Духовной Литературы «Сфера»

Вид материала

Документы

Содержание Литературные наброски

Подобный материал:

• Духовной Литературы "Сфера", 7833.54kb.
• Духовная литература «Поучение Владимира Мономаха», 45.52kb.
• Программа дисциплины дпп. Ф. 13 История зарубежной литературы (ч. 1 ) Цели и задачи, 591.19kb.
• О. Б. Лебедева История русской литературы XVIII века Учебник, 6658.31kb.
• Литература. 9 класс, 155.58kb.
• Духовная сфера Духовная сфера общества, 100.62kb.
• 10. Мнестическая сфера психики, 522.5kb.
• Роль Языка в формировании духовной культуры, 60.39kb.
• Казанский (приволжский) федеральный университет, 333.44kb.
• Сфера духовной культуры, 251.02kb.

¹, и это станет логическим завершением детских игр пока невинного, а затем — самого настоящего «Джека Потрошителя». И вспомнит ли тогда кто-либо из будущих судей или присяжных, как сам, будучи ре­бенком, мечтал поиграть в «Потрошителя», а то и действительно принимал участие в этой невинной забаве, когда проводил каникулы на одном из этих морских курортов?

Ребенок рано или поздно вырастет. Но первые впечатления детства — зрительные или менталь­ные — быстрее всего схватываются нежными детскими чувствами и на всю жизнь осаждаются в пока еще девственно чистой памяти. Именно об­разы и ощущения, воспринятые нами в детстве, а также их оценка взрослыми, и прежде всего на­шими родителями, подмеченная нами, определя­ют наше собственное отношение к ним в после­дующие годы, а также само восприятие категорий добра и зла. Так как именно этот ранний интел­лектуальный капитал, который мы накапливаем день за днем в пору нашего детства, как правило, лежит в основе наших мыслей и действий всю по­следующую жизнь.

Способность детей усваивать и сохранять в па­мяти информацию самого различного свойства просто восхитительна. И если невинный ребенок, играя в «Джека Потрошителя», заметит, что эта забава вызывает у взрослых только добродушную улыбку, а не ужас и отвращение, то можно ли ожи­дать от него впоследствии, что он будет воспри­нимать подобного рода деяния как тяжкий грех и преступление? Катаясь в детстве на деревянной лошадке, ребенок тем самым избавляется от стра­ха перед живыми лошадьми, что весьма пригодит­ся ему в последующие годы. И точно так же ими­тирующий убийство ребенок учится относиться к убийствам и убивать dе fасtо во взрослой жизни с таким же спокойствием, с каким он делал это по­нарошку во время игры. В словах миссис Стоу о том, что «дети, вырастая, остаются большею частью такими, какими они были от природы», слишком много софистики, поскольку они применимы толь­ко к тем немногочисленным детям, которые цели­ком предоставлены самим себе. Такие дети не по­купают игрушки в больших магазинах. Но ребенок, воспитываемый родителями и имеющий более ком­фортное жилище, нежели сточная канава, — даже если он не получит никакого образования и ему придется до всего доходить самостоятельно — бу­дет неизбежно формироваться под влиянием соб­ственных наблюдений за взрослыми, заимствуя у них представления о хорошем и дурном; и выво­ды, которые он сделает из этих наблюдений, окра­сят всю его дальнейшую жизнь. Играя в «Джека Потрошителя», он будет подсознательно думать о Джеке Потрошителе, вспоминая все, что он когда-либо слышал об этом очень модном теперь м-ре Хайде из Уайтчепела. А как известно —

«...помыслы, что ко греху склоняют,

Стучатся в мозг и явью стать желают».


^ ЛИТЕРАТУРНЫЕ НАБРОСКИ

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», vol. Ill, № 16, December, 1888, p. 346-349.

Эхо теософии

Следующий абзац из бостонского еженедельни­ка Уэйда «Fibre and Fabric»»¹ за 27 октября 1888 г., № 191, говорит сам за себя:

Как земледелец провеивает пшеницу после обмоло­та, отделяя зерна от плевел, так и мы должны изучать все новое и брать на вооружение то, что нам кажется правильным. Только так человек может развить свои умственные способности и улучшить физическое состо­яние, дабы достичь высот, на которые он в противном случае вряд ли смог бы рассчитывать. Однако большинство людей предпочитает пренебрегать или даже избегать того, чего они не понимают. Не так давно редактор «»Fibre and Fabric»* позволил себе включить в статью под названием «Факты, сведенные к нулю» небольшой абзац о теософии, выдержанный в таком духе, что его теперь неизменно охватывает чувство стыда всякий раз, когда он смотрит на эту страницу. Вот вам и еще одно под­тверждение того, что мы всегда должны с величайшей осторожностью подходить к тому, что мы говорим или делаем. Ибо необдуманный поступок и неосторожное слово невозможно потом вернуть обратно. Некоторое время мы приглядывались к теософии и пришли к вы­воду, что в ней нет ничего плохого или непонятного. Сейчас я мог бы дать ей следующее определение: «Сло­во "теософия" образовано от двух греческих слов: Theos, что значит Бог, и Sophia — мудрость. Следовательно, теософия это мудрость Бога или божественная мудрость. Теософия — это одновременно и наука и религия». Наука об истине и религия справедливости. Необходи­мыми условиями для прогресса в своем учении теософы считают уверенность в своих силах, самоконтроль, са­моуважение, готовность и желание извлекать знание из всех доступных источников и искреннее, непоколебимое стремление быть справедливыми, доброжелательными и терпеливыми по отношению к людям. Своими естест­венными союзниками они считают тех, кто поощряет свободное исследование и свободную дискуссию, а сво­ими естественными врагами — тех, кто пользуется не­заслуженным авторитетом или использует его недостой­ным образом. «Запрещается спрашивать у лица, желаю­щего вступить в Теософское Общество, о его личных религиозных воззрениях или пытаться каким-то образом влиять на них; но каждого просят перед вступлением по­обещать так же терпимо относиться к своим коллегам в этом вопросе, как он хотел бы, чтобы относились к нему самому». Целью Общества является создание ядра уни­версального человеческого братства, без различия расы, веры, пола и цвета кожи. Теософия — это, по большому счету, религия человеческой расы, существовавшая со вре­мени сотворения планетарной системы в ожидании при­шествия человека, который смог бы усвоить и понять ее.

Если хотя бы каждый второй редактор тех газет и журналов, которые годами оскорбляют теософию и клевещут на теософов, повел себя вполовину так же честно и по-джентльменски, как это сделал Джас. М.Уэйд, теософия и ее общество очень ско­ро заняли бы достойное себя место под солнцем.

Как сказал однажды папа: «Человеку не должно стыдиться признавать, что он пребывал в заблуж­дении». Но где же взять этих принципиальных и справедливых редакторов в наш век свирепого эго­изма, конкуренции и сенсационных (пусть даже клеветнических) новостей?! Где они, образцы доб­родетели, готовые отдать должное даже дьяволу, не боясь при этом наступить на любимую мозоль сво­им подписчикам? Всех благ, долгой жизни и еще 10 000 подписчиков бостонской rara avis из слав­ного племени редакторов.

Лондонская «Star» напечатала недавно одно за­мечание, дословно процитированное затем многими газетами:

Первое издание «Тайной Доктрины» мадам Блаватской уже распродано, и полным ходом идет подготовка второго издания, дабы удовлетворить неослабевающий спрос. Сие довольно странно, особенно если учесть, что книга эта гораздо более оккультная и сложная, нежели все, что печатались до сих пор.

И все-таки этот «странный» факт имеет доволь­но простое объяснение. Просто двадцать миллио­нов англичан, беспощадно охарактеризованные Карлейлем как «в большинстве своем дураки», стали немножечко умнее. Двадцать с лишним лет — до­статочный срок для того, чтобы стал заметен рост, в том числе и интеллектуальный.

Говоря об архаических учениях, изложенных в томе I «Тайной Доктрины», автор статьи отмечает, что каждое из них придает «raison d'etre и обосно­ванность Вселенной, о направлении движения ко­торой западное мышление не имеет ни малейшего представления»; и далее высказывает весьма поучи­тельную мысль:

По моему мнению, величие западного мышления за­ключается в совершенном овладении деталями и мето­дикой изучения физических аспектов природы. Напро­тив, восточный оккультизм силен «обобщениями» и мало заботится о частностях; например, было бы бессмыслен­но, как мне кажется, искать какие-то детально изложен­ные физические науки в Индии и иже с нею, посколь­ку там не в чести точные классификации и педантичные исследования. Даже в области психологии труды Спенсера, Бейна, Дьюи и других выглядят настолько обстоя­тельными, что восточные учения представляются на пер­вый взгляд до крайности поверхностными в сравнении с ними. Но в результате тщательных исследований и срав­нений неизбежно приходишь к выводу, что европейская психология имеет дело только с теми состояниями созна­ния, которые обусловлены деятельностью мозга, т.е. с от­ражениями луча Манаса (разума), преломленного чело­веческим организмом. И даже в этой небольшой облас­ти она ухитряется спотыкаться и допускать ошибки в своей основополагающей теории соотношения разума и тела, тогда как собранный ею фактический материал по­истине впечатляющ. Восточная психология более схема­тична, но конкретна в своих обобщениях и охватывает такую огромную сферу, в сравнении с которой все изыс­кания Миллза и компании выглядят малозначительным дополнением. Похоже, что восточная психология соли­дарна с Гете, утверждавшим, что подлинная мудрость всех наук может быть изложена на одном листке бума­ги. Она предпочитает результаты, а не частные случаи, на основе которых Запад строит свои, такие же частные и субъективные, выводы.

Итак, Европа постепенно возвращается к при­знанию древней мудрости, избавляясь от несущей смерть мертвой буквы еврейской Библии и церквианства и приближаясь, вследствие естественного поворота эволюции человеческого сознания, к "да­рующему жизнь духу древних философий. Та же самая газета сообщает:

Книга мисс Мейбл Коллинз «Свет на Пути» была переведена на санскрит и будет причислена индусскими пандитами к санскритской классике. Такая вещь, как перевод на санскрит не предпринималась уже, по край­ней мере, последние 100 лет; однако книга эта достаточ­но буддистская и достаточно оккультная, чтобы удовлет­ворить даже ученых индусов.

Эта небольшая книга — настоящая жемчужина — принадлежит к той же самой школе индо-арийского и буддийского мышления и науки, что и учения «Тайной Доктрины».

О том, насколько глубокое впечатление истин­ная теософия смогла произвести даже на нашу пре­сную журналистику, можно заключить, прочитав еще один благожелательный отзыв о ней в «Lady's Pictorial»² за 13-е число минувшего октября, где сказано:

«Lucifer». (Редакция, Адельфи, Дьюк-Стрит, 7.) По­звольте порекомендовать тем, кто судит о «Lucifer» по «Мильтону», прочесть статью под названием «Значение обета» в сентябрьском номере. Пусть они подставят на­звание своей собственной секты вместо слова «теосо­фия»; пусть они примут обет и живут в соответствии с ним, и тогда все «секты» очень скоро сольются в единое универсальное братство любви и служения.

«Lucifer» — «творение Небес, первенец, рожден­ный вечно исходящим из вечного лучом», боже­ственный свет, по ошибке принятый и упрямо отождествляемый большинством так называемых культурных христиан с дьяволом, Сатаною! О Миль­тон, бедный великий человек! Сколько вреда ты принес неокрепшим человеческим умам!..

«Культура — то, что отличает людей от обезья­ны, и то, что бесам помогает скрывать свои изъя­ны». Эти слова из «Фауста» Гете кажутся пророче­скими.

«Heladiw Ruwаnа», или «Цейлонская Жемчужи­на» — новое периодическое издание, созданное Буддийским Издательским Обществом Цейлона. Как явствует из подзаголовка, издание было осно­вано в 2 432 году эры Господа нашего Будды.

И это тоже одна из ветвей, произрастающих на древе теософии. В разделе «Письма» (статья «Рас­пространение и развитие буддизма на Цейлоне») мы обнаружили несколько любопытных фрагментов, представляющих интерес для теософов Евро­пы и Америки. Для них мы цитируем ниже наибо­лее изящные, на наш взгляд, риторические перлы:

С тех пор как европейские ученые начали изучать буддизм, мы многое слышали о нем и о его тайной док­трине, бытующей якобы среди тибетских лам. Можно предположить, что в Тибете существуют две школы буд­дийской философии: одна — изучающая тайную доктри­ну, и другая — проповедующая экзотерическую часть философии Гаутамы Будды. В число представителей пер­вой секты входят, как говорят, Махатмы, обладающие замечательными психическими способностями, сходны­ми со способностями Дхиани и Арахатов древности. В правление Дуттхагамани количество этих адептов на Цей­лоне исчислялось тысячами. Но со временем они исчез­ли, и ключ к мистериям был утерян по мере вырожде­ния буддийского монашества, променявшего подлинное духовное совершенствование на мирскую славу и из­вестность. Каждый, кто с достаточным вниманием... прочитает Махавансо³, непременно обнаружит в ней недву­смысленные и определенные упоминания Арахатов, живших в разные времена. Подтверждая подлинность изложенных в Махавансо фактов, я хотел бы обратить внимание наших читателей на путешествия «Фа-Хиена», китайского паломника...

После того как истинный Закон был открыт просвет­ленным Гаутамой, люди одичали и развратились из-за чудовищных пороков плоти и вследствие этого позабы­ли о тайном Законе. Но божественным и вечным брил­лиантам истины не суждено было окончательно исчезнуть из мира людей, и последние Арахаты провозгласили, прежде чем исчезнуть, что эту истину будут надежно и свято хранить Адепты трансгималайских глубин — до тех пор, пока человеческая природа не изменится настоль­ко, чтобы быть в состоянии снова ее воспринять. День этот уже не за горами, поэтому стражи тайной доктри­ны находят возможным отправлять своих миссионеров в мир, дабы они приготовили человечество к возвращению тайного знания. Одним из таких миссионеров была ма­дам Блаватская, которая переехала в Америку и там обратила в свою веру полковника Олькотта, ставшего с тех пор неутомимым искателем истины и исследователем спиритуалистических феноменов... Это счастливое обра­щение можно сравнить... с имевшей место в правление Пиядаси⁴ удачной попыткой Сангхамитты посадить на земле Цейлона веточку священного дерева Бо. Осмелюсь заявить, что мадам Блаватская, подобно принцессе Сан-гхамитте, принесла с собою в Америку тайное учение и пересадила его там в голову полковника Олькотта, ко­торый принял его с величайшей готовностью, подобно тому, как девственная почва Анурадхапуры приняла ве­точку дерева Бо. И как священное дерево Бо каждый год притягивало к себе множество буддистов-паломников со всех уголков Цейлона, так и истинный Закон, передан­ный полковнику Олькотту мадам Блаватской, побудил его оставить многообещающую карьеру и друзей и от­правиться из Америки в странствие по свету, чтобы не­сти знание этого Закона всему человечеству.

В 1880 году мадам Блаватская и полковник Олькотт впервые приехали на Цейлон, где честно и публично провозгласили себя буддистами и, следуя сокровенному велению собственных сердец, основали отделения Тео­софского Общества в различных районах острова. Бла­годаря их объединенным усилиям, буддизму на Цейло­не был придан новый импульс; настолько сильный, что многие тысячи островитян, ранее ничего не знавших о чистом учении буддизма и даже стыдившихся открыто признавать себя буддистами, начали изучать, пропове­довать и исповедовать буддизм — ревностно и открыто. И то, с каким энтузиазмом и пышностью цейлонские буддисты отмечают дни Весака⁵ последние два года, яв­ляется лучшим доказательством искренности их веры в буддизм и эффективности усилий мадам Блаватской и полковника Олькотта, вдохнувших новую жизнь в эту древнюю религию...

Так все и было на самом деле; и оба вышеназ­ванных лица рады и горды тем, что их скромное служение до сих пор помнят и так высоко ценят. Но они были бы еще более счастливы, если бы уровень морали на Цейлоне, некогда бывшем жемчужиной Индийского океана, действительно был таковым, чтобы нам не приходилось читать пись­ма, подобные тому, которое было опубликовано в той же газете за подписью «Чела». Оно показывает нам обратную сторону медали и несколько омрача­ет радость тех, кто посвятил свою жизнь благород­ному труду распространения философии великого «Света Азии» (поскольку то учение, которое про­поведовали Основатели, когда трудились на ниве возрождения буддизма, было не каким-нибудь но­вомодным храмовым буддизмом с присущими ему ритуальными излишествами, но настоящим эзоте­рическим будхизмом⁶ Господа Гаутамы, Будды).

Тем же самым духом, как нам кажется, были проникнуты и внутренние мысли «Чела», который, хотя и приветствует появление «Неladiw Ruwanа» и сообщает редактору о том, что многие буддисты ви­дят в нем «знамя света, коему предназначено про­лить новый свет на скрытое и подлинное значение буддийских Писаний и церемониалов, исполняе­мых ныне в буддистских храмах Цейлона», все-таки добавляет к своим восторженным словам следую­щее предостережение:

Со времени введения буддизма Махиндой Тхеро, в правление благословенного монарха Пиядаси, в изна­чально чистые и прекрасные учения Будды вкралось столько ошибок, что теперь те, кто изучает буддизм ради духовного совершенствования или просто из любопыт­ства, рискуют сбиться с пути, принимая за истину бо­лее поздние домыслы и заблуждения. И теперь среди тех, кто исповедует буддизм, лишь немногие действи­тельно понимают, и еще меньше — могут объяснить, суть благородных заповедей и духовных истин, которые Будда открыл для себя, а затем передал своим ученикам.

Время — самый жестокий враг всего древнего — часто развлекается тем, что превращает в руины могуществен­ные империи и города, а величайшие и благороднейшие мысли и учения — в пустые и мертвые слова или бук­вы. Как и прочие мудрые учения, сформулированные многими благородными умами древности, буддизм, чья некогда чистая сущность давно уже превратилась в пус­той звук, также не смог избежать сокрушительных уда­ров десницы времени. Как золото, долго пролежавшее в земле, покрывается слоем ржавчины и шлака, так и предрассудки и вымыслы невежественного и бесчестно­го жречества исказили и похоронили под собою чистые учения просветленного Гаутамы. Так что очистить Его благородные доктрины от предрассудков, привнесенных индусами и другими народами, неоднократно предпри­нимавшими попытки растоптать их, чтобы подменить своими собственными, будет теперь не менее сложно, чем вычистить пресловутые авгиевы конюшни. Эти предрас­судки насквозь пропитали наше жречество рабскими суевериями и заставили его окончательно позабыть о тайных ключах к учению, которые считаются теперь достоянием одних лишь блаженных и мистических со­стояний савана