- Профилактика экстремизма в молодёжной среде, 147.54kb.
- «Профилактика экстремизма и терроризма в молодежной среде», 1131.53kb.
- Отчет о проведении научно-практической конференции «Профилактика ксенофобии, экстремизма, 151.02kb.
- Министерство образования и науки республики татарстан институт экономики, управления, 43.29kb.
- «Профилактика ксенофобии, экстремизма и национализма в детской и подростковой среде», 76.92kb.
- Задачи конкурса: поддержка молодежных инициатив, направленных на решение проблемы ксенофобии, 170.94kb.
- Программы «Профилактика экстремизма в молодежной среде (2011-2013 годы)», 119.28kb.
- Информационно-аналитические материалы по профилактике экстремизма в молодежной среде, 1265.53kb.
- Президенте Республики Татарстан на основе отчет, 482.83kb.
- Межвузовская научно-практическая конференция, 31.43kb.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 19
^ СКИНХЕДЫ: МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Урсул В.
Зарубежные и отечественные исследователи нацизма отмечают очевидные тенденции усиления его влияния не только на общественно-политическую жизнь стран Западной Европы, но и России . При этом, по их мнению, рост и укрепление субкультуры нацизма в России наблюдается с начала 90-х годов ХХ столетия и определяется не столько факторами экономического, политического и социально-психологического характера, сколько современным кризисом традиционных и либеральных ценностей .
Представляется, что именно последствия этого кризиса активизировали процесс возникновения на политическом пространстве России 90-х годов ХХ столетия ряда экстремистских партий и движений, которые открыто пропагандируют радикальные идеи националистического и расистского толка: «Память», «Русское национальное единство», «Национал-большевистская партия России», неформальное молодежное движение скинхедов и др. Деятельность этих движений становится объектом пристального внимания центральных и региональных СМИ. Они представляют «русский нацизм» главным и чуть ли не единственным фактором дестабилизации российского общества. Среди организаций нацистского толка в средствах массовой информации большей «популярностью» пользуется молодежное движение скинхедов. Однако проведенный анализ истории, идеологии и практики скинхедов позволяет сделать несколько другие выводы.
В России скинхеды появились в первой половине 1990-х годов в среде учащихся столичных ПТУ и техникумов. Наибольшее распространение движение скинхедов получило в Москве, Санкт-Петербурге, Красноярске, Томске, Иркутске, Владивостоке, Воронеже и Ярославле. В целом это движение возникло под влиянием массовой культуры Запада. Этим объясняется и копирование внешнего облика западных скинхедов под военный стиль, а именно: камуфляж, армейские полуботинки, специфические шарфы и короткие куртки. Практически все атрибуты российских скинхедов являются прототипом западных образцов.
Подавляющее большинство «бритоголовых» представляют собой либо националистически настроенную молодежь, либо футбольных фанатов.
Российские скинхеды в целом не имеют единой организации. Они представляют собой совокупность разрозненных и не связанных между собой групп (в среднем по 10–15 человек в каждой), которые не всегда и не везде промышляют избиениями и убийст-вами, часто дело ограничивается распитием пива и слушанием тяжелого рока и также легко распадаются, как и возникают.
Число скинхедов в России незначительно. В 1991 году их насчитывалось буквально несколько десятков человек, в 2001 году, по данным правоохранительных органов, их было уже свыше 10 тысяч, а в 2004-м – 33 тыс. При этом на 12-миллионную Москву приходилось около 5000, а в Санкт-Петербурге – около 3000 человек. К 2006 году их численность на порядок выросла, но в конечном итоге не превышала 40 000 человек по всей стране. Как правило, скинхеды у нас – это учащиеся старших классов школ, ПТУ, реже – вузов. Подавляющее большинство – так называемые пионеры, уличные боевики, которые не очень увлечены идеологией и годны только на то, чтобы пить пиво, слушать рок и устраивать драки. Без идеологов движения они не представляют большой опасности, потому что сам по себе их пыл может легко рассеяться и движение распадется. По данным социологов, идеологов и лидеров, скинхедов не больше нескольких сотен. В Москве их не более ста. Они выпускают самиздатовские журналы – «Уличный боец» (Москва), «Русский кулак» (Санкт-Петербург), создают интернет-сайты, готовят и распространяют учебные пособия по уличным дракам. Свои акции они проводят регулярно, но на фоне общей криминальной статистики совершаемые ими преступления ничтожно малы.
К примеру, по данным информационно-аналитического центра «Сова», который вовлечен в проблематику противодействия национализму и ксенофобии и с момента своего создания целенаправленно отслеживает «расовые преступления», всего за 2004 год в России было совершено 44 убийства на почве национальной ненависти. Из них 12 произошли в Москве и Подмосковье . При этом самым громким преступлением «бритоголовых» стало убийство в феврале 2004 года в Санкт-Петербурге 9-летней таджикской девочки Хуршеды Султоновой. Санкт-Петербург традиционно занимает одно из ведущих мест по числу совершаемых там нападений на расовой и национальной почве.
А уже в 2005 году общая численность преступлений подобного рода в стране сократилась и к концу года согласно данным центра «Сова» составила 28 убийств. В то же время согласно докладу бывшего генерального прокурора В. В. Устинова об уровне преступности в стране в 2005 году в Российской Федерации было совершено около 30 000 убийств. Таким образом, из 30 000 убийств, совершенных в РФ в 2005 году, по данным МВД, лишь 28 совершены скинхедами. На третьем месте в «черном рейтинге» центра «Сова» в этом же году оказался Воронеж.
С начала 2006 года радикальные националисты совершили в России несколько громких преступлений.
Однако общее количество убийств, совершаемых ежегодно именно скинхедами, составляет около одной тысячной доли процента – величина, которую социологи, как правило, не учитывают в силу ее статистической ничтожности, так как она входит в так называемый процент погрешности. Тем не менее эта тысячная доля процента постоянно находится в поле зрения средств массовой информации, тогда как все остальные преступления, как правило, замалчиваются и особо не рекламируются.
СМИ же формируют в глазах обывателя совершенно иной образ скинхедов. Их представляют исключительно как неонацистов. Всевозможные репортажи в новостных программах ТВ изображают пьяных подростков, тупо орущих нацистские лозунги и оскорбления в адрес небелых, все это журналисты преподносят как «тусовки скинхедов». При этом некоторые непрофессиональные журналисты, сознательно замалчивая реальные факты, отождествляют скинхедов с любыми хулиганами-националистами и не делают различий между членами радикальных националистических партий и движением скинхедов. Последних изображают грозной и чрезвычайно опасной для общества силой. Статистика по убийствам, произведенным скинхедами или просто боевиками-неонацистами, при этом не приводится, сухие цифры заменяются эмоциональными рассказами о жестокостях избиений. Число скинхедов, озвучиваемое журналистами телевидения и радио, в разы превышает те цифры, которые мы находим в Интернете, в официальных отчетах МВД, в трудах специалистов по молодежным субкультурам и даже в докладах правозащитников.
Из всего этого очевидна совершенная правота М. Вершинина, который утверждал, что СМИ с настойчивостью, достойной лучшего применения, создают из движения скинхедов разнородного, малочисленного, подражательного и сугубо подросткового явления политический феномен. В этой связи представляется логичным высказывание мэра Москвы Ю. М. Лужкова в отношении деятельности СМИ. Так, комментируя столкновения на национальной почве, которые произошли 22 июня 2007 года в Москве у станции метро «Китай-город», он отмечал: «Особо хотел бы напомнить для ряда СМИ, которые своей необъективной информацией разжигают нервозность в обществе, подогревают ее переход к конкретным практическим действиям, какими необратимыми последствиями это чревато. Возбудить конфликт в многонациональном и многоконфессиональном обществе легко, погасить – сложно».
К этому следует добавить, что такая политика СМИ не только вводит общество в заблуждение, но и способствует количественному росту таких скинхедов, какими их изображают СМИ. Расписывая зверства скинхедов, СМИ, объявляющие себя «борцами с нацизмом», формируют такой образ скинхеда, что он оказывается наиболее привлекательным для подростков.
В результате итогом борьбы со скинхедами либеральных СМИ становятся подражательные действия со стороны молодежи, которая обо всем узнает из передач телевидения. Посмотрев передачи НТВ и ОРТ о скинхедах, они играют в них такими, какими их представляют в СМИ. К сожалению,эти «игры» иногда заканчиваются кровью.
В данном случае вполне закономерен вопрос: «Кому это выгодно?». Очевидно, и в России, и за ее пределами существуют радикальные политические силы, которые заинтересованы не только в раздувании мифа о зловредном русском июнянационализме, но и в создании такого маленького и управляемого, но очень шумного феномена. Грамотно используя недовольства национальных групп и профессионально подогревая национализм в этнических диаспорах, эти силы всегда остаются в тени. Мы не станем утверждать, что они напрямую «заказывают» журналистам лживые и провокационные сюжеты о скинхедах. Скорее всего здесь мы имеем дело не с внешней, репрессивной цензурой, как в советские времена, а с внутренней самоцензурой журналистов: работники СМИ заранее знают, что хотят их новые хозяева, и стараются им угодить, создавая все новые и новые идеологические мифы. Но как бы то ни было, без поддержки определенного сегмента общества и политической элиты столь широкомасштабные операции по манипуляции общественным сознанием да еще и с применением центральных СМИ не проводятся. Следует предположить, кому выгодно раздувание темы русского нацизма.
Это прежде всего наиболее русофобские и агрессивно настроенные круги на Западе и главным образом в США. Картинки с русскими подростками, вскидывающими руки в нацистском приветствии, полученные с наших либеральных каналов, – очень хорошая иллюстрация для тех западных политиков, которые до сих пор паразитируют на мифе времен холодной войны о России – империи зла и мечтают окончательно добить наиболее крупный обломок СССР– нынешнюю Российскую Федерацию.
Это российские радикал-либералы, которые спекулируют на теме «русского нацизма». Ведь, во-первых, это отвечает интересам их хозяев с Запада и совпадает с их собственными призывами к разрушению РФ как последнего оплота империи. Кроме того, это совпадает с их душевным порывом как можно чаще поливать русских грязью, ведь наши либералы почти поголовно страдают русофобией. Наконец это выглядит как удар в сторону действующей власти, которая не может справиться с угрозой нацизма.
Внутрироссийским национал-сепаратистам также только на руку скандалы вокруг темы «русского нацизма», так как их мечта – отделение от России ее национальных регионов. Адля этого необходима демонизация русских в глазах жителей этих регионов, чему служат провокационные сюжеты о скинхедах в либеральных СМИ.
И как бы парадоксально ни прозвучало, это в какой-то степени выгодно некоторым представителям нынешней политической элиты, которые, конечно же, стремятся к достижению социально-политической стабильности в обществе и не заинтересованы, чтобы общественный порядок «раскачивали» банды подростков-неонацистов, но они заинтересованы в том, чтобы такое ощущение создавалось у обычных граждан. Тем больше граждане будут ценить существующую власть, которая хоть и не идеальна, но все же лучше нацистского беспредела.
Все это позволяет утверждать, что разыгрывание пропагандистского спектакля о скинхедах в настоящее время выгодно определенным заинтересованным группам. При этом создается впечатление, что чиновникам любого уровня (от администрации школы до губернатора), неспособным грамотно и своевременно исполнять свои прямые обязанности, гораздо выгоднее отвести недовольство от себя, направив его в другое русло. Ав условиях реализации жестких и главное – непоследовательных и непродуманных социальных реформ, непрекращающейся террористической деятельности на территории Северо-Кавказского региона выбор «инородца» в качестве «врага» идеален.
Таким образом, вряд ли имеет смысл серьезно обсуждать проблему нацизма в России как сколько-нибудь реальной политической силы. Вместе с тем следует согласиться с доктором исторических наук А. Малашенко, который совершенно справедливо замечает, что проблема нацизма в России одновременно и очень проста, и очень сложна. Из ее простоты и запутанности следует, что с одной стороны – с этим феноменом (различаемым по свастике на руке и черным сапогам) бороться чрезвычайно легко. Однако с другой стороны – он присутствует в размытом виде как нечто радикальное, в доброй полудюжине ныне действующих партий и объединений и оттого как бы неуловим.
Если трактовать нацизм как своеобразный конгломерат великодержавности, национализма, авторитарности и социальной демагогии, то и в этом случае вряд ли можно говорить о наличии в этом явлении достаточно мощных корней в российском обществе, способных реально изменить направление политического развития страны. Ведь даже при крайних формах авторитаризма в России обращались к интернационализму, поскольку использование расовых составляющих (а это непременный компонент нацизма) в нашей многонациональной стране не имеет шанса на значительный успех . При этом не подлежат никакому сравнению молодежные радикальные организации в России, не представляющие сегодня влиятельной политической силы, и европейские ультраправые партии. Вместе с тем рост экстремистских настроений в российском обществе вполне вписывается в общеевропейскую тенденцию усиления нацизма.
Конечно, в отличие от классического нацизма современные праворадикальные группы и национал-популистские политические организации обладают и массовой базой, и мобилизационными возможностями. Однако они располагаются на социальной и политической периферии и не имеют пока серьезных шансов на политическую власть, хотя и способны быть источником дестабилизации. Именно поэтому внимание ученых к данной проблеме не должно ослабевать и должно иметь не только чисто академическое, но и практическое значение в ходе работы государственных органов, силовых структур и общественных организаций.
^ СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ МОЛОДЕЖИ КАК ФАКТОР СТАНОВЛЕНИЯ НЕФОРМАЛЬНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ
Детинкин Д.С., аспирант, РГСУ, Москва
Фундаментальные макроэкономические и социально-политические изменения в обществе отразились, прежде всего, на социальном составе и в положении молодежи в социальной структуре. Произошло перераспределение занятости молодежи между государственным и негосударственным секторами экономики. С началом 2000-х гг. занятость молодежи на государственных предприятиях несколько стабилизировалась, однако, кредит доверия со стороны молодежи государственному сектору заметно меньше реальной занятости в нем. Вынужденные простои, нищенская зарплата, которая к тому же систематически задерживается, постоянная угроза банкротства предприятий подорвали у молодых людей надежду на работу в госсекторе как на гарантию стабильности. Эта проблема не имеет четко выраженных тенденций к улучшению и на нынешний момент. Молодежь устраивается в государственный сектор лишь по причинам специфического характера, таким как трудовой опыт, связи, получение того или иного социального статуса. Развал колхозов и невозможность заняться фермерством маргиназилировали значительную часть сельской молодежи. Растет ее отток из села в город. После 1991 года в 2,5 раза (1) возросла доля молодых людей, стремящихся любыми способами перебраться на постоянное место жительства в город, где их никто не ждет, кроме криминальных структур.
Неуклонно сокращается доля учащейся молодежи. Сегодня отсев из средней школы исчисляется миллионами. Еще больше молодых людей не имеют возможности продолжать свое образование в средней и высшей школе. Наметилась крайне негативная тенденция роста численности молодежи призывного возраста, не имеющей даже начального образования.
Изменение социального состава нынешнего поколения молодежи проявилось и в возрождении таких групп, как нищие, бомжи, беспризорники, беженцы. Нельзя не отметить и появление сравнительно немногочисленной (2-3%), но быстро растущей группы богатых молодых людей, способных, по их собственному признанию, не отказывать себе ни в чем. Однако процветание большинства из них имеет весьма сомнительное, а часто криминальное происхождение.
Ухудшение по многим позициям социального положения молодого поколения существенно расширяет базу социального исключения отдельных его слоев и сферу их конфликта с обществом.
Две трети молодежи находятся за чертой бедности (1), что не может не сказываться на структуре их потребления. Вместе с тем, через средства массовой информации активно формируется стереотип легких заработков, усиливается реклама досуговой индустрии. Разбалансированность уровня доходов и уровня потребления, вызванная этим, приводит к деформации интересов, как в сфере труда, так и потребления, к конфликту мотивов в этих сферах. Высокая неудовлетворенность материальным положением конфликтует в сознании молодежи с низким уровнем потребности в труде.
Очевидно, что подобная ситуация не способствует поддержке молодежью не то, что политики государства, но и, что самое катастрофическое, всего общества в целом, обрекшего молодых людей на нищету и невежество. Как можно ожидать социальной и политической полезной активности от тех, кто обречен на выживание в подобной ситуации? Кризис во взглядах молодежи — отражение общего кризиса в стране. Молодежь – это опора государства на пути в будущее. Нищая, необразованная, больная, страдающая наркоманией молодежь – не самое перспективное будущее государства. Она является благоприятной средой для развития ксенофобии, неонацизма, фашизма, криминала, революционных и насильственных идей и поступков. Постоянно провозглашая необходимость выработки действенной государственной молодежной политики, власть на практике очень плохо заботится о молодом поколении. В этой связи наблюдается активный рост числа неформальных политических организаций различного толка и специфики, но единых в одном – смене существующего общественного порядка. Молодежь – это индикатор состояния общества, и легкомысленное невнимание к ее проблемам государства и общества может иметь крайне тяжелые последствия, вплоть до социальной катастрофы.
n