Литературные произведения для чтения в 10-12 классах
| Вид материала | Документы |
Содержание35. Мороз и солнце - день чудесный. |
- Список книг для внеклассного чтения на лето, 188.26kb.
- Список литературы для чтения во время летних каникул, 29.97kb.
- Коноплёва Марина Геннадьевна Количество часов на год: всего 105 часов; в неделю 3 часа, 703.19kb.
- Список для летнего чтения 11 класс, 68.14kb.
- Урок чтения. Литературные чтения ( 8-е классы). «Поэт и время». (По творчеству, 102.69kb.
- Методика работы над сказкой. Многообразие сказочного жанра в книгах для литературного, 46.2kb.
- Список литературы к 7 классу, 22.97kb.
- План урока: Пересказ сказки. В форме игры «Эстафета». Работа с текстом произведения, 20.08kb.
- Темы для зачетов № п/п Литературные произведения, 19.06kb.
- Список книг для чтения летом, 105.39kb.
35. Мороз и солнце - день чудесный.
- А если бы она не умела ходить на лыжах?
- Всегда что-нибудь есть, - уверил Звягин. - Умела бы бегать на
коньках. Или заниматься плаванием. Или любила сидеть в библиотеке (и сам
усомнился). Или толклась бы у "Маяковки" или в "Сайгоне". Твой номер
шестнадцатый: выяснять обстоятельства и применяться к ним. Впер-ред,
хромоногий! Ларион и Тамерлан - похоже, да?
Идею подкинул в общаге друг Володя; компания составилась - на
воскресенье. Странно, если бы Валя не приняла участие: хорошие лыжи,
приличный костюм, зачет по физкультуре сдала из первых.
Поначалу предлагали Кавголово.
- А кто был зимой в Петергофе? (В Кавголово многовато классных
лыжников, такие конкуренты нам ни к чему.)
Никто не был. Решающим прозвучал аргумент:
- А какая там архитектура!
Здравая мысль о приобщении к красоте возобладала. Ларик выглядел
большим знатоком архитектуры.
Утром затолкались с гамом в электричку на Балтийском вокзале, заняли
три скамейки, протерли замерзшие стекла: поехали!
На Валю смотрели - на нее всегда смотрели: ладная фигурка, грамотный
костюм, австрийские лыжи, тихое сияние. Ларик не смотрел. То есть смотрел -
не больше, чем на остальных. И не иначе. И не искал возможности поговорить
вдвоем. И это сразу создало для нее некоторое напряжение.
Более того - он сидел на другой скамейке, спиной к ней! Он опять смешил
всякой всячиной, к нему оборачивались, изредка повертывалась и она, сохраняя
естественность поведения и досадуя.
Снег искрился, краски блистали под февральским солнцем, купола
золотились, Монплезир светился кармином сквозь серебряный узор ветвей -
красота была выдана по первой категории снабжения. Синие накатанные колеи
вились по аллеям, и лыжники скользили по ним с протяжным шелестом.
Ларик бежал длинным легким шагом, правильно натертые мазью лыжи держали
скольжение, ритм и свет вселяли радость. Смотреть на него было приятно - как
на всякого, кто что-то делает хорошо. Валя не знала, что он так спортивен на
лыжне.
Он и сам этого не знал еще месяц назад. Пока Звягин не приказал срочно
устроиться в секцию - и овладеть в темпе! "Спортсменом можешь ты не быть, но
пыль в глаза пустить обязан!"
Он знал повороты и спуски этих аллей наизусть, прокатывая маршрут в
лютые морозы, подмечая где можно лихо скатиться, где удобно тормознуть так,
чтоб веер снега взвихрился из-под лыж.
Он скалил зубы - на нее не смотрел.
Трамплинчик на обочье крутой дорожки торчал небольшой, пара любителей
из пацанов прыгали раз за разом, пролетая десяток метров над низким настом.
Какое ни на есть - а зрелище, ловкость всегда привлекает, нет?
Володя уперся палками вверху разгона, толкнулся, пронесся согнувшись -
и преодолел несколько метров воздушного пространства, отчетливо шлепнув
лыжами по утрамбованному снегу, сбалансировав руками и неловко тормозя у
кустов.
- Ларик, а ты? - подначили.
Ларик утвердился наверху, комично подражал коленями, покатил все
быстрей, кренясь вбок и оседая назад, неуклюже оторвался от обрубленной
снежной кромки трамплина и, маша и повернувшись в косом падении боком,
зацепился лыжей, кувыркнулся через спину, проехал на животе и встал на
четвереньки, стряхивая снег с лица.
Зрители надрывались в восторге.
- Трамплин кривой, - оправдался прыгун, выковыривая из ушей.
- И снег скользкий, - сочувственно добавил Володя.
- Лыжи тяжелые, - пояснили из толпы.
- Ноги кривые, - поправил мальчишеский голос.
Валя хохотала от всего сердца, и были на сердце этом и злорадство ("Так
и надо"), и тонкий-тонкий наждачный осадок ("Опозорился..."). Володя лихо
повторил прыжок; девчонки зааплодировали,
- Утешительный заезд для неудачников! - шутовски завопил Ларик,
карабкаясь наверх. Резко пихнувшись, сложился скобкой и со свистом полетел
вниз: толчок! носки лыж подняты, корпус вперед! тянуть параллельно земле! -
и почти без хлопка ровно коснулся поверхности далеко от снежного уступа. С
хрустом раскидывая из-под ребер лыж радугу, развернулся и четкой елочкой
побежал в гору.
- Ура!
"Клоун".
Обгоняя Валю сбоку лыжни, он кивнул с одобрением:
- А ты неплохо ходишь. - Слепил снежок, кинул в Нину и с ней рядом
побежал по снежной целине, болтая.
В павильончике у шоссе взяли тепловатый кофе с холодноватыми пирожками.
Стекла горели красным, морозец поострел, покалывал.
- Во сколько электричка?
Ларик поискал глазами на автомобильной стоянке, оттянул рукав над
часами:
- Извините, мне пора!
- Ты куда-а? Бросаешь?
Он шутливо-виновато развел руками, взял лыжи - вышел. И пошел к
"Жигулям"-пикап цвета коррида.
- Срекозел! - с напускным негодованием кинул Володя. - Зальем горе.
Официант - еще две морковки! И воскресенье как-то сразу кончилось. Уже в
вагоне Нина спросила подчеркнуто незаинтересованно:
- С кем это он отбыл? Личный шофер?
- Какая-то знакомая, - уклончиво пожал плечами Володя.
- Покупай машину, Нинка, - был дан не без ехидства совет.
И это ехидство единственно утешило Валю в ее думах.
- Я подожду того, кто мне купит, - не замедлил пренебрежительный ответ.
Весь вечер несчастная жертва любовных интриг и армейской тактики решала
и не могла решить задачу: коли Ларик упорно лезет ей на глаза - он делает
все специально ради нее, или ему действительно нет до нее дела? А что с
Ниной? А что за машина? Сумбур и неразбериха... независимость его и
нравится, и задевает...
"Так что - я к нему неравнодушна? Он имеет для меня какое-то значение?"
Открытие ее удивило; задело. Но не настолько задело, чтоб из самолюбия
запретить себе думать о нем; думать было все-таки не больно, приятно...
однако не без горечи.
Ах, и быть любимой девушке потребно, и любить потребно, а вот страдать
не хочется, но на самом деле душа без страданий не может... В душе ее
наметилось некое движение, и в конце движения того, в перспективе
проекторного луча, Ларик летел над заснеженными кустами, прижав руки к бокам
и вытянув лыжи, и хлопала дверца "Жигулей".