Geum.ru

Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким)

Вид материалаКнига

Содержание


Слово в день памяти
Слово в день памяти
Прошу совершать молитвы... за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии
Подобный материал:
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   ...   29

^ Слово

в день памяти

святого благоверного

царевича Димитрия Угличского.

(15/28 мая)

 

Великого Государя нашего царевича не стало: прият заклание неповинно от рук изменников своих.

Святитель Иов Московский

 

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Весенний день 1591 года – один из самых страшных в русской истории. Вот выходит на крыльцо семилетний мальчик в праздничном наряде. Рука ребенка сжимает горсть орешков, к поясу привязан кошелек с копеечками для нищих – он очень любит раздавать милостыньку. К нему приближается зверообразного вида мужчина, берет за руку: «Это у тебя, государь, новое ожерельице?» Дитя доверчиво подняло глаза, отвечает: «Нет, старое». И тут блеснул нож убийцы. Первый удар не достиг цели, но преступники оттащили от ребенка пытавшуюся закрыть его своим телом кормилицу и добили несчастную жертву. Мальчик лежал на земле, кровь струей вытекала из детского горла...

В этот миг в Угличе было убито будущее России. Впоследствии стало ясно, кем на самом деле являлся убиенный ребенок, к каким великим делам на благо Отечества предназначил Господь этого светлого мальчика, последнюю ветвь славного рода Владимира Мономаха.

Через пятнадцать лет после угличского убийства могилу мальчика вскрыли. Сделано это было из политических видов: требовалось показать народу, что в 1591 году умер именно царевич Димитрий, законный наследник престола. Но неожиданное грозное знамение Божие предстало людям в открытом гробе: пробыв долгие годы под землей, тело царевича Димитрия осталось нетленным и благоуханным, скорбным укором пламенела невинная кровь на его рубашке. От гроба царевича-мученика во множестве истекли чудеса исцелений: приходили в здравый ум бесноватые, начинали говорить немые, заступничеством новоявленного угодника Божия по всей Руси выздоравливали больные дети. Потрясенный народ понял: тем майским полуднем в Угличе было совершено не просто убийство – святотатство.

В течение короткого земного жития своего благоверный царевич Димитрий вызывал в сердцах добрых людей умиление и любовь. Весь Углич смотрел на этого приветливого и щедрого, доверчивого и царственного ребенка, как на сошедшего в мир Ангела Божия. Вот почему так нестерпима была скорбь и неукротим гнев народный, когда стало известно о чудовищном злодеянии. Звонарь угличского собора, с высоты колокольни в ужасе смотревший на убийство царевича, ударил в набат, и сбежавшиеся со всех концов города толпы возмущенных людей буквально растерзали убийц. Но перед смертью наемные преступники назвали имя истинного виновника чудовищного злодейства: Борис Годунов.

По мнению современников, Борис Годунов был правитель зело изрядный – на нынешнем языке его назвали бы выдающимся политическим деятелем. Он провел ряд «прогрессивных реформ», был искуснейшим дипломатом, отличался показной благотворительностью и красноречием в обращениях к народу. Очень ловким человеком был Годунов. Через браки своей родни ему удалось войти в свойство и с палачом Иоанна IV Грозного Малютой Скуратовым, и с влиятельнейшим родом Шуйских, и с самим Грозным царем – сестра Бориса стала женой наследника престола, болезненного Феодора. Не запятнав себя соучастием в злодействах Иоанна IV, Годунов тем не менее сумел удержаться в его ближайшем окружении. А в царствование Феодора, весьма благочестивого и совершенно безвольного, шурин царя Борис Годунов сделался фактическим правителем России.

Честолюбие и самомнение Годунова были беспредельны: верша дела правления, он втайне презирал «слабоумного» Феодора – и себя одного считал достойным царского венца. Феодор был бездетен, да и дни его явно клонились к закату – но на пути Годунова к вожделенной шапке Мономаха стоял законный наследник, царевич Димитрий. И в неукротимом честолюбии своем Борис Годунов решился переступить через трупик ребенка.

Годунов мог понять, на что и на кого посягает. Коварному правителю удалось подкупить слуг царевича, отроку Димитрию подносили в пище и в питии самые сильные яды, но никакая отрава не действовала на юного избранника Божия. Однако и к такому вразумлению свыше осталось глухо бесчувственное сердце святотатца: царевича не удалось отравить, и Борис приказал своим наймитам прибегнуть к ножу. Так замышлялось чернейшее дело, предвещавшее России гнев и кару Правосудного Господа.

После совершенного по его воле злодеяния Годунов начал заметать следы. В Углич было снаряжено «следствие» во главе с льстивым царедворцем Василием Шуйским – в те дни этот вельможа, будущий монарх несчастной России, также запятнал себя косвенным участием в убийстве, кощунственным лжесвидетельством. «Следствие» по указке Годунова обнародовало гнусную ложь: царевич, мол, сам зарезался, играя с ножом, а «дикие» угличане убили «невиновных его слуг». Всесильный Годунов жестоко расправился с «мятежным» Угличем, осмелившимся покарать его наемников: сотни людей были казнены, а большинство населения отправлено в сибирскую ссылку, так что в тридцатитысячном городе осталось всего несколько семейств. Тела убийц святого ребенка предали земле, а на могиле благоверного царевича Димитрия не дозволялось даже служить панихид, даже приближаться к этому месту было строжайше запрещено. Так убийца Годунов вырвал язык угличского набата.

Углич замолк. Но почему молчала вся Россия? Неужели Годунову и впрямь удалось обмануть и бояр, и ратных людей, и весь народ русский? Конечно же нет. При дворе большинство знало правду об убийстве царевича или догадывалось о ней – только лукавство и страх перед всесильным правителем сковывали уста бояр. А по городам и селениям ползли темные и страшные слухи. Один только мягкосердечный царь Феодор, выслушав лживые речи Шуйского, заплакал и поверил всему.

Роковая, бедственная для России двойственность была в характере царя Феодора Иоанновича. Он оставил по себе добрую память: огромной заслугой его перед Матерью-Церковью явилось учреждение Патриаршества на Руси, о царе Феодоре говорили как об иноке на престоле – смиреннике, постнике, молитвеннике. Сила его молитвы несомненна: ею было обращено в бегство уже стоявшее у стен Москвы несметное войско крымского хана. Столь же ясно, что лишь ради кротости самодержца Господь в то время отсрочил надвигавшиеся на Россию бедствия – царствование Феодора было тихим и безмятежным. Обладая подобными достоинствами, человек монашествующий просиял бы в лике святых. Но нет, на душе царя Феодора лежал тягчайший грех – он взялся за чужой крест.

Подобно иноку подвизаясь в благочестии, упиваясь сладостью духовной жизни, царь Феодор позабыл, что Господь призвал его к правлению великой православной державой. Царь Феодор всячески избывал мирския суеты и докуки – вот почему он допустил угличскую ссылку своего младшего брата-царевича, малодушно поверил лжи убийцы-святотатца Годунова, отдал в замаранные кровью ребенка-мученика руки власть над русским народом Божиим.

И вот, когда от России был взят удерживающий – умер кроткий царь Феодор, – вызрел страшный плод его тайного греха. Совершилось то, чего так жаждал злодей Годунов: ему поднесли царский венец, причем «нижайше» упрашивали и умоляли принять это подношение. Неограниченная власть над державой была отдана нечестивцу, так сказать, «демократическим путем». Боярская верхушка превосходно знала, что Годунов – убийца невинного ребенка, но это не мешало расчетливым «политикам» восхищаться «государственной мудростью» Бориса и ожидать от его царствования великой пользы для Отечества. А народ, также догадывавшийся о гнусной тайне Годунова? По выражению поэта Пушкина, народ безмолвствовал. Смертным грехом этого молчания народ русский обрек себя на ужасы Смутного времени.

Не было и не могло быть пользы России от политических талантов царя-убийцы. Преступная душа Годунова не нашла успокоения на царском престоле: вокруг него размножились наушники и доносчики, началось истребление знатнейших боярских родов, совершались массовые казни – Борис сметал с лица земли всех, кто казался угрозой его владычеству. Но возмездие нечестивцу явилось с неожиданной стороны: в ушах убийцы-святотатца грянуло имя убиенного им царевича Димитрия, и под этим именем начали терзать страну самозванцы.

Царствование богопротивного тирана стало той брешью, через которую диавол двинул на Русь свои полчища, пытаясь поработить православную державу ересями, погрести ее под иноземным гнетом. Лжедмитрий I был ставленником иезуитов, кем был на самом деле «тушинский вор» Лжедмитрий II – неведомо (впоследствии в его вещах нашли Талмуд и бумаги на еврейском языке). Открыто вторглись в Россию паписты-поляки, и в то же время по всей России бесчинствовали орды своих разбойников, усугубляя раздор и разруху. Изнуренный борьбой с врагами, царь Борис умер скоропостижно, лежавшее на нем проклятье пало и на его семью: Лжедмитрий I убил жену и сына Годунова, надругался над его дочерью. Вновь пытаясь опереться на «умного политика», бояре избрали на царство запятнанного лжесвидетельством Василия Шуйского – но бедствия земли Российской все множились и множились, народ все глубже падал в пучины измены и позора.

В Смутное время Россия словно бы вживе погрузилась в преисподнюю: насилия и предательство, голод и резня, братоубийство и людоедство охватили страну, казалось бы обреченную на неминуемую погибель. Но сжалился Правосудный Господь над многогрешным народом по молитвам святых подвижников российских, воздвиг ему спасителей в лице святых Патриархов Иова и Ермогена, преподобных Иоасафа и Дионисия, народных героев князя Димитрия Пожарского и купца Космы Минина. Услышав зов Господень, опамятовался люд православный, совершилось всенародное покаяние – и бежали враги, и возродилась из пепла Святая Русь.

Увы! ненадолго запомнились нашему Отечеству уроки Смутного времени. Прошло всего несколько десятилетий, и на российском престоле вновь водворился «выдающийся политик» с жестокой и низкой душой. Мы с негодованием вспоминаем убийц-святотатцев Святополка Окаянного, Иоанна Грозного, Бориса Годунова – но вот сыноубийцу Петра I упрямо называют Великим. А ведь этот царь ненавидел и презирал свой народ, видя в нем «тупое стадо, говорить с коим надлежит кнутом». Петр I обезглавил Церковь Российскую, упразднив патриаршество, гнал духовенство, надругался над иночеством, на его «великих стройках» легли костьми десятки тысяч простых русских людей. С юности предавшийся иноземным и иноверным соблазнам, Петр I ради «окна в Европу» заложил лукавому Западу саму душу народа русского. «Великие деяния» свои жестокий царь запечатлел каиновым клеймом сыноубийства.

Два чудовищных преступления в русской истории словно бы стоят рядом: Борис Годунов, подсылающий убийц к святому ребенку, и царь Петр I, собственноручно вздергивающий на дыбу царевича Алексия, своими руками истязающий родного сына.

Официозная история представляет царевича Алексия неким дурачком и мракобесом – это клевета. По многим свидетельствам, царевич Алексий был человеком высоких дарований, прекрасно образованным, знавшим европейские и древние языки, наделенным пытливым и ясным умом, – сам царь Петр в письмах сыну признавал: «Разумом тебя Бог не обидел». Несомненно, если бы Алексию довелось царствовать, он вполне сумел бы ввести в России новшества европейской техники – однако столь же несомненно, что он преградил бы доступ в Православную Русь западным ересям и безбожному вольнодумству, рьяно насаждавшимся Петром I и его окружением. Нет, не в вымышленных изменах и даже не в том, что несчастный Алексий преграждал дорогу к трону детям Петра от второй жены, заключалась главная причина уготованных юноше пыток и казни – ярость нечестивого царя вызывало благочестие царевича, его любовь к святорусской старине. Убивая сына, Петр I умерщвлял надежду Святой Руси. С чудовищного сыноубийства началась имперская Россия – внешне блестящая, но таившая в себе посеянные Петром семена грядущей своей погибели.

На протяжении столетия Долготерпеливый Господь еще миловал русский народ, посылая ему в прошлом веке достойных и справедливых монархов (имена их – трех Александров и двух Николаев – станут обливать грязью или замалчивать большевистские историки). Но все деяния православных царей XIX века упрямо расшатывал так называемый образованный слой, еще с петровских времен зараженный чумой западного вольномыслия, приучившийся противиться царю и Богу. Эти люди, прельщенные сатанинскими учениями, бросали бомбы в царя и верных царских слуг, одновременно соблазняя народ призывами к грабежу и мятежу. Вольнодумцы, как черви, подточили Православную Россию – и в начале нынешнего века она рухнула под ноги богоборцам-большевикам.

Потоками крови залили несчастную страну эти «строители светлого будущего», «борцы за народное счастье». В перечне чудовищных преступлений большевизма – множество погубленных детских жизней, среди них – жизнь сына Императора Николая II, также носившего светлое имя – Алексий. Из марксистской доктрины можно бы понять стремление «борцов» расправиться с благочестивым монархом, но кому и зачем нужна была смерть невинного ребенка? О царевиче Алексии говорили как о тихом ангеле, добром и терпеливом, краткая жизнь царственного ребенка была полна не увеселений, а мук – он страдал врожденной болезнью крови. Мученической явилась и кончина царевича: перед расстрелом Император взял больного сына на руки, и палачи расстреляли ребенка на руках у отца. Нет, не «революционной необходимостью», а сатанинским ритуалом было екатеринбургское убийство Царской Семьи. Словно бы братом святого благоверного царевича Димитрия Угличского предстает царевич-мученик Алексий, также убиенный богопротивниками.

Как некогда в Угличе, так и в охваченной большевистской смутой России нашлись мстители за убийство невинных. Организатор екатеринбургского злодеяния Я. М. Свердлов был избит рабочими – тем самым пролетариатом, за интересы которого он якобы боролся. От этих побоев «вождь» и умер. Но, на несчастье и позор России, в ее народе нашлось и множество соблазненных, предавших поруганию веру предков, ставших соучастниками сатанинского шабаша.

Кровь умерщвленного богоборцами сонма невинных людей – царя и духовенства, дворян и купцов, крестьян и рабочих – вопиет к Небесам, взывая об отмщении. Если народ-отступник не раскается и не возвратится ко Господу, не смоет слезами и подвигами преступления своей истории – ответственность за эту кровь падет на наши головы. Но та же святая кровь новомучеников Российских может омыть и уврачевать язвы Отечества нашего, по молитвам невинно убиенных сынов и дочерей своих может возродиться в силе и славе Русь Православная – путь к этому во всенародном покаянии и возвращении в лоно Матери-Церкви. Всещедрый Господь ждет, еще дает нам время для спасения наших душ и Отечества нашего, но долготерпение Вседержителя не беспредельно!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Еще недавно, когда прекратились явные гонения на Церковь, мы радовались: вот, Бог наконец-то повернулся лицом к России. Но так ли это? Увы, нынешние веяния показывают, что силы зла в нашем Отечестве не ослабили напора, а просто предстают в новых, даже более ужасающих обличьях. Мы торжествуем открытие храмов, радуемся, когда видим среди прихожан несколько молодых людей, а тем временем речь идет о жизни или смерти не только Церкви Российской, но и всего русского народа, прельщаемого бесовскими миражами, нищающего, дичающего, убивающего собственное будущее.

Сатана не сумел задушить Русскую Православную Церковь под гнетом тотального безбожия – и вот теперь стремится изничтожить сам русский народ, многогрешный и духовно искалеченный, но все же остающийся последним в мире народом-богоносцем. А гибнущий народ, как во времена убийцы-святотатца Годунова, безмолвствует, будто не замечает творящихся на его земле злодеяний и даже самого гнусного из них: убийства сотен тысяч невинных младенцев.

Убийства святых и детоубийство стоят рядом. А обезумевшая Россия занимает первое место по числу абортов. По канону Святителя Василия Великого, «давший снадобье для извержения плода есть убийца, а равно принявшая детоубийственный яд». Даже в древней клятве врача-язычника Гиппократа, которую принимают все нынешние медики, значится: Да не позволю женщине впасть в порчу. В древности человечные люди хорошо понимали то, что лишь подтвердила современная наука. Опираясь не только на заветы святоотеческие, но и на точные данные медицины и биологии, митрополит Греческой Церкви Мелетий утверждает: Жизнь в зародыше начинается с момента зачатия, это полностью и абсолютно та же жизнь, какую имеет новорожденный младенец, дитя, подросток. Но есть ли на земле более невинный человек, чем нерожденное дитя? Ценность жизни попирается не столько так называемыми подонками общества, сколько со стороны нравственно растленных «прогрессивных» людей, которые самовольно пытаются исказить сознание человечества. Это силы, направленные против жизни, и если они смогут развратить этот мир – под угрозой окажется само его существование.

Совращенная сатанинским «прогрессом», нынешняя Россия стала страной детоубийц: матери умерщвляют своих младенцев, отцы способствуют этому, «гуманные» врачи усердно палачествуют – не хватает медиков других специальностей, но стремительно множатся клиники убийц детей в утробах матерей. Смертность в России уже в несколько раз превысила рождаемость, так что новое поколение русского народа может погибнуть, не родившись.

Те, кто не желает иметь детей и убивает их в утробе, выискивают для себя лукавые извинения. Раньше это в основном было откровенно-подлое желание «пожить для себя»: ребенок требует заботы и любви, мешает предаваться бездумным удовольствиям. Теперь к этому прибавился страх перед будущим, унылое – «не прокормить». Преступно слабодушным ужасом перед бедностью подменены спасительный страх Божий и доверие к Небесному Отцу: ведь Господь, дарующий жизнь ребенку, подает и средства к его пропитанию.

Поистине достойны восхищения крепкие многодетные семьи среднеазиатских народов, доброю мудростью звучат узбекские пословицы: В хорошей семье, как в райском саду; Ребенок в доме – клад, дом без ребенка – кладбище. Десять и более детей в семье – не дикость, как клевещут западные «прогрессисты»-развратители, а свидетельство высокой духовной культуры и жизнестойкости народа. Да, некоторые из детей узбеков, киргизов, таджиков, туркмен растут в скудости – но на сухих лепешках вырастают нравственно здоровые и крепкие люди, готовые к жизненным испытаниям. А у русских, удивляющихся этому, короткая историческая память – ведь в Православной России вплоть до большевистского переворота и в дворянских, и в купеческих, и в крестьянских семьях также зачастую было не меньше десяти детей.

А что теперь? Что ждет в России даже тех немногих младенцев, которым чуть ли не чудом удалось появиться на свет? Их тут же начинают подталкивать к духовной смерти: в незащищенное детское сознание внедряются с малолетства картины блуда и насилия, соблазны бездушного «западного образа жизни». А лучших среди нашей молодежи – тех, кому удалось устоять против грубо-плотских приманок, – обволакивают тонкими сетями еретики-сектанты и сатанисты всех мастей, прельщающие лжедуховностью или псевдохристианством. И те, кто подпал разврату или ереси, – это уже не русские люди, а вольные или бессознательные лакеи иноземных поработителей.

Наших детей убивают физически, нравственно, духовно. Легче винить в этой беде, как и во всех прочих, только иноплеменных совратителей. Но почему молчит угличский набат? Почему не поднимается на брань с силами зла земля Российская?

В таком позорном расслаблении кое-кто ухитряется видеть даже некую «добродетель», «христианское терпение». Говорящий это – либо сознательный коварный лжец, либо ничего не понимает в Православии. Наша святая вера – это не малодушно преступное толстовство-непротивленчество. Нам заповедано: Если возможно... будьте в мире со всеми людьми (Рим. 12, 18) – но нет и не может быть у православных христиан мира с приспешниками диавола. Сам Сладчайший Иисус, Вселюбящий Сын Божий, взял в руки бич, дабы изгнать из храма тех, кто превращал дом Небесного Отца в разбойничий вертеп. А мы равнодушно смотрим, как на наших глазах силы зла превращают в смрадный притон Русь, издревле звавшуюся Домом Пресвятой Богородицы... Каков ныне наш долг христианский? Замечательный православный философ Иван Ильин говорит: Настоящее религиозно-верное сопротивление злодеям ведет с ними борьбу не как с личными врагами, а как с врагами дела Божия на земле.

Нет, не христианским терпением, а преступным духовным омертвением охвачена нынешняя Россия. Пока не поздно, пока не погиб окончательно народ Божий, нам необходимо очнуться от духовного паралича. И прежде всего необходимо перекрыть страшные дороги, по которым смерть надвигается на детей наших. Требовать запрещения детоубийств-абортов – такой закон издавал даже тиран Сталин. Добиваться запрещения порнографии и культа насилия – такой запрет существовал даже в бездуховном СССР. И молиться, молиться Всещедрому Творцу о прощении несметных грехов русского народа, отвращении от него неминуемой погибели.

Память ребенка-мученика, святого благоверного царевича Димитрия Угличского, празднуем мы в светлом кругу Пятидесятницы, когда в сердцах наших звучит ликующая весть о Воскресении Спасителя. Небесным покровителем детей явил себя благоверный царевич Димитрий Угличский и всея России чудотворец – да молит он Христа Воскресшего об избавлении от пагубы детей наших, о воскресении в них Руси Святой, не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живаго и пребывающего вовек (1 Пет. 1, 23). Аминь.


^ Слово

в день памяти

святых равноапостольных царя Константина

и матери его, царицы Елены.

(21 мая/3 июня)

 

Нет в том, конечно, никакой гордости – хвалиться тому, кто знает, что благодеяния получил он от Существа Всевышнего. Мое служение Бог нашел и судил годным для исполнения Его воли. Начав от Британского моря, я при помощи какой-то Высочайшей Силы гнал перед собою все встречавшиеся ужасы, чтобы воспитываемый под моим влиянием род человеческий призвать на служение священнейшему закону и под руководством Высочайшего Существа взрастить блаженнейшую веру.

Равноапостольный кесарь

Константин Великий

 

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

«Христиан – ко львам!» – в любой миг и в любом месте Римской империи мог раздаться этот вопль языческой толпы. В любой час в мирный дом христиан мог явиться имперский чиновник, чтобы именем закона увести их на лютые пытки и страшную казнь. Так первые три века по Рождеству Христову в постоянном душевном напряжении, в неотвязной тревоге за себя, родных и за ближних своих протекала жизнь последователей Спасителя. Преследовавшие их языческий фанатизм и иудейская ненависть подкреплялись мощью великолепно отлаженной римской государственной машины. Бежать, укрыться, найти покой было негде – Рим владел почти всем цивилизованным миром. Но вот, к неописуемому ликованию верных Христовых,  от края до края гигантской империи прозвенели слова Медиоланского (Миланского) эдикта: Отныне каждый, решившийся соблюдать христианское богослужение, пусть соблюдает его свободно и неуклонно, без всякого затруднения.

Триста лет кровь славных мучеников Господних обагряла просторы империи. Уже сам вдохновитель палачей, диавол, захлебывался и задыхался в пламенной крови христиан, идущих на мучения и смерть за святую веру. Последняя адская бойня, последняя волна гонений была самой свирепой. Императоры Диоклетиан и Галерий жаждали истребить христиан поголовно, всех до единого. Для этого была приведена в действие вся железная имперская бюрократия: каждый (каждый!) подданный Рима обязывался представить «либелли» – справку о принесении жертв идолам. Отказавшихся поклониться кумирам ждали пытки неимоверной жестокости, сочетавшиеся с нравственными надругательствами, – так пытались сломить волю исповедников Христовых. Истязания длились месяцами, выживших и выстоявших предавали казни. Чтобы освободить место для христиан, из тюрем выпускали на волю уголовников – и все равно имперские застенки не вмещали исповедников Спасителя. По свидетельству современника, железо притуплялось и ломалось; убийцы утомлялись и работали посменно, по очереди. Наконец адская машина начала давать сбои. Сами гонители стали понимать свое бессилие в борьбе с последователями Истинного Бога. Свирепый император Галерий, продолжая называть верных Христовых безумной сектой, одновременно сквозь зубы заявил: Пусть будут христиане, лишь бы не делали ничего незаконного. Последыш императоров-христоборцев, кесарь Максимин Даза, уже не убивал христиан, а «оказывал им милость»: выкалывал глаза, подрезал жилы на ногах и ссылал в рудники. С падением Максимина гонения кончились. Врата адовы не одолели Церковь Христа Спасителя.

^ Прошу совершать молитвы... за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте (1 Тим. 2, 1–2), – заповедовал святой апостол Павел. За каких царей просил молиться великий апостол народов? В его времена римским императором был бесноватый Нерон, начавший расправы над христианами, казнивший и самого Апостола Павла. С тех пор последователи Бога Истинного не имели тишины и безмятежности. Но, верные завету апостольскому, триста лет христиане молились за своих палачей. То была пламенная молитва о вразумлении, просвещении, обращении земных владык. Вымолили! В Медиоланском эдикте повелители империи уже сами просили молитв христианских: Даруем христианам и всем другим свободу исповедовать избранную ими религию, чтобы Небесный Бог, каким бы Он ни был, дал мир и процветание нам и всем, кто живет под нашей властью.

Медиоланский эдикт подписали два императора-соправителя – Константин и Лициний. Для Лициния подпись под эдиктом была политическим ходом: фанатичный язычник, он таил злобу на христиан и ждал момента, когда сможет обрушиться на них. Но в лице Константина воздвигал Господь освободителя Церкви Своей, апостола всей Римской империи.

На императора Константина христиане смотрели с особой надеждой. Он был сыном доброго кесаря Констанция Хлора.