтобы противостоять ему. Неопровержимый факт: родительской помощи отводит­ся важная роль при лечении. Здесь детский аналитик име­ет хорошие основания завидовать коллегам из взрослого анализа в исключительности отношений к их пациентам. О начале, продолжении и конце лечения в детском ана­лизе решает, как упоминалось выше, не Я пациента, а ра­зум и понимание родителей. Родителям, а не самому ре­бенку, выпадает задание поддерживать терапевтический союз с аналитиком, даже если сопротивления "и отрица­тельные переносы этому противодействуют; где Ъни вме­сто этого стоят на стороне сопротивления ребенка и раз­деляют его, анализ раньше времени разрушается. Где воз­растает положительный перенос, повышается обычно и ревность матери к аналитику и усиливается никогда не ис­чезающий детский конфликт лояльности. В общем фактическое участие родителей в аналитичес­ком процессе изменяется в зависимости от возраста ребен­ка, от типа его нарушения, от личности и патологии ро­дителей и от технических убеждений аналитика. Мы встречаемся со всеми имеющимися возможностями. На одном конце стоит преднамеренное отстранение родите­лей, пока это позволяют внешние обстоятельства и стро­гое соблюдение аналитической секретности по отношению к ним. От этого идет: частная информация через самого детского аналитика; одновременная консультация матери, чтобы дать ей возможность быть в курсе протекания ана­лиза; одновременная психотерапия отца или матери; при­сутствие матери на аналитическом занятии маленьких детей; инструкция матери по самостоятельному обраще­нию с маленькими детьми; одновременное подключение одного из родителей к анализу взрослых и т.д. На другом

110

А. Фрейд

правлении объектного либидо; г) потребности в помощи и руководству при ориентации во внутреннем мире и при овладении им, т.е. при ограни­чении побуждений; д) потребности в образцах во внешнем мире как стимул для образования СВЕРХ-Я. Для аналитика также важно понимать, какую роль можно приписать влиянию родителей на возникновение патологических явлений. Здесь не всегда легко различить причину и следствие, т.е. не путать реакцию матери на ее нездорового (к примеру, аутичного) ребенка с ее патоген­ным влиянием на его развитие. Вероятнее всего эти раз­личия могут встретиться в одновременном анализе мате­ри и ребенка. Долговременные и дорогие исследования, вероятнее всего, оправдываются благодаря полученной в них информации. (См. по этому поводу публикации Гос­питаля "Ребенок, терапия, клиника" и авторов: Доротги Барленгхэм, 1955; Ильза Хеллман, I960; Катта Леви, I960; Марджори Спринц, 1962). Из анализа матери и ребенка мы узнали следующее: а) что для многих родителей их ребенок представляет со­бой либо идеальную фигуру, либо объект из их собствен­ного прошлого, что их соединение с ребенком зависит от этого мнимого отношения, и что ребенок развивается в духе этих фантазий, чтобы сохранять расположение к себе родителей, даже где ему самому причиняется наличие; б) что многие невротические или психотические родите­ли втягивают ребенка в свою патологическую систему и пренебрегают его собственными потребностями развития; в) что некоторые матери фактически разделяют симптом с ребенком и вместе с ним действуют в форме совмест­ного психоза, г) что патогенное влияние на ребенка тем сильнее, чем больше он выступает на стороне родителей в фактических действиях, а не только в фантазиях; в последнем случае анализ ребенка может удовлетвориться терапией, в пер­вом случае необходимо обследование референтного роди­теля, если ребенок должен быть освобожден от его пато­логической зависимости. Изветен факт: родители часто ответственны также за поддержание нарушений у ребенка. Многие из инфантиль­ных фобий, инфантильных нарушений питания, церемо­ний засыпания и т.п. могут появиться только при поддер­жке матери. Матери, которые также сильно боятся состо-

^ Глава 2. Связь взрослого и детского анализа

111

яния страха у ребенка, как и он сам, сами становятся за­щитниками его страха и тем сопричастны предостерега-ниям, избеганиям, отречениям и т.д. Часто инфантильные нарушения такого рода для наблюдателя еще очевиднее, когда невротические дети отдалены от своих родителей (как, например, при эвакуации лондонских детей в годы войны 1939-1945 гг.). Непременные навязчивые действия производятся навязчивоневротическими детьми на теле матери, а не на собственном теле. Для некоторых роди­телей анализ показал, что патология у ребенка отвечает некоторому бессознательному желанию с их стороны, и что по этой причине они вынуждены способствовать на­рушению вместо того, чтобы противостоять ему. Неопровержимый факт: родительской помощи отводит­ся важная роль при лечении. Здесь детский аналитик име­ет хорошие основания завидовать коллегам из взрослого анализа в исключительности отношений к их пациентам. О начале, продолжении и конце лечения в детском ана­лизе решает, как упоминалось выше, не Я пациента, а ра­зум и понимание родителей. Родителям, а не самому ре­бенку, выпадает задание поддерживать терапевтический союз с аналитиком, даже если сопротивления "и отрица­тельные переносы этому противодействуют; где Ъни вме­сто этого стоят на стороне сопротивления ребенка и раз­деляют его, анализ раньше времени разрушается. Где воз­растает положительный перенос, повышается обьгано и ревность матери к аналитику и усиливается никогда не ис­чезающий детский конфликт лояльности. В общем фактическое участие родителей в аналитичес­ком процессе изменяется в зависимости от возраста ребен­ка, от типа его нарушения, от личности и патологии ро­дителей и от технических убеждений аналитика. Мы встречаемся со всеми имеющимися возможностями. На одном конце стоит преднамеренное отстранение родите­лей, пока это позволяют внешние обстоятельства и стро­гое соблюдение аналитической секретности по отношению к ним. От этого идет: частная информация через самого детского аналитика; одновременная консультация матери, чтобы дать ей возможность быть в курсе протекания ана­лиза; одновременная психотерапия отца или матери; при­сутствие матери на аналитическом занятии маленьких детей; инструкция матери по самостоятельному обраще­нию с маленькими детьми; одновременное подключение одного из родителей к анализу взрослых и т.д. На другом

112

А Фрейд

конце этой линии можно найти совсем крайнее мнение некоторых аналитиков, что анализ одного из родителей, или обоих родителей, является самым эффективным сред­ством лечения невроза у ребенка, даже без непосредствен­ного лечения самого ребенка

Инфантильная зависимость в аналитической литературе послевоенных лет Растущий аналитический интерес к первому году и к ранним отношениям матери и ребенка ставит в центр вни­мания и проблему инфантильной зависимости. Две выда­ющиеся работы из этой области освещают тему, с одной стороны, с позиции процессов созревания (Phyllis Gr-еепасге, I960), с другой стороны, с позиции материнской заботы (D.W.Wmmcott, I960). Совмещение обоих способов рассмотрения создает впечатляющую картину биологичес­кой и психологической зависимости ребенка в первые пе­риоды жизни, а также их далеко идущих последствий для последующего психического здоровья или болезни. Другие публикации, частично как результаты аналити­ческой работы, частично как итоги непосредственных вне-аналитических наблюдений, затронули следующие част­ные проблемы- роль проникновения в отношения матери и ребенка до развития языка (Winnicott, 1949); вклад пе­риода зависимости в индивидуальную конституцию (Ma­rtin Jzmes, I960); вредные последствия разлучения с мате­рью маленьких детей (А.Фрейд и Д Берлингам, 1949, 1950, Джон Боулби, 1952 и др.; Джеме Робертсон, 1958; Рене Спитц, 1945, 1946); влияние материнских отношений на начало жизни (Джойс Робергсон, 1962). Интерференция между внутренним и внешним миром в свете детского и взрослого анализов Впечатление от чрезвычайного значения инфантильной зависимости, с которой детский аналитик ежедневно имеет дело в своей работе, имеет продолжительные последствия на его теоретические убеждения. При работе со взрослыми и с полученными от них ре­зультатами для аналитика само собой разумеется более высокая оценка влияний внутреннего мира, чем внешне­го. От своих пациентов он научился, что изменения во внешних обстоятельствах жизни ведут не к изменению