Авторскаяпрезентацияутешител я
| Вид материала | Презентация |
А В Т О Р С К А Я П Р Е З Е Н Т А Ц И Я У Т Е Ш И Т Е Л Я
Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых,
и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное...
Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть
мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым.
(I Кор. 1:27; 3:18)
Я далеко не первый, хотя, возможно, и последний из современных учёных, кто форму проповеди Первого послания к коринфянам Святого Апостола Павла воспринял не метафорично, а буквально как математическую формулу. Ещё с лёгкой руки Нильса Бора в среде физиков уже в ходу было популярное утверждение, что теория должна быть достаточно безумной, чтобы иметь шанс на признание её истинности в кругах выдающихся учёных. Я начинал приобщаться к науке лаборантом кафедры биофизики и студентом вечернего биофака по кафедре физиология человека и животных в родном Киеве в славном университете, возникшем за век до Нильса Бора заботами и попечительством императора Николая I и названном именем Святого Владимира. В стенах моей Альма Матер пребывало много достойных людей, известных не только в научных кругах и не только в моей стране.
Ещё в школе учителя склоняли меня к мысли, что наука – это моё призвание. Однако они едва ли подозревали, что я готов ею заниматься лишь с тем, чтобы стать выдающимся учёным, утверждающим истину. Или выдающимся чемпионом Олимпийских игр, демонстрирующим подлинное превосходство. Были колебания именно в таком выборе, между подлинной наукой и истовым спортом. Была ещё детская тяга к рисованию, даже настраивался на архитектуру, но, трезво оценив скромный масштаб своих художнических дарований, принял тактическое решение идти в университет, а там видно будет. Стационар меня не устраивал, ибо затягивал опостылевшее школярство и зависимость от отца. Выбрал науку потому, что век спортсмена краток, а учёный остаётся «спортсменом» всю жизнь, если он действительно наукой занимается, а не карьерой и диссертациями.
Меня в равной степени привлекали Обломов и Штольц. Лежать на диване в созерцательных размышлениях безалаберного сибарита Ильи удавалось, если с практическими будничными делами справляться в максимально высоком темпе всегда организованного Андрея. Это правило я рано усвоил и научился совмещать высокое (теорию) и низкое (практику), организуя свою жизнь так, чтоб и душа с мозгами была оптимально загружена и чтобы тело не бездействовало.
И ещё, я рано почувствовал вкус к творчеству, к постановке задачи и к её оптимальному решению. Начинать с нуля и осуществлять задуманное по-своему, как никто до тебя не делал, – это самое волнующее и интересное. Сам же результат – это как неизбежное приложение. Предвосхищение результата и процесс его достижения, собственно восхождение к вершине неведомым никому прежде маршрутом – вот что оправдывало в моих глазах собственное существование.
Мама, не сидевшая без дела ни минуты, никак не могла смириться с тем, что главное моё дело исполняется лёжа на диване. Но поскольку я безропотно выполнял все её поручения, учился на отлично и сразу в двух спортивных секциях (гимнастика и пулевая стрельба из пистолета) показывал неплохие результаты, крыть ей было нечем, кроме постоянного ворчания, что лень раньше меня родилась. Моя лень позволяла шесть дней в неделю иметь полноценные тренировки в спортзале и в тире, ещё в воскресенье играть в футбол на школьном дворе против чужих дворов, втайне от родителей играть в преферанс на деньги и сражаться со старшим другом в шахматы. На школьных переменах я успевал делать домашние задания, а на несерьёзных уроках типа истории и географии читать «Одесские рассказы» Исаака Бабеля или «Люди, годы, жизнь» Ильи Эренбурга.
В тот год (1965), когда меня зачислили в штат работников Киевского университета (до этого я год после школы поработал слесарем на заводе), сотрудники только что учреждённой и открывшейся кафедры биофизики только и говорили об Александре Чижевском, о его научных идеях и о трудной судьбе. О лампе Чижевского с тех пор наслышаны многие. А вот о книге «Физические факторы всемирно-исторического процесса», увидевшей свет в 1926 г., я сам в ту пору слышал лишь в пол уха, а впервые с ней столкнулся и почитал только в этом году, найдя в Интернете в связи с потребностью расширения доказательной базы своей теории информации. Попадание было 100%-ным.
Узнал я, спустя столько лет, и о том, почему имя Чижевского было на устах моих старших коллег в 1965 – в связи с его кончиной. Тогда это как-то ускользнуло от моего внимания. Так получилось, что с этим именем как бы зачиналось моё вступление на стезю научных исследований, и к нему же привёл круг моих многолетних исканий ИСТИНЫ. Я ощущаю себя ныне покорителем Эвереста, или тем, кто взошёл на Голгофу. Если кому-то покажется такое сравнение некорректным, то у меня есть аргумент, который трудно опровергнуть: «Эверест» = «4»(31) = «Голгофа» = «Иерусалим» = «религия» = «личность».
В красном корпусе университета я провёл 11 лет, работая и учась. Приходил к 9-ти, а уходил после 23-х. Часто ночевал в лаборатории. В летнее время семь сезонов ездил на «отдых» в Сибирь со своей бригадой шабашников. Мы строили дома из бруса и круглого леса. Вкалывали по 12 часов без выходных. Это были мои Олимпийские игры. Я добивался максимума возможного от себя и от бригады. Этот заработок позволял не беспокоиться о хлебе насущном, не спешить с диссертацией, а заниматься наукой всерьёз.
Я отлично видел, что диссертации и истина гуляют по непересекающимся маршрутам. Какой смысл защищаться ради денег кандидата наук, если я за два месяца работы с топором и бензопилой мог заработать столько, сколько кандидат мог получить в институтской кассе за год? К тому же ни одна диссертация не даст столько самоуважения и уверенности в себе, сколько я получал на своих шабашках.
В год публикации упомянутой книги Чижевского родилась моя мама, Александра Коновалова (в замужестве – Галушко), учёному не было тогда ещё и тридцати лет. В этом году маме бы исполнилось 85, если бы она не оставила сей мир пять лет тому, через две недели после 80-летия. Смысл и значение нумерологичного, или порядкового числа минувших лет таков: «4»(85) = «совершенное(65) число(20)».
^ I. ОТ НАУЧНО-АТЕИСТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ БЫТИЯ К
НАУЧНО-РЕЛИГИОЗНОЙ ТЕОРИИ СОЗНАНИЯ
Я не стремлюсь познать, чтобы
уверовать, я верую, чтобы познать.
Ансельм Кентерберийский
В арифметике, которая по своей сути является теорией натуральных чисел, о чём далеко не все школьные учителя математики извещают своих учеников, совершенными называются числа, равные своему богатству, то есть сумме всех своих делителей. Эти числа достаточно уникальны, ибо в каждом разряде чисел, кроме пятизначных, имеется только ОДНО совершенное число. Среди пятизначных нет ни одного! В нумерологичном числе «4»(85) тоже нет математически совершенного цифрового числа, но ему эквивалентно соответствующее по смыслу буквальное выражение. Это надо учесть на будущее, для понимания программных «фокусов» русского языка.
Аналогично и с симметричными числами. Буквально обозначенное и выраженное «симметричное(56) число(20)» = «4»(76) не содержит в нумерологичном эквиваленте цифрами симметричного, а вот «асимметричное(57) число(20)» = «5»(77) в ординальном нумерологичном цифровом эквиваленте симметрично – (77).
Такую же картину можно видеть и с «простое(40) число(20)» = «6»(60). В этом выражении нумерологии нет ни одного математически простого числа, которое бы не имело иных делителей кроме себя и единицы. Меня, как и многих учёных, раздражали астрологи и нумерологи невнятной многозначностью и неопределённой туманностью толкований своих расчётов и прогнозов. Кроме того, закрытость методик и частный характер областей их специфического применения никак не способствовали моим исследовательским интересам.
Однако пришлось как-то познакомиться и поработать всерьёз с китайской премудростью «И цзин». Нужда заставила в самом конце 90-х. Орешек оказался крепким. Потом совершенно неожиданно пришла мысль взглянуть на нумерологию не как на частный предмет с ограниченной областью приложения, а как на универсальное знание типа китайской Книги перемен. И тут-то началась захватывающая работа с потрясающими открытиями. Ей предшествовала преамбула из разного рода чудес, но здесь я этой темы касаться не буду, ибо она требует иного места и времени, которого нет.
В нашем языке много однокоренных слов самого разного значения, как например: совершенство, вершина, вершки, вершить, совершать, завершать, совершённый и т.д. и т.п. В религии особо эксплуатируются слова с этим корнем, имеющие смысл некой непревзойдённости качеств человеческих, скажем, совершенный Богочеловек, или Сын Божий Иисус Христос. Такие слова сакрализованы и не предполагают иного приземлённого и трезво будничного смысла. Мы очень редко способны слово «совершенное» воспринимать не в шкале степеней оценки чего-то состоявшегося, а проще и естественнее как нечто СОВЕРШАЕМОЕ, то есть процессуально, а не в застывшей статике. В отношении чисел именно последнее восприятие поможет адекватно смотреть на то, что будет излагаться ниже, и воспринимать излагаемое верно без предубеждений привычной манеры восприятия заезженного и затёртого употреблением смысла.
Нет ничего более практичного, чем хорошая теория. С этим расхожим утверждением я был согласен ещё задолго до того, как вплотную занялся теоретической работой. Отнюдь не сразу я рискнул пуститься в заоблачные выси категориальных абстракций, где очевидности уже не столь очевидны и однозначны, как в эмпирическом чувственном восприятии. Готовился делать диссертацию в области экспериментальной электрофизиологии мозга. В 1975 г. витало в среде физиологов ожидание великих открытий на почве анализа километровых записей энцефалограмм.
Удручающе низкое качество отечественных энцефалографов не позволяло мне разделять такие ожидания. Бензопила «Дружба» и топор были куда надёжнее, и это вселяло в меня веру, что с голода я не пропаду при любых обстоятельствах. А подарок отца, охотничье ружьё ИЖ-12 12-го калибра эту веру только укрепило. Возник даже соблазн бросить всё, податься в тайгу и стать охотником-профессионалом. Но истина практической жизни для мужчины, которую я готов был принять и ей следовать, была частной и не обладала всеобщим характером. Этого мне было мало. Меня соблазняла всеобщность бытия, глобальность человеческой проблемы в этом мире.
Собственно никудышняя экспериментальная база и проблемы с её улучшением заставили меня бросить аспирантуру на биофаке и пуститься в самостоятельные теоретические изыскания в гносеологии. Друзья-приятели, философы Константин Жоль, а позднее Евгений Быстрицкий, ныне известные в Украине и России видные авторы монографий, учебников и популярных пособий по философии, помогли поверить в собственные силы и весьма способствовали тому, чтобы наверстать упущенное в моём философском образовании. По инерции общепринятых понятий чуть было сдуру не поступил в заочную аспирантуру Института философии АН УССР, но спасла моя принципиальная беспартийность и полюбившаяся независимость и самостоятельность в выборе интересующих меня авторов и тем. Не соблазнился я позже и лестным предложением Будимира Николаевича Пятницына, старшего научного сотрудника Института философии АН СССР (Москва), стать его аспирантом.
А интерес мой всё более притягивал гегелевский синтез. Марксов тезис о том, что «синтез – это революционная практика» (см. «Тезисы о Фейербахе»), нуждался в развёрнутом гносеологическом исследовании и теоретическом обосновании, ибо казался выводом из интуитивно схваченного, причём верного, фундаментального основания. Очень скоро я убедился в том, что работ в этом направлении крайне мало, а те, что есть, ровным счётом ничего не проясняют. Не было у меня сомнений и в том, что ни сам Гегель, ни Маркс не видели гносеологической проблемы в категории СИНТЕЗ. В том смысле, что анализ предполагает известный алгоритм, а вот о таковом для синтеза вопрос не ставился никем, ни Гегелем, ни Марксом, ни их последователями.
Надо ли говорить о том, что мои притязания на то, чтобы постичь неведомый никому алгоритм синтеза, которыми я щедро делился с приятелями философами, сотрудниками академического института, были восприняты как наглое желание стать «святее папы Римского», то есть Маркса в данном случае, а то ещё и Гегеля. За глаза меня прозвали «марксистом» именно те, кто в кармане носил партбилеты членов КПСС, то есть марксисты-ленинцы. Меня сие лишь забавляло, ибо они не чувствовали всей иронии ситуации.
Сегодня я уже знаю, что «алгоритм(33) синтеза(26)» = «5»(59) = «христомарксизм» = «человечность» = «абсолютный(32) разум(27)», но путь к этому знанию был тернист и долог. Более того, мне пришлось буквально и практически стать «святее» и папы Римского и Маркса с Гегелем, что будет показано неопровержимо математическим способом. На старте этого одинокого на свой страх и риск пути к своей истине меня очень поддержала Елена Христофоровна Нерсесова, Царство ей Небесное, старший научный сотрудник Института социологии (Москва). Её работы по методологии конструирования социологических показателей были весьма известны в то время, а монография, посвящённая Гегелю, привела меня в восторг, настолько близко она соприкасалась с моим видением проблемы.
Я посылал ей свои тексты в начале 80-х, а в ответ получал весьма квалифицированную оценку и доброжелательную критику. Публикации статей меня не интересовали, я сразу нацелился на монографию. Но безвременная и неожиданная смерть Елены Христофоровны оставила меня в полном интеллектуальном одиночестве и похоронила мои планы с монографией. Профессионалы теряли ко мне интерес, как только я давал понять, что диссертации и академическая карьера меня не интересуют, а философствующих дилетантов я сам терпеть не могу, ибо они носятся со своими шизоидными идеями, которые не в состоянии грамотно оформить и выразить на общепринятом и строгом языке теории.
После многолетних блужданий в поисках ясного понимания туманной категории СИНТЕЗ в один прекрасный момент вдруг обнаружилось, что наш родной русский язык, великий и могучий, как все мы знаем с раннего детства, как раз и являет собою практическое воплощение теоретических начал синтеза, то есть математического алгоритма, который порождает смыслы нашего сознания и их развитие, то есть собственно наше умственное развитие как человеков разумных.
Этим же сразу объяснилось, что никому прежде из европейцев не дано было выйти на данную проблему, а тем более на её решение. Этот выход открывался через НУМЕРОЛОГИЮ РУССКОГО АЛФАВИТА, которая, кстати, как не раз приходилось слышать, в традиционной нумерологии «запрещена». Некая атрибутика эзотерической тайны. Кем и почему «запрещается», никому не известно. Поскольку я дел с традицией не имел, ни у кого не учился «таинствам» и не давал ни устных ни письменных обязательств неразглашения, то имел в виду все запреты. Не говоря уж о том, что понуждала меня к этому совершенно Откровенно «Верхняя(41) Космическая(41) Сила(07)» = «8»(89) = «торжество(45) познания(44)».
Это вступление будет уместно закончить формулами кодов имён, какие здесь упоминались:
«Александр(36) Чижевский(32)» = «5»(68) = «числовой(32) континуум(36)» = «сущностное(48) число(20)»
«Александра(37) Галушко(30) = «4»(67) = «Венец(27) Творения(40)»
«Константин(35) Жоль(22)» = «3»(57) = «Евгений(28) Быстрицкий(29)»
«Будимир(26) Пятницын(37)» = «9»(63) = «Елена(23) Нерсесова(40)»
Можно ещё добавить, что: «Карл(17) Маркс(19)» = «9»(36) = «человек», а «Георг(30) Фридрих(34) Вильгельм(33) Гегель(27)» = «7»(124). Если к его числу полного четырёхсоставного имени добавить лишь единицу, то получится число моего четырёхсоставного имени (паспортное + имя посвящения): «8»(125) = «Юрий(17) Александрович(54) Галушко(30) XiT-XoL(24)» = 53 , что означает «бит» = «5»(05) информации в кубической степени. Но понимание этого придёт постепенно по мере знакомства читателя с предметом.
Грех, однако, тут же не показать, что уже прославленный на весь мир «Григорий(37) Яковлевич(40) Перельман(48)» = «8»(125) – мой эквивалент, хотя и троичным своим именем. Но эта разница не столь существенна. Для Программы Универсума его и моя роль идентичны в известном смысле: «восемь(25) сто(10) двадцать(26) пять(19)» = «8»(80) = «принуждение(59) к(03) миру(18)» - таков смысл нашего программного матричного кода. Его открытия касаются геометрии физической Вселенной, мои откровения о геометрии МЕТАфизической Вселенной, из которой возникает физическое пространство-время.
^ II. МЕТАФИЗИКА КАК АРИФМЕТИКА
Сущностное число – присозерцается при эйдосах и имманентно порождает их.
В первоначальном же смысле оно одновременно и в сущем, и с сущим, и до сущего.
^ Сущие вещи имеют в нём своё основание, исток, корень и принцип.
Плотин
Эта статья начиналась как предисловие к брошюре, где собраны мои тексты, написанные в социальной сети Гайдпарк в моём блоге за период с 4 июля по 19 августа 2011 г. Они и сейчас там присутствуют. Цель этих публикаций - привлечь внимание публики и, в частности, специалистов весьма широкого профиля к открытиям в области русского языка и математики, которые переворачивают привычные представления людей начала третьего тысячелетия от Р.Х. на собственную ситуацию в пространстве-времени, на происхождение Вселенной и себя любимых, на актуальный момент собственно планетарной истории и на критический период в развитии глобальной цивилизации Земли, переживать и претерпевать который выпало на долю ныне здравствующих землян.
Старания мои были замечены, когда я уже готов был убедить себя в их бесплодности. Гайдпаркер ^ Владимир Тупало проявил неподдельный интерес к предмету и взялся за организацию моего выступления на подходящей трибуне достойного уровня. Трудно выразить мою благодарность и признательность ему словами, если учесть, что именно этого я ожидаю с 2003 года, когда «Код Спасения» уже был полностью оформлен и готов к публикации.
Однако пришлось отказаться от публикации брошюры с текстами, уже имеющимися в Сети, ибо короткое по замыслу предисловие выросло в самостоятельный текст, предназначенный специально к случаю моего первого очного публичного выступления. Он позволит слушателям полнее ощутить масштаб и значение предмета, о котором невозможно сказать исчерпывающе ясно не только в одной академической лекции, но и в целом курсе таковых. Кстати, я с удовольствием бы провёл семинар по теории информации для специалистов хорошего уровня, если бы мне кто-то предложил. Ведь речь пока идёт только о началах теории, и впереди ещё много открытий.
(Слово «открытия» не совсем точно передаёт суть дела. Откровение – это более точное слово, но далеко не все понимают, что оно означает. Мои тексты вносят известную определённость не только в это понятие, но и во многие другие, относительно которых, на удивление здравомыслящих скептиков, сомнений у публики не возникает. Например, такое понятие, как ИНФОРМАЦИЯ, которым сегодня все пользуются как чем-то само собою разумеющимся, отнюдь и далеко не всегда является чем-то, что понятно само собой. Читатель в этом вскоре легко убедится сам.)
Масштаб грядущей очень скоро трансформации планетарного миропорядка и её последствия будут таковы, что самые известные природные и социальные катаклизмы последних пяти тысячелетий покажутся репетицией в пол ноги давно обкатанной академической постановки на фоне премьеры нового балетного спектакля в непривычном для исполнителей стиле модерн, если такое сравнение читателю что-то говорит.(На такой репетиции знакомый танец исполняется больше в уме, а на премьере выкладываются изо всех сил по принципу либо пан, либо пропал, демонстрируя прежде невиданное публикой произведение, в непривычной манере исполняемое.)
Начала информационной теории Универсума (ИТУ) или универсальной теории Информации (УТИ) изложены мною в пяти книгах, но ни одна из них ещё не увидела свет, если не считать выставленную в сетевом издательстве на сайте lta-info.net «Из записок Утешителя», где наряду с подборкой кусков моих текстов, сделанной научным редактором из всех моих книг, которые говорят больше об авторе, то есть обо мне, чем о моём научном, философском и религиозном предмете – началах ментального синтеза, я добавил сжатое в общих чертах представление об ИТУ-УТИ и примеры её применения, которые сами по себе служат также и наглядными демонстрациями или доказательствами (свидетельствами) её истинности.
Беспрецедентный характер новейшего знания, переворачивающего с головы на ноги фундаментальные современные научные представления человечества об этом мире, заставит учёных мужей материалистической и атеистической ориентации, сугубо академических рационалистов и аналитиков с должным почтением и пиететом отнестись не только к похеренной ими, казалось, давно и прочно, метафизике, к традиции объективного идеализма и диалектики (Пифагор, Платон, Лао-цзы, Гегель), но и к религии. Точнее, к Святым Писаниям и им подобным первоисточникам информации.
Особая ответственность в связи с этим объективно ложится на весь русский мир. Я имею в виду прежде всего Россию как государство с геополитической миссией синтеза Востока и Запада, Севера и Юга, Русскую Вселенскую Православную Церковь и всех без исключения лиц, для которых русский язык является средством точного мышления, верного соображения и импульсом к честному деянию и поступку, а не только средством суесловного говорения и писания по нашей поговорке «мели Емеля, твоя неделя», не предполагающих строгой проверки на истинность содержимого в высказываниях или в писаниях.
Будет уместно напомнить, что великий философ и математик XVIII века Готфрид Лейбниц, автор независимого от Исаака Ньютона открытия дифференциального исчисления, мечтал о том, чтобы высказывания просчитывались на предмет их истинности или ложности, чтобы устранить бесплодные дебаты и споры по такому поводу. (Ему пришлось безуспешно отстаивать свой авторский приоритет в спорах с Ньютоном, и неудача его уязвила.) Эту мечту великого немца, уязвлённого не менее великим и более нахрапистым британцем, довелось осуществить именно в русском языке с Божьей помощью Откровения «Кода Спасения». Событие это уже само по себе иначе как историческим не назовёшь.
Дело в том, что