Задачи редакторского анализа
| Вид материала | Исследование |
- Предмет, методы и задачи экономического анализа, 283.44kb.
- Программа по анализу финансово-хозяйственной деятельности Роль и перспективы развития, 29.79kb.
- Задачи управления производством, решаемые посредством экономического анализа. Принцип, 38.77kb.
- Рабочая учебная программа дисциплины «анализ и диагностика финансово-хозяйственной, 241.19kb.
- Задачи дисциплины: изучить теоретические основы современной динамической макроэкономики;, 16.2kb.
- Предмет и задачи экономического анализа. Виды анализа в соответствии с различными признаками, 262.76kb.
- Программа дисциплины дпп. Ф. 04 Аналитическая химия цели и задачи дисциплины: Цель, 214.72kb.
- Контрольная работа состоит из двух теоретических вопросов и четырех заданий из различных, 932.99kb.
- Экзаменационные вопросы по дисциплине «Анализ финансово-хозяйственной деятельности», 20.62kb.
- Вопросы для подготовки к экзамену по предмету «Управленческий анализ». Фио преподавателя, 13.45kb.
ОСНОВЫ РЕДАКТОРСКОГО АНАЛИЗА ТЕКСТА
ЗАДАЧИ РЕДАКТОРСКОГО АНАЛИЗА
Основной задачей редакторского анализа рассматриваемого текста является его изучение/исследование и оценка с целью подготовки рекомендаций автору по возможному улучшению, то есть доработке (переработке) материала.
Процесс исследования рукописи чрезвычайно сложен и требует не только физических сил для внимательного прочтения, но и большого интеллекта редактора, его обширных знаний. Насколько особенно последнее важно, можно судить хотя бы на примере подготовки к публикации многочисленных изданий романа Николая Островского «Как закалялась сталь». В данном случае речь, конечно должна идти о прижизненных изданиях писателя. В моей работе «Рождение правды» с подзаголовком «Об истоках романа Н.А. Островского «Как закалялась сталь», где я пытаюсь разобраться, какие именно факты жизни послужили основой фабулы произведения, рассказывается следующее:
Первый редактор романа "Как закалялась сталь" Марк Колосов писал в воспоминаниях, что "если Достоевский в своё время сказал: "Все мы вышли из шинели Гоголя", то Николай Островский мог бы сказать, что он вышел из "Тараса Бульбы".
Колосов заметил влияние Гоголя "в ритме повествования, в структуре фразы с инверсией, подчинённой ритму, в безбоязненном обращении автора к сложным периодам с причастным и деепричастным оборотам, свойственным напевному складу украинской речи".
Однако это оценка стилистики, а нас в данном случае интересует смысловое содержание, его составные компоненты, то есть откуда и какой брался раствор для строительства романа, а не способ его замешивания.
По свидетельствам многих друзей Островского, их товарищ, будущий писатель, обладал замечательной памятью. Вполне возможно, что именно она цепко выхватила из тайников когда-то виденное название книги А. Бусыгина "Закалялась сталь" и позволила творческому воображению добавить всего лишь одно слово и выплеснуть на страницу почти невидящей рукой заголовок "Как закалялась сталь", утверждая тем самым, что хочет описать именно процесс закалки стального характера.
Впрочем, А.Бусыгин, рапповский писатель из Ростова-на-Дону, в своей повести "Закалялась сталь", изданной в его родном городе ещё в 1926 году, затем издательством "Московский рабочий" в 1928 году и переизданной в 1931 году уже под другим названием "Бронепоезд "Вперёд за Советы", тоже преследовал цель показать, как постепенно формировался под воздействием комиссара Клинкова необузданный характер командира бронепоезда Карагодина.
Колосов, высказывая Островскому сомнения по поводу названия редактируемого романа, сообщил о повести Бусыгина, что заставило автора задуматься, но не изменило решения сохранить "Как закалялась сталь".
Может быть именно памяти Островского, а не случайному совпадению, которое удачно подметил Е.Балабанович в книге "Николай Островский", мы обязаны появлению знаменитой фразы "самое дорогое у человека это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо...". Ведь у Чехова в "Рассказе неизвестного человека" есть слова: "Жизнь даётся один раз, и прожить её надо бодро, осмысленно, красиво".
Совпадение очевидное, но, если оно и случайное, то его величество случай, оказался весьма удачным, ибо фраза одного из героев великого писателя прекрасно была дополнена и осовременена Островским, сделавшим упор на то, что жизнь важно прожить не просто "бодро, осмысленно и красиво", а именно "так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое и, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире - борьбе за освобождение человечества". Это поистине золотое добавление, ибо благодаря ему, фраза-призыв о смысле жизни, рекомендация, которой сам писатель следовал всю жизнь неукоснительно, засияла и обрела крылья, чтобы облететь весь мир, чтобы стать для миллионов людей пусть не всегда досягаемой, но путеводной звездой, за которой можно идти неустанно.
И не удивительно, что в наше сумбурное время смены или подмены идеалов, ломки представлений и понятий, даже самые отъявленные хулители революционного прошлого, а вместе с ним и творчества Николая Островского, почти ежедневно вспоминают со страниц печати или экранов телевизоров слова не Чехова, а Островского "Самое дорогое у человека это жизнь", подразумевая за ними то самое продолжение, которое им недоступно, но о котором в тайне мечтается практически каждым.
Между тем не все литературные заимствования Островского, а их было не мало, прошли в романе легко. Любопытен эпизод с рецензией Верхацкого, о которой почти ничего не известно читателям. Дело в том, что, готовя третье издание романа "Как закалялась сталь", вышедшее на украинском языке в издательстве "Молодой большевик" в 1934 году, Островский, помимо включения многих неопубликованных в русском варианте страниц рукописи, произвёл и некоторые изменения в тексте, на одно из которых в числе прочего отреагировал в своей разгромной рецензии романа харьковский литератор Верхацкий. Ответ Островского на эту рецензию является характерным примером того, как автор к тому времени уже популярного романа боролся за правильность каждого слова и чистоту мыслей в книге. Вот что он писал в письме редактору И.А.Гориной 28 июля 1935 года:
"Завтра вышлю Вам спешной почтой контрреволюционную рецензию Верхацкого о "Как закалялась сталь" для информации.
Прочтя её, Вы сами увидите, какие места надо вычеркнуть в 4-ом издании (ленинградском), чтобы враг не мог использовать этих строк, даже перевирая и извращая смысл, против нас. Особо важно зачеркнуть речь Петлюры (часть 1, глава 6) и снять слова Корчагина: "чем ночь темней, тем ярче звёзды". (Корчагин не знал следующих строк стихотворения: "Чем глубже скорбь, тем ближе бог", а враг использовал ошибку автора)".
Что же такое написал сам Верхацкий, причисляя писателя к классовым врагам и предлагая изъять его книгу из продажи? Одно из антисоветских проявлений Островского в романе он увидел в том, что "Павел два раза повторяет (стр. 371 и 374) "чем ночь темней, тем ярче звёзды". Вспомните продолжение этой первой строки стихотворения А.Н.Майкова... "чем глубже скорбь, тем ближе... бог", и вам станет понятен этот "пропагандист" Павел Корчагин, коммунист".
Тот факт, что Островский явно не знал стихов А.Майкова, уже говорит о том, что он не мог иметь в виду в подтексте продолжение, связанное с богом. Однако, использовав это выражение, он доказал, что, по крайней мере, слышал его, если не читал. Кстати, впервые Островский применяет его не в романе, а в письме от 23 февраля 1932 года своим друзьям Тамаре и Петру Новиковым, которым сообщает о победе на литературном фронте - принятии к печати рукописи романа редакцией журнала "Молодая гвардия", и пишет в связи с этим:
"Петя, Мара! Пожмите руку старому бандиту...
"Чем ночь темней, тем ярче звёзды..." Это, по-моему, сегодня подходит".
Парадокс ситуации заключается в том, что как раз сам рецензент Верхацкий проявил явную безграмотность в том, в чём обвинил молодого писателя. Ведь рассматриваемое выражение, записанное Островским по памяти, он мог прочитать не обязательно у А.Майкова, но хотя бы у Ивана Бунина в "Архивном деле", где тот писал: "Время было тёмное: но ведь уж известно, что, чем ночь темней, тем ярче звёзды", и никакого религиозного смысла писатель в эти слова не вкладывал. Более того, А.Майков тоже не сам изобрёл эту строку, поскольку до него ещё в 1835 году П.А.Катенин писал почти то же самое в своём сонете: "Чем гуще мрак кругом, тем ярче блеск звезды". Словом, фраза "чем ночь темней, тем ярче звёзды" давно стала расхожей, и потому Островскому не стоило так волноваться и уж тем более исправлять текст из-за неграмотности рецензента, усмотревшего в народной мудрости антиреволюционный смысл.
Для нас же важен этот момент в плане проникновения в творческий процесс Николая Островского. Работая над романом, автор как бы прокручивал в памяти прочитанное и услышанное, интуитивно отбирая нужные в данный момент строки, события, факты, вплетая их творчески в ткань художественного замысла».
Вот какие сложности могут встретиться при анализе рукописи, когда редактору приходится проверять не только правильность изложенных фактов, но и обязательно верность цитат, их уместность, отсутствие компиляции, приемлемость заголовка, оригинальность композиции и языка произведения. На все эти моменты редактор обязан обращать внимание при первом же прочтении рукописи. И чем более компетентен редактор в теме, затрагиваемой рукописью, тем легче у него пойдёт работа.
Работа редактора во многом совпадает с работой литературного критика с той лишь разницей, что задачей критика является разговор с читателем, стремление убедить его в тех или иных достоинствах уже опубликованной вещи, тогда как редактор готовит свои соображения для автора, чтобы вместе с ним выпустить произведение интересное для читателя. Отсюда, конечно, и разные подходы к чтению материала. Критик отмечает недочёты и ошибки автора, относя их зачастую и на счёт редактора, что вполне справедливо. Редактор же прекрасно понимает, что несёт ответственность вместе с автором за возможные огрехи в публикации. И тот факт, что в последние годы мы часто стали читать в примечаниях к различным изданиям фразу: «редакция (или издательство) не несёт ответственности за содержание публикаций», говорит лишь о том, что выпускающие этот материал либо не умеют редактировать, либо боятся ответственности, а потому возлагают её целиком на автора. Чаще всего в таких случаях у редакции нет просто средств для обеспечения должного редактирования материалов, и потому ценность такого печатного органа для читателя существенно снижается. Такие издания нет смысла читать, ибо в них не гарантируется ни правда, ни грамотность изложения.
Давайте посмотрим теперь, как изложены вопросы редакторского анализа в учебнике Сикорского, выпущенного для журналистов.
«Читая рукопись, редактор ни на минуту не отвлекается от такой специфической категории, как читательское восприятие. Задача заключается в том, чтобы в ходе разбора предвидеть возможное воздействие произведения на конкретного читателя. В сущности, речь идет о многообразных коммуникативных функциях, которые будущая книга выполнит тем успешнее, чем точнее будут поняты читателем не только основная мысль, концепция автора, но и каждое утверждение, определение, оценка, даже мотивы высказывания.
При этом важно учесть, что читатель не пассивно воспринимает текст: он комментирует, оценивает его, подчас возражает автору. Чтение — это всегда своеобразный диалог. И если невозможно предвидеть реакцию каждого индивидуального человека на произведение, то социальные (коллективные) моменты в читательском восприятии текста учитывать необходимо. К числу факторов, влияющих на этот процесс, относятся особенности возрастной психологии, уровень общей или специальной подготовки, навыки чтения, принадлежность к определенным социальным группам (классу, нации, профессиональной группе и т. д.).
Предметом редакторского анализа является целостное произведение, взятое в единстве всех его сторон: информационной, логической, психологической, лингвистической, педагогической и др. И хотя в процессе анализа рукописи редактор мысленно расчленяет ее на отдельные элементы, содержание и форма рассматриваются в диалектическом единстве и каждый фрагмент текста — во взаимосвязи с целым.
Структура редакторского анализа во многом зависит от особенностей (видовых, жанровых) произведения и видов изданий. Однако можно выделить и общие его аспекты: тематический, содержательный, языково-стилистический. Иногда к ним добавляют еще,
как самостоятельные, композиционный и редакционно-технический. Естественно, каждый из этих аспектов можно конкретизировать применительно к литературе вообще или к отдельным ее видам и жанрам.
^ ЧТЕНИЕ РУКОПИСИ. ПОМЕТЫ НА ПОЛЯХ
Редакторский анализ начинается с чтения рукописи. Утверждение это может показаться банальным, если сразу же не отметить, что редакторское чтение имеет существенные особенности.
Первая особенность состоит в том, что редактор воспринимает текст не как информацию, а как реальность, все время подвергая его критике.
Вторая особенность заключается в том, что редакторское чтение заставляет мысленно делить текст на части, так как объем доступного глубокому пониманию и критическому рассмотрению материала ограничен психологией восприятия. Текст книги редактор как бы делит на главы, главы — на разделы, разделы — на абзацы, абзацы — на отдельные фразы. Даже каждая громоздкая фраза при чтении мысленно делится на несколько простых предложений, и это нередко позволяет обнаружить в ней погрешности смыслового или стилистического характера.
Проиллюстрируем особенности редакторского чтения на примере из книги «Пути и навыки литературоведческого труда». В работе говорится: «В 1947 г. акад. С. И. Вавилов справедливо писал: «Современный человек находится перед Гималаями библиотек в положении золотоискателя, которому надо отыскать крупинки золота в массе песка».
Как пользоваться библиографией — этому вопросу посвящены работы П. Н. Беркова «Введение в технику литературоведческого исследования. Источниковедение, библиография. Разыскание» (Л., 1955, с. 86—114) и «Библиографическая эвристика. К теории и методике библиографических разысканий» (М., 1960). Также полезна работа А. Г. Фомина «Путеводитель по библиографии литературы» (Путеводитель по библиографии, биобиблиографии, историографии, хронологии и энциклопедии литературы. Л., 1934; гл. 1—9, с. 14—286).
В расчете на удовлетворение запросов исследователей в области библиографии и приобретение навыков исследовательского порядка создана и напечатана И. К. Кирпичевой работа «Библиография в помощь научной работе» (Методическое и справочное посо-
бие. Под ред. и со вступ. статьей проф. П. Н. Беркова. Л., 1958, 480 с.). В предисловии освещены вопросы: значение библиографической работы, цель разыскания и т. п.
^ По отзыву П. Н. Беркова, в книге И. К. .Кирпичевой «достаточно полно разработаны отделы литературоведения, языкознания и книговедения».
Этот небольшой текст насыщен фактическим материалом различного характера. Автор называет даты, фамилии исследователей, названия работ, приводит цитаты, библиографические описания и т. п. При обычном знакомстве с таким материалом читатель воспринимает все, о чем здесь сообщается, как информацию, которую можно усвоить, переработать или использовать.
У редактора — другая задача. Читая текст, он расчленяет его на части и все время как бы подвергает сомнению приведенные сведения. В данном случае, например, редактор может поставить про себя такие вопросы: верно ли, что акад. С. И. Вавилов, высказал
такую мысль в 1947 г.? точно ли приведено высказывание академика? правильно ли указано название работ П. Н. Беркова, А. Г. Фомина, И. К. Кирпичевой? нет ли неточностей в библиографических описаниях и т. п. Перечень возможных вопросов может быть продолжен. И хотя в данном случае редактор имеет дело с материалом, подготовленным крупным ученым — членом-корреспондентом АН СССР Н. Ф. Бельчиковым, авторитет которого весьма высок, он все равно должен подвергнуть проверке фактические сведения.
Критическое отношение редактора к тексту предполагает, естественно, оценку не только фактического материала, но и в равной степени выводов, аргументации, исходных данных, структуры, т. е. всей ткани текста. Его критическая мысль распространяется не
только на основное содержание, но и на каждое частное положение. «Активизируя подобным образом внимание, — отмечает Г. Д. Каплан, — редактор последовательно мобилизует свои знания, в результате чего у него складывается проверенное, собственное мнение относительно каждого высказывания автора. Без такого взаимодействия между вниманием и знаниями редактора не может быть редакционного процесса или же он будет носить чисто формальный характер».
Редакторское чтение текста обычно сопровождается подробными замечаниями на полях. Пометы такого рода на первой стадии работы над рукописью позволяют фиксировать наблюдения, сделанные во время редакторского анализа. Затем они служат материалом для обобщений при подготовке редакционного заключения.
В дальнейшем пометы, сделанные при чтении рукописи, используют и во время исправления текста. Надо сказать, что это весьма действенный способ оказания конкретной помощи автору в совершенствовании его произведения. В некоторых случаях (например, при подготовке к печати художественного сочинения) их можно считать основной формой редакторской работы.
Постоянной заботой С.И. Вавилова было то, чтобы при освещении событий и научных фактов сообщались последние данные. Так, просматривая статью, посвященную батисферу — прибору для глубоководных исследований морей, он делает замечание на полях: «Надо дополнить сведениями, до какой глубины опускаются современные батисферы»; читая статью «Бельгия», замечает: «Надо добавить новые политические сведения, относящиеся к 1950 году»; на полях рукописи заметки «Авогадро число» пишет: «Прошу сверить с самым последним наиболее точным значением А[вогадро] ч[исла]».
Пометы С. И. Вавилова показывают, что редактор был строг и непримирим к фактическим неточностям, которые проскальзывали в рукописи и корректуре. Об основателе театрального музея в Москве А. А. Бахрушине говорилось: «В 1895 г. Б[ахрушин] построил специальный особняк для своего музея, а в 1913 передал его Российской Академии наук». С. И. Вавилов пишет на полях: «Академия наук до революции не называлась Российской» и вычеркивает неточное определение.
Весьма специфична роль постраничных замечаний при редактировании произведений художественной литературы. Здесь, как уже было отмечено, пометы на полях часто становятся основной формой редакторской работы.
Четкость и ясность эстетических и идейно-политических принципов отличают постраничные замечания Горького. Горький-редактор вдумывается в идейный смысл каждого эпизода, монологов или реплик действующих лиц, обобщений. Его пометы содержат рекомендации относительно сюжета, композиции, художественных деталей и т. п.
«Веселость та открывала бойцам, научила бойцов самому трудному, самому мудрому — умирать», — писал один из авторов. «Это — сказано. И это — неверно. Почему умирать «самое мудрое?» Ведь умирают и дураки, и черви, и лишаи», — замечает на полях Горький, акцентируя внимание на идейном просчете автора. «Он, должно быть, слышал что-то о буддизме и — «козырнул».
Горький отмечает на полях неоправданные длинноты («лишнее» затягивает рассказ»), пропуски в описании событий, мешающие читателю представить себе изображение («Автор забыл посадить Котовского на коня»). Особенно много внимания писатель уделяет точности, изобразительной конкретности изложения.
^ Выдержки из рассказов Замечания Горького
Серебряным рублем катится луна. Маловата.
Дробью рассыпался пулемет. Так ли?
Главное внимание в замечаниях на полях необходимо уделять:
1. Обстоятельствам, связанным с наиболее существенными общими критериями оценки рукописи (правдивость, точность фактического материала и т. п.).
2. Моментам, важным, специфичным для данного вида и жанра литературы, типа издания.
3. Характерным для данного произведения недочетам, обнаруженным в процессе редакторского анализа текста.
Напомним, кстати, что в постраничных пометках можно обращать внимание не только на просчеты и ошибки автора, но и на его удачи, достоинства произведения.
Особого разговора требует вопрос о тоне постраничных замечаний, той манере, в какой они делаются. Примеры, приведенные выше, убеждают в том, что во всех случаях перед нами образцы истинного такта, уважения к автору. Сказанное, конечно, не означает, что в постраничных замечаниях, к примеру, Горького, нельзя встретить иронии, шутки, резкого слова, сатирического штриха. Напротив, поля многих рукописей пестрят такими пометами. Но смысл их лишь в одном — полнее, нагляднее обнажить существо ошибки, неточности, промаха, помочь устранить недочет.
В самой форме замечаний, их тоне может проявляться существенность того недостатка, о котором в данном случае идет речь.
Редактор рукописи романа «Возмутитель спокойствия» писал Л. В. Соловьеву: «Сделанные по тексту замечания я — в процессе чтения — делил на три вида: 1) безусловные 2) условные (исправления или изменения желательные) и 3) спорные, вкусовые...»
Характерно, что М. Горький тоже делал подобные различия, сказывающиеся даже в «технике» его пометок. «Красным карандашом» он имел обыкновение делать... замечания решительные, бесповоротные, синим — замечания, насколько я присмотрелся, вопросительные».
Постраничные замечания — важная, имеющая серьезное значение для всей последующей работы над рукописью форма редакторского труда, фиксирующая результаты анализа текста. И потому пометы на полях должны быть четкими, ясными, обдуманными,
тактичными, должны не только вскрывать ошибки и погрешности, но, в пределах возможного, подсказывать, как можно исправить неудачное место.
^ ТЕМА. ЕЕ РАЗРАБОТКА
Редакторский анализ текста, как уже говорилось, может быть условно расчленен на три элемента: рассмотрение выбора темы, ее разработки и литературной отделки. Конечно, каждый из этих аспектов органически связан с двумя другими, потому что сам
анализ — процесс целостный. С методической точки зрения, удобнее рассматривать произведение в указанной последовательности.
^ 1. Оценка выбора темы
Первый вопрос — оценка выбора темы. При оценке темы следует учитывать ряд критериев. Главнейшие из них — актуальность, место данной работы среди книг по освещаемому вопросу (оригинальность) и соответствие характеру издания.
Прежде всего, тема книги должна быть актуальной, т. е. важной, значительной, иметь общественное звучание.
Другое важнейшее обстоятельство, которое необходимо учитывать, — место данной работы среди имеющихся книг по освещаемому вопросу, оригинальность темы.
То же относится к теме листовки, статьи, предполагаемого выступления. Они ни в коем случае не должны быть стандартными, повторяющими много раз сказанное другими, ибо материал-повторение не вызовет у читателя или слушателя ничего кроме неудовлетворения.
^ 2. Фактический материал
Важным условием глубокой разработки темы является продуманный отбор и отвечающее целевому назначению книги или иного произведения использование автором фактического материала.
В широком смысле фактом (от лат. factum — сделанное) называют действительное, невымышленное происшествие, событие или явление. Понятие факта употребляется в различных значениях. «...Фактом называют сами явления, вещи и события; фактами считают наши ощущения и восприятия вещей и их свойств; наконец, под фактом разумеют неопровержимые теоретические положения, которыми хотят что-то доказать или опровергнуть... Факт — это форма человеческого знания, которая должна обладать достоверностью».
В редакционно-издательской практике понятие «фактический материал» включает в себя собственно факты, т. е. нечто твердо установленное, свершившееся в реальности: собственные имена, даты, количественные показатели и т. п. К фактическому материалу принято относить также цитаты (от лат. citatum — призывать, называть) — выдержки из какого-либо текста, сделанные без всяких изменений. У Николая Островского в романе «Как закалялась сталь» под фактами подразумевались реальные события, происходившие в жизни страны, но не обязательно в жизни самого писателя. Ошибка многих исследователей биографии Н. Островского в том и заключалась, что они роман принимали за автобиографическое произведение. Тому были причины.
Передавая рукопись первой части романа в редакцию журнала "Молодая гвардия", Островский сопроводил её письмом, в котором писал:
"Я попытался облечь в литературную форму действительные факты, зарисовал целую группу товарищей, частью работающих и сейчас, частью погибших.
Главных действующих лиц я знал лично и, показывая их, желал сделать это правдиво, указав все их недостатки и положительные стороны".
И в самом деле, в книге мы встречаем персонажей: Чернокозов, Пузыревский, Жигирева, Берсенев, Родкина, Алексеева - которые имели место в жизни Островского под теми же фамилиями. Встречаем героев с несколько изменёнными, но легко узнаваемыми именами. Например, Тая Кюцам (слово перевёртыш), подруга Корчагина - это Рая Мацюк, впоследствии жена писателя - Раиса Порфирьевна Островская, а коммунист Леденёв - это Иннокентий Павлович Феденёв, которого можно смело назвать крёстным отцом романа "Как закалялась сталь", ибо он весьма существенно помог появлению романа на страницах печати.
Дальше в том же письме в редакцию Островский утверждает:
"Я писал исключительно о фактах - это меня связывало. Иногда я попадал в плен к фактам. Написать иначе - значит фантазировать, перестать рассказывать то, что было".
Но 11 апреля 1935 года Островский диктует письмо в редакцию "Литературной газеты", начинающееся с главного:
"Только сегодня я прочёл в "Литературной газете" от 5 апреля статью Бориса Дайреджиева "Дорогой товарищ". И хотя я сейчас тяжело болен - воспаление лёгких, - но я должен взяться за перо и написать ответ на эту статью. Буду краток.
^ Первое: решительно протестую против отождествления меня - автора романа "Как закалялась сталь" с одним из действующих лиц этого романа - Павлом Корчагиным.
Я написал роман. И задачи критиков показать его недостатки и достоинства, определить, служит ли эта книга делу большевистского воспитания нашей молодёжи".
Через пять дней эту мысль Островский подтверждает и развивает, выступая с творческим отчётом перед членами бюро Сочинского городского комитета партии, говоря следующее:
"В печати нередко появляются статьи, рассматривающие мой роман "Как закалялась сталь" как документ - автобиографический документ, то есть историю жизни Николая Островского. Это, конечно, не совсем верно. Роман - это в первую очередь художественное произведение, и в нём я использовал также и своё право на вымысел. В основу романа положено немало фактического материала. Но назвать эту вещь документом нельзя. Будь это документ, он носил бы другую форму. Это роман, а не биография, скажем, комсомольца Островского".
Вот теперь-то, думается, всё стало ясно, писатель расставил точки над "I", безусловно писатель имел право на вымысел и написал роман. Однако через полтора года в интервью московскому корреспонденту газеты "Ньюс кроникл" ставится последняя точка этой темы. Островский, говоря о своём романе "Как закалялась сталь", заявляет:
"Раньше я решительно протестовал против того, что эта вещь автобиографична, но теперь это бесполезно. В книге дана правда без всяких отклонений. Ведь её писал не писатель. Я до этого не написал ни одной строки. Я не только не был писателем, я не имел никакого отношения к литературе или газетной работе. Книгу писал кочегар, ставший руководящим комсомольским работником. Руководило одно - не сказать неправды".
Стало быть, всё же автобиография? Но тогда как же быть с высказываниями диаметрально противоположными? Где же Островский был прав?
И вот, как это ни парадоксально, правда была во всех словах, но понять её, разобраться во всём оказалось возможным лишь тогда, когда достали на свет из архивов непубликовавшиеся ранее страницы романа и писем писателя. Сопоставление именно этих страниц писем и книги позволило сделать вывод о том, что Островский действительно писал в книге факты, взятые из жизни, не всегда в той же последовательности и точно так, как они имели место, но всегда убедительно, правдиво, достоверно. Это ещё раз доказывает всем тем, кто с умыслом и без умысла высказывали сомнения в авторстве Островского, что роман написан именно им и по страницам окружавшей его жизни. Роман можно безошибочно назвать автобиографией поколения молодёжи двадцатых годов.
Факты — основа подлинно научного знания, они играют огромную роль в самых различных произведениях. Акад. И. П. Павлов называл факты «воздухом науки», советовал молодым ученым собирать, накапливать, анализировать и обобщать их. Сходную мысль высказывал и М. Горький. «Начинающие литераторы, — подчеркивал он, — должны особенно крепко усвоить очень простую мысль: идеи не добываются из воздуха как, например, азот, идеи создаются на земле, почва их — трудовая жизнь, материалом для них служит наблюдение, сравнение, изучение — в конце концов: факты, факты!».
Настоящий автор, в какой бы области он ни работал, прежде чем написать что-то, изучает и накапливает конкретный материал, взвешивает каждый факт, осмысливает его, берет за исходное или отбрасывает. Сам процесс собирания и отбора фактов, конечно,
должен носить не механический, а творческий характер, быть подчинен определенной задаче.
Все сказанное определяет исключительную важность редакторского анализа фактического материала. Конкретные задачи, которые в связи с этим возникают, распадаются на две части. Первая — определение качества материала, т. е. удачны ли приведенные факты, типичны ли они для данного явления; выражают ли главное, существенное или второстепенное; не делает ли автор выводов на основании случайных примеров, упуская главное. Вторая задача — установление достоверности приведенных фактов.
Бывает и так, что автор вместо изложения факта предлагает читателю лишь свое отношение к нему.
Распространенной разновидностью фактического материала являются цифровые данные. При умелом использовании сведений такого рода обогащают содержание рукописи, к какой бы области литературы она ни относилась. Цифра порой бывает уместна даже
в художественном произведении.
Однако на этом пути автора нередко подстерегают просчеты и неудачи. (Например, роман Солженицина «Архипелаг ГУЛАГ» насыщен цифровым материалом весьма далёким от действительности. Но неискушённый читатель воспринимал выдуманное за действительность в одних случаях потому, что ему хотелось в это верить, в других случаях по неумению самому анализировать прочитанное. Смешение в одном произведении реальных цифровых данных с выдуманными – это один из наиболее популярных методов пропаганды той или иной идеи средствами, так называемого сегодня «чёрного пиара»).
Редакторский анализ фактического материала предполагает всестороннюю оценку цифровых данных. Вначале следует задуматься над тем, уместны ли они в данной работе. Единого ответа на этот вопрос быть, разумеется, не может: все зависит от вида литературы, вида издания, целевого и читательского назначения будущей книги. Одно дело производственно-техническая брошюра или справочник, где цифры — нередко основа ткани произведения, другое — популярная брошюра, в которой цифра если и нужна, то лишь как подсобное средство. Общее правило, однако, должно быть таким: не следует поощрять стремление некоторых авторов перенасыщать тексты своих работ цифрами, помня, что читать такую книгу нелегко.
Анализ цифрового материала предполагает необходимость оценить, удачна ли форма его подачи, а если идет речь о статистических сведениях, то правильно ли выбраны данные для сопоставления, приводит ли автор последние результаты или оперирует
устаревшими. Наконец, ограничивается он абсолютными показателями или дает также относительные данные.
Например, цифры не сыграют нужной роли, если автор ограничится абсолютными данными, которые относятся к одному отрезку времени. Если в рукописи, к примеру, будет сообщено: посевная площадь Казахстана в 1959 г. составляла 27996 тыс. гектаров,
читатель не воспримет эту величину. Эффект будет совсем иным, когда автор скажет, что в 1953 г. посевная площадь составляла здесь 9717 тыс. гектаров, тогда как на Украине соответственно 31 млн. гектаров, а в 1959 г. в Казахстане — 27,9 млн. гектаров, на Украине — 33,2 млн. гектаров. Данные, относящиеся к разному времени и к двум республикам, создают у читателя наглядное представление о том, каковы масштабы освоения в Казахстане целинных земель.
В книге вообще лучше всего приводить не такие цифровые данные, которые характеризуют один момент развития, а те, что отражают общую тенденцию, закономерности.
Вторая задача редакторского анализа фактического материала — установление правильности, точности приведенных в рукописи данных.
Достоверность фактов — важный критерий ценности произведений. Он вытекает из важнейшего принципа, который должен быть в печати и книгоиздании — принципа правдивости. И хотя теоретически здесь всё ясно, на практике достичь точности сообщаемых сведений удаётся далеко не всегда.
Объясняется это разными причинами. Значительная часть неточностей, встречающихся в рукописи, идет от автора. Принято считать, что известную дань промахам и ошибкам отдает каждый пишущий человек, какой бы культуры умственного труда он ни
достиг. Многие ошибки могут появиться и во время перепечатки рукописи на машинке, а также в процессе подготовки ее к изданию. Есть серьезная опасность возникновения искажений в процессе набора, чтения корректур, печати. «Книгопечатание — отнюдь не идеальный способ передачи произведения, — отмечал Б. В. Томашевский. — Типография, подобно писцу, искажает оригинал. Дело не в качестве искажений, а, скорее, в их количестве».
Как видим, нет недостатка в самых различных причинах субъективного характера, которые приводят к возникновению ошибок и искажений.
Подобный перечень, к сожалению, можно было бы продолжить. Поэтому важно подчеркнуть, что малейшее ослабление редакторского внимания, требовательности, ответственности нередко приводит к неточности, искажению.
Особо должны быть выделены фактические ошибки, причины которых носят объективный характер. Жизнь идет вперед, развиваются наука, техника, культура, и то, что считалось достоверным вчера, может быть признано неверным сегодня. Например, в
1869 г., когда Д. И. Менделеев создал свою периодическую систему, было известно 63 химических элемента, к 1957 г. их насчитывалось уже 98, а сегодня — более 100. Поэтому и в книгах, вышедших сравнительно недавно, сведения о количестве химических эле-
ментов могут быть неточны. Другой пример. На политической карте мира происходят быстрые изменения, продолжается процесс распада колониальной системы, возникают новые независимые государства! Даже в справочниках, изданных недавно, сведения об
этом могут не отвечать действительности. И автор, воспользовавшись таким материалом, введет в заблуждение читателя.
Существует, наконец, различное понимание и толкование некоторых конкретных фактов, и, присоединившись к одной из концепций, автор может не учесть, что общепринятой и научно аргументированной стала другая точка зрения, и т. п.
Все это необходимо учитывать при редакторском анализе фактического материала.
^ 3. Цитаты и цитирование
Своеобразным видом фактического материала, как уже отмечалось, являются цитаты — части текста, выписанные из другой книги или статьи без всяких изменений. Трудно назвать такой вид литературы, в котором не использовались бы цитаты.
При редакторском анализе цитат приходится решать две задачи.
Во-первых, надо установить, нужны ли цитаты для разработки темы, нет ли возможности сократить число приведенных высказываний, какие из них надо обязательно оставить.
Обильное цитирование не всегда оправдано интересами дела, иногда оно продиктовано мотивами, весьма далекими от научной принципиальности. Вот характерный диалог между редактором и автором, приводимый работником белорусского издательства «Народна асвета»:
«— Зачем Вы обильно цитируете? Ведь у самого есть ценный материал, удачные исследования. Вы полшага сделаете самостоятельно и тут же торопитесь стать в чужой след, оставленный «маститой ногой», пересказываете мысли «великих». Зачем же тогда нужна Ваша книга?
— Ну, ладно, — идет на уступку автор, — ссылку на Рубинштейна снимите: его нет в живых, не обидится. А вот Щукину, пожалуйста, оставьте. И Люблинскую тоже, и Божович, и Менчинскую, пожалуй. Еще подумают, что я не признаю их работ, и мою книгу раздраконят...».
Во-вторых, редактор должен установить, соответствуют ли цитаты источнику, не допущены ли ошибки в ходе цитирования.
Решая первую задачу, естественно, надо учитывать характер текста. Различают цитаты иллюстративные, т. е. подтверждающие какую-либо мысль, и аналитические, составляющие часть анализируемого материала. Во многих случаях число иллюстративных цитат без ущерба для содержания может быть сокращено. Относительно аналитических цитат такой вывод был бы неправильным. Например, в работах, посвященных разбору конкретных произведений — художественных, научных, публицистических, цитирование этих сочинений в широких масштабах не только возможно, но и обязательно. Вместе с тем и здесь редактор нередко встречает случаи, когда несколько цитат подтверждают одно и то же положение и, значит, можно без труда их число сократить. Бесспорно, что цитата не нужна и там, где положение аксиоматично, очевидно само по себе.
Вторая задача состоит в том, чтобы установить, правильно ли цитирует автор, не допускает ли он искажения мысли, содержащейся в источнике.
Бывают случаи, когда положения, взятые в авторитетном источнике, искажаются, так сказать, несознательно, вследствие непонимания того, как надо цитировать. Факты такого рода, к сожалению, не так уж редки.
Немало ошибок связано, например, с тем, что в качестве цитаты дается произвольно взятая часть фразы.
Наконец, встречается и такой ошибочный прием — высказывание по конкретному поводу рассматривается как всеобъемлющее, ему придается весьма широкий смысл.
Из сказанного ясно, что простой сверки процитированных слов с текстом, откуда они взяты, совсем недостаточно для ответа на вопрос, правильно ли цитирует автор. Здесь необходим анализ не только самих цитат, но и всего контекста, а также сопоставление
законченного раздела рукописи с первоисточником, частью которого является цитата.
Например, во время суда над бывшим президентом Югославии Слабоданом Милошевичем, подсудимый в качестве обвинения американцев во всём происходящем в Сербии использовал материалы немецкой кинохроники, которые сами немцы приводили для доказательства преступной деятельности Милошевича. Создалась весьма любопытная ситуация, когда один и тот же материал служил и в качестве обвинения, и в качестве оправдания в зависимости от трактовки.
Таким образом, предметом редакторского внимания на этой стадии работы должны стать не только сами цитаты, но и их текстовое обрамление, а также приемы цитирования. Анализ цитат и фактического материала в целом есть важная составная часть разбора содержания рукописи; он позволяет оценить существенные аспекты разработки темы.
^ 4. Вопросы смысловой (логической) организации текстового материала
Как это видно из вышеизложенного, коммуникативный эффект издания есть своего рода производная от многих «величин». Сам материал, обусловленный выбранной темой, представляет собой необходимое, но недостаточное условие достижения предполагаемого
эффекта; огромное значение приобретают различные аспекты его организации. При этом формы смысловой, или логической, организации, естественно, выдвигаются на одно из первых по значимости мест. Чтобы выполнить свое назначение, текстовой материал должен быть совершенным с логической точки зрения. Он должен удовлетворять таким требованиям логики, как точность, определенность, непротиворечивость, обоснованность. Он должен содержать правильные и действенные, с точки зрения логики, умозаключения,
доказательства, определения и другие мыслительные операции.
Конечно, уровень логической строгости неодинаков применительно к различным видам литературы. Наибольшее значение она приобретает в процессе редактирования научных произведений, а также текстов с точной фактической или документальной основой
(например, административно-правовых). Особого внимания в этом отношении заслуживает учебная литература: ведь по своему назначению она призвана не только передавать учащимся сумму знаний, но и учить правильно мыслить. Ориентируясь в дальнейшем на смысловые оценки произведений именно таких видов, заметим, однако, что минимум логических требований в принципе приложим к любому тексту как продукту интеллектуальной деятельности.
Проблематика смысловой организации текста по своему характеру достаточно широка. Отметим прежде всего столь важный ее аспект, как выбор оптимальных средств из обширного арсенала логических операций, обусловленный не только содержанием тек-
ста, но и целевым назначением произведения, особенностями предполагаемого читателя, видом издания и другими обстоятельствами. Ведь даже в математике одну и ту же теорему можно доказывать разными путями. Точно так же можно по-разному определить один и тот же термин, использовать различные способы классификации совокупности объектов и т. д. В таких случаях принято говорить, что сама по себе информация остается неизменной (инвариантной) по отношению к формам ее текстового воплощения. Если редактор обладает достаточно высокой логической культурой, у него больше возможностей выбрать предпочтительные формы смысловой организации текста и доказать автору их преимущества перед другими, не столь эффективными.
Весьма серьезной проблемой смысловой обработки текста является формирование у редактора навыков устранения логических ошибок. Логические ошибки многообразны, они встречаются в умозаключениях, доказательствах, определениях, классификационных операциях и других интеллектуальных действиях. Надежным средством борьбы с логическими ошибками является знание принципов и правил формальной логики. «Иногда возражают, что человек может рассуждать правильно, совершенно не думая о логических правилах. Это верно. Если у человека уже имеется навык логичного мышления, то он рассуждает правильно, не думая о логических правилах, так же как человек, привыкший писать грамотно, не делает ошибок, хотя и не думает о грамматических правилах. Но навыки, позволяющие избегать логических ошибок, вырабатываются на основе знания логических правил с гораздо большим успехом, чем без них».
Значение проблематики, связанной с устранением логических ошибок, можно показать хотя бы на примере такой их разновидности, как формально-логическое противоречие. Принцип непротиворечивости (по традиции именуемый законом противоречия) издавна считается одним из самых существенных условий правильного мышления. Казалось бы, соблюдение принципа непротиворечивости мышления — дело несложное, легко выполнимое и в процессе создания текста автором, и при редактировании. Автору лишь нужно быть внимательным к таким положениям в тексте, где в одном отрицается то, что утверждалось в другом. Редактор же, обнаружив подобные высказывания, должен устранить, по крайней мере, одно из них. Но если бы дело обстояло так просто, ошибки такого типа вообще никогда не встречались бы. Между тем они достаточно часто проникают в различные публикации. Чем же объяснить это парадоксальное явление?
При ближайшем его рассмотрении выявляется, что противоречия в их реальном текстовом воплощении многообразны и вызываются различными обстоятельствами. В одной из работ предлагается интересная и существенная именно для практики редактирования классификация противоречий, основанная на учете объективных и субъективных причин их возникновения. Скажем, весьма часто встречаются так называемые дистантные противоречия, в которых несовместимые высказывания разделены большим текстовым интервалом (это могут быть абзацы, страницы, главы). Чтобы обнаружить в таких случаях ошибку, необходима определенная степень концентрации внимания и особые свойства памяти. Например, в учебном пособии по литературе в одном месте говорится:
«Бунин не затушевывает социальных противоречий жизни», а в другом (спустя несколько страниц) о нем же: «Писатель обходит классовые противоречия, социальные контрасты». Какому же из высказываний должен верить читатель? Случаи такого рода служат укором не только автору, но и редактору. Они лишний раз подтверждают, что редактору необходимо обладать навыками анализа текста, развитым чувством логической бдительности.