Condor Book Souvenir Press [Educational & Academic ltd перевод с английского Ю. М. Донца Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование

Вид материала

Исследование

Содержание Существенно необходимые и другие виды труда.

Подобный материал:

• Жана Мари Робина и Сержа Гингера. Предлагаемая вниманию читетателя и впервые издающаяся, 978.05kb.
• Книга предназначена для научных работников, преподавате, 3085.69kb.
• Предлагаемая работа представляет собой попытку в краткой форме изложить теоретический, 1296.91kb.
• И с нормальным психическим развитием (2-5 класс) Научный Е. В. Глазанова Работа представляет, 6.48kb.
• Предлагаемая вниманию читателя книга написана на основе лекций, прочитанных автором, 6673.9kb.
• Предлагаемая вниманию читателя книга написана на основе лекций, прочитанных автором, 3042.94kb.
• Энциклопедия секса. Откровенно обо всем: секс и вы дорин Э. Мэсси, 2505.22kb.
• Введение, 796.13kb.
• Щербаковой А. Д. Адлер Б. Перехитрим малыша/ Б. Адлер; Пер с англ. Д. А. Щербаковой, 3291.64kb.
• Книга Дж. Дж. Томсона "Электричество и материя", появившаяся в 1903 году, сохраняет, 527.71kb.

^

Существенно необходимые и другие виды труда.

Чем глубже погружаешься в сущность естественной рабочей демократии, тем отчетливее становится рабская покорность человеческого мышления, сформированная на основе политических идеологий. Для разъяснения этого утверждения мы рассмотрим содержание концепции труда.

До сих пор мы противопоставляли труд политической идеологии, отождествляя труд с «рациональностью» и политическую идеологию с «иррациональностью». Но настоящая жизнь никогда не бывает механической. Таким образом, мы вновь приходим к иррациональному разделению на черное и белое. Но это прямолинейное разделение следует признать оправданным постольку, поскольку политика действительно в основном иррациональна, а труд, по сравнению с политикой, в основном рационален. Однако можно ли считать трудом строительство казино? Этот пример свидетельствует о необходимости установить различие между существенно необходимым трудом и трудом, который не является существенно необходимым. К категории «существенно необходимого труда» следует относить любой вид труда, который необходим для сохранения человеческой жизни и социальной структуры. Поэтому существенно необходимым является такой труд, отсутствие которого окажет пагубное или тормозящее влияние на процесс жизни. С другой стороны, нельзя признать существенно необходимым такой труд, отсутствие которого не влияет на ход развития общества и человеческой жизни. Мы назовем антитрудом такую деятельность, которая нарушает процесс жизни.

На протяжении многих столетий политическая идеология правящих, но неработающих классов умаляла значение существенно необходимого труда. В то же время она представляла антитруд как признак аристократизма. Все социалистические идеологии ответили на эту позицию чисто механистически, изменив знак оценок на обратный. Социалисты считали «трудом» только такую деятельность, на которую в феодальном обществе смотрели с высокомерием, т. е. преимущественно ручной труд. При этом деятельность правящих классов рассматривалась как антитруд. Безусловно, эта механическая перестановка идеологических ценностей вполне соответствовала политической концепции двух экономически и личностно противоположных классов, правящих и управляемых. С чисто экономической точки зрения общество действительно можно разделить на «тех, кто владеет капиталом» и «тех, кто владеет товаром, рабочей силой». С точки зрения биосоциологии, однако, невозможно ясно очертить ни идеологическое, ни психологическое различие между этими двумя классами. Невозможно установить различие между ними и на основе труда. Следует отметить, что идеология группы людей необязательно должна соответствовать ее экономическому положению, причем экономическая и идеологическая ситуации нередко находятся в остром антагонизме по отношению друг к другу. Открытие этих особенностей позволило нам понять фашистское движение, которое дотоле оставалось непонятым. В 1930 году приобрело ясные очертания существование «раскола» между идеологией и экономикой и возможность превращения идеологии определенного класса в общественную силу, существование которой не ограничивается данным классом. В связи с подавлением естественной сексуальности детей и подростков впервые было показано, что основные формы биологической деятельности природного человека не имеют отношения к экономическому разделению на классы, причем Кассовые границы пересекаются и перекрывают друг друга. Подавление сексуальности не только связано со всеми слоями и классами каждого патриархального общества, но и нередко находит наиболее яркое выражение в среде правящих классов. Действительно, сексуальная энергетика смогла показать, что подавленная сексуальность служит основным источником садизма, который используется правящим классом для угнетения и эксплуатации других классов. Связь между садизмом, подавлением сексуальности и классовым угнетением замечательно показана в знаменитом романе Де Костера «Тиль Уленшпигель».

Реальные формы общественного труда также перекрывают и пересекают классовые, политико-идеологические границы. В социалистических партиях многие крупные политики никогда не участвовали в существенно необходимом труде и абсолютно не разбирались в трудовом процессе. Когда рабочий становится политическим функционером, он, как правило, бросает свою работу. С другой стороны, значительные слои рабочих входили в состав тех классов, которые политический социализм называл «правящими, неработающими классами» в противоположность рабочим. Типичные политические идеологии не воспринимали реальность. Об этом, вероятно, наиболее убедительно свидетельствует тот факт, что крупные представители политической реакции, например в Австрии, были выпускниками технологического университета. Эти специалисты были инженерами на угольных шахтах, строителями локомотивов, аэропланов, мостов, зданий культурно-социального назначения и т. д.

Теперь рассмотрим представление о капиталисте с точки зрения рабочей демократии. В политической идеологии капиталист рассматривался либо как «руководитель промышленного предприятия», либо как «неработающий паразит». Обе концепции отличаются механистичностью, идеологичностью, отсутствием политического реализма и ненаучностью. Существуют капиталисты, которые трудятся, и капиталисты, которые не трудятся. Существуют капиталисты, чей труд существенно необходим, и капиталисты, чей труд нельзя признать необходимым. В этом отношении представляются совершенно несущественными идеология и политические взгляды капиталиста. Противоречие между трудом и политикой в равной мере относится к капиталисту и наемному работнику, которые могут сочетаться в одном и том же лице. Аналогично этому каменщик может быть фашистом, а капиталист — социалистом. Теперь мы ясно понимаем, что политические идеологии не позволяют ориентироваться в социальном хаосе. Конкретная ориентация возможна на основе всего спектра рабоче-демократических идей, который опирается на реальную оценку концепции труда. Поэтому в аспекте существенно необходимого труда политический класс капиталистов подразделяется на группы, которые не только противоположны, но и нередко антагонистичны по отношению друг к другу. Одна группа включает тех, кто владеет капиталом и не трудится, но заставляет других работать ради их прибыли. Генри Форд может придерживаться тех или иных политических взглядов; в идеологическом отношении он может быть добрым или злым гением. Но это не меняет того факта, что он первым среди американцев построил автомобиль и совершенно преобразил технический облик Америки. С политико-идеологической точки зрения Эдисон, несомненно, был капиталистом. Тем не менее хотелось бы встретить политического функционера рабочего движения, который не пользовался бы лампой накаливания, на изобретение которой Томас Эдисон затратил так много труда. Кто осмелится открыто назвать Эдисона тунеядцем? С точки зрения рабочей демократии это утверждение справедливо для братьев Райт, Юнкерса, Райхерта и Цейса. К этому перечню можно добавить много других имен. Между капиталистами, выполняющими реальную работу, и неработающими капиталистами, которые лишь используют тот факт, что они владеют капиталом, существует определенное различие. Что касается труда, то неработающие капиталисты не составляют особый класс, поскольку в принципе они ничем не отличаются от бюрократов социалистической партии, которые, сидя в своих кабинетах, определяют «политику рабочего класса». Мы достаточно испытали на себе пагубные последствия деятельности неработающих владельцев капитала и неработающих политических функционеров. Мы предпочитаем исходить из практической деятельности, а не из идеологических концепций.

С точки зрения существенно необходимого труда многие глубоко укоренившиеся политические концепции и опирающиеся на них «политические науки» дополняются и изменяются. Необходимо расширить концепцию «трудящегося». Концепция экономических классов дополняется реальностью психологической структуры, и тем самым существенно снижается социальное значение экономических классов.

Принципиально новые общественные события и открытие реальности естественной рабочей демократии привели к необходимости существенно изменить концепции. Я не питаю иллюзий относительно того, как будут встречены эти изменения. Политические идеологи будут возмущены, но от этого реальность фактов и процессов не изменится. Применение силы также неспособно изменить реальность. Политический процесс может иметь далеко идущие последствия. Можно казнить любое число «истов». Но все это не изменит того факта, что врач или техник, педагог или фермер в Америке, Индии, Германии или в другой стране выполняет существенно необходимую работу. Более того, в повседневной жизни они на практике, в радости и в горе, делают значительно больше для развития жизненных процессов, чем весь Коминтерн сделал, начиная с 1923 года. Роспуск Коминтерна в 1943 году никак не отразился на жизни людей. В то же время совершенно невозможно представить себе, что Китай или Америка могли бы в один прекрасный день запретить всем учителям или врачам участвовать в социальном процессе.

События последних двадцати лет не оставляют сомнений в том, что партийные идеологии, пропагандирующие «устранение классовых различий», «установление национального единства» и т. д., не столько содействуют устранению классовых различий, раздробленности общества и подавления свободы и порядочности, сколько обостряют эти проблемы, вызывая тем самым катастрофические последствия. Поэтому естественнонаучное решение проблемы социальной трагедии природного человека должно начинаться с анализа и изменения тех партийно-идеологических концепций, которые способствуют раздроблению общества.

Рабочая демократия не сводит концепцию «трудящегося» к промышленному рабочему. Во избежание путаницы рабочая демократия называет трудящимся каждого человека, который выполняет существенно необходимую социальную работу. Концепция «рабочего класса», которая политически и идеологически ограничивалась группой промышленных рабочих, оттолкнула промышленных рабочих от педагогов и технических работников и создала атмосферу враждебности среди представителей различных сфер существенно необходимого труда. Действительно, эта идеология привела к подчинению врачей и учителей «революционному пролетариату»; их стали называть «слугами буржуазии». Против такого перевода в низший разряд возражали не только врачи и учителя, но и промышленные рабочие. Это вполне понятно, так как реальные взаимосвязи и сотрудничество между врачом и рабочими в промышленном центре значительно глубже и серьезнее, чем взаимосвязи между промышленными рабочими и теми, кто держит в своих руках политическую власть. Только трудящиеся и переплетения различных сфер существенно необходимого труда способны противодействовать политическому раздроблению, ибо они опираются на естественные процессы и интересы. Ясно, что в тех случаях, когда существенно необходимая группа промышленных рабочих низводит в равной мере необходимую группу врачей, технических работников или учителей до уровня «слуг» и возводит себя до уровня «хозяев», учителя, врачи и технические работники попадают в лапы проповедников расового превосходства, потому что они сами не хотят быть слугами даже «революционного пролетариата». В то же время «революционный пролетариат» попадает в лапы какой-нибудь политической партии (или профсоюза), которая не обременяет их никакой ответственностью и внушает им мысли о том, что они составляют «передовой класс», который, впрочем, не способен взять на себя социальную ответственность и даже доходит до расовой ненависти, как, например, в Америке, где профсоюзы белых рабочих отказываются принять в свои ряды черных рабочих.

Все это проистекает из глубоко укоренившихся партийно-идеологических концепций, под властью которых задыхается сообщество, сформировавшееся на основе труда. Поэтому преодолеть разрыв между различными социальными группами и обеспечить соответствие между ними и структурами существенно необходимого труда можно только на основе новой концепции трудящегося как лица, выполняющего существенно необходимую работу.

Несомненно, приведенная интерпретация концепций не найдет восторженного приема у партийных идеологов. Независимо от формы аппарата власти, отношение к данной интерпретации концепций приведет к спонтанному отделению идеологической мякины от здорового зерна. Здоровое зерно составляют те, кто защищает естественно-трудовое сообщество, основанное на переплетении всех видов существенно необходимого труда. С другой стороны, мякину составят те, для кого партийные идеологии и концепции, препятствующие развитию нашего общества, важнее, чем сообщество всех трудящихся мужчин и женщин. К мякине отойдут и те, кто затевает ссоры под тем или иным предлогом. И тем не менее данная интерпретация политико-идеологических концепций войдет в состав естественных знаний трудовых отношений и таким образом будет способствовать осуществлению стремления устроить общественную жизнь в соответствии с переплетением всех сфер труда.

При обсуждении концепции трудящегося я лишь следовал логике рабоче-демократического мышления. Хотел я того или нет, я неизбежно должен был прийти к вышеизложенным результатам. Это объясняется очень просто. В то время, когда я писал эти страницы, мне понадобилось изготовить несколько указателей и табличек для Оргонона⁵⁶. Поскольку я не был столяром и художником, я не мог изготовить таблички и сделать аккуратные надписи без посторонней помощи. Однако нам были нужны таблички для нашей лаборатории. Поэтому мне пришлось связаться с художником и столяром и на равных обсудить наилучший способ изготовления табличек и нанесения на них надписей. Без их опыта и практических советов я не смог бы справиться с этой задачей. При этом не имели никакого значения такие факторы, как мое мнение о себе как всесторонне образованном ученом и отношение столяра и художника к фашизму и «Новому курсу». Столяр не мог относиться ко мне как к «слуге революционного пролетариата», а художник не считал меня никчемным «интеллигентом». Процесс труда привел нас к необходимости поделиться друг с другом опытом и знаниями. Например, для успешного выполнения задания художнику необходимо было понять наш символ функционального метода исследований. Узнав значение символов, он с энтузиазмом взялся за работу. С другой стороны, от художника и столяра я узнал много о расположении надписей и самих табличках, которые должны были создать точное представление у посторонних лиц о деятельности нашего института.

Этот пример объективно-рационального переплетения различных сфер труда достаточно ясен, чтобы сделать более понятным тот бездонный иррационализм, который определяет формирование общественного мнения и таким образом подавляет естественный процесс труда.

Чем конкретнее я стремился представить себе процесс своего труда во взаимосвязи с другими сферами труда, тем лучше я понимал весь спектр рабоче-демократической мысли. Несомненно, работа пошла замечательно, когда я позволил изготовителю микроскопа и инженеру-электрику дать мне пояснения, а они в свою очередь позволили мне объяснить им особенности применения линзы и электрического прибора в области исследования физики оргона. Без шлифовальщика линз и инженера-электрика я не смог бы и на шаг продвинуться в исследовании оргона. Инженеру-электрику и шлифовальщику линз в свою очередь пришлось потрудиться над нерешенными проблемами теории света и электричества, некоторые аспекты которой, как я полагал, можно было выяснить благодаря открытию оргона.

Я умышленно привел подробное и упрощенное описание очевидного факта переплетения различных сфер труда, поскольку у меня были все основания полагать, что при всей своей простоте этот факт воспринимается трудящимися мужчинами и женщинами как нечто странное и новое. Безусловно, в это трудно поверить, но тем не менее это так. Реальность естественного переплетения и нерасторжимой взаимозависимости всех процессов труда находит ясное и непосредственное отражение в образе мыслей и чувств трудящихся мужчин и женщин. Действительно, благодаря практической работе трудящиеся обладают непосредственным знанием этого переплетения. В то же время им кажется странным, когда им говорят, что общество не могло бы существовать без их труда и они несут ответственность за социальную организацию своего труда. Этот разрыв между существенно необходимой деятельностью и сознанием своей ответственности за эту деятельность возник благодаря политической системе идеологий. Идеологии служат причиной разрыва между практической деятельностью и иррациональной ориентацией трудящегося. Это утверждение, возможно, также покажется странным. И все же каждый может убедиться в его справедливости, если внимательно просмотрит любую газету, изданную в Европе, Азии или в другом месте. В газетах крайне редко можно найти статьи, посвященные основным принципам и сущности процессов любви, труда и познания, их существенной необходимости, переплетению, рациональности, серьезности и т. д. С другой стороны, газеты содержат множество публикаций, посвященных высокой политике, дипломатии, официальным мероприятиям и военным событиям, которые не имеют отношения к реальным процессам жизни. Таким образом, в сознание обычных трудящихся внедряется мысль о ничтожности их существования по сравнению с возвышенными, сложными, «умными» дискуссиями по вопросам «стратегии и тактики». Обычные трудящиеся ощущают свою второсортность, неполноценность, ненужность и случайность в этой жизни. Нетрудно проверить справедливость этого утверждения и для массовой психологии. Я неоднократно проводил такие проверки и неизменно получал одинаковый результат.

1. К нам обратился некий рабочий с хорошей идеей, которая позволяет ему существенно улучшить свой труд. Мы предложили ему написать и опубликовать статью о своем открытии. При этом мы столкнулись со своеобразной реакцией. Создалось впечатление, как будто у рабочего, выполняющего важную и необходимую работу, вдруг возникло желание спрятаться в какую-то скорлупу. «Кто я такой, чтобы писать статью? Моя работа не имеет значения»,— нередко говорят такие рабочие. Это отношение рабочих к своему труду — типичное явление массовой психологии. Я упростил характеристику отношения рабочих к своему труду, но суть передал верно. В правильности этой характеристики может убедиться каждый желающий.

2. Теперь мы обратимся к редактору любой газеты. Мы предложим ему сократить материал по «вопросам политической стратегии и тактики» до двух газетных страниц и оставить первую и вторую страницы газеты для больших статей, посвященных актуальным, практическим вопросам техники, медицины, образования, горного дела, сельского хозяйства, промышленности и т.д. Наше предложение приведет редактора в замешательство и не оставит у него сомнений относительно нашего душевного состояния.

Вышеупомянутые подходы, т. е. подход народник масс и подход создателей общественного мнения, дополняют и определяют друг друга. Общественное мнение, по существу, имеет политический характер и невысоко ценит повседневную жизнь любви, труда и познания. Все это соответствует ощущению социальной незначительности, которое испытывают те, кто любит, трудится и обладает знаниями.

И все же произвести рациональную переоценку общественных условий невозможно до тех пор, пока общественное мнение, а следовательно, и психологическая структура личности будут формироваться на 99 процентов за счет политического иррационализма и лишь на 1 процент за счет основных форм жизнедеятельности общества. Полное изменение этого соотношения на обратное составит минимальное требование, если понадобится лишить политический иррационализм силы и установить саморегуляцию общества. Другими словами, реальный процесс жизни должен найти адекватное отражение в печати и во всех формах общественной жизни; он должен совпадать с этими формами.

При обобщении и исправлении политических концепций мы встречаемся с аргументацией, которую трудно опровергнуть. Эта аргументация сводится к следующему. Политические идеологии нельзя игнорировать, так как рабочие, фермеры, технические специалисты и другие работники определяют динамику развития общества не только через свой существенно необходимый труд, по и через свои политические идеологии! Крестьянская война в средние века была политическим восстанием, которое кардинально изменило общество. Коммунистическая партия преобразила лицо России. Утверждают, что невозможно запретить или предотвратить «политизацию» и формирование политических идеологий. Идеологии, подобно любви, труду и познанию, также составляют человеческие потребности и оказывают воздействие на общество. На эту аргументацию следует возразит следующим образом.

1. В сферу рабоче-демократической мысли не входят задачи запрещения или подавления чего бы то ни было. Она направлена исключительно на выполнение биологических функций любви, труда и познания. В случае поддержки со стороны какой-либо политической идеологии естественная рабочая демократия получает лишь дополнительный стимул к развитию. Но если политическая идеология выдвигает иррациональные претензии и таким образом препятствует развитию рабочей демократии, тогда рабочая демократия будет действовать так, как действовал бы лесозаготовитель, подвергшийся в процессе заготовки леса нападению со стороны ядовитой змеи. Для беспрепятственного продолжения своей работы он убьет змею. Он не откажется от лесозаготовки только потому, что в лесах водятся ядовитые змеи.

2. Политические идеологии действительно представляют собой реальности, которые оказывают реальное воздействие на общество, и поэтому от них невозможно просто отказаться или отговориться. С точки зрения рабочей демократии эти реальности играют роковую роль в трагедии природного человека. Тот факт, что политические идеологии составляют ощутимые реальности, еще не доказывает их существенной необходимости. Бубонная чума была весьма ощутимой социальной реальностью, но никто не считал ее существенно необходимой. Поселение людей в девственном лесу имеет жизненно важное значение и составляет реальное, социальное явление. Но наводнение также относится к явлениям подобного рода. Кто поставит знак равенства между разрушительной силой наводнения и деятельностью поселения людей лишь потому, что оба они имеют социальные последствия? Тем не менее наша неспособность установить различие между трудом и политикой, между реальностью и иллюзией, а также наше ошибочное понимание политики как рациональной деятельности человека, сопоставимой с севом и строительством зданий, привели к тому, что какой-то художник-неудачник вверг весь мир в бездну страданий. Я неоднократно подчеркивал, что основная задача этой книги, которая в конечном счете была написала отнюдь не для забавы, заключается в том, чтобы показать катастрофические заблуждения человеческой мысли и исключить иррационализм из политики. Существенную роль в трагедии нашего общества играет тот факт, что фермеры, промышленные рабочие, врачи и другие трудящиеся оказывают влияние на общественную жизнь не столько посредством своей общественной деятельности, сколько посредством своих политических идеологий. Ибо политическая деятельность препятствует реальной, профессиональной деятельности, раскалывает лиц каждой профессии на враждебные идеологические группы, сеет рознь в среде промышленных рабочих, ограничивает деятельность врачей и причиняет вред больным. Короче говоря, политическая деятельность препятствует достижению тех целей, за которые она якобы сражается: мир, труд, безопасность, международное сотрудничество, свобода слова, свобода вероисповедания и т. д.

3. Действительно, политические партии иногда изменяют облик общества. Однако с точки зрения рабочей демократии такие изменения носят принудительный характер. Вначале, когда Карл Маркс приступил к критическому анализу политической экономии, он не был ни политиком, ни членом какой-либо партии. Он был ученым, экономистом и социологом. Благодаря распространению «эмоциональной чумы» в среде народных масс он остался непонятым. «Эмоциональная чума» привела его к нищете и побудила основать пресловутый «Коммунистический союз», который был вскоре им самим распущен. Под воздействием «эмоциональной чумы» научный марксизм превратился в марксизм политических партий, который утратил всякую связь с научным марксизмом и в значительной мере несет ответственность за возникновение фашизма. Об этом убедительно свидетельствует сам Маркс, воскликнувший, что он «не был марксистом». Он никогда бы не основал политическую организацию, если бы вместо иррационализма в мышлении народных масс преобладал рационализм. Действительно, политическая структура нередко становится необходимой, но эта принудительная мера вызвана лишь человеческим иррационализмом. Если бы труд и социализм идеологии соответствовали друг другу и если бы потребности, их удовлетворение и средства их удовлетворения соответствовали психологической структуре личности, тогда не существовало бы никакой политики, так как она была бы просто не нужна. Если у человека нет дома, он вынужден жить в полом стволе дерева. Полый ствол дерева бывает хорошим и плохим, но тем не менее это не дом. Хороший дом остается целью даже в том случае, если человек вынужден жить какое-то время в полом стволе дерева. Упразднение политики и государства, которое служит источником возникновения политики, составляет ту цель, о которой забыли основатели социализма. Я знаю, что неловко напоминать о таких вещах. Слишком много размышлений, порядочности, знаний и самокритики понадобится для того, чтобы врач увидел основную цель своей деятельности в профилактике заболеваний, лечение которых доставляет ему средства к существованию. Мы будем считать рационально-объективными социологами тех политиков, которые помогают обществу разоблачить иррациональные мотивации существования политики и ее «необходимости» настолько, что любая форма политики становится ненужной.

Критическое отношение к политике характерно не только для рабочей демократии. Так, например, в Америке получили широкое распространение ненависть к честолюбивой борьбе за политическую власть и понимание ее социальной опасности. Кроме того, мы узнали, что в Советском Союзе технократы берут верх над политиками. Даже осуществление политиками казни ведущих российских политических деятелей, может быть, имеет скрытый от нас социальный смысл, несмотря на то, что мы привыкли рассматривать такие казни как проявление политического иррационализма и садизма. Политика европейских диктаторов не встречала существенного противодействия на протяжении целого десятилетия. Для понимания сущности политики достаточно поразмыслить хотя бы над тем, что какой-то Гитлер заставил весь мир затаить дыхание на много лет. Тот факт, что Гитлер был политическим гением, убедительно разоблачает сущность политики. При Гитлере политика достигла высшей стадии своего развития. Мы знаем, какие плоды она принесла и как весь мир отнесся к ним. XX век с его невиданными общественными потрясениями, как я полагаю, знаменует начало новой, свободной от политики эпохи общественного развития. Разумеется, мы не можем предугадать, какую роль в искоренении «эмоционально-политической чумы» будут играть сама политика и сознательно организованные процессы любви, труда и познания.