«Сяда»

Вид материала

Книга

Содержание 2.2. Западные теории о понятиях «стратификация» и «средний класс» Поиски решения в процессе профессиональной переориентации личности в переходный период

^ 2.2. Западные теории о понятиях «стратификация» и «средний класс»


Вопрос сословий, классов и связанных с ними проблемы неравенства в западной социологии занимал и занимает особое место. История социологической мысли, можно сказать, переполнена полярно противоположными теоретическими обобщениями и сентенциями, связанными с пониманием сущности социальной стратификации. Наиболее последовательное рассмотрение понятий «стратификация», «средний класс» нашло свое отражение в таких классических социологических теориях, как «Теория конфликта», «Теория функционализма» и «Теория Вебера». Каждая из этих теорий - это попытка обобщить через понятийную базу стратификационную картину общества, современниками которого были они сами. И в этой связи здесь важно учесть, что понятийный аппарат в этих теориях в той или иной степени несет в себе и оттенок субъективных мировоззренческих установок самих авторов. Краткий обзор выше обозначенных теорий, данный в настоящей монографии, может служить, как нам кажется, своего рода базовым методом в рассмотрении поставленного в монографии вопроса.

Теория конфликта Фундаментальные основы «теории конфликта» были выдвинуты во второй половине XIX века, в которых нашли свое отражение все противоречия эпохи раннего капитализма в Европе. Буржуазии было важно любой ценой утвердиться на экономическом и на идеологическом уровне. Эксплуатация человеческого труда на заводах и фабриках (16-ти часовой рабочий день) приобретала античеловеческие нормы. Именно эти условия выживания и складывающиеся на этой основе неравенство явились объектом анализа сущности капиталистического производства, а выведенные на этой основе обобщения и закономерности капиталистической системы легли впоследствии в основу предмета исторического материализма. «Капитал» Карла Маркса, отражавший «нервный ствол» системы капитализма, и сегодня продолжает оставаться глубоким аналитическим обобщением сущности капиталистического способа производства и рыночной экономики второй половины XIX века. Анализируя социальную «анатомию» капиталистического производства, К.Маркс выявил его природу, в которой стоимость продукта = стоимости технического оборудования и сырья + заработная плата рабочих + прибыль владельца (прибавочная стоимость). Таким образом, К.Маркс приходит к логическому выводу, что наращивание производства неизбежно приводит к росту прибавочной стоимости, присваиваемое собственником, а это, в свою очередь, хронически будет воспроизводить антагонистическое неравенство между классом пролетариата и классом тех, кто контролирует собственность. Он приходит к выводу, что антагонизм, порождаемый неравенством по отношению к собственности, неизбежно ведет к борьбе за справедливость и к революциям.

Один из ведущих социологов США Н.Смелзер считает, что в XX веке «многие идеи по проблеме социального неравенства почерпнуты из марксистской теории стратификации и класса».¹³ Английские социологи, анализируя теорию конфликта К.Маркса, пишут, что «Маркс был выдающимся теоретиком капиталистического общества. В «Капитал»е ... Маркс детально рассматривает его экономические механизмы, развивая трудовую теорию стоимости, теорию накопления капитала и анализирует возможности подрыва основ капитализма изнутри. В «Капитал»е рассматриваются и такие проблемы, как товарный fetishism, видимость и реальность, лишь недавно приобретшие большое значение».¹⁴ Наш современник французский социолог А.Мендра считает весьма важным и ценным марксово определение класса как социальной макро группы, осознавшей свою позицию в процессе производства. Важность этого определения, считает А.Мендра, заключается в том, что оно выражает сущность отношений одного класса по отношению к другим... «Его анализ английского капитализма XIX века, - пишет он, - несомненно, является шедевром социологического анализа».¹⁵

Вместе с тем, отдавая дань роли и месту теории конфликта, авторы второй половины XX века считают, что эта теория не может отражать динамику капиталистического производства в постиндустриальном обществе. Так, Н.Смелзер, анализируя теорию конфликта по К.Марксу, пытается объяснить причину несостоявшейся Всемирной пролетарской революции. Он считает, что «произошло значительное расслоение внутри пролетариата».¹⁶ А.Мендра считает, что «масштабное архитектурное сооружение теории классов по Марксу рушится сегодня, т.к. заметно упрощенно выглядит сегодня классовая борьба и распределение индивидов по двум центральным классам... Марксу удалось дать блестящий анализ определенного общества в определенную эпоху: констатация Маркса вполне подходит для Франции и Англии конца XIX века... Марксистское понимание общественного класса явилось своего рода идеальным типом, который свел функционирование викторианского капитализма к конфликту двух макро групп и это схема не исключает возможности проведения другого анализа в соответствии с системой групповой и статусной иерархии».¹⁷

Неомарксист Г.Зиммель (1858 - 1918), признавая основополагающие принципы классовости и неравенства, выдвинул свое понимание стратификационной структуры общества. Социологическая «платформа» Г.Зиммеля строилась на основании его «Философии жизни». Согласно последней, если XVIII - XIX века выдвинули и «использовали понятие «личного Я» и понятие «общество», то с переходом к новому XX столетию, переполненного многими социальными катаклизмами и кризисами, вводится понятие «жизни». «Философия жизни», считал Г.Зиммель, теснейшим образом связана с историческими условиями. «На пороге XX столетия, - пишет он, - понятие жизни выдвинулось на центральное место, являясь исходной точкой всей действительности и всех оценок - метафизических, психологических и художественных».¹⁸

Мировоззренчески отталкиваясь от понятия «философии жизни», Г.Зиммель выдвигает основные положения, которые он изложил в работе «Конфликт современной культуры». Автор выстраивает социологическую модель основ функционирования общества и специфических особенностей, формирующихся в нем взаимоотношений. Однако, в отличии от «теории конфликта» по К.Марксу, в котором отражен конфликт ведущих макро групп, как «дихотомической модели социального конфликта», Г.Зиммель в «Философии жизни» выдвигает теорию «перекрестных конфликтов, когда союзники в одном вопросе являются противниками в другом. Такой тип конфликтов, по мнению Г.Зиммеля. предотвращает более опасные конфликты».¹⁹

Социологические взгляды, относительно «перекрестных конфликтов» Г.Зиммеля, формировались под влиянием тех существенных изменений, которые происходили в стратификационной сфере общественной жизни. В работе «Социальная дифференциация» Г.Зиммель пишет: «одним из величайших социально-этических успехов культуры заключается в том, что теснейшая сплоченность прежних времен, когда социальная группа (например в лице центральной власти) до мелочей регулировала поведение индивида, ограничивает свои регламентации все более и более, до самых насущных интересов группы; соответственно этому получает постепенное развитие индивидуальная свобода, приобретая все новые области своего проявления... В той мере, в какой личность как целое, освобождается от регламентации, она ищет для отдельных сторон своего существования социального общения и добровольно ограничивает свой индивидуалистический произвол».²⁰ Г.Зиммель довольно ясно осознавал, что чрезмерно быстрые темпы дифференциации на западном рынке приостановили процесс «создания эгиды нового могущественного социального круга», рабочего класса, которого так опасалась буржуазия.²¹ В своей работе, он замечает, что в начале текущего столетия английская реакция запретила всякие письменные связи союзов между собой, а также и всякие сообщества членов, принадлежащих к разным отраслям производства.

Дифференциация и узкая специализация в производственной сфере создавали возможность для рождения многочисленных и разнообразных групп, внутригрупповых и межгрупповых отношений. Создается объективно сложившаяся ситуация, «когда лицо кроме круга своего специального занятия, участвует в каком нибудь ученом обществе, в ревизионной комиссии какой-нибудь акционерной компании, состоит в почетной должности по городскому управлению... Чем меньше участие в одной группе связано с участием в другой, тем яснее выступает перед нами личность, состоящая так сказать на перекрестке общих групп».²² Г.Зиммель делает вывод, что «одна и та же личность может участвовать в различных социальных кругах, к которым она одновременно принадлежит, и занимать относительно различные положения».²³ Таким образом «классовость» и классовые конфликты у Зиммеля принимают форму групповых конфликтов.

Попытка творческого осмысления марксистского наследия выдвинула целую плеяду социологов неомарксистского толка, таких как Д.Лукач и А.Грамше, М.Хоркмайер, Т.Адорно, Г.Маркузе, Э.Фромм (франкфуртская школа), Ж.П.Сартр, М.Мерло-Понти (экзистенциальный марксизм), а в последствии и ряда социологов, таких как С.Малле с его идеей «нового рабочего класса», Х.Бравермана, рассматривающего причины «деградации труда», А.Гарри, который считал, что настало время расстаться с рабочим классом и Э.П.Томпсона, который рассматривает класс как культурное и социальное наследие и считает, что сам по себе класс это не вещь, а событие.

Следует отметить, что среди неомаркситстов Э.О.Райта можно считать одним из наиболее ярких представителей этого направления. Он выдвигает новые классовые схемы и создает концепцию классовой структуры на микро уровне. Являясь представителем аналитического марксизма, Э.О.Райт считает, что в постиндустриальном обществе специфика социальной стратификации в большей степени может быть отражена через концепцию классовой структуры на микро уровне и на этой основе вырабатывает схему классовых отношений, состоящую из двенадцати классов.²⁴

Теория конфликта занимает внимание ведущих социологов западной и американской социологии. Так Иммануель Валлерстайн, один из ведущих социологов современности, пишет: «Рассматривая проблемы социального изменения применительно к какой-либо конкретной исторической системе, важно учитывать наличие трех самостоятельных тем: во-первых, генезис системы. Как произошло, что историческая система, например, капиталистическая мировая экономика, появилась в определенное время и в определенном месте, таким образом, а не иначе?

Во-вторых, вопросы системной структуры. По каким правилам данный тип системы существует? Какие институты обеспечивают соблюдение этих правил? Каковы сквозные тенденции системы? В-третьих, период конца систем». Преимущественно - считает автор, анализ социального изменения сосредоточен на втором вопросе - функционировании исторических систем, которые доступны подобно циклическим ритмам, и которые доступны наблюдению и измерению. Спады и подъемы - фазы развития социальных процессов, а кривая, вписывающая изгиб на границе двух фаз - есть полоса изменения, которую переживает общество».²⁵ И Валлерстайн задается вопросом: по каким правилам действует историческая система, какова природа ее институтов, каковы ее основные конфликты.

Основная идея автора данной статьи заключается в том, что конфликты, порождаемые в процессе функционирования в той или иной исторической системе, в конечном итоге, приводят к ее «износу», «когда система перестает функционировать на основе своих правил. Рано или поздно такое происходит, и тогда устойчивые тенденции подготавливают третий период системы - период конца, исчезновения».

Но теория конфликтов, по И.Валлерстайну, в современном мире «обрастает» идеей «нелинейных процессов», выдвинутая пригожинской моделью, выражающая некумулятивные, радикальные недетерминированные трансформации. И.Валлерстайн считает, что «концептуальное объяснение упорядочивания процессов мирового универсума, не связанных с детерминацией, является наиболее интересным достижением познания в области естественных наук за последние десятилетия и означает коренной пересмотр господствующего научного мировоззрения характерного для модерна. Оно также, является, на мой взгляд, наиболее удачным возрождением идеи творческого начала во вселенной, включая человеческое творчество».²⁶

Социологическая версия американского социолога Н.Смелзера также направлена на поиски новых путей развития мировых процессов. «Интернализация экономики - пишет он, - приводит к тому, что одно государство неспособно эффективно управлять ее развитием. Ни одна страна не может управлять своей судьбой, поскольку экономические события, происходящие в других частях мира, оказывают на нее глубочайшее воздействие. Логика всемирного экономического развития требует создания более совершенной формы управления мировыми процессами по сравнению с той, которое существует сегодня».²⁷

Таким образом, обзор основных «теорий конфликта» дает основание полагать, что классовые взаимоотношения, взятые в динамике своего развития, протерпели изменения по мере перехода от раннего капитализма, где противостояние являлось противостоянием макро групп и порождало опасный для этой системы антагонизм с затяжными кризисами к «зрелому индустриализму», создавшему экономическую предпосылку к перегруппировке макро класса производителей в отдельные страты и прослойки. Начался интенсивный процесс зарождения класса посредников - «среднего класса» как связующего звена между классом рабочих и классом капиталистов. Класса внесшего существенные коррективы в социальную стратификацию XX вв.

Теория функционализма. Представители теории функционализма считают, что каждая стратификационная группа имеет приблизительно равные жизненные шансы и жизненные стили, отличаясь от других социальных страт. В целом, в вопросах стратификации функционалисты делят страты общества на три социальные стратификации: кастовую, сословную, классовую.

В американской социологии предпочтение, в основном, отдается стратификационной структуре общества, где исключается классовое разделение в его классическом понимании, считая, что она больше характерна другим индустриальным обществам.

Функциональная стратификация выдвинутая американскими социологами К.Девисом, У.Муром, отталкивается от идеи общественных позиций, сущность которой заключается в том, что стратификационное разделение и неравенство вызваны требованием современного общества и особенностями «функционально значимых» для общества сфер деятельности. В частности, К.Девис и У.Мур считают, что «во всех обществах существуют позиции, объективно обладающие большей функциональной значимостью по сравнению с другими, и требующие специальной квалификации. Однако, существует определенный дефицит такой квалификации, поскольку - талант явление редкое, а обучение отнимает много времени и ресурсов. Следовательно, необходимо система соответствующих вознаграждений для того, чтобы стимулировать способных людей к развитию своего потенциала. Это вознаграждение представляет собой сочетание материальных стимулов и высокого социального статуса или престижа».²⁸

В целом в дискуссиях по вопросам функциональной стратификации можно выделить одну сквозную тенденцию в критике основных положений этой теории. Она сводится к идее о том, что функциональную значимость тех или иных сфер общественной деятельности измерить точно невозможно, а, следовательно, это теория представляет замкнутый круг. Отмечается также, что в данной теории конфликты и власть не включены, и не учитываются в рамках стратификации, не учитывается также и степень собственности, а неравенство объясняется как условие, которое отражает достижения индивидов. Теория функционализма отбрасывает в сторону социально- классовые реалии, а потому такая категоричность не имеет под собой веской базы в современном развитом обществе. Не случайно, что европейские социологи отмечают, что за последнее десятилетие классовый анализ в США находятся под влиянием марксистской социологии.²⁹

С функциональных позиций Т.Парсонс предлагает свою теорию стратификации. Он считает, что в индустриальном обществе аскриптивные критерии должны быть заменены достижительскими ценностями, а профессиональное распределение должно осуществляться через систему признания заслуг. Статус профессии приравнивается к иерархии материальных вознаграждений: высокие вознаграждения необходимы в стимулировании людей для выполнения функционально значимой работы.³⁰

Взгляды М.Вебера на социальную стратификацию и классовую структуру общества в своей сущностной основе отталкиваются от классовой теории классов К.Маркса. Признавая некоторые основания этой теории, он также как и К.Маркс, в определении классов исходит из экономической ситуации. Но вместе с тем, М.Вебер приносит свои, выведенные из специфических особенностей современного капитализма, основания. В чем же суть веберовских оснований, которые явились творческим продолжением марксистской теории классов в современном капиталистическом обществе?

Прежде всего, здесь следует подчеркнуть, что М Вебер в своей трактовке классов и социальной структуры общества отталкивался от иной методологической установки. Понятийная база его теории держится, можно сказать, на трех основных определениях: «понимающая социология», «целерациональность» и «социальное действие». «Действием - говорит М.Вебер, - называется человеческое поведение в том случае и постольку, если и поскольку действующие индивиды связывают с ним субъективный смысл».³¹ И как логическое продолжение его «субъективного смысла» он вводит метод «понимающей» социологии. «Понимание - пишет он, - во всех случаях означает интерпретирующее постижение: а) реально предполагаемого в отдельном случае (при историческом анализе событий); б) предполагаемого, взятого в среднем и приближенном значении при социологическом рассмотрении массовых явлений; в) смысла или смысловой связи в научно конструируемом чистом типе (идеальном типе), некоего часто повторяющегося явления. Подобными идеально типическими конструкциями служат, например, разработанные чисто теоретическим экономическим учением понятия и «законы». Они показывают, каким было бы определенное человеческое поведение, если бы оно носило строго целерациональный характер, было бы свободно от заблуждений и аффектов, и если бы оно ориентировалось на совершенно однозначную цель (экономику)».³² Но М.Вебер отчетливо осознавал, что идеально-типическая конструкция целерационального поведения - это всего лишь обобщение, возведенное в типическую модель. Не случайно в своей работе «Основные понятия стратификации» он определяет практически функционирующую страту. Он пишет: «Любое общество, где страты занимают важное место, в огромной степени контролируется условными (конвенциональными) правилами поведения. Они создаются экономически иррациональными (подчеркнуто нами - А.Р.) условиями потребления и препятствуют развитию; свободного рынка благодаря монополистическому присвоению и ограничению свободного перемещения экономических способностей индивидов».³³

Таким образом суть веберской интерпретации классов выстраивается на базе вышеобозначенной методологической конструкции. Французкий социолог А.Мендра отмечает, что М.Вебер на первое и исходное место ставит классовую ситуацию и определяет ее исключительно в экономическом смысле. Другими словами, классовая ситуация индивида (подчеркнуто нами - А.Р.) и является шансом исключительным в экономическом смысле. Для индивида экономическая ситуация является исходной и индивидуальной экономической ситуацией (происхождение, профессиональная принадлежность, размер капитала, особенности региона), создающая неравные возможности в достижении успеха.³⁴

Класс по М.Веберу - базис предпосылки, используемые для общих целей. Но в то же время М.Вебер связывает положение класса с существованием рынка. Он определяется как особое положение в конкурентной борьбе. Положение класса есть положение по отношению рынку. По М.Веберу, по мере эволюции экономической системы классовые столкновения будут сходить на нет.

А существуют они потому, что существует классовая дифференциация на рынке. Сегодня конкурентная борьба связана с проблемой определения стоимости труда (заработная плата).

Какие классы можно выделить, отталкиваясь от данного определения? Здесь М.Вебер все больше склоняется к увязке класса с профессиональным статусом. Так, рабочие относятся к классу по мере роста механизации производства и группа рабочих становится все более однородной. Мелкая буржуазия (торговцы, ремесленники, горожане) представляет также класс, который оказывается в общей экономической ситуации по отношению к рынку. Интеллигенция, которая не имеет собственности, также оказывается в положении одного класса.

М.Вебер, анализируя сущность классов, особое место отводит роли статуса. Понятие статуса здесь означает определенное место в иерархии престижей, куда входит образ жизни (способ потребления, обустройство жилища, внешний вид, брак, форма воспитания). М.Вебер считает, что сегодня «статусные группы», выдвигаясь в законодателей моды, влияют на другие группы. Связь между социальными группами фактически превращается в связи между статусными группами и социальными группами, которые отличаются между собой уровнем доходов.

М.Вебер выделяет три различные классификации: 1) экономическую, 2) социальную, 3) политическую. В этой социальной градации он особое место отводит пониманию сущности власти. Под властью мы понимаются шансы человека или группы людей реализовать свою волю в совместном действии. Обладать властью - значит иметь возможность провести свою волю даже при наличии сопротивления. Власть располагает экономическими источниками, а экономическая власть чреватая политическими последствиями. Но, по М.Веберу, экономика не является единственным источником власти. Более того, сама экономическая власть может проистекать из других сфер власти. Но всегда обладание властью ведет к престижности положения.

М.Вебер тем самым показывает, каким образом арены социальной жизни сходят классовые отношения в марксистском понимании и вступают в действия отношения множеств различных групп и подгрупп. «Следует признавать - говорит М.Вебер, - три явления: 1) экономические возможности людей; 2) образ жизни, которые они ведут; 3) их место в политическом устройстве общества.

Таким образом, статусные группы у М.Вебера onpeделяют возможности брака, возможности профессиональной карьеры, в рамках которой индивид должен обладать не только необходимыми способностями, но и быть носителем главных знаков принадлежности к этой группе.³⁵

Основательный анализ стратификации и скрупулезное изучение общества с конца XIX - начала XX столетия фактически позволили М.Веберу «построить» модель социальной стратификации обновляющего капитализма. Если анализ К.Маркса был направлен на изучение макро системы общества и на динамику ее развития то анализ М.Вебера, как видно, больше направлен на отдельного индивида, где он пытается анализировать социальную стратификацию на микросоциологическом уровне отношений между индивидами и группами, и межгрупповыми связями.

Неовеберианцы Р.Дарендорф, Д.Локвуд и Э.Гидденс в значительной степени, также как и сам М.Вебер, являются приемниками классовой структуры общества, выдвинутой К.Марксом. Вместе с тем каждый по своему видят ее значимость и место в социальной стратификации общества.

Так, по мнению немецкого социолога Р.Дарендорфа, зарождение конфликта связано с процессами распределения власти и авторитета, а не капитала, и что именно отношения господства и подчинения приводят к возникновению антогонистических интересов. Но разрешение конфликтов он видит в институализации конфликтов, мирного перераспределения авторитета за столом переговоров. Его работы «Класс и классовый конфликт в индустриальном обществе» (1959), «Конфликт после класса» (1967) и др. известны в социологических кругах Запада как работы неовеберианского направления.³⁶

К числу последователей М.Вебера относят также и британских социологов Д.Локвуда (1929) и Э.Гидденса (1938).

Д.Локвуд более углубленно подходит к анализу классовой системы общества. Он считает, что в обществе каждая социальная группа определяется по трем признакам: рыночной, трудовой и статусной. Первые две определяют классовую, а третья - стратификационную позицию группы.³⁷

Д.Локвуд скрупулезно рассматривает вопрос социальной отстраненности таких групп, как клерки и работники физического труда. Он считает, что у клерков несколько иные карьерные ориентации, чем у рабочего класса.³⁸

Среди неовеберианцев особое место сегодня занимает Э.Гидденс - один из наиболее продуктивных социо логов современности, который отводит особое места вопросам «власти, диалектике, контролю и классовой структурации» общества, где он пытается дать четкую характеристику социального действия. Смысл последнего - рефлексивное знание, которое необходимо, чтобы изменять свое положение в мире, «поступать вопреки» институциональным ограничениям. «Структурные компоненты социальных систем - пишет он, - следует рассматривать в отношении к человеческому действию одновременно как стимулы и как ограничители и традиционный дуализм между действием и структурой должно переинтерпретировать как свойственность, в котором структура выступает и как посредник, и как результат опирающихся на знание социальных практиков». ³⁹Классовые отношения, по мнению Э.Гидденса, могут быть структурированы опосредованно, т.е. тогда, когда ограничены условия рыночных возможностей, а непосредственная структурация имеет три основания: разделение труда внутри предприятия, распределение профессиональных ролей - отношения неравно распределенного авторитета внутри предприятия и существование, так называемых, «распределительных групп».⁴⁰ Что касается измерения класса, то здесь Э.Гидденс однозначно признает, что «род занятий - это один из самый решающих факторов, обусловливающих социальное положение человека, его перспективы в жизни и уровень его материального благополучия».⁴¹

Неизбежность стратификационного обустройства человеческого общества П.Сорокин объясняет тремя причинами. К ним он относит:

1) характер совместного бытия, где основным условием выступает институт «регулирования поведения членов группы и отношений между ними. Регулирование означает дифференциацию членов управляющих и управляемых... Без какого то «контролирующего центра», как бы он не назывался, невозможна никакая постоянная организация и никакое совместное бытие. Как только возникает такой контролирующий центр, там возникает социальная стратификация... Важно то, что это контролирующая власть правящей верхушки и что от этой власти зависят все остальные. С того момента, как она появляется, налицо оказывается и социальное неравенство. Отсюда как из зерна произрастают другие формы социальной стратификации...».⁴² Социальная стратификация - постоянная особенность социальной организации. В этом смысле «олигархия является фатальной и неизбежной характеристикой всякого общества, любой группы и партии».⁴³ Однако, в процессе совместного бытия, считает автор, внутренние различия углубляют и усугубляют социальную стратификацию как по горизонтали, так и по вертикали общественной жизни. «Если имеются индивиды, наделенные разными достоинствами и способностями, факт их неравенства проявится в стратификации. Распределяйте их как угодно, создавайте для них любые условия - в любой группе, будь-то первобытное племя, не имеющее письменности, банда преступников, христианская община, коммунистическая фракция, самое что ни на есть демократическое общество, или секта «левеллеров», фактическое неравенство ее членов в той или иной форме проявлялось и всегда будет проявляться».

2) И далее продолжая эту идею П.Сорокин отмечает, что «никакое социальное преобразование не сможет отменить факта стратификации до тех пор, пока индивиды не станут внутренне равны друг другу. А для этого необходимо уравнивать хромосомы - задача, которая может быть выполнена лишь Всемогущим Существом».⁴⁴

Третий фактор по П.Сорокину - это окружающая среда в ее многообразных и неоднозначных проявлениях, которые создают «спонтанно-естественным» образом социальную стратификацию. К этим условиям П.Сорокин относит, прежде всего: условия жизни - благоприятные - неблагоприятные. К примеру, купленный участок земли, который богат золотыми запасами, или индивид, родившийся в знатной и богатой или же бедной семье. «Разные условия жизни, - пишет он, - могут; привести прямо или косвенно к изменению внутренних и внешних черт индивида... Жизнь в условиях другой среды может вызывать развитие противоположных черт. Это можно сказать как о географической, так и о социальной среде. В результате, с течением времени внутренне идентичные индивиды могут значительно изменяться. На основании приобретенных они начинают отличаться друг от друга; эта разница, как и в случае внутренних различий, создает неравенство в борьбе за жизнь, за контроль, за удовлетворение жизненных потребностей, за господство и влияние. Все это, как правило ведет к появлению той или иной формы стратификации».⁴⁵

Питирим Сорокин довольно скрупулезно рассматривает ведущие факторы вертикальной стратификации или, говоря его словами, «вертикальной циркуляции». К числу первичных факторов он относит: 1) факторы демографические, которые приводят либо к вымиранию высших слоев, либо к их относительному сокращению в составе всего населения; 2) различие родителей и детей; 3) изменение среды, особенно среды антропосоциальной; 4) неправильное социальное распределение индивидов по социальным слоям.⁴⁶ Без преувеличения можно сказать, что здесь факторная картина настолько универсальна, что все остальные факторы, а их не так уж мало, выглядят как сопутствующие или производные от ведущих факторов, выдвинутых П.Сорокиным. Фактически данная социальная циркуляция, можно сказать, является социальной рентгенологией, позволяющей высветить не только динамику «вертикальной циркуляции», а также и проследить эволюцию качественного характера в данной сфере.

Так, рассматривая демографические факторы вертикальной циркуляции, П.Сорокин имеет в виду, прежде всего, «силы, которые вызывают бесплодие. Снижение рождаемости и повышение уровня смертности в высших классах».⁴⁷ К такому выводу автор пришел после долгого изучения огромного объема статистических материалов, касающихся Европы и США. Анализ статистических данных в началах XX века в Пруссии, Беслау, Баварии, Франции, Англии, Шотландии и США позволили П.Сорокину сделать следующие выводы: «данные показывают, что уровень рождаемости уменьшается, а степень бесплодия возрастает по мере того, как мы переходим: 1) в рамках одной и той же профессии от низших слоев к высшим; 2) от слоев, занимающихся неквалифицированным физическим трудом к представителям более интеллектуальных и лучше оплачиваемых профессий; 3) от экономических бедных слоев к более богатым; 4) от низших социальных классов к высшим».⁴⁸ В Соединенных Штатах Америки П.Сорокин использует статистические данные за 1923 год и рассматривает проблему рождаемости и смертности уже через призму сравнительного анализа между родителями, эмигрантами и урожденными белыми американцами. Вывод, к которому он приходит, заключается в том, что «у эмигрантов, которые, в основном, занимают более низкое социальное положение по сравнению с теми, чьи родители родились уже в Америке, уровень рождаемости выше, чем у представителей высших социальных слоев США. Относительно разных слоев, в рамках одной и той же профессиональной деятельности, наименьший уровень рождаемости у представителей высших слоев».⁴⁹ К фактору низкой рождаемости в высших слоях общества П.Сорокин прибавляет и еще одну немаловажную тенденцию. Таковой считает он длившуюся столетиями тенденцию насильственной смерти.⁵⁰

Обобщая наиболее важные аспекты демографических факторов в вертикальной циркуляции, П.Сорокин приходит к выводу, что «более низкий уровень рождаемости, более высокий процент бездетности и высокий уровень насильственной смерти на вершине социальной пирамиды носят достаточно универсальный характер, чтобы их можно было рассматривать как существенные факторы социальной циркуляции». Логический вывод, который он делает из этого обобщения, сводится к тому, что наряду с насильственной смертью низкий уровень их рождаемости приводит к возникновению такой ситуации, когда вновь создаваемые высокие посты, необходимость которых обусловлена и ростом населения, и территориальными приобретениями страны, не могут быть заняты исключительно представителями высших классов. На вершине социальной пирамиды образуется своего рода «социальный вакуум» и появляется необходимость «просачивания» наверх выходцев из низших слоев.⁵¹

По мнению П.Сорокина, на социальную циркуляцию и на тенденции, возникающие в процессе этой циркуляции, значительное влияние оказывает и фактор несходства родителей и детей. Автор стремится доказать выдвинутую им гипотезу путем ссылок на специальную научную литературу, а также на материалы, полученные им от собственных наблюдений за характером движения социальной циркуляции, характерной для США XX века в постиндустриальную эпоху. Так, в монографии анализируются некоторые идеи из трудов Франсиса Гальтона и, в частности, идеи из его книги «Наследственная гениальность», где наряду с прямолинейной и однозначной трактовкой о талантливых детях от талантливых родителей и дефективных детей от дефективных родителей, он все же не исключает и признает, что «часто замечали, что люди, достигшие вершин известности, не могут оставить достойных преемников».⁵² В монографии также приводится мысль доктора А.Марро о том, что: «Хотя можно наблюдать детей, наследующих от своих родителей качества, благодаря которым те стали знаменитыми, другие дети, напротив, совсем не отвечают подобным ожиданиям. Горькое недоумение вызывает совершенно тупые сыновья Гиппократа; удивляет то обстоятельство, что народ, из недр которого некогда вышли Сократ и Аристотель, не дал ни одной искры науки; что у Карла V, Петра Великого и Наполеона I сыновья были тупицами».

Сам П.Сорокин изучив огромный исторический материал, также приходит к выводу, что: «большинство неудачников из знаменитых семей дают богатый материал, подтверждающий эту истину. С другой стороны, можно указать сотни исторических случаев, когда дети совершенно заурядных родителей оказывались людьми выдающимися и гениальными: Шекспир, Бетховен, Шуберт, Фарадей, Пастер, Линкольн и большая часть тех, кто самостоятельно добился успеха, чего-то достиг и возвысился, - все они служат примерами подобного рода факторов».⁵³

П.Сорокин пытается прояснить причины частичного сходства, а зачастую несходства между родителями и детьми и приходит к выводу, что «вероятнее всего, это несходство обусловлено как наследственностью, так и средой. Что касается фактора наследственности, то он оказывает свое влияние благодаря удачной или неудачной комбинации генов обоих родителей. Гены настолько многочисленны, что их комбинации у детей одних и тех же родителей редко бывают одинаковыми. Следовательно, какие черты, свойственные родителям, могут оказаться утраченными их потомками и наоборот».⁵⁴ В подтверждение своей гипотезы П.Сорокин вновь ссылается на идею Ф.Гальтона, который пишет: «Высшие умственные способности являются результатом удачного сочетания несовместимых составляющих и таких, которые находятся в состоянии естественной гармонии. Между этими составляющими существует негативная корреляционная связь, поэтому они не всегда передаются по наследству... связь между ними очень легко распадается и вместо гения получается лунатик, или душевнобольной».⁵⁵ Анализируя эти идеи П.Сорокин предполагает: «Быть может этим и объясняется тот факт, что процент слабоумных и душевнобольных часто оказывается выше среди потомства людей талантливых, чем среди обыкновенных. С другой стороны, - рассуждает он, - удачное сочетание составляющих может привести к тому, что у заурядных родителей ребенок окажется талантливым».⁵⁶ Наблюдения, которые приводил П.Сорокин в условиях американского образа жизни в течении ряда лет, приближенно в 1925-1930 гг. дали ему основание придти к следующим обобщениям: «Мое изучение монархов и правителей показало, что продолжительность жизни монархов одной династии, как правило, сокращается в последующих поколениях... Во-вторых, исследование американских миллионеров показало, что нередко представители третьего и последующих поколений потомков тех «капитанов индустрии», которые всего добились самостоятельно, начинают все больше и больше отличаться от типа. Вместо накопления денег, они успешно проматывают их; вместо того, чтобы делать карьеру, они проводят жизнь в состоянии dolce far niente (сладостное, ничего не делание - итал.) и погоне за удовольствиями... Я убежден, что подобное «вырождение» не представляет собой общего явления и в некоторых случаях может быть обусловлено факторами наследственности».⁵⁷ И далее, продолжая рассуждать вокруг проблемы несхожести родителей и детей, oн считает, что такая объективно сложившая ситуация создает почву для вечного процесса вертикальной циркуляции. «Чем больше несходство между ними, тем более необходимым становится добровольное или принудительное перемещение индивидов вверх или вниз по социальной лестнице... Это перемещение осуществляется тремя основными способами: во первых, путем превентивного перемещения индивидов, осуществляемого помощью механизма социального тестирования и отбора; во-вторых, существует репрессивный способ перемещения индивидов из социального слоя, в котором oни родились и - третьих, индивиды, в силу своего происхождения занимающие положение, которое их недостойно, начинают испытывать чувство неудовлетворенности и пытаются изменить свое положение таким способом, какой диктует им их «естественные склонности»⁵⁸.

Третий значительный фактор, который выделяет П.Сорокин, - это фактор антропо-социального окружения, где талант и определенное дарование в одной среде способны ярко себя проявить, а в других условиях остаться незамеченным. «Человек, наделенный талантом стратега, - пишет он, - во время войны может очень быстро подняться вверх и совсем не продвинуться в мирное время... Кристальная честность и аскетизм способствовали социальному подъему в средние века, и те же качества, вероятнее всего, погубят человека при существующих ныне условиях».⁵⁹ И далее автор после ряда ярких примеров, приведенных по этому поводу, обобщает свою мысль следующим определением: «Поскольку социальная среда, в которой обитают человеческие существа, изменяются всегда, а в наше время темпы и глубина перемен особенно велики, это означает, что в социальной жизни присутствует постоянный фактор социальной циркуляции».⁶⁰

П.Сорокин - социолог, не только чрезмерно чувствующий пульс жизненных процессов современного общества. Он вникает в самую «анатомию» социального организма, высвечивая, скрытые за суетой повседневной жизни, возможности как индивида, так и среды в их взаимовлиянии и как следствие, он приходит к логическому выводу о последствиях такого взаимовлияния. И в этой связи представляет значительный интерес его видение проблемы неадекватного социального распределения индивидов. «С качественной стороны - пишет он, - чуть ли не вечный дефект социального распределения индивидов состоит в несоответствии между типом людей, желательным для каждого слоя в каждый конкретный период времени, и тем типом людей, которые фактически оказываются отобранными в результате действия механизма социального распределения индивидов. Постоянное изменение социальной жизни требует смены типа людей, подходящих для каждого класса в изменившихся условиях. В военное время интересы общества требуют лидеров одного типа, в мирное время лидеров другого типа. В периоды социальной дезорганизации, для того чтобы предотвратить анархии может понадобиться тип людей, похожий на Муссолини; тот же тип может оказаться неподходящим для нормального общества в условиях мира».⁶¹ Но продолжая рассуждать вокруг чисто социологических проблем общества, П.Сорокин отмечает, что «в обществе не было и нет идеального механизма, который мог бы своевременно и гибко срабатывать в соответствии с конкретной ситуацией. В силу отсутствия гибкого социального механизма распределения индивидов, фактически происходит вечное воспроизводство ущербного распределения последних, которое и приводило многие общества к предреволюционной и революционной ситуации».⁶² В целом, свои наблюдения и анализ огромного исторического материал он обобщил в «Социологии революции».


2.3.Понятие «средний класс» и его реальные границы в социальной стратификации постсоветского общества


Известно, что социальная стратификация в социалистической общественно-экономической системе строилась и анализировалась на макросоциологическом уровне и теоретически отталкивалась от марксистской теории классов. Переходный период к рыночной экономике на всем постсоветском пространстве, фактически, являл собой историческую ситуацию (сложной и неоднозначной, а временами и драматичной), положившей начало к деклассификации, «расщеплению» ведущих классов, существующих на макроуровне (национальном и государственном), и становлению качественно новых процессов, связанных с динамикой перераспределения в социальной стратификации общества. По сути дела начался процесс структурации, активно направленный на зарождение прослоек, слоев и подклассов в обществе переходного периода.

Так, если присмотреться к социологической проблематике последних лет, вышедших в российской социологической литературе, нетрудно заметить, что проблема экономической и социальной стратификации в постсоветской России на сегодня остается одной из наиболее актуальных и волнующих российских социологов. В частности, ряд авторов считают, что в 90-е годы начался процесс «перераспределения государственной собственности и возникновение частного сектора, реструктуризация экономики и появление безработицы, сокращение государственных субсидий на социальные цели, либерализация регулирования размеров заработной платы, что обусловили масштабное увеличение материально- имущественной дифференциации населения».⁶³

Переходный период положил начало стремительному оттоку рабочего класса в частнособственнические кооператорские хозяйства, в которых он, можно сказать, неоднозначно «растворился». Некоторые из них продолжали функцию чернорабочего, а высококвалифицированные рабочие получили возможность открыть малый бизнес (слесарь, сварщики и т.д.). Тем самым было положено начало девальвации политического статуса рабочего класса и его смещения в экономический страт (слой). Можно согласиться с В.В.Трушковым, который считает, что за весь период переходного периода «рабочий класс, как объект исследования, перестал существовать, как бы выпал из поля зрения. Его нет в СМИ, почти нет в научных журналах, о нем не произносятся заботливых слов со стороны власти, к нему не часто обращается оппозиция. Так может быть он исчез, испарился, улетучился? Тем более, что его самого-то вроде бы и не слышно».⁶⁴ Думается, что такая постановка вопроса со стороны социолога вполне правомерна.

Азербайджан как постсоветская страна также переживает переход от макросоциологической модели классовой структуры общества к микросоциалогической модели - стратификационной структуре. Нами прожит сравнительно небольшой срок социальной жизни в условиях переходного периода. Каков сегодня облик самого крупного в прошлом класса - класса рабочих? Каков его качественный и количественный состав? И, вообще, каков он в своем экономическом и социально-политическом статусе? Все выше обозначенные вопросы требуют самостоятельного исследования, а потому они остались за пределами тех задач, которые рассматриваются в монографии.

Реструктуризация экономики и наращивание темпов возникновения и строительства частного сектора заметно актуализировало рассмотрение среднего класса среди социологов на постсоветском пространстве и, в частности, среди российских социологов. Так, по мнению одного из ведущих социологов России Г.А.Здравомыслова понятие «средний класс» и его реальные границы в жизнедеятельности переходного периода России стало предметом дискуссии, которая на сегодня привела к двум точкам зрения. К первой группе, по мнению Г.Здравомыслова, относятся те, кто считает, что среднего класса нет, и пока можно говорить о нем лишь как о понятии. Представители другого направления утверждают, что в России средний класс уже состоялся, а потому выдвигают и ряд своих определений. Так, Т.И.Заславская считет, что предпосылкой для зарождения среднего класса выступает сложившаяся за последние годы устойчивость общества. Для подтверждения своего положения она предлагает аналитическую схему структурирования российского общества, на основе чего ею в дальнейшем были выделены четыре слоя. Верхний, средний (серединный), базовый и нижний. Г.Здравомыслов, из соотношения данного Т.Заславской, приходит к выводу, что средний класс - это средний слой российского общества, который охватывает 18% генеральной совокупности и называет его средним протоклассом.⁶⁵

Т.М.Малева, рассматривая критерии определения среднего класса, отмечает, что «исследования, в которых с равной степенью глубины рассматривались бы проблемы идентификации среднего класса в терминах материальной обеспеченности, социально-профессионального статуса и субъективных оценок, почти нет».⁶⁶ Фактически, здесь автор указывает на недостаток современных исследований, которые страдают односторонностью в характеристиках среднего класса, т.е. пока нет определения, где экономически социологическая характеристика могла бы быть представлена в синтетически целостной форме. По мнению автора, «сущность методологического подхода, положенного в основу исследования, заключается в следующих положениях: нет одного интегрального критерия в изучении среднего класса, но характеризуется он цепочкой признаков, к которым относятся материальные доходы, социально профессиональный статус и самоощущение (самоидентификация) в принадлежности к среднему классу».⁶⁷ На важность более полного и всестороннего раскрытия понятия «средний класс» указывает также и российский социолог В.В.Радаев. «В одном простом понятии - пишет он, - могут содержаться мощные резервы и для политики и для новой общественной идеологии, и для множества людей, которые ищут новые ориентиры и хотят восстановить утраченное чувство солидарности».⁶⁸

Статистика динамики развития предпринимательства в Азербайджане за последние 10 лет говорит, что процесс коренных изменений в экономической и социальной стратификации общества стал необратимым. Завершен, можно сказать, переход от классовой структуры на макросоциологическом уровне к микросоциологической модели как стратификационной структуры общества.

Так, к 2003 году доля негосударственного сектора в валовом внутреннем продукте составила 73,3%.⁶⁹ На долю частного сектора приходится 61,7% промышленного производства, 99,7% сельскохозяйственного производства, 98,5% товарооборота, 98,1% строительных работ, 75% оказываемых платных услуг, 86% пассажиро-перевозок, 58% грузовых перевозок и 59% внешнеторгового оборота. Более 41% доходов государственного бюджета формируется за счет поступлений из частного сектора.⁷⁰ Частный сектор набирает темпы. Естественно возникает вопрос: Какова реальность становления среднего класса в Азербайджане? «Социальная стратификация - пишет д.э.н. Т. Кулиев, - обусловлена не только материальными благами, но и духовным состоянием и социальным качеством личности, определяемыми отношениями собственности. Данные отношения определяют характер экономической морали трудовой деятельности. В этом отношении, на наш взгляд, понятие «экономической морали» значительно шире понятия «трудовой морали». Таким образом, измерение социальной стратификации не должно опираться только лишь на денежные единицы. Поэтому при определении шкалы профессионального престижа, как это модно в западных теориях, также надо исходить из других, причем немаловажных стратообразующих признаков и факторов»...⁷¹ Рассматривая сущность экономической и социальной стратификации, азербайджанский исследователь-экономист, заслуженный деятель наук Т.А. Кулиев считает, что рассуждения отличительных особенностей, показателей и свойств среднего класса (объективные и субъективные стороны) носят относительный характер. Эта относительность, считает автор, выражает себя в нескольких направлениях:

1) Так, если даже человек чисто формально относит себя к среднему классу, то по своему практическому доходу он может стоять на разных статусных лестницах;

2) Всегда есть сложности взятия на учет части представителей теневой экономики;

3) Различия между взятием на учет первоначальных доходов (зарплата, прибыль от предпринимательства) и учетом социальных трансферов;

4) В результате мобильности и динамичности изменений некоторые представители среднего класса по своему уровню доходов и стандартом жизни очень часто предрасположены иногда к категории бедных, а иногда приближаются к категории богатых;

5) Отсутствие точного и усовершенствованного учета доходов и имущества населения;

6) Условный характер показателей выборки среднего класса из общего населения;

7) Из-за помех, имеющих место в механизмах перераспределения доходов;

8) Присущее среднему классу несоответствие между доходами, расходами и производством (от богатых к бедным и напротив).⁷²

Нельзя не заметить, что автор довольно детально рассматривает аспекты условностей, которые создают всякого рода помехи в выявлении более строгих (объективных) показателей реально функционирующего среднего класса. Здесь имеются в виду нижеследующие аспекты;

1) Объем доходов;

2) Хозяин собственности и объем имущества;

3) Политическая свобода для успешного развития;

4) Возможности образования инновационной деятельности;

5) Социально-экономические ценности, соответствующие потенциалу среднего класса.

Наблюдения за процессами профессиональной переориентации личности в переходный период позволили нам обобщить некоторые ориентиры поисков и установок, к которым прибегает человек в сложившейся ситуации.


Таблица 1


^ Поиски решения в процессе профессиональной переориентации личности в переходный период

п\п	Профессии	Предпочтительные сферы деятельности в процессе профессиональной переориентации
1.	Чиновники управленческой сферы	а) В поисках новой работы по специальности; б)-Переквалификация и готовность к хозяйственной деятельности в любой сфере; в) Бизнес и менеджеризм; г) Уход в теневую экономику.
2.	Чиновники правительственной сферы	а) Продвижение по служебной лестнице; б)-Стремление сделать карьеру, игнорируя этические ограничения; в) Уход в бизнес.
3.	Чиновники партийной сферы	а) Переход в новые управленческие структуры; б)-Переход в управленческие структуры государственного уровня; в) Слияние с теневой экономикой; г) Слияние с коррумпированными группами.
4.	ИТР	а)-Совмещение профессиональной и непрофессиональной деятельности; б) Переход к новой профессии; в) Мелкий бизнес.
5.	Научные кадры	а) Совмещение научной и преподавательской деятельности; б)-Придает большое значение имиджу своей профессии и придерживается норм морали в образе жизни; в)-Продолжает научную деятельность, но полностью отчуждается от общественной жизни.
6.	Медики	а) Совмещение государственной и частной практики; б)-Сближение профессии чиновника с коррумпированными элементами.
7.	Педагоги	а) Совмещение государственной и частной практики; б) Переквалификация и уход в мелкий бизнес; в) Воспитательная деятельность на дому; г) Уход в сферу службы быта.
8.	Рабочие	а) Совмещение основной и частной работы; б) Только основная работа; в) Уход в сферу службы быта; г) Случайный заработок; д) Пособие по безработице.
9.	Творческие профессии	а) Совмещение творческой и политической деятельности; б)-Совмещение творческой и коммерческой деятельности; в)-Сближение творческой деятельности с коррупцией.
10.	Бизнесмены	а) Сближение с коррумпированными чиновниками; б) Не принимает никаких этических ограничений; в) Придает большое значение своему имиджу; г) Придерживается общепринятых норм морали; д) Не зависит от материальных поощрений; е) Посвящает свою деятельность общественным интересам.