Geum.ru

Куликовская битва в истории России: Сб статей. Под ред. А. Н. Наумова. Тула: гуп-издательство «Левша», 2006. С. 82-109

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
  1   2   3   4

Куликовская битва в истории России: Сб. статей. Под ред. А.Н.Наумова. Тула: ГУП–Издательство «Левша», 2006. С. 82-109.


/с. 82/ В. Н. Темушев


ЗАПАДНАЯ ГРАНИЦА ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА

МОСКОВСКОГО К 1380 г.


Вопрос о западной границе Великого княжества Московского в XIV в. и о начале формирования московско-литовской границы до сих пор остается малоизученным. Как правило, анализируя процесс территориальных присоединений к владениям Москвы, исследователи останавливались на рассмотрении обстоятельств и времени таких присоединений, при этом сама территория, ее площадь, границы, оставалась вне поля зрения. Подробно и обстоятельно проанализированный материал по присоединению к Москве Можайска, Ржевы, Медыни и т.д. к сожалению, не дает знания о пределах распространения московской власти на запад, совершенно оставляет в стороне вопрос о формировании московской границы.

Между тем знание о протяженности западной московской границы дает возможность более объективно судить о направлениях военных акций, политических событиях, происходивших накануне и после Куликовской битвы.

В связи с крайней недостаточностью сведений источников, которые позволили бы реконструировать западную границу Великого княжества Московского, особое значение приобретает методика исследования.

При определении западной московской границы, прежде всего, можно пойти двумя путями (ориентируясь по времени). Эти два пути (метода) обозначают способ получения результатов – двигаясь от прошлого к будущему и от будущего к прошлому.

Прежде всего, западная московская граница фиксированного времени, естественным образом, реконструируется с помощью сведений, предшествовавших 1380 г. При этом учитываются территориальные изменения, связанные с присоединением новых территорий, появлением новых владений и т.д. Вторым путем нужно идти, опираясь /с. 83/ на сведения источников конца XIV – XVII вв. Здесь можно использовать значительно большее количество сведений, почерпнутых из духовных и договорных грамот, межевые грамот, писцовых книг и других актов. Западная московская граница 1380 г., определенная благодаря первому пути исследования будет значительно уточнена данными второго пути (методы ретроспекции и ретрогрессии), однако при этом нужно учитывать демографический и колонизационный факторы.

С течением времени увеличивалось количество населения, осваивались новые, пустовавшие до той поры земли, расширялись территории волостей, станов, появлялись новые территориальные единицы. Известные нам акты фиксируют состояние России после пережитых достаточно трудных для населения времен. Поэтому нередки случаи сокращения освоенных земель, появления пустошей на месте деревень и сел. Так, акты XVII в. не могут дать сведений о пределах многих земель, запустевших после Смутного времени начала столетия1. Ю.В. Готье затрудняется определить для XVII в. местонахождение таких можайских станов, как Ворский, Старковский, Ренинский, Тарусицкий, Тешинов и Загорье, Зубатый и др., так как в них почти не фиксируются населенные пункты. Территории волостей оставались, но выявить их затруднительно, поэтому часть станов историк отмечает не на своих местах, известных по актам более раннего времени (Неправильно указано местоположение Тарусицкого и Ренинского станов)2.

Отметим необходимость комбинирования еще двух путей (методов) изучения московских границ (двигаясь в пространстве). Локализуемые пограничные пункты Великого княжества Московского выявляют его пределы как бы изнутри. Определяемые пограничные области соседних с Московским княжеств и земель (Вяземский удел Смоленского княжества, Верховские княжества) извне подтверждают и уточняют уже намеченные границы.

Безусловно, для рассматриваемого времени понятие «граница» весьма условно. Под западной московской границей следует понимать предел владений князей московского княжеского дома, причем не всегда эти пределы соприкасались с владениями соседей. Характерно, что условно проведенная граница могла и не отделять территорию одного государства (Великого княжества Московского) от территории другого (например, Великого княжества Смоленского) и между ними могли находиться земли, никем не занятые, не освоенные и не колонизированные. За западную границу Великого княжества Московского принимается отрезок московской границы, протянувшийся от территории Великого княжества Тверского (или волоколамских земель) на севере до Калуги и устья р. Угры на юге. На этом пространстве могли встречаться границы московской Можайской земли с Вяземским уделом Великого княжества Смоленского и недавних приоб/с. 84/ретений Москвы (Медынь, Рязанские места, Калуга) с Верховскими княжествами.

Необходимо заметить, что ни одного участка московско-литовской границы к 1380 г. не существовало.

Московский эксклав Ржевская земля в 1380 г. принадлежал еще ВКЛ3. Однако очень скоро, в период короткого правления Кейстута, большая часть ржевских волостей снова оказалась в руках Москвы4. При этом волость Осуга (вдоль течения р. Осуги, притока Вазузы) осталась в литовской власти5. Между прочим, территория именно этой волости составила участок литовско-тверского пограничья, сохранявшегося до конца XV в. и отделявшего основной массив Великого княжества Московского от Ржевы.

Другая зависимая от Москвы территория – Фоминско-Березуйское княжество – также была отделена от основного массива московских владений. С начала XV в. к тверским землям с востока от Фоминско-Березуйского княжества примыкали волости князей Крошинских. Появление князей Крошинских на самой границе Великого княжества Литовского, возможно, связано со стремлением обеспечить оборону крайних восточных пределов государства6. Правда, дальше к востоку от волостей князей Крошинских, московские владения сразу не начинались. Между Вяземским княжеством (а Крошинские заняли часть его территории) и Можайской землей существовала полоса незанятых, неосвоенных и вовсе непригодных к заселению земель. Только к концу XV в. в этом регионе московские владения подступили к непосредственной территории ВКЛ и Вяземского княжества7.

Князья Крошинские получили волости Тешиновичи (Тешинов), Сукромна (Сукрома), Ольховец, Надславль, Отъездец (Отъезд), Лела8, вероятно, вскоре после 1403-1404 г., но и до этого времени их территория, очевидно, входила в состав Вяземского удела Смоленского княжества. Таким образом, первый участок западной московской границы определяется к востоку от верховья р. Гжать, за полосой незанятых земель. Вполне вероятно, что в этом регионе Великое княжество Московское не имело территориального контакта также и с Великим княжеством Тверским, а западная московская граница начиналась от волоколамских земель, с тех мест, которые становятся известными для XIV в. по данным письменных источников и в результате археологического изучения. Речь идет о Можайске и его волостях.

Территория Можайского удела Смоленского княжества была присоединена к Москве в 1303 г., когда князь Юрий Московский «с братьею своею ходил к Можайску, и Можаеск взял», при этом можайского князя Святослава Глебовича «ял и привел к собе на Москву»9. Князь был отпущен на волю, но владения его остались у Москвы10.

Фиксирование территории Можайского княжества, а тем более /с. 85/ его западной границы, для XIV в. весьма неопределенных, выглядит довольно трудной задачей. Мы располагаем сведениями о территории Можайской земли по времени отстоящими от реалий, близких к 1380 г., и весьма различно трактуемых исследователями.

Первыми документами, фиксирующими территорию и границы Московского княжества, являются две духовные грамоты великого князя Ивана Калиты. Но в первой грамоте мы находим только упоминание одного г. Можайска11 без «тянущих» к нему земель, и лишь во втором варианте грамоты замечено, что князю Семену передается Можайск «со всими волостми»12. Наименования этих волостей отсутствуют.

Возможно, при составлении обоих вариантов завещания, у Ивана Калиты не было четких представлений о протяженности территории, принадлежащей Можайску, что выразилось в упоминание Можайска вначале вообще без волостей, а затем без их перечисления.

«Обрастание» волостями Можайска во втором варианте духовной грамоты Ивана Калиты выглядит определенной проблемой. Конечно же, волости, «тянувшие» к Можайску13, существовали и до присоединения города к Москве (некоторые из них, например, Исконь, упоминались уже в XII в. – в уставной грамоте князя Ростислава Смоленского ок. 1136 гг.)14. Поэтому мысль А.А.Юшко о появлении волостей у Можайска в период между составлением двух духовных грамот Ивана Калиты (1336 и 1339 гг.)15 выглядит неубедительно. Центр особого удела Смоленского княжества, древний город Можайск, несомненно, имел систему «тянувших» к нему волостей, обеспечивавших существование города, с которыми он и вошел в состав Московского княжества в 1303 г. Иное вопрос, насколько велика была протяженность можайских земель, прежде всего, на запад.

У Сигизмунда Герберштейна встречается указание на то, что «во времена Витольда владения государей московских простирались на пять-шесть миль за Можайск» («…на шесть миль не доходили до Можайска»)16. Это, безусловно, преувеличение, ведь примерно в 25 км от Можайска находился центр волости Тушков, известной по духовной грамоте Дмитрия Донского 1389 г.17 Сам Тушков городок по археологическим данным существовал со времени не позже XII в. в качестве укрепленного замка на границе Владимиро-Суздалького княжества18. Еще в 10 км к западу от Тушкова городка известно селище XIV-XVII вв.19 Вероятно, оно входило в состав волости Тушков, а далее на запад на большом расстоянии, вплоть до волостей князей Крошинских не известно ни одного археологического памятника, которое относилось бы ко всему периоду средневековья. Таким образом, пограничное положение Тушкова городка сохранялось и к 1380 г.

Рассматривая остальные перечисленные в духовной грамоте Дмитрия Донского можайские волости, мы можем определить пределы /с. 86/ Можайского княжества на момент, близкий к 1380 г. К западной части Можайской земли следует отнести волости Поротву, Колочу, Тушков, Вышнее Глиньское, Пневичи, Загорье, Болонеск20.

Волость Поротва, судя по названию, была связана с рекой Протвой, но обнаруживается она только в верхнем течении этой реки и по ее притоку Песочне21, некоторыми участками соприкасаясь с р. Берегой22. В Поротовском стане XVI в. по актам встречаются также речки Озерна, Четвержа и Корженка23. Волость Поротва соседствовала с верейскими землями24.

Волость Колоча располагалась севернее Поротвы по реке Колоче, притоку р. Москвы, касаясь и самой Москвы-реки. Речки Война, Седка, Невлянка, Бодня, Ельня мелькают среди названий ее сел, деревень, пустошей25. На территории волости Колоча, у села Колоцкого, очевидно, ее центра26, в 1413 г. был основан Колоцкий монастырь27. Даже в XV в. Колоцкий монастырь, видимо, сохранял пограничное положение. К западу от него снова не встречаем археологических памятников вплоть до р. Алешни, притока Гжати.

Вполне вероятно, что за названием Вышнее Глиньское скрывалось две волости, локализовать которые, правда, затруднительно.

М.К.Любавский, очевидно, ошибаясь, называет на верховьях р. Москвы «имение многочисленного рода князей Глинских» – Глинки28. Упоминаемые историком Глинки – это, возможно, но маловероятно, местность, носившая позже название стана Глинеска (к югу от р. Протвы, по р. Береге)29. Сомнительно также мнение Ю.В.Готье, который считал, что Глинеск перечислен в духовной Дмитрия Донского среди волостей, доставшихся князю Андрею Можайскому30. Глинеск стал известен в XVI в. среди верейских станов, находился он между Заберегой и Кропивной31 и являлся, видимо, территориальным формированием более позднего, чем конец XIV в. времени. Во всяком случае, по местонахождению его никак нельзя отнести к числу можайских, а тем более к владениям князей Глинских.

Волость Пневичи, видимо, позже трансформировалась в стан Пневицкий32. Располагался стан, по сведениям Ю.В. Готье в верховьях р. Рузы33. Более точного определения местоположения волости найти не удается.

Волость Загорье вообще не поддается локализации, так как ее определение за волостями князей Крошинских по левому берегу притока Гжати Яузе и притокам последней не может быть принято34. В XVII в. известен можайский стан Тешинов и Загорье35. Таким образом, в одну территориальную единицу были объединены московская волость, известная со времен Дмитрия Донского и волость князей Крошинских. Несмотря на то, что развести две части позднейшего стана невозможно, тем более что и сам объединенный стан локализовать сложно, мы, тем не менее, можем сделать вывод о соседстве к 1380 г. вяземской /с. 87/ территории с московскими владениями. Вероятно, объединение двух волостей связано с «литовским разорением» XVI и начала XVII в., когда в них осталось так мало поселений, что для административного контроля и налогообложения понадобилось объединить эти, возможно даже далеко отстоящие друг от друга территории.

Волость Болонеск охватывала пространства вдоль реки Оболони (отсюда название), до ее устья, соприкасаясь с Гжатью (куда впадала р. Оболонь) и захватывая верховье р. Вори и устье р. Ворьки36.

Название города, близкое к Болонеску дважды упоминается в «Списке русских городов дальних и ближних»37. Среди залесских городов указан «Болонеск» (в Ермолинской летописи), или «Боленеск» (в Воскресенской летописи), или «Оболенеск» (в Софийской летописи)38. Этот топоним М.Н.Тихомиров соотнес с «Болонеском», считая его центром одноименной волости. Однако в «Списке городов…» в числе смоленских городов также замечается Оболенск. Его М.Н.Тихомиров ошибочно (как справедливо указал В.А.Кучкин) отождествил с Оболенском на р. Протве39. Вероятнее всего именно залесский город «Болонеск» является Оболенском – центром княжества, а смоленский город «Оболенеск» – Болонеском – центром волости40. Кстати, в Можайских актах бывшая волость именуется станом «Болонским» или «Оболонским»41.

В 1389 г. Болонеск был назван среди можайских волостей, а в конце XIV в. (время составления «Списка городов…»)42 его вдруг причисляют к смоленским городам. В то же время Можайск назван залесским городом43. Возможно, что Болонеск на некоторое время был оторван от Москвы44. Но произойти это могло в конце XIV в., то есть до этого времени принадлежность Болонеска Москве неоспорима.

Волость Болонеск клином врезалась в среду вяземских волостей, которые известны с XV в. К югу, юго-западу и юго-востоку от нее находились владения старшего вяземского князя Михаила Дмитриевича Дуброва (с Дубровским двором), Могилен (на западной границе по р. Воре и ее притоку Могиленке)45, Миценки, Ореховна (на р. Истре, притоке Вори)46 и князей Глинских Судилов, Щателша и Турье (на реках Воре и Городенке)47. Эти волости компактно размещались в верховьях р. Вори, растянувшись от р. Жижалы (приток Угры) до р. Желоньи (приток Истры). Большая их часть была прибавлена к Можайску после 1486/87 г., но в более раннее время к этому городу не относилась.

Итак, обозначив местонахождение западных можайских волостей, определив расположение их соседей со стороны Вяземского княжества, можно очертить западную московскую границу на данном участке. Начиналась она, вероятно, от волости Пневичи, т.е. от верховьев р. Рузы, затем захватывала волость Загорье и поворачивала к юго-востоку в направлении к Тушкову городку. Волости Пневичи и За/с. 88/горье пока не поддаются локализации, к тому же в регионе их примерного местонахождения практически отсутствуют известные археологические памятники. Не смотря на значительную удаленность к северо-западу двух можайских волостей, которые, возможно и возникли не так давно, пограничный характер волости Тушков к 1380 г., видимо, сохранялся. Также неизвестно никаких московских владений к западу от волости Колоча. Волость Вышнее или Вышнее Глиньское лишь гипотетически можно наметить в верховье р. Москвы. Таким образом, пересекая верховье р. Москвы, западная московская граница шла к югу и, минуя р. Колочу, достигала верховья р. Протвы, где размещалась волость Поротва. Далее, строго к западу, оставляя в стороне полосу неосвоенных земель, московские пределы достигали р. Большая Гжать, где вокруг ее притока Болони (Оболонки) находилась территория волости Болонеск. Удаленное положение Болонеска в стороне от основного массива московских владений, видимо, привело к тому, что вскоре после 1389 г. (даты упоминания волости в духовной Дмитрия Донского) она вновь отошла к Смоленскому княжеству (перечислена в «Списке городов русских дальних и ближних» в числе смоленских). С юга и даже юго-востока к волости Болонеск примыкали вяземские волости, принадлежавшие в конце XV в. старшему вяземскому князю Михаилу Дмитриевичу и князьям Глинским. Таким образом, московская граница 1380 г. огибала волость Болонеск и отходила к востоку, оставляя в стороне волости Миценки и Могилен. За р. Ворей она встречалась с р. Берегой и московской волостью Заберегой.

Со стороны соседнего с Великим княжеством Московским Великого княжества Смоленского и его удела Вяземского княжества, как видим, вплотную соприкасались с московскими владениями лишь волость Болонеск (из-за своего положения в стороне от основной московской территории) и, возможно, волости Пневичи и Загорье. О последних пока ничего конкретного сказать нельзя. Таким образом, между территориями, подвластными Москве, и Смоленской землей намечается, условно говоря, буферная полоса незанятых земель, обладавших неблагоприятными для хозяйственной деятельности условиями. После возможной потери Москвой Болонеска эта полоса приобрела ровную протяженность с севера на юг, четко отделяя московские владения от соседнего государства. Такое положение западной московской границы, фиксируемое в конце XIV в., сохранялось на протяжении почти всего XV в. В рассмотренном регионе не известно ни одного территориального конфликта, само наличие можайско-вяземской границы не фиксируется в документах, но именно своеобразие данного участка московской границы послужило, видимо, причиной его устойчивости и длительности существования.

До конца 40-х – начала 50-х гг. XIV в., судя по договору великого /с. 89/ князя Семена Ивановича со своими братьями Иваном и Андреем48, Москва приобрела волость Заберегу49. Как выясняется из духовной грамоты князя Семена, Заберега была куплена «оу Семена оу Новосильского»50. Это был осколок владений черниговских князей, сохранившийся в окружении можайских, вяземских и рязанских земель. Находилась Заберега, исходя из названия, за рекой Берегой, притоком верхней Протвы, по левой ее стороне51. Ю.В.Готье связывает волость с появившимся позже Зарубежским станом Можайского уезда52. По р. Протве были разбросаны еще одни сохранившиеся владения черниговских князей – вотчины князей Оболенских, проявляющиеся в источниках в XV–XVI вв.53

Заберега составила небольшой участок западной московской границы. А дальше к юго-востоку граница терялась среди глухих пустынных «мест Рязаньских», присоединенных к Москве между 1353-1359 гг., а до этого, судя по названию, принадлежавших Рязани54.

«А что ся мне достали места Рязаньская на сеи стороне Оки, и с тыхъ местъ дал есмь князю Володимеру, в Лопастны места, Новыи городокъ на оусть Поротли, а иная места Рязаньская отменьная сыномъ моимъ, князю Дмитрью и князю Ивану, поделятся наполы, безъ обиды»55. Так в своей духовной грамоте великий князь Иван Иванович Красный рассказывал об осуществленном обмене землями между Московскими и Рязанским княжествами. Очевидно, обмен этот был осуществлен между весной 1353 г. (смерть князя Семена Гордого и занятие московского престола князем Иваном Красным)56 и около 1356 г. (время составления завещания этим князем)57. А.А.Горский относит переход «мест Рязаньских» к Москве к 1344 и 1350 гг. – времени поездок в Орду московского князя Семена Ивановича, вернувшегося «съ пожалованиемъ»58. Однако, такой вывод противоречит замечанию преемника князя Семена – Ивана Красного, писавшего в своем завещании: «А что ся мне достали места Рязаньская»59. Кроме того, исходя из анализа духовных грамот московских князей и летописных материалов, можно сделать вывод о том, что московско-рязанское соглашение не утверждалось в Орде, иначе, во-первых, из Орды не приходили бы после послы с целью раздела сфер рязанского и московского влияния60 и, во-вторых, московский правитель не проявлял бы беспокойства о судьбе своих недавно приобретенных владений («А ци по грехомъ, имутъ искати из Орды Коломны, или Лопастеньских местъ, или отменьных местъ Рязаньскихъ»)61.

Из духовной грамоты Ивана Красного мы не узнаем подробностей обмена и конкретных территорий, полученных как Москвой, так и Рязанью. Московско-рязанский договор 1381 г.62 – первый из дошедших до нас договоров Москвы с Рязанью – в какой-то степени проясняет ситуацию. Как выясняется, к Москве отошли земли, находящие/с. 90/ся на левой («Московской») стороне Оки, в числе которых были «почен Новыи городок, Лужа, Верея, Боровескъ», а также «и иная места Рязанская»