Давид юм сочинения в двух томах тоμ 2

Вид материала

Исследование

Содержание Богов не считали ни творцами, ни устроителями мира Caesar, Comment, de bello Gallico, Hb. IV», 7. * Lib. V '5, 382. ** Cap. IX 1. *** Pere Bramoy Dionys. Halle. Различные формы политеизма: аллегория, культ героев Diog. Laert. 00.php - glava37

Подобный материал:

• Давид юм сочинения в двух томах: том, 11459.67kb.
• Борис Пастернак. Сочинения в двух томах, 5.69kb.
• Анна Ахматова. Сочинения в двух томах, 5.38kb.
• Учение [Бэкона] об «идолах», 289.47kb.
• Лейбниц Г. В. Сочинения в четырех томах:, 241.84kb.
• Рене декарт сочинения в двух томах том, 9502.28kb.
• Источник: Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения, 565.43kb.
• Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения в восемнадцати, 751.72kb.
• Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения в восемнадцати, 620.01kb.
• Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения в восемнадцати, 669.46kb.

ГЛАВА IV

^ БОГОВ НЕ СЧИТАЛИ НИ ТВОРЦАМИ, НИ УСТРОИТЕЛЯМИ МИРА

Единственное положение теологии, которое вызы1    вает почти всеобщее согласие человечества, состоит в |    признании существования невидимой разумной силы в I    мире. Но относительно того, суверенна или зависима эта |^   сила, принадлежит ли она одному существу иди же распределена между несколькими, какие атрибуты, качества, взаимосвязи или принципы действия следует приписать таким существам, — относительно всех указанных пунктов существуют самые противоречивые мнения в наиболее распространенных теологических системах. Наши предки в Европе до возрождения наук верили, как и мы теперь верим, в существование единого верховного бога, творца природы, который, хотя и обладает неограниченной властью, тем не менее часто прибегает к помощи ангелов и подначальных ему исполнителей, осуществляющих его святые намерения. Но они верили и в то, что вся природа полна иных невидимых сил: фей, домовых, эльфов, призраков — существ, обладающих большей силой, большим могуще-ством, чем люди, но во многом уступающих тем небесным силам, которые окружают престол бога. Предположим, однако, что кто-нибудь в те времена стал бы отрицать существование бога и ангелов. В таком случае его неверие справедливо заслуживало бы

Давид Юм

==385

 


названия атеизма, даже если бы он с помощью какого-нибудь странного, причудливого рассуждения продолжал считать простонародные россказни об эльфах и феях вполне верными и прочно обоснованными. Различие между таким лицом и подлинным теистом неизмеримо больше, чем между таким лицом и человеком, категорически отрицающим всякую невидимую разумную силу. И было бы ошибкой, основываясь на случайном сходстве названий, при отсутствии совпадения значений подводить столь противоположные взгляды под одно имя.

Всякому, кто без предубеждения рассмотрит этот вопрос, станет ясно, что боги политеистов нисколько не лучше эльфов или фей наших предков и так же мало заслуживают благочестивого поклонения или почитания. Мнимая религиозность политеистов в действительности представляет собой род суеверного атеизма, поскольку они не признают никакой сущности, которая соответствовала бы нашей идее божества: ни духа или мысли в качестве первоначала, ни высшей власти и управления, ни божественных предначертаний или божественной целесообразности во вселенной.

Когда молитвы китайцев остаются неисполненными, они наносят побои своим идолам *. Лапландцам служит в качестве бога первый попавшийся камень, имеющий необычную форму **. Египетские жрецы, объясняя культ животных, говорили, что боги, опасаясь насилий со стороны своих врагов, рожденных землей, были вынуждены ранее скрываться под видом животных ***. Кавнии, малоазийский народ, решив не допускать к себе чужеземных богов, в определенные времена года регулярно собирались во всеоружии, наносили удары по воздуху своими копьями и шли таким образом вплоть до границ своей страны. Это, говорили они, делается для того, чтобы изгнать чужеземных богов****. Даже

 Рёге Ie Compte ¹⁰.

* Regnard, Voyage de Laponie".

** Diod. Sic., lib. I, 86. Lucian, De Sacrificiis, 14. Овидий упоминает об этом же предании. [См.] Metam., lib. V, 321, также в Manillas, lib. IV '2, 800. *·** Herod., lib. 1 'з, 172.

 

==386


и бессмертным богам, заявляли некоторые германские народы Цезарю, далеко до свевов *.

Много зла, говорит у Гомера Диона Венере, раненной Диомедом**, много зла, дочь моя, причинили людям боги, и много зла в свою очередь сделали люди богам. Стоит нам только раскрыть какого-нибудь классического автора, чтобы напасть на подобные грубые представления о богах, и Лонгин *** не без основания замечает, что если такие идеи о божественной природе понимать буквально, то они заключают в себе истинный атеизм.

Некоторые писатели удивлялись****, что к нечестивым выходкам Аристофана терпимо относились в Афинах, а его произведения публично исполнялись на сцене и даже стяжали рукоплескания афинян — народа, до такой степени суеверного и до того ревниво оберегавшего общественную религию, что он предал в это же самое время смерти Сократа за его мнимое неверие. Но такие писатели не обращают внимания на то, что смехотворные и пошлые образы, в которых воплощает этот комический поэт богов, не только не казались древним нечестивыми, но, наоборот, соответствовали их подлинным представлениям о божествах. Возможен ли более преступный или низкий образ действий, чем поведение Юпитера в «Амфитрионе» ¹⁸. Однако эту пьесу, изображавшую любовные похождения Юпитера, считали столь угодной ему, что ее исполняли в Риме по постановлению властей, когда государству угрожали чума, голод или вообще какое-нибудь всеобщее бедствие *****. Римляне предполагали, что подобно всем старым развратникам Юпитер будет весьма польщен рассказами о его былых подвигах, свидетельствующих о его прежней доблести и силе, и думали, что нет другой темы, которая была бы более способна польстить его тщеславию.

 ^ Caesar, Comment, de bello Gallico, Hb. IV», 7.

* Lib. V '5, 382.

** Cap. IX 1^е.

*** Pere Bramoy, Theatre des Grecs et Fontenelle, Histoire des Oracles ¹⁷.

**** Arnob., lib. VII¹⁹, 507 II.

25*                                                                                                        

==387


Лакедемоняне, говорит Ксенофонт *, во время войны всегда совершали молитвы самым ранним утром, чтобы опередить своих врагов и в качестве первых просителей расположить богов в свою пользу. Мы узнаем из Сенеки**, что молящиеся в храмах обычно вступали в соглашение с привратником или низшим служителем храма, чтобы получить место поближе к изображению божества в расчете на то, что их молитвы и просьбы будут таким образом лучше услышаны. Тирийцы, осажденные Александром, надели цепи на статую Геракла, чтобы помешать переходу этого бога на сторону неприятеля***. Август, дважды потерявший из-за морских бурь свой флот, запретил носить Нептуна вместе с другими богами в процессиях и воображал, что таким образом достаточно отомстил за себя****. После смерти Германика народ был так разгневан против своих богов, что побивал их камнями

в храмах и открыто отрекался от верноподданства им *****.

Мысль о том, что следует приписать этим несовершенным существам создание и устройство вселенной, никогда даже и не возникает в воображении какого-нибудь политеиста, или идолопоклонника. Гесиод, творения которого наравне с творениями Гомера заключали в себе каноническую систему небес******, Гесиод, говорю я, полагал, что и боги и люди одинаково были порождены неведомыми силами природы *******. На протяжении всей теогонии этого автора Пандора является единственным примером творения, или произвольного создания, но и она была сотворена богами исключительно назло Прометею, который снабдил лю-

 De Laced. Rep. 2° 13.

* Epist. ^s1 XLI.

** Quint Ciirtius¹¹, lib. IV, cap. 3; Dtod. Sic., lib. XVII, 41.

*** Suet. in vita Aug., cap. 16 ²³. ***** Id. in vita Cal., cap. 5 ».

***** Herod., lib. II, 53; Lacian, Jupiter confutatus, de luctu, Saturn etc²⁵.                  ·

****** Ώί δμό&ε--  γεγαασι Ses'i &·,ητπ τ' άνθρωποι. Heslod, Opera et Dies, 1, 108.

 

==388


дей огнем, похищенным им из небесных сфер *. По-видимому, все без исключения античные мифологи придерживались скорее идеи порождения (generation), чем творения (creation) или создания (formation); порождением же они объясняли и начало вселенной.

Овидий, живший в просвещенную эпоху и усвоивший у философов идею божественного творения или создания мира, пришел к выводу, что подобная идея не согласуется с народной мифологией, которую он излагает; ввиду этого он оставляет данную идею, так сказать, не связанной со своей системой, отделенной от нее. «Quisquis fuit ille Deorum»... **—говорит он («Кто бы из богов ни рассеял хаос и ни установил порядок во вселенной...»). Он знает, что это не мог быть ни Сатурн, ни Юпитер, ни Нептун, да и вообще ни одно из божеств, признаваемых язычеством. Его теологическая система ничему не научила его в данном отношении, и он сам оставляет этот вопрос в столь же неопределенном положении.

Диодор Сицилийский ***, начиная свой труд с перечисления наиболее здравых мнений о происхождении мира, не упоминает божества или разумного духа, хотя, как видно из его исторического труда, он был гораздо более склонен к суеверию, чем к неверию. В другом месте ****, говоря об ихтиофагах, народе, живущем в Индии, он заявляет, что, поскольку объяснить их происхождение крайне трудно, мы вынуждены заключить, что они являются аборигенами, т. е. род их не имеет начала и они ведут его от вечности, как справедливо выразились некоторые естествоиспыта'тели, трактуя вопрос о происхождении природы. «Но в такого рода вопросах, — прибавляет историк, — превышающих все способности человека, легко может случиться, что те, кто больше всего рассуждает, знают меньше всего, достигая в своих рассуждениях лишь видимости истины, а в действительности оставаясь весьма далеки от подлинной истины и от фактов».

 Theog., 1, 570 ²⁶.

* Metamorph., lib. I, 32 2⁷. *** Lib. I, 6 et seq. **** Lib. Ill, 20.

 

==389


Странное, на наш взгляд, мнение для открытого и ревностного приверженца религии *. Но в древние времена вопрос о происхождении мира вообще мог лишь случайно входить в религиозные системы или же обсуждаться теологами. Лишь философы считали своей задачей создание теории о происхождении мира, но и они гораздо позже пришли к мысли воспользоваться в качестве первопричины всего духом или высшим разумом. В те времена объяснение происхождения вещей без помощи божества столь мало считалось нечестивым, что Фалеса, Анаксимена, Гераклита и других придерживавшихся такой космогонической теории, не призывали к ответу, тогда как Анаксагор, первый несомненный теист среди философов, был, вероятно, первым из всех обвиненных в атеизме **.

Секст-Эмпирик рассказывает ***, что Эпикур, еще будучи мальчиком, однажды читал со своим учителем следующие стихи из Гесиода:

 Тот же автор, способный доказывать происхождение мира без участия божества, признает нечестивым объяснений при помощи естественных причин обычных житейских происшествий: землетрясений, наводнений, бурь — и набожно приписывает их гневу Юпитера или Нептуна; и это прямое доказательство того, откуда он черпал свои идеи о религии. См. lib. XV, с. 48, р. 364, Ex. edit. Rhodomanni²⁸.

* Легко объяснить, почему Фалес, Анаксимандр и те первые философы, которые в действительности были атеистами, могли быть в то же время весьма правоверными язычниками и почему, с другой стороны, Анаксагор и Сократ, будучи настоящими теистами, должны были считаться в древние времена нечестивцами. Слепые, никем не руководимые силы природы, будучи в состоянии породить людей, могли породить и такие существа, как Юпитер или Нептун, которые в качестве самых разумных, самых могущественных существ в мире были вполне подходящими объектами почитания. Но там, где признается существованде высшего разума в качестве первопричины всего, такие своенравные существа, если они вообще существуют, должны казаться слишком подвластными и зависимыми я в силу этого должны быть исключены из разряда божеств. Платон (De leg., lib. X²⁹ 886 D) указывает в качестве причины обвинения, предъявленного Анаксагору, тот факт, что он отрицал божественность звезд, планет и других сотворенных объектов.

** Adversus Mathem., lib. IX, 480.

 

К оглавлению

==390


«Первым возник Хаос, старейшее из существ, а затем широко расстилающаяся Земля, опора всего».

Юный ученик здесь впервые проявил свойственный ему дух пытливости, спросив: α откуда же произошел Хаос! Учитель сказал ему на это, что он должен обратиться за решением подобного рода вопросов к философам; вследствие чего Эпикур бросил филологию и все другие научные занятия, чтобы отдаться той науке, от которой он только и мог надеяться получить удовлетворительный ответ на столь возвышенные вопросы.

Простой народ вряд ли когда-либо заходил в своих изысканиях так далеко или выводил свои религиозные теории из рассуждений, поскольку даже филологи и мифологи, как мы видим, редко проявляли достаточную для этого проницательность. И даже философы, рассуждавшие на подобные темы, охотно принимали наиболее простую теорию и допускали общее происхождение богов и людей из Ночи и Хаоса, из огня, воды, воздуха, вообще из всего, что они признавали в качестве главенствующего элемента.

И не только при своем первоначальном возникновении боги считались зависимыми от сил природы, в течение всего времени своего существования они были подвластны господству судьбы, или рока. Вспомните о силе необходимости, говорит Агриппа римскому народу, о той силе, которой должны подчиняться даже боги *. В соответствии с такими взглядами и Плиний Младший** говорит нам, что во время мрака, ужаса и смятения, царивших при первом извержении Везувия, некоторые пришли к заключению, что вся природа разрушается, а боги и люди гибнут одной, общей для всех гибелью.

Итак, мы проявляем большую снисходительность, если удостаиваем названия религии такую несовершенную теологическую систему и относим ее к тому же уровню, что и позднейшие системы, основанные на более верных и более возвышенных принципах. Что касается меня, то я едва ли соглашусь признать

• ^ Dionys. Halle., lib. VI, 54. ** Epist,, lib. VI з».

 

==391


достойными почетного названия теизма даже принципы Марка Аврелия, Плутарха и нескольких других стоиков и академиков, хотя эти принципы гораздо более утонченны, чем языческое суеверие. Ведь если мифология язычников похожа на старую европейскую систему духовных существ, если исключить из последней бога и ангелов и оставить одних лишь эльфов и призраков, то про веру указанных философов по справедливости можно сказать, что она исключает божество и оставляет одних ангелов и эльфов.

 

00.php - glava36

ГЛАВА V

^ РАЗЛИЧНЫЕ ФОРМЫ ПОЛИТЕИЗМА: АЛЛЕГОРИЯ, КУЛЬТ ГЕРОЕВ

Но наша главная задача в настоящий момент состоит в том, чтобы рассмотреть примитивный политеизм простонародья и вывести его различные видоизменения из тех принципов человеческой природы, из которых они проистекают,                     ι

Всякий, кто при помощи аргументов приходит к признанию существования невидимой разумной силы, должен исходить в своем рассуждении из удивительной целесообразности объектов природы и предполагать, что мир есть произведение какого-то божественного существа, первопричины всех вещей. Но обыкновенный политеист, вместо того чтобы прийти к подобной идее,  обожествляет каждую часть вселенной и представляет, что все наиболее замечательные произведения природы сами по себе являются реальными божествами. Солнце, луна и звезды — все это боги, согласно его теории; в источниках обитают нимфы, а на деревьях — дриады. Даже обезьяны, собаки, кошки и- другие животные часто становятся в его глазах священными и пробуждают в нем религиозное благоговение. Таким образом, как ни сильна склонность людей верить в существование невидимой разумной силы в природе, их склонность задерживать свое внимание. на чувственных, видимых объектах не менее сильна, а стремление примирить эти противоположные склон-

 

==392


ности заставляет их соединять невидимую силу с ка-· ким-нибудь видимым объектом.

Присутствие в наиболее распространенных системах политеизма некоторой доли аллегории, как физической, так и моральной, обусловлено также распределением различных божеств по отдельным сферам деятельности. Бог войны, естественно, будет представлен гневным, жестоким и необузданным; бог поэзии — изящным, галантным и любезным; бог торговли, в особенности в древнее время,—вороватым и плутоватым. Я согласен с тем, что аллегории, приписываемые Гомеру и другим мифологам, часто бывали до такой степени натянутыми, что здравомыслящие люди готовы были совершенно отвергнуть их и рассматривать исключительно как продукты воображения и фантазии критиков и комментаторов. Но что аллегория действительно играет роль в языческой мифологии, оказывается неоспоримым уже при малейшем размышлении. Купидон — это сын Венеры; музы — дочери Памяти [Мнемозины]; Прометей — мудрый, а Эпиметей неразумный брат, а Гигиея, богиня здоровья, происходит от Эскулапа, бога медицины. Кто же не усмотрит в этих и многих других примерах явных следов аллегории? Когда предполагается, что бог ведает известным аффектом, событием или системой действий, то почти неизбежно приходится приписывать ему генеалогию, атрибуты и поступки, соответствующие его предполагаемой силе и влиянию, и все дальше проводить аналогию и сравнения, которые, естественно, приходятся по душе людям.

Конечно, мы не должны ожидать вполне совершенных аллегорий в качестве продуктов невежества и суеверия, ибо нелегко найти произведение человеческого ума, которое требовало бы более тонкой обработки и реже удавалось бы, чем аллегория. Что Страх и Ужас являются сыновьями Марса, — это справедливо, но по^ чему они рождены от Венеры? * Правильно и то, что Гармония — дочь Венеры, но почему отец ее Марс? **

 Hesiod, Theog., I, 935. *· Id. ibid. et Plut. in vita Pelop.³¹, 19.

 

==393


Что Сон — брат Смерти, понятно, но зачем представлять его влюбленным в одну из Граций? * А если древние мифологи впадают в такие грубые и очевидные ошибки, то, конечно, мы не имеем основании ждать от них тех утонченных и тщательно развитых аллегорий, которые некоторые пытались выводить из их вымыслов.

Лукреций был, видимо, прельщен сильным аллегорическим элементом, наблюдаемым в языческих мифах. Он сперва обращается к Венере как к той производящей силе. которая оживотворяет, обновляет и украшает вселенную, но вскоре мифология вовлекает его в несообразности, когда он, например, просит это аллегорическое лицо усмирить гнев ее любовника Марса; эта идея заимствована не из аллегории, а из народной религии, и Лукреций, будучи эпикурейцем, не мог допустить ее, иначе как впадая в непоследователь-· ность³².

Боги простонародья столь мало превосходят людей» что, когда последние питают сильное чувство почтения или благодарности к какому-нибудь герою или благодетелю народа, ничто не может быть с их стороны более естественным, как превратить его в бога, таким путем постоянно пополняя небеса рекрутами, набираемыми среди человечества. Есть предположение, что большинство богов древнего мира некогда были людьми и что они обязаны своим апофеозом восхищению и любви к ним народа. Действительная история их приключений, искаженная преданием и возвышенная примесью чудес, сделалась богатым источником вымысла, в особенности после того, как она прошла через руки поэтов, мастеров аллегорий и жрецов, которые поочередно старались возбудить удивление и изумление невежественной толпы.

Живописцы и скульпторы тоже внесли свою лепту в священные тайны: одарив людей чувственными изображениями их божеств, которым они придали человеческий образ, они усилили народное благочестие и сделали определенным его объект. Вероятно,. вследствие

 Iliad., XIV. 267.

 

==394


отсутствия этих искусств в невежественные и варварские времена люди обожествляли растения, животных и даже грубую неорганизованную материю, приписывая божественность таким неподходящим предметам только для того, чтобы не остаться без чувственного объекта поклонения. Если бы какой-нибудь сирийский скульптор смог создать в раннюю эпоху точный образ Аполлона, то конусообразный камень, Гелиогабал, никогда бы не стал предметом такого глубокого поклонения и не был бы принят в качестве изображения бога солнца *.

Стильпон был изгнан ареопагом за утверждение, что Минерва, находящаяся на Акрополе, не божество, а произведение скульптора Фидия **. Какую же степень разумности следует ожидать от религиозной веры простонародья у других наций, если даже афиняне и ареопагиты были в состоянии придерживаться таких примитивных представлений?

Итак, вот каковы общие принципы политеизма, имеющие свое основание в человеческой природе и почти не зависящие от каприза или случайности. Поскольку причины, вызывающие счастье или несчастье, очень мало известны и весьма неустойчивы, постольку тревожная забота [о собственной судьбе] приводит нас к стремлению составить себе определенную идею об этих причинах, и мы не находим лучшего выхода, как представить их в качестве разумных, обладающих волею агентов, подобных нам самим и лишь несколько превосходящих нас по силе и мудрости. Ограниченная мощь этих агентов, делающая весьма близкой им человеческую слабость, вызывает разнообразное распределение и разделение их власти, в силу чего и возникает аллегория. Эти же принципы с необходимостью приводят к обожествлению смертных, выдающихся по

 Herodian^зэ, lib. V, 3, 10. Юпитер Аммон был, по свидетельству Курция, такого же рода божеством (lib. IV, cap. 7). Арабы и жители Пессинунта также обожествляли бесформенные каменные глыбы (АгпоЬ., lib. VI, 496 А). Столь сильно превосходили они неразумием египтян.

* ^ Diog. Laert., lib. II ³⁴, 116.

 

==395


силе, храбрости или уму, и порождают культ героев, а вместе с тем истории о них, смешанные с легендами, и мифологическую традицию во всех ее произвольных и необъяснимых формах. А так как невидимый духовный разум — слишком утонченный объект для обыденного понимания, то люди, естественно, соединяют его с какими-нибудь чувственными представлениями, например с наиболее бросающимися в глаза явлениями природы или же со статуями, изображениями и картинами, дри помощи которых более утонченный век олицетворяет своих богов.

Почти у всех идолопоклонников, к какой бы эпохе или стране они ни принадлежали, замечается совпадение этих общих принципов и представлений, и даже те подробности характера и различия в сферах деятельности, которые они приписывают своим божествам, не слишком отличаются друг от друга *. Греческие и римские путешественники и завоеватели без особого труда находили всюду свои собственные божества и говорили: вот Меркурий, вот Венера, вот Марс, а вот Нептун, какими бы названиями ни обозначались эти незнакомые боги. Богиня Герта, почитавшаяся нашими предками, саксами, согласно Тациту **, является, по-видимому, не чем иным, как Mater Tellus³⁷ римлян, и он явно не ошибался в своем предположении.

 

^ 00.php - glava37