Эпоха смешанной экономики рост объема рыночных операций усиливает финансовую роль государства Анатолий Пороховский

Вид материала

Документы

Содержание Блеск и нищета либерализма Маргинальная казенная идеология? Вашингтонские менялы - новое политбюро Авантюра открытых рынков У разбитого корыта Государство слезает с завалинки: мягкая модель

Подобный материал:

• Пороховский Анатолий Александрович, Чибриков Георгий Георгиевич Москва 2011 Раздел, 63.96kb.
• Лекции по дисциплине «Общий курс транспорта», 116.34kb.
• Е. А. Бреусова гбоу впо «юргуэс», Шахты, 120.09kb.
• К методологии анализа смешанной экономики, 77.73kb.
• План: Уровень развития экономики Роль государства в экономике России Иностранный капитал, 41.53kb.
• Учебное пособие Омск 2009 г. Рецензенты, 1175.82kb.
• Овий устойчивого равновесного развития народного хозяйства в рамках смешанной экономики, 533.46kb.
• В частности поступления в федеральный бюджет налоговых поступлений, которые позволяют, 41.92kb.
• Удмуртский Государственный Университет Институт экономики и управления Кафедра финансов, 1976.72kb.
• Билет20 Экономическое и социальное развитие России в первой четверти 18 века, 38.83kb.

^ БЛЕСК И НИЩЕТА ЛИБЕРАЛИЗМА
Режим "открытой экономики" и восстановление самодостаточного хозяйства России и стран СНГ несовместимы
Леонид Новиков

Рисунок Вадима Мисюка.

РОССИЯ сегодня имеет объем валового внутреннего продукта, сопоставимый с Голландией. По мировому рейтингу ее под сурдинку причислили к разряду стран третьего мира. По доходу на душу населения мы и вовсе в шестом десятке. Но по признакам существенным - самодостаточности, технологической базе, инфраструктуре, потенциалу науки и культуры - Россия все еще остается в первой десятке зрелых индустриальных государств. Россия являлась основной и самой мощной по экономическому потенциалу республикой СССР, противостоявшей на равных ведущим мировым центрам силы и могущества. За годы безголовой перестройки и так называемых рыночных реформ экономика разорена. Неопределенность и неуверенность в завтрашнем дне - преобладающее состояние в обществе.

^ Маргинальная казенная идеология?

Сознание исчерпанности всего того, что прельщало, терзало и расточало наши силы как нации в 1985-2000 годах, стало почти всеобщим. Либералы по-прежнему на виду и на слуху. Но их положение столь же "незыблемо", как у поборников монархии на Рождество 17-го года. Между тем либерализм остается в России казенной идеологией. Отторжение ее обществом, в том числе деловыми кругами, ведущие масс-медиа замалчивают. Так, Горбачев пытался подсахарить изжогу общества от брежневского торжества посредственности заклинаниями: "Больше социализма!" Теперь Илларионов возглашает: "Больше либерализма!"

Тема исчерпанности либерального проекта используется различными оппозиционными партиями в спекулятивных целях. Однако монетаризм российского образца - эта сомнительная экономическая доктрина - официально не вышел из обращения. Во власти - подобно настрою перед самым падением ГКО - подспудный идеологический дефолт остается как бы полузакрытой темой. Кто, дескать, не ошибается, встав на путь великой ломки всего уклада жизни огромной евразийской страны? Достойно ли останавливаться на полпути и копаться в грязном белье реформаторов? Критический взгляд на экономическую политику государства в недавнем прошлом воспринимался как деструктивная прокоммунистическая позиция. А все практические шаги либерального финансового блока правительства вроде априори имеют патент на компетентность и благонамеренность. А издержки? "Лес рубят - щепки летят".

На самом деле общественная атмосфера, в которой продолжают проводиться реформы, подобна непроглядному политическому туману, где зыбки замысел и практичное содержание экономического курса. Единственная непобитая карта - антикоммунизм. Им прикрываются и воинствующие демократы, и бездарные политики, и просто воры.

^ Вашингтонские менялы - новое политбюро

Официальный курс государства - на рыночные реформы и демократию. Кто же бросит камень в эту "икону"?

Официальные лица не перестают говорить о стабилизации экономики и продолжающемся росте. Статистически это действительно так, но только на краткосрочном отрезке непрерывного падения длиною более чем в десять лет. Падения, лишь замедлившегося сегодня, когда почти весь прирост ВВП держится на цене барреля нефти.

Многие российские политики все еще уповают на некие надгосударственные цивилизованные рыночные отношения и апостольскую роль МВФ как панацею от экономической разрухи и всеобъемлющую идею, способную осчастливить наш народ и создать сильное национальное государство. Фонды и активы, которые они готовы бросить без оглядки на кон глобального капитализма, будто бы ничьи. Словно нет и в помине российского промышленного капитала и предпринимательского сословия, а лишь бельмо на глазу - горстка олигархов. Какая выгода от предвкушаемой интервенции западного капитала российскому государству, бизнесу, домохозяйствам?

Выгодны ли нам, России, момент, расклад, оборот сделки? Шило тотчас вылезает из мешка, если не принимать на веру посулы, в которых деловой подход, просто доводы рассудка подменены трескучим либеральным пафосом. Общественное мнение заморочено. Ведущий ток-шоу "Времена" играючи справился с закавыкой, которую сам же, будто на засыпку, подкинул видным экспертам-экономистам из либерального бомонда: Компания "Джонсон энд Джонсон" стоит 120 миллиардов долларов, а рыночная капитализация всей российской промышленности - жалкие 50 миллиардов долларов.

Ставки на торгах сделаны, господа? Нет подвоха? Но ведь совершенно ясно, что абсурдно копеечная капитализация компаний - столпов российской экономики - следствие отсутствия четких и ясных правил воспроизводства капитала внутри страны. Когда это твердые основы, к которым и власть, и производители взывают, станут и впрямь юридической и практической повсеместной нормой жизни - на порядки возрастет капитализация российских компаний, а капитал из дому потечет не прочь, за кордон, а обратно в страну мощным потоком. А покуда бы не пороть горячку, не проторговаться, не наломать дров. Будь на нашем месте немецкий бюргер, как бы не донимала его нужда, не согласился бы пустить нажитое свое добро с молотка. Ни за какие коврижки глобализации. А нам-то радикалы втолковывают: где наша ни пропадала, лиха беда начало. Вышибать клин клином - только так, заклинают записные монетаристы, чтобы нам уберечься от "светопреставления" 2003 года. Если хватит духа довериться фондовой игре с нашими активами на "Поле чудес" открытой экономики, дела устроятся, беды минуют, а инвестиции так и повалят к нам с Запада. Вот только почему-то инвесторы, когда речь заходит про размен долгов на инвестиции, акциями российской обрабатывающей промышленности не соблазняются. Их живо интересует лишь дешевая скупка российской природной ренты, а когда они водворятся, установят свои правила игры на нашем рынке капитала, все встанет на свои места, в том числе и капитализация (номинально!) российских компаний. Индейцы, обитавшие некогда на Гудзоне, продали бледнолицым за 10 серебряных талеров земли своего племени, на которых стоит сейчас Нью-Йорк. И тоже, наверное, держали про себя думку, что не остались в накладе.

Стэнли Фишер - вот высший суд и последняя инстанция наших либеральных реформаторов. Ростовщическая контора МВФ в Вашингтоне - новое политбюро, согласно поразительному по цинизму откровению профессора Ясина, - и есть директивная инстанция, ослушаться которую нам, неразумным, не полагается. Реанимация эмвээфовской модели 1992-1993 годов, лежащей в основании программы Грефа, возможно, и сильный ход против вполне мифического реванша коммунистического режима. Однако в пользу того, что для нас свет клином сошелся на ультралиберальной стратегии 90-х годов, усомнились теперь и авторы скандального доклада - комиссия Кокса конгресса США. Этот курс, который в бытность правительства Ельцина-Бурбулиса-Гайдара был навязан известными мировыми борцами с коммунизмом, на самом-то деле привел к сокрушительному развалу экономики страны, отбросившему Россию и другие бывшие республики СССР на задворки мирового сообщества.

Наши младочикагцы из СПС не зря пропели в "Балчуге", по ту сторону Москвы-реки от Кремля, осанну свершениям беспутных 90-х. Уж и впрямь - дело сделано! Мы заполучили уродливую, увечную экономику сырьевого типа. Государство из творца экономической политики превратилось в подневольного счетовода, который складывает столбиком медяки бюджета, напоминающего мошну Плюшкина. Это нисколько, однако, не оскорбляет либеральную совесть и не остужает реформаторский пыл. Вдруг вновь, будто наперекор заявленной Кремлем воле вернуть государству бразды правления экономикой, взыграла полузабытая химера обвальной приватизации. Теперь им загорелось заполошно, до первых петухов, пустить в распыл отечественную энергетику. Распродать наиболее лакомые ее куски за гроши. По оценке компетентных экспертов - за 1/70 часть реальной стоимости этих фондов. И момент подгадали - как раз при первых раскатах надвигающегося острого энергетического кризиса. Неспроста против безответственной обвальной распродажи активов РАО "ЕЭС" воспротивились и профессионалы-энергетики, и большинство губернаторов, и даже держатели акций - нерезиденты. Тем часом под конец "благополучного" 2000 года в Думу внесен законопроект об окончательном упразднении замотанного в чиновничьих лабиринтах финансового ведомства "бюджета развития", саму идею которого наши правоверные либералы втихомолку считают напрасной потачкой еще не уморенным последним могиканом отечественного машиностроения. Российские авиа- и сельхозмашиностроение все 90-е годы горевали в падчерицах, лишенные лизинга и правительственных гарантий по кредитам. Зато уж для их конкурентов, например из "Боинга", российская казна расстаралась. Поблажки одним лишь импортерам западной авиатехники обошлись нашим налогоплательщикам в 1,2 млрд. долл. Этих денег хватило бы на постройку по финансовым гарантиям правительства дюжины Ил-76 и Ту-204. Что это как не вероломство и прямой вызов отечественным производителям? Такого рода протекционизм наизнанку подрывает экономическую безопасность страны и базу промышленного роста, и без того хрупкую, когда колебания цены барреля нефти на биржах Запада бросает российскую экономику то в жар, то в холод.

Сегодня рынок - как якобы самоорганизующаяся и самоуправляющаяся система ведения хозяйства - используется для прикрытия бездеятельности власти. На рынок списываются все беды и одновременно возлагаются все надежды. Да, Россия действительно находится на тернистом пути к рыночной экономике, но, к сожалению, общество движется вслепую, накапливая усталость и теряя надежды. Нефтяная рента, утроившись, мало что прибавила к доходам наемного труда. Но реформы-то в России не окончились! Ради будущей благодати разрабатываются новые доктринерские концепции и программы. Кто их заказчик и судья? Избиратели? Союз промышленников и предпринимателей? Просто учитель, мастеровой, военный?

^ Авантюра открытых рынков

Казна, домохозяйства, олигархи в сегодняшней России живут в разных мирах. Накопления никак не перетекают в инвестиции. А фондовые активы - в работающий капитал компаний реального сектора. Либерализм в последней, обморочной стадии. Раз ни в какую невмочь, а инфраструктура страны прошлой зимой уже и впрямь пошла вразнос, то, вместо угарной приватизации пожарного надзора, упреждая худшее, и по примеру рузвельтовского Нового курса не испробовать ли последнее средство - жесткие административные меры государственного регулирования? Напротив, согласно плану Грефа, целью остается окончательное выживание государства из экономики. Управлять, подобно Провидению, будет частный интерес. Вот только - чей? Здесь недомолвки не годятся. Национальный капитал в промышленности России владеет самыми крупными и доходными предприятиями. Положим, авантюра открытых рынков сбудется. Для людей бизнеса прописная истина: никаких открытых рынков с джентльменскими правилами конкуренции давно уж нет ни в одном закоулке мира. Все рынки поделены и слишком тесны даже для транснациональной корпорации. Нашим доброхотам-либералам это будто невдомек. Да и способен ли новорожденный национальный капитал тягаться с финансовой мощью транснациональных компаний? При нынешней-то абсурдно грошовой капитализации крупнейших отечественных корпораций ТНК проглотят нас, как кит Иону! И государство должно умыть руки?

Даже праволиберальные "Ведомости" называют план записных либералов "идеалистическим". И впрямь, похожей "думкой" некоторые страны богатели раньше нас. В Казахстане, например, всю промышленность сбыли с рук задешево. Казахстан процветает? Кадры индустрии бегут оттуда, как с пожара. В Чехии и Венгрии промышленные активы прибирают к рукам богатые соседи из ЕС. И тоже никакого особенного бума в экономике не наблюдается. Ясное дело, для чехов и венгров экономическая безопасность - вопрос праздный. Протекторат ЕС над национальной экономикой и политикой и есть для них образ благодати. Такое непритязательное "мещанское счастье" нации уж никак не получится устроить на 1/8 земной суши. Свободная конкуренция за промышленные активы России и технологии ВПК, ценнейшие ее природные ресурсы имела бы предрешенный исход. И тогда российскому промышленному истеблишменту несдобровать.

^ У разбитого корыта

В первый приступ "гайдарономики", в 1992 году, обывателя соблазняли американской моделью. Надо признать, что авторы либерального проекта для России, хоть глубиной и реализмом не баловали, интеллектуальный блеск их прожектов просто ослеплял очи. И обыватель, и интеллектуал из НИИ были прельщены и полны ожиданий. Шокотерапия, однако, явила публике сияющие витрины общества потребления на Тверской, зато люди обносились и издержались скоро. А интеллектуализм реформаторов куда-то улетучился, и началась возня с откупными и ваучерами. Про шведскую модель заговаривать уже дурной тон. Во второй заход реформаторы говорят: нам сгодится и что поплоше. Хороша, мол, для образца чилийская модель. Сойдет и аргентинская. Либеральная открытая экономика будто бы взрастила там райские кущи. Этот "монетаризм для бедных" и нам в самую пору. И 5% годового роста хватит за глаза. Если только не гоношиться и не протискиваться в калашный ряд мирового рынка.

Эта сговорчивость разработчиков ультралиберальной стратегии выдается за реализм. А происходит настоящая подмена цели. Речь-то, - на десятый год либерального самоедства - уже не о моделях и институциональных изысках, а про насущное восстановление экономики, которая стоит у последней черты. Если отдаться во власть рыночного регулирования, выбытие и списание огромной части основных фондов неотвратимо. Разруха при полных прилавках скрадывает чрезвычайность ситуации. И латиноамериканский вариант, эта, по Гэлбрейту, "хорошо оплаченная ересь", оставит нас вовсе у разбитого корыта. Дело не только в том, что тип, масштаб и энергоемкость хозяйства у нас не чета аргентинским. Лукавство в том, что такие патентованные монетарные инструменты, как ставка ссудного процента, низкие налоги и безжалостный сброс социальных расходов государства - никакая не панацея. Все убыточное, покалеченное и разоренное "монетаризм для бедных" не сделает по щучьему велению прибыльным и плодоносящим. При нынешней ублюдочной структуре воспроизводства внутренний рынок не оживить. А все монетаристские суровые прелести совсем неплохо уживаются со стагнацией. Угасание российской обрабатывающей промышленности, особенно высокотехнологичного машиностроения, зашло за такую крайнюю черту, когда государство обязано вступиться, применить меры экономического принуждения и само организовать рынки.

Наши поборники прав человека и слышать не хотят о государственном регулировании экономики. Дескать, это отбросит нас вспять - к деспотии государства и утрате демократических свобод. Но ведь либерализм, который у нас воцарился, на поверку держит "в веригах" и предпринимателей, и наемный труд. Когда крупная промышленная собственность что для олигархов, что для государства все еще "плохо лежит", а самый ценный и ходовой товар в рыночной экономике - рабочая сила - почти ничего не стоит, то о правах человека лучше помолчать. На самом деле государственное регулирование экономики, проводимое выборной властью, и есть неотъемлемая черта развитой демократии. Так достигается верховенство воли и интересов большинства граждан над сиюминутной корыстью отдельных рыночных игроков и монополий.

Просматриваются две мобилизационные модели реанимации хозяйства, когда рынок провалился. Первая - сверхжесткая, как в былые времена "единой фабрики". Экономическая эффективность такой сверхжесткой схемы заведомо невысока. Больше подошла бы мягкая модель госрегулирования, совместимая с конкуренцией и частным интересом.

^ Государство слезает с завалинки: мягкая модель

Утверждение, что задача вывода экономики России из кризиса осуществима путем включения системных мер мягкого госрегулирования, базируется на определенных посылках:

- В России живет и работает поколение людей, создавших передовые технологии. Их возраст, как и возраст профессионалов, воплотивших эти технологии в металл, близок к критическому - от 40 лет и старше. Однако эта квалифицированная группа населения еще способна в течение 5-6 лет воспроизвести себе подобных профессионалов.

- Пока еще есть механико-технологический потенциал, пусть и изношенный, но - благодаря многократно заниженному изначально запасу прочности - способный на 70-80% воссоздать необходимые средства производства.

- По сырьевой базе с Россией не может сравниться ни одна страна мира.

Рынок сбыта России на этапе восстановления экономики по емкости, пожалуй, мало имеет себе равных.

Утверждение, что раз отечественные финансы на мели, то остается уповать лишь на инвестиции западного капитала, - неверно и опрометчиво. Как и рыночная идея чохом расплатиться за застарелые долги пакетами акций стратегических предприятий ТЭКа - из расчета по пфеннигу за рубль нашего национального богатства. В условиях подъема внутреннего производства, при непочатом рынке сбыта просто грешно не обеспечивать отечественных производителей оборотными средствами эмиссией собственной национальной валюты - рубля.

- Механизм конвертации рубля в период внутренней эмиссии, выплат по уже набранным кредитам, дополнительное создание инвестиционных выгод в первую очередь для российских капиталов - с целью возврата их в Россию, все это вкупе - система связанных мер макрорегулирования. Промышленный истеблишмент способен предложить развернутую программу действий государства, целью которых является обеспечение финансовой базы экономического подъема.

- Определив приоритетные для страны отрасли, для каждой из них надо выработать концепцию развития. Стратегию, национальную программу действий должны разрабатывать люди, знакомые не только с вершками новомодных экономических теорий, но и с живой практикой предпринимательства в производственной сфере.

Анализируя опыт стран, выходивших из послевоенного экономического кризиса - Франции, Японии и особенно Германии, - следует отметить, что восстановление промышленных корпораций проходило с опорой на развитие среднего и малого бизнеса. Развилась и дала плоды кооперация крупных предприятий и концернов, несвязанными с ними узами собственности мелкими и средними производствами.

Тэтчеризм-2000: сомнительное снадобье

Мировой опыт восстановления порушенных экономик подсказывает близкую вышепредложенной последовательность шагов госрегулирования. Увы, вместо ответственных мер реанимации, под риторику цивилизованного, не дикого, как ручаются, на этот раз рынка, исподволь, с оговорками и улещиванием региональных кейнсианцев (план губернатора Ишаева), продавливается ультралиберальный план расщепления ядра отечественной экономики. Этот пораженческий сценарий насаждения "монетаризма для бедных" в изобильной ресурсами - природными, интеллектуальными, инновационными - стране норовит как-то присоседиться к возрождающейся государственнической идеологии Кремля. Нищета - неминуемый удел такого, с позволения сказать, либерализма. Ведь что на поверку предлагается? Выставить в "свободную" распродажу естественные монополии, а государству сложить с себя обязанности и привилегии ведущего инвестора, кредитора и протекциониста национальной промышленности. Государство принимает либеральный постриг нестяжания. Будто разрушенные пропорции между потреблением и накоплением в национальном доходе устроятся как-нибудь сами собой. А сквозная, как в хорошей русской печи, тяга, умыкающая капитал из разоренной России в благословенные офшоры, уравняется щедрым дождем инвестиций западных ТНК и частных вкладчиков, которые обещаются непременно после каждого следующего Давоса. Государство, что и по плодам проворной институциональной аферы с ваучерами, превращается вовсе в лишенца. Из "играющего тренера", каким была его роль в любой восстававшей из руин стране Запада и Востока, низводится до этакого "рефери" со свистком. Роль государства-де - лишь присматривать за правильной и честной конкуренцией на товарных и фондовых рынках России мировых ТНК, ворочающих триллионами долларов, с национальным российским капиталом. Последнему, чтобы выйти на ристалище, по представлениям доморощенных глобалистов, довольно лишь "подпоясаться".

Потому-то в кругу предпринимателей реального сектора и региональных руководителей, имеющих нешуточное дело с реальностями - кризисным управлением активами, доходами, долгами, инвестициями и занятостью, преобладающим настроением в отношении реформаторской стратегии радикалов-западников является сомнение, разочарование и настороженность.

Чем они могут поручиться, либералы второго призыва, что их просветленные замыслы не опрометчивы? Покажите, где либерализм "без берегов" принес благо и исцеление. Тотчас предъявят две чудотворные "иконы" - Пиночет и Тэтчер. Генерал-диктатор, хоть и "осчастливил" чилийцев, но не чурался душегубства. Про него, подследственного, уже и не поминают. Зато, мол, тучные плоды монетаризма Маргарет Тэтчер налицо и - без подвоха. Вот канон на все времена, как надо управляться с экономикой. "План Грефа" и впрямь смахивает на варварскую кальку тэтчеровской праволиберальной реформы в Великобритании. В юбилей Тэтчер все телеканалы России пропели аллилуйю про то, как сыны Альбиона, благоразумно согласившись на горькое лекарство железной леди, ныне, дескать, живут припеваючи. Экономика Британских островов и расцвела-де лишь потому, что вернулась к заветам Адама Смита. "Нужда гнет железо". И это кругом вошло в святцы.

На самом-то деле в том и штука, что правоверный тэтчеризм сегодня, на рубеже XXI века и в самой Англии для большинства серьезных исследователей, - не более чем отжившая мифология 80-х годов. Этот по-британски трезвый и взвешенный взгляд убедительно обосновал английский историк Норман Лоу. В 1998 году в Англии в респектабельном издательстве "Макмиллан" вышел его обновленный, почти хрестоматийный "Курс современной британской истории". Да, свидетельствует Лоу, на протяжении одиннадцати лет премьерства Тэтчер экономика страны преобразилась. Имущий класс как сыр в масле катался. Но на поверку зрелые плоды тэтчеризма оказались кислыми. Средний темп роста составил лишь 1,75%. В десятилетие до Тэтчер экономика росла на 2,4% в год. За что правые консерваторы и пеняли лейбористам. При Тэтчер занятость в обрабатывающей промышленности сократилась почти на 4 миллиона человек. Основные фонды промышленности Британии к 1988 году в сравнении с конкурентами на материке оказались еще более устаревшими. И неспроста: в 80-е годы инвестиции в английской промышленности росли на 2% в год, тогда как прибыли - на 6%, а дивиденды - на целых 12. Среди 200 крупнейших корпораций мира затраты на НИОКР втрое превышали выплату дивидендов. А в Британии заботами Тэтчер это соотношение было как на грех обратным.