Четыре проекта: Удача, Святость, Воинство, Цивилизация

Вид материала

Содержание

Все в России знают, что быть «хорошим человеком» означает быть «лохом морковным»
Егор Холмогоров, политический обозреватель радиостанции «Маяк», участник «Правого марша» 2005 года.

Подобный материал:

1 2 3 4

© 2006 СМИ «ИНТЕЛЛИГЕНТ». ГРАЖДАНСКАЯ ДИСКУССИЯ.
Свидетельство о регистрации в МПТР России: Эл № 77-4347 от 5 февраля 2001 года.
При полном или частичном использовании материалов ссылка на ссылка скрыта обязательна.

Егор Холмогоров, Москва
29 мая 2006 г.

моральное большинство против имморализма меньшинств

Товарищи Гражданская гвардия! – так необычно обратился один из милицейских начальников к группе казаков и православных активистов, перекрывших воинствующим содомитам дорогу к могиле Неизвестного Солдата. Извращенцев, собиравшихся провести 26 мая несанкционированный, т.е. противозаконный, гей-парад, действительно ждали

И предосторожность Гражданской гвардии, заранее перекрывшей подступ к могиле, была не лишняя — несмотря на то, что подход закрывала еще и милиция, извращенцы вполне могли договориться со стражами порядка, воспользовавшись большим количеством именитых иностранцев (а судя по занимаемым постам «голубых» и «розовых» гостей столицы гомосексуалисты превратились на Западе в правящее меньшинство). И лишь присутствие той самой «гражданской гвардии» подталкивало милицию к тому, чтобы действовать против участников несанкционированной акции довольно жестко.

Почему гей-тевтоны из Европарламента решили именно неизвестного русского героя превратить в борца за свободу однополого секса – решительно непонятно. Помимо понятного желания поглумиться над русскими святынями, во всем этом была запрятана странная нарочитая провокационность, которую немецкие «гости», возможно, не вполне понимали по своей абсолютной умственной толерантности. Но российские-то организаторы должны были понимать, к каким последствиям для них приведет поход именно к Вечному Огню…

Порой создавалось ощущение, что воинствующими извращенцами ловко манипулирует чья-то хитроумная рука, максимально жестко подставляя их под гнев российского общества. Иначе просто невозможно понять не только странности поведения самих «голубых», но и ту свободу, которую чувствовали представители русского большинства на улицах Москвы. Достаточно было не выглядеть вызывающе и не совершать действий, формально нарушающих общественный порядок, и «гражданский гвардеец» чувствовал себя на улице спокойно, особенно в организованной группе во главе со священником. Спокойное, неагрессивное настроение милиции не портили даже действия провокаторов, кидавших в патриотов фальшфееры, вопреки озвученному до начала событий обещанию ОМОН-а «бить всех», для «гражданской гвардии» явно чувствовался режим благоприятствования.

И это не может быть случайностью. Чем дальше, тем больше вся «антигейская»

война в мае этого года напоминает не ряд случайных событий, а вполне организованную акцию по формированию в России социально активного «морального большинства». В том числе, тех групп, которые смогут на улице, и даже в силовом противостоянии, защитить взгляды, которых придерживается 99% населения (именно столько москвичей высказалось против гей-парада).

И «гражданская гвардия» на улицах позволяет наконец-то молчаливому большинству подать свой голос. Удивительно лишь одно, почему наша власть, которая десятилетиями старалась уничтожить любые признаки активности русского большинства, не только не оказывает на сей раз сопротивления, но и создает минимальный, но вполне ощутимый коридор для действий. Как все это вяжется с устоявшейся уж печальной традицией подавления русского общества?

Здесь, как ни удивительно, есть своя логика. Не столько политическая или мировоззренческая (увы, предполагать русское национальное и политическое мировоззрение у большинства элиты по-прежнему не приходится), сколько железная социально-экономическая логика. Именно она делает почти безальтернативной для власти ориентацию на русское «моральное большинство», и столь же безальтернативным является требование ликвидации наиболее отвратительных и зловонных проявлений а-морали 90-х годов.

Одна из реальных проблем, с которой столкнулась наша власть и наша экономическая элита в последние годы, как раз тогда, когда все стало хорошо и можно спокойно качать нефть из трубы и развивать прочие прелести рыночной экономики, состоит в следующем — идет ничем не восполнимая катастрофическая порча «человеческого материала». Нефть есть, деньги есть, машины есть, даже структуры есть, людей — нет. Тех простых людей, которые будут относительно честно и добросовестно работать, хотеть делать карьеру и вообще связывать свою жизнь и судьбу с трудом. Класс трудящихся у нас истаевает во всех его слоях — от высших менеджеров, до простых наладчиков и бурильщиков.

И связано это с чисто этическими, мировоззренческими причинами. Трудящийся как социальная и психологическая категория существует лишь там, где у человека есть желание и возможность быть «хорошим человеком». Не стоит все сводить к «протестантской этике»: «хороший человек» — это более общая категория, независимая от конфессий.

Это представитель большинства, ориентирующийся на официально провозглашаемые обществом ценности и старающийся посильно реализовать их в своей повседневной жизни: работать честно — отлынивать не больше чем совесть позволяет, находить в труде некое утешение и стремиться к его социальному поощрению (повышению зарплаты, карьерному росту, уважению сотрудников и т.д.), в семейной жизни — это ориентация на нормальные добродетели – и хотя бы внешне крепкую семью.

Мы прекрасно знаем, с какой скоростью это «хорошее общество» расползается — вместо работы — пофигизм и воровство, вместо карьеры — либо тот же пофигизм, либо взаимная борьба на самоуничтожение (социал-дарвинизм по полной), вместо семьи — свальный грех. Вместо попытки быть «хорошим человеком» — неизвестно что.

Интересно при этом, что эта диссоциация социума отрицательно оценивается, прежде всего, самим большинством, которое этой диссоциации подвергается. И тут уже следующая проблема — вслед за социально-экономической лояльностью падает и политическая лояльность и связанные с нею гражданские добродетели — будь то желание служить, желание платить или желание воплощать в жизнь ценные указания вождей. Причем речь идет не о социальном недовольстве, связанном с неповиновением и протестом, а именно о пассивном безразличии, становящимся все более глубоким. Причем это демобилизующее безразличие грозит большими и «нелинейными» опасностями. Например, именно под общим чувством безразличия какой-нибудь дядя завтра забудет подвернуть какую-нибудь гаечку на космодроме и дорогущая ракета со спутником попросту рухнет. Соответствующих исследований попросту никто не производил, поэтому влияние фактора общей социальной демобилизации на безответственность в конкретных ситуациях не замерено. А между тем, даже по личным визуальным наблюдениям оно очень велико. Причина этой демобилизации проста.

^ Все в России знают, что быть «хорошим человеком» означает быть «лохом морковным». Напротив «фартит» только — плохим — бандюкам, сволочам, беспринципным карьеристам, предателям и т.д. Это даже не нуждается в доказательствах — это «очевидно», ибо показывается в кино, в сериалах, в светской хронике, в криминальных романах. В самых лучших образцах жанра «успех» — это атрибут плохих, хорошие, в лучшем случае, могут насладиться чувством исполненного долга и удовольствием от того, что они сделали гадость плохим. Но «успех» хорошим не принадлежит в принципе. Соответственно, желанию «быть хорошим» в современной России ни в коем случае нельзя потакать. Его надо давить в себе, даже если ты плохим не являешься, быть таковым не хочешь или не можешь. В этом случае будь никаким, будь равнодушным, и тебя хотя бы не тронут.

Между тем, на таком этическом фундаменте общество стоять не может, доходы из него извлекать сколько-нибудь долго — нельзя. И уже сейчас наши элиты, состоящие скорее из "плохишей", чем из ангелов, начинают осознавать простую вещь, что с таким режимом их трубе будет «труба» уже к какому-нибудь 2012 году. Детям уж точно ничего не останется. Причем первое рефлекторное желание у тех, кто заметил "порчу народа", было, разумеется, сменить народ. Отсюда та дикая, чудовищная демографическая и миграционная политика, которую мы наблюдали, по крайней мере, до путинского послания 10 мая 2006. однако, новозавезенные народы ничуть не лучше прежнего, точнее даже хуже. У них желания быть хорошими и работать здесь ничуть не больше, а вот лояльности и элементарного культурного и ментального багажа — гораздо меньше. В итоге, если элиты хотят сохранить деньги, а пока они хотят это сделать, им придется иметь дело с русскими и как-то тащить из болота именно медведя, а не верблюда.

Собственно, с начала этого года мы и присутствуем при первых попытках вытащить медведя. Это не связано с темой нации, национализма, национальной политики (даст Бог, доживем и до этого), — это связано с этическими и мировоззренческими вещами. Какую важную вещь провозглавил при явном чувствии из Кремля митрополит Кирилл на ссылка скрыта

«В России должно быть хорошо, престижно и принято быть хорошим. И нам должно быть наплевать на то, если вся Европа, да хоть и весь мир, заявляет, что престижно быть плохим».

Собственно, это универсальная форма выхода из социально-экономического коллапса. Необходимо формирования в стране формального, а главное неформального движения Морального Большинства с простыми и тупыми как валенок принципами: «воровать – плохо», «подличать – плохо», «содомитничать — плохо», «торчать — плохо», «не служить — некрасиво», «наглеть – неприлично». Тем, кто всего этого не понимает, — темная в туалете. Требуется тут, казалось бы, совсем не много, но результат этой реморализации должен быть колоссальный. И опять же именно на уровне не столько позитивных прорывов, сколько на уровне прекращения энтропийных процессов — гайку подвернуть не забудут, лампочку проверят и заменят, падающего поднимут, а не подтолкнут.

Но для того, чтобы все это было, нужные некие знаковые ритуальные действия, которые подтвердят, что хорошим теперь быть можно, нужно и выгодно. А вот плохим... совсем наоборот. И нет более точно, полно и исчерпывающе подходящей на роль ритуальной жертвы категории, чем наши постсоветские открытые социально активные половые извращенцы, они же геи (чем они и отличаются от тихих, потаенных и временами даже нарочито образцовых советских "голубых"). Всем опять же «очевидно», что гей-тусовка — это образцово-показательный пример успешных плохишей.

Они ведь «повсюду»: от шоу-бизнеса, рекламы, моды до властных структур, они наглеют, всюду тянут своих, развращают всех, кто попал в их сети. «Гей-миф» имеет огромное значение, особенно для Москвы. Я, например, не раз сталкивался с тем, что гомосексуальная ориентация приписывалась некоторым людям «по должности», просто потому, что всем вокруг было «очевидно», что «такую должность» нормальный человек – натурал — занять не может. При этом, в отличие от бандитов, олигархов, масонов и прочих действительных и мнимых «плохих», содомиты, по сути, не настолько уж защищенная, опасная и нужная для системы категория.

Все равно большинство влиятельных представителей этой категории спокойно уйдут на дно и прекрасно проживут и при самой гомофобной политике. Получить по шее может только тупая тусовочная шентрапа. И она по шее получит и будет получать до тех пор, пока на ее примере истина что «сейчас лучше быть хорошим» не дойдет до значительной части населения.

Когда гей-ресурс исчерпает себя, то примутся за стриптизеров и стриптизерш, Садовского с актерками и других представителей образцово-показательной аморалки. Постепенно Моральное большинство будет крепнуть и сможет стать весьма весомым политическим фактором. Причем национальным силам необходимо относиться к этому процессу предельно внимательно, с тем, чтобы не дать развести моральные ценности и ценности национальные, чтобы борьба за русскую Россию была, одновременно, и борьбой за хорошую Россию. К сожалению, здесь не все безоблачно – немалое количество патриотов усвоило за время жизни под властью либералов значительный моральный релятивизм и даже нарочитое тусовочное презрение к прописным истинам социального «хорошего тона».

Между тем, никогда не следует забывать о том, что нация – это не только политическое или этническое, но и морально-этническое единство, это ясно установленные в ее ядре нормы по крайней мере публичного нравственного поведения. Хотя бы потому, что представители одной нации должны доверять друг другу, а это возможно только в «хорошем обществе». Имморализм, тем более подчеркнутый, не может служить основой для искреннего глубокого национализма.

Поэтому борьба за моральное большинство есть неразрывная часть борьбы за большинство национальное. И первая существенная победа была одержана: спокойно и без лишних слов.

Росбалт, 03/11/2006, Главная лента 15:48
России нужен «организованный национализм»

«Правый марш» 4 ноября 2005 года имел столь большое психологическое и политическое значение прежде всего потому, что он был спонтанным действием, не планировавшимся и не организовывавшимся как массовое мероприятие никем из устроителей. Даже я, при том, что фактически оказался в числе лидеров марша, еще за час до его начала не был уверен, что туда пойду. Именно эта спонтанность и создала весь эффект марша 2005 года.

Но, разумеется, в 2006-м повторить это нельзя. И события могли бы развиваться в одном из двух направлений. Либо в сторону институционализации «Русского марша», превращения его в солидное умеренно-националистическое мероприятие, с представительным участием системных политиков, деятелей культуры и привлечением больших народных масс, то есть в некий аналог демократических мероприятий перестройки или левых мероприятий 1990-х. Либо будет фактический развал марша, попытка его приватизации частью политических сил, а на деле — маргинализация и уничтожение этого политического «бренда».

В деятельности организаторов марша очень хорошо видна была борьба двух этих тенденций, но победила вторая. Что послужило тому причиной?

Во-первых, это деятельность группы националистических деятелей, которых я предложил называть «нацисквоттерами» (по аналогии с захватывающими домены в сети киберсквоттерами). Обычно это лидеры малочисленных и маргинальных националистических организаций, которые, однако, претендуют на право решающего голоса — на том основании, что они «давно в национальном движении» и «съели на этом деле собаку». Эти лица откровенно навязывали маршу маргинально-тусовочный характер и свою вкусовщину, что, в итоге, вылилось в инциденты, вроде оскорбления классиком нацисквоттерства господином Севастьяновым Святейшего Патриарха, или включения в оргкомитет по инициативе господина Крылова откровенно гитлеровской и провокаторской организации «Славянский Союз» Демушкина, несущей главную ответственность за «нацистские» инциденты на Марше-2005. Эти инциденты предопределили разрыв между оргкомитетом и православными организациями, решившими провести в альтернативу «Русскому маршу» свой «Правый марш-2006».

Вторая причина – это действия ДПНИ. Организации не тусовочной и не маргинальной по численности, вполне гибкой в лозунгах и идеологии, зато работающей далеко за гранью политического экстрима. В силу своей численности и организованности ДПНИ фактически подавила всех остальных участников, а, стало быть, «Русский марш» стал заложником «вкусовщины» лидеров движения. Им, например, хотелось показать близость ДПНИ с западным ультраправым движением, несмотря на полную неактуальность для России тамошней ультраправой проблематики и фактическую непримиримость лозунгов европейских ультра и русских патриотов. Далее ДПНИ хотело придать маршу максимально агрессивную форму «прямого действия», которое будет происходить «несмотря ни на что». Логика простая – доказать властям, что ДПНИ способно прошибить любые стены.

В итоге все попытки сделать из марша солидное политическое мероприятие разбились о два вышеназванных фактора. А власти, которые были сперва в явной нерешительности, обнаружив все возрастающий экстремизм организаторов марша и отсутствие единства в патриотическом лагере, пошли на прямой запрет, смягченный, впрочем, выдачей разрешений на немногочисленные умеренные мероприятия. Будь перед властью единый фронт патриотов — на запрет бы она не пошла. Но этого фронта не было и не могло быть, поскольку он был расколот изнутри, и во многом — мелкими амбициями.

Какова во всем этом была роль закулисных сил и заказчиков, я рассуждать не возьмусь. Не имея документальных подтверждений, можно стяжать себе звание клеветника. Но что эти закулисные влияния были со всех сторон достаточно мощными — я могу ручаться. С помощью перетягивания «Русского марша» между собой выясняли отношения достаточно влиятельные силы, а националистам оказалось нечего противопоставить своей инструментализации.

Получившийся «Русский фарс-2006» — это, пожалуй, самый серьезный кризис молодого русского националистического движения за все годы его активного существования (с 2002-го примерно года). Это кризис идейный – неспособность отделить русский национализм от гитлеровской дребедени, носящей откровенно русофобский характер. Это кризис лидерства и амбиций – многие лидеры оказались не более чем мелкими «политическими предпринимателями», неспособными объединять, зато успешно разъединяющими. Это кризис организационный, банальная неспособность превратить спонтанную энергию в организацию.

При этом на месте властей я бы не радовался «самодискредитации националистов», а, напротив, обеспокоился бы всерьез. Национальная волна носит объективный характер и продлится не один год. Сейчас у нее нет адекватных и способных к договору лидеров, которые готовы будут превратить массовые эмоции в конкретные политические условия. А значит, националистическая улица, разочарованная и оскорбленная в лучших чувствах, будет регулярно ставить власть на грань уличного кризиса.

Если государство заинтересовано в конструктивном политическом процессе, ему нужен организованный, а не дезорганизованный национализм, как нужен он и самим русским.

Удастся ли русским националистам возродить идею марша 4 ноября – большой вопрос. Зависит от того, пройдет ли этот день в 2006 году без ожидаемой многими крови и столкновений. В этом смысле главным защитником будущего русского национализма сегодня является... милиция, которая в силах не допустить разрастания провокаций и реагировать адекватно, спокойно, но жестко на любые попытки взорвать ситуацию. Но в любом случае русскому националистическому движению придется серьезно перестроиться, освободив себя от эгоистичных маргиналов, зараженных звездной болезнью и «нацисквоттерством», от терпимости к эрзац-националистическим антирусским воззрениям вроде гитлеризма или агрессивного антихристианства, от политической безответственности перед нацией, интересы которой националисты хотят выражать.

Но свои уроки должна усвоить и власть. Прежде всего, по меньшей мере странно, что, учредив праздник 4 ноября, власти не озаботились продумать программу мероприятий и собственные действия в этот день. Такое ощущение, что у многих и правда ничего, кроме отмены 7 ноября, в голове в этот момент не было. Даже такой несложной вещи, как концерт, связанный с патриотической тематикой, в этот день не предусмотрено. То есть не используются даже элементарные формы, не говоря уж о более сложных и тонких формах.

И в этой ситуации рядовые участники запрещенного марша задают вполне резонный вопрос: «Что это за народный праздник, в который, фактически, объявляется комендантский час?».

Более важный урок связан с тем, что маргинализация «Русского марша» напрямую вытекает из разнузданной и непристойной «антифашистской кампании», ведшейся властями всю первую половину года, когда любые проявления русского национального чувства объявлялись «фашизмом и агрессией», а слово «национализм» превратилось в бранный политический ярлык.

Результатом этого стало – не могло не стать — возникновение отчуждения между властью и многими национально ориентированными гражданами, а также появление эффекта «назло мамке отморожу уши».

И после 4 ноября, что бы ни произошло, время не для репрессий, а для размена фигур – демаргинализация националистов и их отказ от подрывных и противоправных эксцессов и риторики в обмен на прекращение псевдоантифашистской травли, не имеющей ничего общего с подлинным антифашизмом и антинацизмом, составляющим одну из основ идентичности нашего народа в последние 75 лет.

^ Егор Холмогоров, политический обозреватель радиостанции «Маяк», участник «Правого марша» 2005 года.

.ru/politics/1188999/

Егор Холмогоров. Русский разворот. Часть первая

Россия была, есть, будет и должна быть государством единой нации, которую составляют русские и те народы, которые творчески включились в поток русской истории... Вся логика русского разворота ведет нас к тому, что этой нации будет возвращено единственное достойное её великое имя «русской нации»,

которую составляют вместе русские и россияне

Молодое вино

Слово «русский» постепенно возвращается в лексикон не только общества, но и власти и (что совсем удивительно) СМИ. В президентском послании звучат прекрасные слова о «русской государственной воле, силе и чести» — звучат настолько аппетитно, что просыпается робкая надежда еще при жизни увидеть эти самые волю, честь и силу. Пестрый табор политологов и политтехнологов в один голос зашумел о «русской политической культуре». Даже лозунг «Слава России!», еще недавно именовавшийся либеральной прессой «лозунгом фашистов и баркашовцев» стал официальным на таком, казалось бы, не слишком соответствующем ему празднестве как «12 июня».

Вот это противоречие более всего и тревожит. Выдержит ли «двенадцатоиюньская олигархия» то бремя русского достоинства, которое она, похоже, решилась взвалить на свои плечи, несмотря на все вопли и протесты внештатных «борцов с русским фашизмом»? Не переломится ли? Не превратит ли в набор пустых трескучих фраз великое слово и великий политический смысл русскости – русской народности, русской самодержавности, русской православной традиции, русской веры и русской мечты, к которым неизбежно обращение, раз уж слово «русский» принято и произнесено?

Русскость, русский национализм (а политическое обращение к русскости в любом случае является русским национализмом, нравится это кому-то или нет) – не фетиш, а вполне конкретное руководство к действию, вполне конкретная программа, которую надо выполнить одновременно и творчески и точно и безошибочно. Для системы, которая полтора десятилетия строила себя на не-русских и противорусских основаниях, где национальное самоотчуждение было основой основ государственной идеологии и квазигосударственной пропаганды, русский разворот – это колоссальный риск, сравнимый с полным переливанием крови и операцией едва ли не всех органов тяжело больного и неправильно развивавшегося организма.

Это отважный риск создания принципиально нового основания и обоснования современной российской (русской) государственности. Разумеется, это новое обоснование может даваться предельно серьезно. И всякий, кто говорит современной «Российской Федерации» и её власти «ты на свете всех милее, всех румяней и белее» — это самый опасный враг государства, да и дурак к тому же… РФ как государство не имеет ни исторической, ни правовой, ни национальной легитимности, является государством с размытыми границами, размытой идентичностью, и размытым суверенитетом. И это государственное и национальное размывание в любой момент может перейти критическую черту, тем более, что невнятность государственной формы и содержания приходит сегодня в конфликт с возвращающимся подлинно русским изобилием жизненных сил.

Сегодняшняя Россия – это действительно страна блистательных умов и великих идей, страна становящихся и утверждающихся общественных форм и динамичной экономики – не замечать этого в последние годы так же нелепо, как в 90-е годы было нелепо не замечать катастрофу и распад. Кризис и прорыв переплелись в некое парадоксальное и пока, увы, нерасплетаемое единство. Поднимающаяся Россия составляет колоссальную проблему для кризисной квази-государственности, она может просто прорвать её, как молодое вино прорывает старые мехи «и вино вытекает, и мехи пропадают». Это было бы бездумным и безумным выплескиванием жизненных сил страны и дорогостоящим переформатированием русской государственности, уже третьей её тотальной «перестройкой» меньше чем за сто лет. Такого перерасхода не допускала и не допускает ни одна нация в мире.

Для того, чтобы избежать этого смертельно опасного транжирства нам и нужен сегодня русский разворот. Необходимо, чтобы «Российская Федерация» в кратчайшие сроки сумела стать Россией, а невнятные и безымянные по сути люди, ходящие с непонятной наклейкой «россияне» получили наконец-то право и обязанность стать русскими.

Blog

Четыре проекта: Удача, Святость, Воинство, Цивилизация

Содержание