Концептуальные пространства маскулинности и фемининности (на материале фразеологизмов и паремий)

Вид материала

Содержание

Костюшкина Галина Максимовна
Аюшеева Марина Глебовна
Общая характеристика работы
FÉMINITÉ, ФЕМИНИННОСТЬ, эхэнэрэй онсо тэмдэгүүД
Основное содержание работы
Féminité, фемининность
Féminité, фемининность
Masculinité, маскулинность

Подобный материал:

На правах рукописи

БАДМАЕВА ЕЛЕНА СОДНОМОВНА

КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПРОСТРАНСТВА

МАСКУЛИННОСТИ И ФЕМИНИННОСТИ

(на материале фразеологизмов и паремий)

Специальность 10.02.19 – теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Улан-Удэ – 2010

Работа выполнена на кафедре перевода, переводоведения и межкультурной коммуникации Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Иркутский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

^ Костюшкина Галина Максимовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Фомин Андрей Геннадьевич

кандидат филологических наук

^ Аюшеева Марина Глебовна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Якутский государственный университет»

Защита диссертации состоится «20» мая 2010 г. в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.022.05 по защите докторских и кандидатских диссертаций в ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет» по адресу: 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет» по адресу: 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а.

Электронная версия автореферата размещена на сайте www.bsu.ru ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет».

Fax (301-2) 21-05-88

E-mail: dissovetbsu@bsu.ru

Автореферат разослан «19» апреля 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук Е. В. Корпусова

^ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное исследование посвящено проблеме лингвистического моделирования концептуальных пространств МАСКУЛИННОСТИ и ФЕМИНИННОСТИ.

В последнее время в языкознании получило широкое развитие направление, которое ориентируется на рассмотрение связи языка и духовной культуры, языка и народного менталитета, языка и народного творчества, их взаимозависимости и соотношения. Человек выступает в качестве объекта и предмета исследования многих наук: философии, биологии, психологии, социологии, культурологии, лингвистики, а следовательно, методологически значимым для всех них признается тезис о биопсихосоциальной природе человека, а его обязательными атрибутами являются язык, мышление, сознание. В связи с тем, что взгляд на язык со стороны наук о человеке ставит новые задачи исследования языка, требует новых методов и подходов его описания, антропоцентрический подход послужил толчком к становлению и развитию целого ряда направлений, таких как когнитивная лингвистика, этнолингвистика, лингвокультурология, социолингвистика, лингвистическая гендерология и др.

Поскольку пол – одна из важнейших характеристик личности, во многом определяющая ее социальную, культурную и когнитивную ориентацию в мире, в том числе посредством языка, внимание лингвистов в последние десятилетия стало привлекать изучение языковых средств представления гендерных категорий.

Гендер трактуется с позиции теории социального конструктивизма, то есть признается конвенциональным, относительно автономным от пола идеологическим конструктом, аккумулирующим социальные представления о маскулинности и фемининности, характерные для той или иной культуры.

Методологической базой диссертационного исследования послужили труды отечественных и зарубежных учёных в области когнитивной лингвистики (Бабушкин, 1996; Вежбицкая, 1997; Костюшкина, Озонова, Попова, Федотова, Фетисова, Фофин, Эрдынеева, 2006; Кубрякова, 2004; Попова, 2007; Lakoff, 1980; и др.); гендерной лингвистики (Горошко, 2003; Гриценко, 2005; Кирилина, 1999; Фомин, 2003; Lakoff, 2004; и др.), лингвокультурологии (Воркачёв, 2003; Карасик, 2002; Красных, 2002; Маслова, 2001; Слышкин, 2004; Степанов, 1997).

Проблема отражения национальной культуры во фразеологических единицах (далее - ФЕ) привлекает многих лингвистов. В.Н. Телия считает, что фразеологический состав языка – это «зеркало, в котором общество идентифицирует свое национальное самосознание». Фразеологизмы обнаруживают двойную соотнесенность с культурой: «сама их внешняя форма – это уже язык культуры, поскольку «буквальное» ее прочтение соотносит образ со стереотипным, эталонным или символьно значимым для данной лингвокультурной общности мировидением, в котором отобразилось какое-либо свойство, случай, явление или ситуация – с одной стороны, а с другой – этот образ осознается и интерпретируется носителями данного языка в соответствии с их культурной компетенцией» (Телия, 1996: 251). Фразеологический и паремиологический фонды французского языка являются отражением не только французской, но и европейской культуры в целом, в то время как бурятские фразеологизмы и паремии можно отнести к восточной, а русские – к евразийской культуре как смешению и европейской, и восточной культур.

Термин «концептуальное пространство» представляет несомненный интерес для современной лингвистики (Мостепаненко, 1969; Прохоров, 2008; Шаранда, 1981; Gärdenfors, 2000). Концептуальное пространство служит средством глубокого познания и описания реально существующего мира. В данной работе концептуальные пространства МАСКУЛИННОСТИ и ФЕМИНИННОСТИ понимаются как совокупности концептов, сформированные в сознании человека и отражающие его представления о мужском и женском началах.

Таким образом, данная диссертационная работа осуществляется в русле очерченных выше тенденций, чем и обусловлена ее актуальность. В исследовании мы делаем попытку выявить систематику фразеологизмов и паремий, отображающих гендерные особенности когнитивного измерения маскулинности и фемининности, представленные в сознании франко-, русско- и бурятскоязычной личностей и отраженные в данных языках. Кроме того, актуальность данного исследования определяется тем, что гендерный анализ фразеологического и паремиологического фондов позволит выявить не только культурно обусловленные, но и панкультурные особенности функционирования гендерных стереотипов, которые ранее не изучались на материале языков данных этнокультур.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые предпринята попытка лингвистического моделирования концептуальных пространств с позиций гендерного подхода с учетом социокультурных факторов, а также описания гендерно обусловленных фразеологизмов и паремий, вербализующих концепты, составляющие концептуальные пространства МАСКУЛИННОСТИ и ФЕМИНИННОСТИ во французской, русской и бурятской национальных культурах.

Объектом исследования являются фразеологические единицы и паремии, вербализующие концептуальные пространства маскулинностИ и ФЕМИНИННОСТИ во французском, русском и бурятском языках.

Предмет исследования – гендерный аспект фразеологизмов и паремий, актуализирующих концептуальные пространства маскулинностИ и ФЕМИНИННОСТИ во французском, русском и бурятском языках.

Целью исследования является моделирование концептуальных пространств маскулинностИ и ФЕМИНИННОСТИ на материале фразеологических единиц и паремий французского, русского и бурятского языков.

В соответствии с данной целью необходимо решить следующие задачи:

определить характер понятий «маскулинность» и «фемининность»;
выявить и исследовать конституенты концептуальных пространств маскулинностИ и ФЕМИНИННОСТИ с учетом их специфики;
выделить корпус ФЕ, вербализующих концепты, входящие в состав концептуальных пространств маскулинностИ и ФЕМИНИННОСТИ во французском, русском и бурятском языках;
разработать лингвистическую модель описания данных концептуальных пространств;
выявить закономерности функционирования гендерных стереотипов в выделенных ФЕ.

Необходимость решения вышеперечисленных задач обусловила применение комплекса методов исследования, включающего метод анализа словарных дефиниций, семный анализ, методы концептуального, контрастивного, интерпретативного и этимологического анализа, а также приёмы количественного анализа и сплошной выборки материала исследования.

На защиту выносятся следующие основные теоретические положения диссертации.

Фразеологический и паремиологический фонд как «зеркало культуры» того или иного этноса помогает более полно раскрыть механизмы воплощения и трансляции гендерных стереотипов как частных видов социальных стереотипов в целом.
Понимание гендера как процесса и результата включения индивида в социально и культурно обусловленную модель маскулинности и фемининности, принятую в данном обществе, позволяет рассматривать феномены маскулинности и фемининности как конвенциональные и, следовательно, различно проявляющиеся в разных лингвокультурах.
Гендерные стереотипы, отраженные на разных уровнях системы языка, представляют собой культурно и социально обусловленные суждения о личностных качествах, нормах поведения, функциях и социальных задачах мужчин и женщин.
Гендерная метафора выступает в качестве ёмкого и экспрессивного языкового средства идеологической концептуализации и гендерного маркирования.
Лингвистическая модель описания концептуальных пространств ^ FÉMINITÉ, ФЕМИНИННОСТЬ, эхэнэрэй онсо тэмдэгүүД и MASCULINITÉ, МАСКУЛИННОСТЬ, эрэ хүнэй онсо тэмдэгүүд позволяет выявить панкультурные универсальные сходства, а также особенности функционирования гендерных стереотипов в зависимости от социокультурных условий.
В панкультурную универсальную модель фемининности входят такие качества и модели поведения женщины, как болтливость, глупость, доброта и материнство.
К панкультурному универсальному свойству маскулинности относятся такие качества мужчины, как смелость, твердость характера, физическая сила, отцовство. Гендерный стереотип о более высоких интеллектуальных способностях мужчины приводит к тому, что ему предписывается быть лидером и добытчиком в семье.

Теоретическая значимость выполняемого исследования определяется его вкладом в последующую разработку теории и методологии изучения связи языка и культуры, а также в развитие гендерной лингвистики. Кроме того, разработанная в данном исследовании лингвистическая модель концептуальных пространств МАСКУЛИННОСТИ и ФЕМИНИННОСТИ может быть использована в качестве теоретической базы для изучения других столь же многомерных лингвокультурных феноменов.

Практическая ценность исследования состоит в том, что основные положения и выводы могут быть использованы в курсах лекций и на семинарских занятиях по когнитивной семантике, гендерной лингвистике, лингвокультурологии, социолингвистике, а также на практических занятиях по французскому, бурятскому и русскому языкам для формирования лингвокультурной компетенции в актах межкультурной коммуникации. Кроме того, результаты практического исследования могут быть полезны при составлении двуязычных фразеологических словарей, сборников пословиц и поговорок, различных учебных и справочных пособий.

Фактическим материалом исследования послужили 1 646 французских, русских и бурятских фразеологизмов и паремий, отобранных из лексикографических источников различного типа, сборников пословиц и поговорок, а также архивных документов общим объемом около 16 000 страниц.

Апробация. Результаты настоящего исследования были представлены на обсуждение на XII Международной научно-практической конференции «Лингвистические парадигмы и лингводидактика» (Иркутск, 13-15 июня 2007 г.), на международной научной конференции «Проблемы межкультурной коммуникации в преподавании иностранных языков» (Улан-Удэ, 29 мая – 1 июня 2008 г.), на 1-й, 2-й и 3-й Всероссийских конференциях по проблемам концептуальной систематики языка и речевой деятельности (Иркутск, 12-13 октября 2007 г.; 13-14 октября 2008 г.; 15-16 октября 2009 г.), а также на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры перевода, переводоведения и межкультурной коммуникации Иркутского государственного лингвистического университета (2007–2009 гг.). По теме диссертационного исследования опубликовано шесть работ общим объемом 2,6 п. л., в том числе одна статья в специализированном рецензируемом издании.

Структура и объем работы определены поставленной целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, выводов по каждой главе, заключения, литературы, списка использованных словарей и списка источников иллюстративного материала.

^ ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении определяются объект и предмет, сформулированы цель и основные задачи исследования, обоснована его актуальность и научная новизна, определены методологическая база и методы анализа при исследовании практического материала, сформулированы теоретические положения диссертации, выносимые на защиту, указана теоретическая и практическая ценность работы.

В первой главе «Теоретические предпосылки исследования гендера во фразеологизмах» рассматриваются основные теоретические и методологические положения теории гендера в современной лингвистике. Анализируются понятия концептуального пространства и лингвокультурного концепта, а также разрабатывается лингвистическая модель описания концептуальных пространств МАСКУЛИННОСТИ и ФЕМИНИННОСТИ.

Последние десятилетия ХХ в. ознаменованы становлением и развитием гендерного направления в лингвистике. Особенностью гендерных исследований является междисциплинарный характер, так как гендер определяется как комплексная социально-психологическая категория, соотносимая со всей совокупностью стратификационных, культурных, психологических и социальных различий, классифицируемых как мужские или женские. Данная интерпретация понятия «гендер» включает в себя как представление о коммуникативном поведении, так и конструирование культурно-специфических гендерных характеристик в сознании посредством языка.

В вопросе интерпретации маскулинности и фемининности важным, на наш взгляд, является тезис И.С. Кона о том, что гендерная категория маскулинности не имеет однозначного определения, так как рассматривать ее необходимо в трех аспектах: 1) как дескриптивную категорию; 2) как аскриптивную категорию и 3) как прескриптивную категорию (Кон, 2002). Такая же проблема стоит и в отношении определения категории фемининности, поэтому, основываясь на многоаспектном определении, данном И.С. Коном, в диссертационном исследовании феномены маскулинности и фемининности рассматриваются как:

совокупности поведенческих и психических черт, свойств и особенностей, объективно присущих мужчинам и женщинам (дескриптивность);
совокупности социальных представлений и установок о том, чем являются мужчина и женщина, какие качества приписываются им обществом (аскриптивность);
системы предписаний, имеющих в виду не среднестатистического мужчину или среднестатистическую женщину, а их нормативный эталон (прескриптивность).

Маскулинность и фемининность не являются только лишь следствием действия природных факторов, а в большей степени обусловлены культурной традицией, что позволяет рассматривать их как концептуальные пространства. Понятие «концептуальное пространство» представляет несомненный интерес для современной лингвистики. Вопрос о пространственном моделировании лингвистических систем открывает возможность увидеть организацию языка с помощью представления о его стратификации в многомерном признаковом пространстве. Анализ работ отечественных и зарубежных лингвистов, посвященных выявлению природы и сущности концептуального пространства (Борисова, 2003; Прохоров, 2008; Слюсарева, 1976; Шаранда, 1981; Gärdenfors, 2000; и др.), позволяет определить его как некую «абстракцию», нечто из сферы ментального, состоящего из множеств, которые в совокупности являются отражением реальной действительности – реального пространства. Наша задача как лингвиста состоит в том, чтобы по данным определенного языка попытаться сконструировать модель концептуальных пространств, отражающих гендерные различия, реально существующие в той или иной культуре между представителями разных полов. В данной работе концептуальные пространства МАСКУЛИННОСТЬ и ФЕМИНИННОСТЬ понимаются как совокупности лингвокультурных концептов, сформированные в сознании человека и отражающие его представления о мужском и женском началах. Под лингвокультурными концептами, вслед за С. Г. Воркачевым, понимаются единицы коллективного знания/сознания, которые обладают языковым выражением и отмечены этнокультурной спецификой.

Одним из способов объективации концептуальных пространств МАСКУЛИННОСТИ и ФЕМИНИННОСТИ выступает гендерная метафора, поскольку метафора пола, являясь средством вторичной номинации и характеризуясь языковой закреплённостью и ассоциативностью характера человеческого мышления, играет важную роль в формировании гендерного языкового и речевого образа мужчины и женщины. Наличие двух типов людей – мужчин и женщин – мотивировало название метафизических категорий «женственность» и «мужественность», составляя tertium comparationis метафоры. Механизм метафоризации, по мнению А.В. Кирилиной, обнаруживает закономерности, обусловленные действием принципа антропоморфизма:

tertium comparationis метафоры отсылает реципиента к реальным мужчинам и женщинам, которым также начинают приписывать данные природой черты: активность/пассивность, интеллект/эмоции и т.д.;
образность метафоры, референтное несовпадение с tertium comparationis позволяют использовать ее в применении к объектам разного рода, не связанным непосредственно с полом. Так, мы говорим о мужественных поступках, о вечной женственности; в ряде историко-философских работ выдвигается идея о мужественности немецкого национального характера и женственности русского. Совершенно очевидно, что в таких случаях не происходит прямое соотнесение с мужчинами и женщинами. Речь идет о комплексе признаков, объединенных под терминами «мужественность/женственность» (Кирилина, 2000: 19).

Социокультурная обусловленность пола, его ритуализация и институционализация делают правомерным изучение гендерных стереотипов в языке, представляющих собой культурно и социально обусловленные суждения о личностных качествах, нормах поведения, функциях и социальных задачах мужчин и женщин. Однако не все уровни языковой системы одинаково проницаемы для социального воздействия. Так, наиболее проницаемыми считаются лексика, фразеология, в меньшей степени – морфология и фонемный состав языка (Крысин, 2000). Выявление гендерных стереотипов, отраженных во фразеологизмах, пословицах и поговорках французского, русского и бурятского языков, позволяет определить, какие признаки приписывают представители разных культур мужчинам и женщинам, а также социальные нормы и оценки, регламентирующие их гендерное поведение.

В соответствии с определением природы и сущности концептуального пространства, а также составляющих его концептов и принципов их языковой объективации представляется возможным очертить контуры лингвистической модели исследования концептуальных пространств МАСКУЛИННОСТИ и ФЕМИНИННОСТИ.

Одним из основных исследовательских приемов при изучении концептов является метод концептуального анализа, целью которого является познание стоящей за словом ментальной конструкции, соотносимой с определенным фрагментом языковой действительности. Необходимо отметить, что концептуальный анализ в своей процедуре является сложным и привлекает другие методы в качестве инструментария.

Первым этапом исследования концептуальных пространств МАСКУЛИННОСТИ и ФЕМИНИННОСТИ в русско-, франко- и бурятскоязычной лингвокультурах является распредмечивание их содержания в сознании языковых личностей данных этносов и выявление структуры концептов, входящих в концептуальные пространства. Путем компонентного, дефиниционного и сопоставительного анализов языковых средств, номинирующих исследуемые концептуальные пространства и их конституенты, выявляется ментальная сущность, стоящая за фразеологическими и паремиологическими средствами, отражающая представление о феноменах маскулинности и фемининности в обыденном (наивном) сознании и структурирующая знания и опыт носителей русско-, франко- и бурятскоязычных лингвокультур по отношению к исследуемому объекту. Результатом первого этапа исследования являются вычленение и реконструкция ментальных моделей концептуальных пространств МАСКУЛИННОСТЬ и ФЕМИНИННОСТЬ, MASCULINITÉ и FÉMINITÉ, эрэ хүнэй онсо тэмдэгүүд и эхэнэрэй онсо тэмдэгүүД.

Анализ толковых словарей русского языка показал, что имена маскулинность и фемининность употребляются в профессиональной сфере деятельности и обозначают то, что характерно для мужчин или женщин, в то время как женственность – это обладание признаками, качествами, присущими женщине, такими как мягкость, нежность, изящество, а мужественность – обладание мужеством, стойкостью, силой, энергичностью.

Словарь «Le Grand Robert de la langue française» определяет лексему masculinité как качество, присущее мужчине, совокупность мужских черт (признаков): 1. Caractère masculin. – Ensemble des caractères masculins. Qualité d’homme, de mâle. Данная лексема употребляется в профессиональной сфере: 2. Dr. anc. Privilège de masculinité : « privilège en vertu duquel dans les successions nobles, en ligne collatérale et égalité de dégré, le mâle forclot (exclut) la femelle » – салическое право, исключительное имущественное право, передаваемое по мужской линии, а также как термин, обозначающий долю мужчин в демографической структуре населения: 3. Didact. Taux de masculinité : pourcentage des naissances masculines par rapport à l’ensemble total des naissances (GR, T. VI : 283). В то же время для обозначения совокупности атрибутов, физических и половых особенностей, характерных для мужчин: активность, энергичность, храбрость, сексуальный аппетит, сила, во французском языке употребляется существительное virilité – 1. «ensemble des attributs et caractères physiques et sexuels de l’homme»; 2. «Puissance sexuelle chez l’homme» (PR : 2682).

Лексема féminité выражает совокупность характерных черт, присущих женщине: «Caractère féminin ; ensemble des caractères propres à la femme » (GR, Т. IV : 450). В психоанализе féminité употребляется как термин, охватывающий обозначения женщины как биологического и социологического существа, и в данном смысле противопоставлен термину masculinité. В уничижительном значении féminité употребляется, когда говорится о мужчине, лишенном мужественности: « Péj. (sujet masculin). Absence ou manque de virilité » (GR, Т. IV : 450). Словарь французского языка «Lexis» в качестве дефиниций féminité приводит такие существительные, как grâce (грация, изящество), douceur féminine (женская мягкость) (Lexis: 967). В словаре «Petit Robert» в качестве примера женских характеристик приводятся charme (обаяние), douceur (мягкость) и délicatesse (нежность) (PR: 1013).

Что касается бурятского языка, то следует сказать, что такие категории, как маскулинность, фемининность, не представлены в языке лексемами. Отметим, что бурятский язык является агглютинативным, поэтому образование новых терминов происходит при помощи аналитических конструкций. Так, в Кратком русско-бурятском словаре современных терминов и понятий термин «феминизм» переводится на бурятский язык, как эхэнэрэй эрхын түлөө хүдэлөөн (букв. движение за права женщин) (Очиров, 2005: 72). Считаем возможным для обозначения концептуального пространства МАСКУЛИННОСТЬ в бурятском языке употреблять аналитическую конструкцию эрэ хүнэй онсо тэмдэгүүд (букв. «мужские характерные черты»), а для концептуального пространства ФЕМИНИННОСТЬ – эхэнэрэй онсо тэмдэгүүД (букв. «женские характерные черты»).

К сожалению, отсутствие толковых словарей бурятского языка делает невозможным проведение компонентного и дефиниционного анализов. Однако, как отмечалось выше, данное исследование проводится в рамках лингвокультурологического подхода, подразумевающего рассмотрение языка в тесной взаимосвязи языка и культуры, поэтому полагаем, что, опираясь на данные культурологии и истории бурятского народа, можно наметить границы концептуальных пространств эрэ хүнэй онсо тэмдэгүүд и эхэнэрэй онсо тэмдэгүүД.

Человек рассматривался как часть общества, природы и космоса, и его максимально полно адаптировали к природной и социальной среде (например, экономическая и географическая зависимость человека от природы, суровые природно-климатические условия сформулировали специфические черты национального характера, в дальнейшем предопределившие развитие гендерной особенности).

Кроме того, еще с древнейших времен интенсивно развивалась эмоционально-чувственная сфера человека, его образное (мифологическое, художественное) мышление, формировались устойчивые гуманистические этико-эстетические идеалы. (Источники гуманитарного воспитания – мифы, сказания («улигеры»), сказки, предания о народных героях и запечатленный в них народный идеал «женщины» и «мужчины»; практические знания, обычаи, обряды, сложившиеся на протяжении веков и выступавшие в качестве важнейших механизмов регуляции в обществе).

Повышенное внимание в бурятских семьях уделялось физическому развитию, психологической устойчивости личности, профессионализму практических (трудовых) умений. Это и привело к выработке стереотипа, соответствующего требованиям «идеального человека» и максимально приспособленного к природно-климатическим и социальным особенностям региона, формулировались две дифференцированные системы воспитания, предназначенные для мальчиков и девочек: «Девять доблестей настоящего мужчины» и «Семь талантов настоящей женщины» (Тумунов, 1998).

В бурятской этнической культуре идеал женщины включает качества, которые сформулированы в «Семи талантах настоящей женщины» (Эхэнэрэй долоон бэлиг):

умение оказывать родителям почтение речами и угощением;
умение воспитывать детей хорошими людьми;
умение вести домашнее хозяйство, поддерживать семейный очаг;
умение ухаживать за домашними животными;
умение готовить молочные блюда;
умение уважать мужа и принимать гостей;
быть хозяйкой серебряного наперстка.

Кодекс настоящего мужчины заключается в «Девяти доблестях настоящего мужчины» (Эрэ хyнэй юhэн бэрхэ):

превыше всего – согласие;
в море – пловец;
на войне – богатырь;
в учении – глубина мысли;
во власти – отсутствие лукавства;
в работе – мастерство;
в речах – мудрость;
на чужбине – непоколебимость;
в стрельбе – меткость.

Таким образом, добродетелями женщины в бурятской культуре являются такие качества, как хозяйственность, гостеприимство, почтение к старшим, материнство, мужчина же должен обладать такими чертами, как ум, физическая сила, твердость характера, честность, мастерство.

Второй этап исследования представляет собой выделение и систематизацию фразеологических и паремиологических средств объективации, актуализирующих разнообразные характеристики феноменов маскулинности и фемининности, а также выявление универсальных сегментов данных концептуальных пространств, свойственных французскому, русскому и бурятскому языковым сознаниям.

Во второй главе «Концептуальные пространства FÉMINITÉ, ФЕМИНИННОСТЬ и эхэнэрэй онсо тэмдэгүүД» на основе практического материала – фразеологизмов, пословиц и поговорок французского, русского и бурятского языков – проводится анализ гендерного аспекта лингвокультурных концептов – конституентов данных концептуальных пространств.

Отбор практического материала (фразеологических и паремиологических единиц) в данном исследовании осуществляется по семантическому и структурному принципам. Рассматривались единицы, отмеченные гендерной спецификой, то есть касающиеся социальных аспектов проявления фемининности.

Анализ Нового большого французско-русского фразеологическиго словаря под редакцией В.Г. Гака, содержащего около 50 000 единиц, показал, что большая часть фразеологизмов не различается по полу и отражает номинацию действий, например, tenir sa langue en bride.

Базой анализа паремиологического фонда французского языка послужили «Dictionnaire des proverbes, sentences et maximes», составленный М. Малу, а также «Dictionnaire des proverbes et dictons» Ф. Монрейно, А. Пьеррон и Ф. Сюзони. Паремии в качестве предмета исследования выбраны не случайно, так как они отражают «взаимодействие и модели поведения индивидов в связи с их полом» (Кирилина 2000: 22). Пословицы представляют собой важный и интереснейший источник интерпретации, так как они являются прескрипциями – стереотипами народного самосознания, дающими широкий простор для выбора с целью самоидентификации (Телия, 1996). Таким образом, исследование пословиц и поговорок необходимо с позиции лингвокультурологического подхода.

В ходе исследования выявлено 619 гендерно маркированных фразеологических единиц и паремий с указанием на фемининную сферу. Анализ выделенных ФЕ и паремий позволяет выделить следующие концепты, составляющие концептуальное пространство FÉMINITÉ: VICE, ÉMOTIVITÉ, HYPOCRISIE, BÊTISE, LOQUACITÉ, BEAUTÉ, MATERNITÉ, MECHANCETÉ, DÉPENDANCE, BONTÉ, CHASTETÉ, CUPIDITÉ, COQUETTERIE. Что касается русского языка, то источниками иллюстративного материала послужили фразеологические словари, а также различные сборники пословиц и поговорок. В ходе исследования были выделены 372 ФЕ и паремии, актуализирующие такие концепты, как БОЛТЛИВОСТЬ, ЗЛОБА, ГЛУПОСТЬ, МАТЕРИНСТВО, ЛЖИВОСТЬ, ЗАВИСИМОСТЬ, РАСПУЩЕННОСТЬ, КРАСОТА, ЭМОЦИОНАЛЬНОСТЬ, СИЛА. В ходе исследования Бурятско-русского фразеологического словаря, сборников пословиц и поговорок бурятского языка было выделено 150 гендерно маркированных фразеологических единиц и паремий, из которых лишь 52 относятся к фемининной сфере, что свидетельствует об андроцентричности бурятского языка. Анализ фразеологизмов и паремий показал, что концептуальное пространство эхэнэрэй онсо тэмдэгүүД как ментальная сущность, отражающая представления бурятской языковой личности о типично женских качествах, состоит из следующих концептов: ЭХЫН МЭДЭРЭЛ, ТЭНЭГ ЯБАДАЛ, ШАШАГ ШАЛИГ ЗАН, ГОË ҺАЙХАН БАЙДАЛ, ЭНЭРХЫ СЭДЬХЭЛ.

Таким образом, состав конституентов концептуальных пространств ^ FÉMINITÉ, ФЕМИНИННОСТЬ и эхэнэрэй онсо тэмдэгүүД обнаруживает как сходства, так и различия, что подтверждает идею о необходимости конструирования как панкультурной модели фемининности, так и отдельных, культурно обусловленных моделей.

Наличие концептов LOQUACITÉ, БОЛТЛИВОСТЬ и ШАШАГ ШАЛИГ ЗАН, входящих в состав концептуальных пространств ^ FÉMINITÉ, ФЕМИНИННОСТЬ и эхэнэрэй онсо тэмдэгүүД, свидетельствует о стереотипном суждении, согласно которому типично фемининным качеством является склонность много говорить: Peu ou à contrecœur se tait la femme («Женщине претит молчание»); Волос долог, а язык длинней; Эрын таар соо зүүн тогтохогүй, эхэнэрэй досоо нюуса үгэ тогтохогүй («Мужчина не может сохранить иголку в дерюге, женщина не может в себе слова держать»). Метафору ЖЕНСКОЕ СЛОВО – ОРУЖИЕ находим и в пословице Женское слово – стрела. В данном примере, также как и в Бабий язык – куда ни завались, достанет, находит отражение тот факт, что женщина словами может обидеть, высмеять.

Фразеологизмы и паремии, вербализующие такие концепты, как BÊTISE, ГЛУПОСТЬ и ТЭНЭГ ЯБАДАЛ, воплощают гендерный стереотип о низких, по сравнению с мужчинами, интеллектуальных способностях женщин. Так, например, универсальным является сравнение длины волос женщины с ограниченностью ее ума: La femme est un animal à cheveux longs et à idées courtes («Женщина – это животное с длинными волосами и короткими мыслями»); Волос долог, да ум короток; Эхэнэр хүнэй үhэниинь ута, ухааниинь богони («Хотя у женщин длинные волосы, ум короткий»).

Большое значение во всех трех лингвокультурах имеет красота женщины, причем важным является сочетание красоты внешней и красоты внутреннего мира – доброты, нежности, обаяния, а также трудолюбия и хозяйственности: La beauté plaît аux yeux, la douceur charme l’âme («Красота ласкает взгляд, нежность очаровывает душу»); С лица воду не пить, умела б пироги печь; Һагсагар модон уулын шэмэг, hайхан басаган гэрэй шэмэг («Развесистое дерево – краса гор, красивая девушка – краса дома»).

Важнейшей ролью женщины является роль матери, так как именно здесь женщина обнаруживает свое предназначение и выступает олицетворением любви, доброты, заботы и нежности. Таким образом, в панкультурную универсальную модель фемининности входят такие качества и модели поведения женщины, как болтливость, глупость, доброта и материнство.

Необходимо отметить, что для французской и русской моделей фемининности типичной является характеристика женщины как личности, бурно и открыто проявляющей свои эмоции: Les larmes d’une femme servent d’épices à sa colère («Слезы женщины служат приправой ее гневу»); Женское сердце, что жар в железе. Чувство ревности также превращает женщину в существо нерациональное: La jalousie d’une épouse est une bourrasque d’où sort l’ouragan («Ревность жены как шквальный ураган»). В основе образа данной пословицы лежит метафора РЕВНОСТЬ ЖЕНЩИНЫ – СТИХИЙНОЕ БЕДСТВИЕ. Ревнуя, женщина становится похожей на ураган, обладает разрушительной силой, не контролирует себя. Особое место в паттерне эмоций занимает любовь. Для женщины любовь – важнейшая составляющая, она должна сопровождать ее на протяжении всей жизни, в то время как для мужчины это лишь эпизод, определенный этап: L’amour est l’histoire de la vie des femmes, c’est une épisode dans celle des hommes («Любовь – это история жизни женщины, но лишь эпизод в жизни мужчины»). Однако можно найти прямо противоположные по смыслу поговорки: Les hommes en (en amour) meurent et les femmes en vivent («Женщины живут любовью, а мужчины умирают»); L’amour donne de l’esprit aux femmes et le retire aux hommes («Любовь наделяет женщин разумом, а мужчин лишает его»). Здесь, напротив, делается акцент на тот факт, что любовь наделяет разумом женщин и лишает разума мужчин. На наш взгляд, здесь идет речь о том, что для женщины любовь мужчины – это, скорее, средство для достижения богатства, высокого социального статуса и др. Однако любовь русской женщины отличается жертвенностью: За милого и на себя поступлюсь; Хоть битой быть, а милого любить; К милому семь верст не крюк; а также бескорыстностью: Полюбила молодца не из-за золотца; С милым рай в шалаше; Хоть хлеб с водою, зато милый с тобою.

К фемининным качествам, по данным бурятского и французского языков, относятся доброта, мягкость – femme crédule; femme de cœur; Эхэнэрэй сэдьхэл хүбэн зөөлэн, эрэ хүнэй сэдьхэл шулуун хатуу («Душа женщины мягче пуха, душа мужчины тверже камня»), а по данным французского и русского языков, – лживость, злобный, вздорный характер. Данный факт демонстрируется в примерах: La nature a donné à la femme son pouvoir de mensonge («Сама природа наделила женщину способностью лгать»); La race des femmes est de nature («Сущность женщины заключается в предательстве»); Toute méchanceté est légère comparée à la méchanceté de la femme («Абсолютная злоба есть злоба женщины»); Кто бабе поверит, трех дней не проживет; Женского злобства на свинье не объедешь.

Во фразеологизмах выдавать замуж, брать замуж, отдать в жены; caser sa fille, mettre une fille en menage гендерная метафора ЖЕНЩИНА – ПРЕДМЕТ отражает мнение о том, что женщина не вольна распоряжаться собой, она рассматривается в качестве некой вещи, которую нужно «пристроить», отдать в чьи-то руки. Данные примеры отражают гендерный стереотип, согласно которому женщина находится в зависимом от мужчины положении, как в финансовом, так и в моральном отношении.

В отличие от русского и французского в бурятском языке отсутствуют фразеологизмы и паремии, выражающие порочность в женском поведении, которая проявляется в сексуальной распущенности и проституции. Данный факт культурно обусловлен, так как подобное поведение являлось недопустимым, причем для представителей обоих полов.

К особенностям французской модели фемининности следует отнести кокетливое поведение – La coquetterie, c’est la véritable poésie des femmes («Кокетство – истинная поэзия женщины») и алчность – Pour se procurer de l’argent, rien de plus ingénieux qu’une femme («Никто не обладает столь абсолютным гением в добывании денег, чем женщина»).

Несмотря на то, что большое количество фразеологизмов и паремий приписывает и предписывает женщине зависимое положение от мужчины, для русской лингвокультуры характерным является отношение к женщине как к сильной личности: русская женщина отличается физической выносливостью, смелостью, а в семье часто занимает главенствующее положение – Не то смешно, что жена мужа бьет, а то смешно, что муж плачет; Я и баба, я и бык, я и лошадь, и мужик; под каблуком (у жены); Жена мужа колпаком накрыла; У нее муж по ниточке ходит. Здесь также следует отметить, что и в любви русской женщины практически отсутствует эгоцентризм, она готова пожертвовать всем ради своего любимого – За милого и на себя поступлюсь; Хоть битой быть, а милого любить. Такая особенность женского характера и поведения позволяет сделать предположение, что женщина в России может быть отнесена к андрогинному типу личности, то есть она обладает в равной степени как маскулинными, так и фемининными качествами. Однако вопрос об андрогинности требует последующего изучения и подтверждения результатами исследований не только лингвистов, но и психологов, социологов и др.

В третьей главе «Концептуальные пространства MASCULINITÉ, МАСКУЛИННОСТЬ и эрэ хүнэй онсо тэмдэгүүд» на основе данных фактического материала исследуются, с учетом гендерного компонента, языковые репрезентации концептов, входящих в состав исследуемых концептуальных пространств.

Невозможность конструирования единого образа маскулинности, как, впрочем, и фемининности, обусловливает необходимость исследования положения мужчин и особенностей мужского самосознания в определенной конкретной стране, культурном контексте. Поэтому, на наш взгляд, необходимо попытаться сконструировать модели маскулинности, релевантные для французской, русской и бурятской социокультурных общностей.

В ходе анализа лексикографических источников французского языка были выделены 403 фразеологические единицы и паремии, относящиеся к мужской гендерной роли. Анализ выделенного эмпирического материала позволяет отнести их к концептам, составляющим концептуальное пространство MASCULINITÉ: PUISSANCE, INTELLIGENCE, COURAGE, INCONSTANCE, FERMETÉ, BEAUTÉ, PATERNITÉ. В русском языке нами выявлены 102 гендерно маркированные ФЕ и паремии, входящие в концептуальное пространство МАСКУЛИННОСТЬ и актуализирующие концепты: СМЕЛОСТЬ, КРАСОТА, ПЬЯНСТВО, СИЛА, ОТЦОВСТВО, МАТЕРИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ. В состав концептуального пространства эрэ хүнэй онсо тэмдэгүүд входит 98 фразеологизмов и паремий, репрезентирующих концепты ЗОРИГ, УХААН, ТОЛГОЙЛОГШО, ЭСЭГЫН МЭДЭРЭЛ.

Итак, к панкультурному универсальному свойству маскулинности относится такое качество мужчины, как смелость, что отражено в таких ФЕ и паремиях, как homme de cœur; un homme d’attaque («смелый мужчина»); он не робкого десятка; Русский в поле не сробеет; эрын хатуу эрэлхэг, эхын хатуу эдеэлγγлдэг («Мужчина должен быть смелым, а женщина кормить сытно»); Эрын ёhоор тэмсэжэ уна («Погибай в бою, не теряя мужского достоинства»). Данный факт обусловлен тем, что во всех культурах военная стезя была мужской прерогативой, а поле битвы – основным местом проявления мужества. Сходство прослеживается и в гендерном стереотипе, согласно которому мужчине свойственна твердость характера и физическая сила: homme de fer; La vie de l’homme, c’est l’ambition; la vie de femme, c’est l’homme («Жизнь мужчины – это амбиции; жизнь женщины – это мужчина»); сильный пол; Здоровый детина: теленка кулаком убить может; Зай гэбэл, ёолохогγй – хатуу эрын ёhо, зайлая гэбэл, бусахагγй – хэдэр эрын ёhо («Если сказал: «Да» – не стонать – таков принцип твердого мужчины, если сказал: «Ухожу!» – не возвращаться – принцип упрямого мужчины»). Твердость характера является несомненным достоинством мужчины: homme de fer; homme de bronze. В данных ФЕ компоненты fer и bronze соотносятся с вещным кодом культуры и выступают символом твердости, несгибаемости характера. Здесь присутствует метафора ТВЕРДОСТЬ ХАРАКТЕРА – МЕТАЛЛ. Мужская сила духа формируется и закаляется в невзгодах и трудностях, которые он преодолевает в жизни: Һайн эрые ядарал зоболон ухаа оруулдаг, муу эрые ядарал зоболон даран абаашадаг («Хорошего мужчину невзгоды на гору вносят, плохого мужчину – вниз бросят»).

Необходимо отметить, что физическое превосходство, а также стремление к доминирующей роли в семье влекут за собой проблему мужского насилия. В русском языке многочисленны пословицы, предписывающие мужчине применение силы в «поучении» жены и детей: Бей жену до детей, бей детей до людей!; Жена не горшок (можно побить). Часто рукоприкладство воспринимается как проявление любви: Кого люблю, того и бью; Люби жену, как душу, тряси ее, как грушу. Подчеркнем, что ни во французском, ни в бурятском языке не обнаружено примеров, свидетельствующих о данной проблеме.

Следует добавить, что такие ипостаси мужчины и женщины, как отец и мать, во всех исследуемых лингвокультурах символизируют собой любовь и заботу, однако материнская любовь более милосердная и всепрощающая, нежели отцовская – более суровая и сдержанная. Основным занятием отца признается материальное обеспечение семьи: Un père est un banquier donné par la nature («Отец – это банкир, данный природой»); Муж дому строитель, нищете отгонитель; Любишь жену, люби и детей кормить; Абаяа дахажа, ажалда hура («Следуя за отцом, учись труду»).

Общепринятым является гендерный стереотип, согласно которому мужчине достаточно не иметь явных внешних уродств, чтобы его назвали красавцем. Здесь, на наш взгляд, отражается явно ироничное отношение к эталонному образу красивого мужчины: Il est assez beau qui a tous ses membres («Достаточно иметь все конечности, чтобы называться красавцем»); Не урод, так и красавец; Лыс конь – не увечье; плешив молодец – не бесчестье.

Гендерный стереотип о более высоких интеллектуальных способностях мужчины приводит к тому, что ему предписывается быть лидером и добытчиком в семье: Consulte ta femme et fais à ta tête («Посоветуйся с женой и сделай по-своему La maison est à l’envers lorsque ma poule chante aussi haut que le coq («Дом вверх дном, если курица поет так же громко, как петух»); Эрэ хγн эндγγрдэг, эзы хγн оло эндγγрдэг («Мужчина один раз ошибается, а женщина много раз ошибается»).

Достаточно большое количество фразеологизмов и паремий, вербализующих концепт ПЬЯНСТВО в русском языке, свидетельствует о существующем гендерном стереотипе, согласно которому мужчина в России пристрастен к этой пагубной привычке: горький пьяница; как вехотка, насосался; как стелька, пьян; Мужик год не пьет, два не пьет, а бес прорвет – все пропьет. Это, несомненно, приносит страдания его семье: Сам пьян, а дети голодны; Иван пьян гуляет, а Марья с голоду помирает, однако является скорее нормой, а зачастую вызывает только жалость: Муж пьяница, да жена красавица – все хорошо!; Не жаль молодца ни битого, ни раненого, а жаль молодца похмельного.

Глава завершается выводами, которые можно свести к следующему: различия в наборе концептов, входящих в состав концептуальных пространств ^ MASCULINITÉ, МАСКУЛИННОСТЬ и эрэ хүнэй онсо тэмдэгүүд, подтверждают тезис о дифференциации типов маскулинности в зависимости от культурных и социальных условий. К панкультурным универсальным сходствам маскулинности относятся такие качества мужчины, как смелость, твердость характера и физическая сила. Универсальной также является мужская гендерная роль – отцовство. Панкультурный гендерный стереотип о более высоких интеллектуальных способностях мужчины приводит к тому, что ему предписывается быть лидером и добытчиком в семье.

В Заключении отражены общие результаты проведенного исследования. Понимание гендера как сложного социально-психологического и культурного конструкта, соотносимого со всей совокупностью свойств, характеристик, коммуникативных и поведенческих моделей, присущих представителям разных полов, делает возможным его изучение в языке. Одним из способов исследования гендера по данным языка является лингвистическое моделирование таких ёмких гендерных категорий, как маскулинность и фемининность в виде концептуальных пространств, представляющих собой совокупности лингвокультурных концептов. Под последними, вслед за С. Г. Воркачевым, понимаются единицы коллективного знания/сознания, которые обладают языковым выражением и отмечены этнокультурной спецификой. Выявление гендерных стереотипов, отраженных во фразеологизмах, пословицах и поговорках французского, русского и бурятского языков, позволяет определить, какие признаки приписывают представители разных культур женщинам и мужчинам, а также те социальные нормы и оценки, которые регламентируют их гендерное поведение.

В ходе анализа практического материала французского, русского и бурятского языков, вербализующего лингвокультурные концепты, входящие в состав концептуальных пространств FÉMINITÉ и MASCULINITÉ, ФЕМИНИННОСТЬ и МАСКУЛИННОСТЬ, эхэнэрэй онсо тэмдэгҮҮД и эрэ хүнэй онсо тэмдэгүүд, было выявлено, что качества, приписываемые мужчинам и женщинам, часто находятся в отношении бинарной оппозиции: мужской ум – женская глупость; властность, стремление к лидерству – зависимость; сдержанность – эмоциональность. Различный состав концептов – конституентов данных концептуальных пространств – доказывает конвенциональность феноменов маскулинности и фемининности.

По данным нашего исследования, панкультурными универсальными фемининными качествами и поведенческими моделями являются болтливость, красивая внешность, а маскулинными – сила, а также смелость, проявляющаяся в основном в такой сугубо мужской сфере, как военные действия. Такие гендерные роли мужчины и женщины, как отец и мать, во всех исследуемых лингвокультурах символизируют собой любовь и заботу.

Различными являются каноны мужской и женской красоты. Широко распространен гендерный стереотип, согласно которому мужчине, чтобы прослыть красавцем, достаточно обладать всеми конечностями. Здесь отражается явно ироничное отношение к эталонному образу красивого мужчины.

К фемининным качествам, по данным бурятского и французского языков, относятся доброта, мягкость, а по данным французского и русского языков, – лживость, злобный, вздорный характер, а также зависимое от мужчины, как в финансовом, так и в моральном отношении, положение.

Таким образом, результаты данного исследования подтверждают необходимость изучения таких гендерных феноменов, как маскулинность и фемининность, с учетом лингвокультурной специфики.

Полученные нами данные могут быть применены в изучении гендерных лингвокультурных особенностей и стереотипов, причем не только в науке о языке, но и в социологии, гендерной психологии, этнографии. Кроме того, как уже отмечалось, актуальным представляется дальнейшее изучение андрогинности с позиций теории дискурса, теории речевых актов, а также сопоставительного анализа с привлечением данных других языков.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Статья, опубликованная в рецензируемом научном издании, включенном в реестр ВАК МОиН РФ:

Бадмаева, Е.С. Лингвистическая модель описания концептуальных пространств МАСКУЛИННОСТЬ и ФЕМИНИННОСТЬ [Текст] / Е.С. Бадмаева // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Серия Филология. – Иркутск: ИГЛУ, 2008. – № 4. – С. 107-112 (0,7 п. л.).

Публикации в сборниках научных трудов и материалов научных конференций:

Бадмаева, Е.С. Методологические основы исследования гендера во фразеологизмах [Текст] / Е.С. Бадмаева // Лингвистические парадигмы и лингводидактика: материалы XII Междунар. науч.-практ. конф. – Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2007. – Ч. 1. – С. 196-203 (0,4 п. л.).
Бадмаева, Е.С. Культурный элемент в семантике фразеологических единиц с опорным понятием «женщина» (на материале французского языка) [Текст] / Е.С. Бадмаева // Проблемы концептуальной систематики языка и речевой деятельности: материалы 1-й Всерос. науч. конф. – Иркутск: Изд-во ИГЛУ, 2007. – С. 24-31 (0,4 п. л.).
Бадмаева, Е.С. МАСКУЛИННОСТЬ и ФЕМИНИННОСТЬ: гендерная метафора [Текст] / Е.С. Бадмаева // Проблемы концептуальной систематики языка и речевой деятельности: материалы 2-й Всерос. науч. конф. – Иркутск: Изд-во ИГЛУ, 2008. – С. 28-33 (0,3 п. л.).
Бадмаева, Е. С. Гендерный элемент в семантике фразеологизмов [Текст] / Е. С. Бадмаева // Проблемы межкультурной коммуникации в преподавании иностранных языков: материалы междунар. науч. конф. 29 мая – 1 июня 2008 г. – Улан-Удэ, 2008. – С. 70-74 (0,5 п. л.).
Бадмаева, Е. С. Концептуальные пространства FÉMINITÉ и ФЕМИНИННОСТЬ [Текст] / Е. С. Бадмаева // Проблемы концептуальной систематики языка, речи и речевой деятельности: материалы 3-й Всерос. науч. конф. – Иркутск: Изд-во ИГЛУ, 2009. – С. 18-22 (0,3 п. л.).

Св-во РПУ-У №1020300970106 от 08.10.02.

Подписано в печать 14.04.10. Формат 60×84¹/₁₆.

Усл. печ. л. 1,2. Тираж 100. Заказ 732.

Издательство Бурятского госуниверситета

670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а

Blog

Концептуальные пространства маскулинности и фемининности (на материале фразеологизмов и паремий)

Содержание