Geum.ru

Китайские мигранты на дальнем востоке россии (1858-1938 гг.)

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Документы и материалы статистического характера
Материалы периодической печати.
Мемуары и документы личного происхождения.
Во второй главе диссертации «Китайское население на Дальнем Востоке Российской Империи (1858-1917 гг.)
В третьей главе диссертации «Китайские мигранты на российском Дальнем Востоке в годы революционных преобразований и гражданской
В четвертой главе диссертации «Реализация советской национальной политики в отношении китайского населения на Дальнем Востоке СС
В пятой главе диссертации «Участие китайских мигрантов в социалистическом строительстве на советском Дальнем Востоке (1923-1938
В заключении
По теме диссертации опубликованы следующие работы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7
ГАЧО Ф.П-71 («Сретенский окружной комитет ВКП(б)») и Ф.П-75 («Читинский окружной комитет ВКП(б)» и фонде ГААО Ф.П-1319 («Первичная организация китайской секции Амурского окружного совета профсоюзов»). Важной особенностью выявленных материалов является наличие четкого деления китайского населения на различные группировки, основанные на традициях землячества, между которыми было как сотрудничество, так и противостояние.

Особый интерес представляют документы ГАПК - фонды «Первичная организация ВКП(б) Китайско-Ленинской совпартшколы» (Ф.П-432) и «Дальневосточная краевая Китайская Ленинская школа повышенного типа» (Ф.П-1190), в которых содержатся сведения о составе преподавателей и деятельности школы для китайского населения на Дальнем Востоке. Материалы данных фондов позволили автору осветить основные направления образовательного процесса китайской ленинской школы: охарактеризовать содержание учебных планов, программ, структуру обучения, количественный состав учащихся.

^ Документы и материалы статистического характера – справочники, ежегодники, отчеты, обзоры, в которых содержатся сведения о количественном и качественном составе китайского населения на российском Дальнем Востоке в различные исторические периоды.

Статистические данные о количестве китайских мигрантов на Дальнем Востоке Российской Империи содержатся в ежегодных отчетах военных губернаторов Приморской и Амурской областей и приложениях к ним – обзорах1. Частично отчеты опубликованы, но значительная часть их находится в фондах РГИА ДВ «Канцелярия Приамурского генерал-губернатора» (Ф.702) и «Канцелярия военного губернатора Амурской области» (Ф.704). Массив статистических данных о численности китайских мигрантов содержится в материалах Первой Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. (данные по Приморской и Амурской областям). Они позволяют исследовать численность, состав, занятость китайского населения2.

Сведения о количественном и качественном составе китайского населения на советском Дальнем Востоке содержатся в отчетах Дальревкома и справочниках о состоянии народного хозяйства и промышленности Дальневосточной области (с 1926 г. – Дальневосточного края)3. Эти статистические материалы ценны тем, что дают подробную характеристику занятости китайских мигрантов по губерниям (округам), их численности в динамике в различных отраслях дальневосточного производства. Следует также отметить, что эти отчеты, справочники и обзоры составлялись в подавляющем своем большинстве специалистами в области народного хозяйства, тщательно систематизировавшими материал и глубоко анализировавшими факты. Самостоятельную научную ценность представляют таблицы и приложения к данным документам.

При анализе статистических данных мы обращались к источникам на китайском языке. Немало сведений о численности китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке, об объемах провозимой китайцами контрабанды, о характере китайской торговли содержится в исторических хрониках и региональных обозрениях, написанных авторскими коллективами4.

Однако большая часть материалов статистического характера, позволяющих проследить особенности хозяйственной деятельности китайских мигрантов, их участия в советизации и индустриализации Дальнего Востока, была выявлена в архивных фондах: РГИА ДВ «Далькрайисполком» (Ф.Р-2413), «Амурский окрисполком Совета рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов» (Ф.Р-2638), «Благовещенский райисполком Совета депутатов трудящихся» (Ф.Р-3238); ГАПК «Владивостокский уездный комитет ВКП(б)» (Ф.П-33), «Приморский губернский комитет ВКП(б)» (Ф.П-61), «Владивостокский окружной комитет ВКП(б)» (Ф.П-67); ГАХК «Дальэкосо» (Ф.Р-1151), «Представительство Далькрайисполкома в Москве» (Ф.Р-1228), «Хабаровский краевой комитет госстатистики» (Ф.Р-719); ГАЧО «Забайкальский губернский комитет РКП(б)» (Ф.П-81), «Сретенский окружной комитет ВКП(б)» (Ф.П-71), «Читинский окружной комитет ВКП(б)» (Ф.П-75) и др.

Особый интерес для исследователя представляла работа с документами, освещающими процесс реализации советской национальной политики в отношении китайского населения на советском Дальнем Востоке, деятельность партийного и советского руководства по образованию и просвещению китайских мигрантов. Солидный массив статистических сведений по данной проблеме был выявлен в фондах ГАХК «Далькрайком ВКП(б)» (Ф.П-2), «Приамурский губернский комитет РКП(б)» (Ф.П-335), «Хабаровский окружком ВКП(б)» (Ф.П-341), «Уполномоченный ЦК профсоюзов просвещения на Дальнем Востоке» (Ф.Р-624) и ГАЧО в фондах «Читинский городской комитет КП РСФСР» (Ф.П-1), «Читинский райком КП РСФСР» (Ф.П-10), «Читинский областной комитет ВКП(б)» (Ф.П-135).

Проанализировать специфику кооперативного и профсоюзного движения в среде китайских мигрантов позволили справочные материалы, хранящиеся в фондах РГИА ДВ «Исполнительный комитет Приморского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов» (Ф.Р-25), «Исполнительный комитет Приморского краевого совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов» (Ф.Р-26), ГАХК «Хабаровский краевой совет промкооперации» (Ф.Р-688), ГАЧО «Читинский городской совет профсоюзов» (Ф.Р-590), «Читинский окружной совет профсоюзов» (Ф.Р-1491), «Далькрайсовнархоз» (Ф.Р-791). Ценные материалы по данному вопросу (книги учета посева культур и урожайности, а также бухгалтерские книги китайских огородных хозяйств – на китайском языке) содержатся в фонде ГАЧО «Китайский комитет профсоюза сельскохозяйственных и лесных рабочих и огородников в г. Чите» (Ф.Р-1164).

^ Материалы периодической печати. В дальневосточной прессе исследуемого периода – газетах «Амурская правда» (Благовещенск), «Дальневосточная Республика» (Верхнеудинск; Чита), «Забайкальский рабочий» (Чита), «Красное знамя» (Владивосток), «Тихоокеанская звезда» (Хабаровск), «Гунбао» (Харбин) и др. уделялось внимание вопросам правового положения китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке во время конфликтов и напряженности в российско-китайских отношениях, контрабандного провоза товаров и макосения, хозяйственной деятельности китайских подданных и т.д. На страницах прессы освещается мнение общественности дальневосточного края по вопросам китайского присутствия в регионе. Ценные сведения по вопросам реализации политики российских властных органов в отношении китайского населения на Дальнем Востоке России и принципов советской национальной политики содержатся в местных журналах: «Наш путь», «Дальневосточный партработник», «Дальневосточное хозяйство», «Экономическая жизнь Амура», «Экономическая жизнь Дальнего Востока» и др.

^ Мемуары и документы личного происхождения. В работе были использованы воспоминания политических деятелей, дипломатов, эмигрантов, участников партизанского движения, позволяющие глубже понять подоплеку тех или иных событий исследуемого периода, замыслы и стремления советских руководителей, руководителей белого движения1. Мемуарная литература является ценным источником, несмотря на значительный субъективизм.

В целом использование данного комплекса источников позволило достаточно полно осветить исследуемую проблему, сопоставить исторические факты для выявления общих тенденций исторического процесса жизни и деятельности китайского населения на Дальнем Востоке России в исследуемый период.

^ Во второй главе диссертации «Китайское население на Дальнем Востоке Российской Империи (1858-1917 гг.)» анализируются социально-экономические и политические условия в Китае и России и причины выхода китайских мигрантов на российский Дальний Восток, дается характеристика хозяйственной деятельности и состава китайского населения, рассматриваются правовые нормы жизни и деятельности китайских мигрантов на Дальнем Востоке России и особенности взаимодействия с русским населением.

После подписания Айгуньского и Пекинского договоров в сер. XIX в. началось активное заселение территорий юга российского Дальнего Востока переселенцами из западных регионов России, а Маньчжурии – выходцами из центральных и южных провинций Китая. Происходит сельскохозяйственное, промышленное и транспортное освоение приграничных территорий обеих стран. Так, численность населения Хэйлунцзянской провинции с 1887 по 1895 гг. увеличилась с 408 тыс. до 1,5 млн. чел.2. С нач. 1880-х гг. происходит активное освоение и заселение дальневосточных территорий России. Если за 1858-1882 гг. в Приамурский край прибыло около 12 тыс. крестьян, то за 1883-1900 гг. – 83,5 тыс. (в 7 раз больше)3. В силу особенностей своего геополитического положения – слабой заселенности, богатейших природных ресурсов, протяженности границ и их слабой охраняемости, соседства с Китаем российский Дальний Восток стал притягателен для китайских мигрантов. Исходя из рода занятий и степени оседлости, китайских мигрантов можно классифицировать по следующим группам: 1) «зазейские маньчжуры»; 2) торговцы; 3) кустари и ремесленники; 4) рабочие (в т.ч. приисковые); 5) земледельцы; 6) промысловики, контрабандисты, хунхузы.

Массовое расселение китайцев на российском Дальнем Востоке, поощряемое цинским правительством, а затем правительством Китайской Республики, вызывало у русской администрации и общественности опасения о возможной «желтой» опасности. К 1912 г. на российском Дальнем Востоке постоянно находилось около 200 тыс. китайцев, в т.ч. во Владивостоке – 70 тыс. чел., в Уссурийске – 10 тыс. чел., в Хабаровске – 10 тыс. чел., в Благовещенске – 20 тыс. чел., в Николаевске-на-Амуре – 3 тыс. чел.; в Чите, Нерчинске и на строительстве Транссиба – от 70 до 90 тыс. чел.1. Накануне Февраля 1917 г. в России находилось примерно 500 тыс. китайцев2.

Китайские мигранты внесли определенный вклад в хозяйственное освоение российского Дальнего Востока. Китайцы-арендаторы земель в Приамурье и Приморье способствовали дальнейшей земледельческой колонизации региона, крупные и мелкие торговцы снабжали Дальний Восток необходимыми товарами. С помощью дешевого труда китайских рабочих велось строительство городов, дорог, разработка приисков в дальневосточном крае. Потребность в китайской рабочей силе на российском Дальнем Востоке сохранялась. В годы Первой мировой войны эта потребность возрастает.

Интересы китайских мигрантов на Дальнем Востоке России защищали китайские консульства. В 1897 г. во Владивостоке был учрежден пост коммерческого агента, им был назначен чиновник 3-го класса Ли Цзяао. 1 мая 1909 г. китайский коммерческий агент во Владивостоке Гуй Фань (в 1906 г. он сменил на этом посту Ли Цзяао) был признан китайским генеральным консулом во Владивостоке3.

Русская администрация вплотную столкнулась с проблемой регистрации и учета китайцев, приезжающих на Дальний Восток на заработки. Китайские отходники прибывали организованно (по набору через русские представительства в Китае) и самостоятельно, в стихийном порядке. При переходе границы каждый китайский подданный был обязан предъявить паспорт, выданный ему своим правительством, а по истечении месяца необходимо было получить русский билет (т. е. вид на жительство, стоимость его к началу XX в. составляла 5 руб.). Китайцы, не имевшие национальных паспортов или русских билетов, высылались за границу. Этими правилами, задуманными как временные, неоднократно продлевавшимися и дополнявшимися, местная русская администрация продолжала руководствоваться в отношениях с китайскими подданными вплоть до начала Первой мировой войны, т.к. общий иммиграционный закон так и не был принят.

Важным звеном в механизме взаимодействия русской администрации с китайскими мигрантами являлся институт пограничных комиссаров. Перед пограничными комиссарами стояли задачи охраны границы от проникновения уголовных элементов, выдачи русским и китайским подданным билетов на право проживания в России, разрешения споров между пограничными жителями.

Для китайских подданных билет на жительство в России стоил 5 руб. (4 руб. 25 коп. стоимость билета плюс налог в 75 коп.). Китайцы в возрасте от 10 до 15-ти лет за билет платили 2 руб. (1 руб. 25 коп. стоимость билета плюс налог 75 коп.). Билет необходимо было выбирать каждый год и не позднее чем в течение 3-х дней после прибытия в Россию, за невыборку билета назначался штраф в 5 руб.4. Установление контроля за регистрацией китайцев осложнялось тем, что российско-китайская граница фактически оставалась открытой. Русскими и китайскими чиновниками не было подписано никаких совместных документов о порядке перехода границы.

Правовое положение и правила въезда китайских подданных не были окончательно урегулированы, не был сформирован механизм контроля в отношении китайского населения в крае. Ситуация усугублялась невозможностью точного учета китайских мигрантов, что было связано с недостатками в статистической работе, мобильностью китайцев, их нелегальным проникновением на российскую территорию, спецификой китайских имен и фамилий. Наблюдались колебания русской местной администрации от создания либеральных условий в отношении китайских мигрантов до мероприятий по ограничению их влияния в регионе.

Китайскому населению на российском Дальнем Востоке были присущи некоторые специфические особенности: закрытость, иерархичность, приверженность традициям, тесные связи с родиной, половой дисбаланс и т.п. Несмотря на цивилизационные различия, на бытовом уровне происходило взаимодействие русского и китайского населения, что можно характеризовать как проявление «народной дипломатии». Русское население знакомилось с бытом и традициями китайцев, особенностями китайской культуры и ментальности. В силу цивилизационных особенностей, китайцы не стремились ассимилироваться в российском обществе, однако активно участвовали в социально-экономических процессах на территории Дальнего Востока России.

^ В третьей главе диссертации «Китайские мигранты на российском Дальнем Востоке в годы революционных преобразований и гражданской войны (1917-1922 гг.)» рассматривается правовое положение и хозяйственная деятельность китайских мигрантов в годы смены властных режимов на российском Дальнем Востоке, освещается участие китайцев в гражданской войне на территории Дальнего Востока России.

Китайских мигрантов, к Октябрю 1917 г. находившихся на советской территории, советское руководство, ориентировавшееся на осуществление мировой социалистической революции, предполагало использовать как участников грядущих классовых битв. В соответствии с принципами советской национальной политики, они имели равные с гражданами советского государства права. Учет конкретных интересов китайских подданных на территории Советской России и защита их прав рассматривались как этап в процессе приобщения китайских мигрантов к революционным преобразованиям в России и дальнейшего интернационалистического воспитания.

Проблемами китайских рабочих-мигрантов занимался созданный в апреле 1917 г. в Петрограде Союз китайских граждан в России. Под руководством Союза, который объединил более 60 тыс. китайских трудящихся, организовывались кассы взаимопомощи, создавались школы политграмоты, читались лекции, создавались коммунистические ячейки. 25 июня 1920 г. было создано Центральное организационное бюро (ЦОБ) китайских коммунистов в России, которое проводило агитационную и пропагандистскую работу среди живших в России китайских рабочих. Около 1600 китайцев прошли курс обучения в Университете трудящихся Китая (Коммунистическом университете трудящихся-китайцев), около 500 чел. – в Коммунистическом университете трудящихся Востока. Также для китайских революционеров был открыт прием в Военную академию им. М.В. Фрунзе, Военно-политическую академию им. Н.Г. Толмачева, Высшую артиллерийскую школу, Летную военно-теоретическую школу, Международную ленинскую школу, Центральную комсомольскую школу1.

В годы революционных преобразований продолжалась хозяйственная деятельность китайских мигрантов на территории российского Дальнего Востока. Сменявшие друг друга властные органы имели свои подходы в регулировании отношений с китайским населением. В Амурской трудовой социалистической республике китайские мигранты были уравнены в правах с русским населением. В апреле 1918 г. IV съезд Советов Дальнего Востока принял постановление о создании китайским рабочим одинаковых с русскими рабочими условий труда. В правах с русскими на пользование землей уравнивались крестьяне всех национальностей, в т.ч. и китайские. Китайским огородникам предоставлялись земельные наделы.

Небольшевистские правительства, в силу кратковременности своего пребывания у власти, предпринимали точечные меры по регулированию правового положения и хозяйственной деятельности китайских мигрантов. В ночь с 18 на 19 ноября 1918 г. «Верховным правителем России» был провозглашен адмирал А.В. Колчак. Было создано Омское правительство. К сер. 1919 г. Омским правительством было отменено большинство ограничений в сфере промышленности и торговли. В 1919 г. из зарегистрированных в Благовещенске 1064 торговых предприятий 476 принадлежало русским, 528 – китайским подданным. В руках китайцев практически находилась торговля мануфактурой (им принадлежало 45 предприятий из 56), фруктами (19 предприятий из 19), овощами (2 из 2), бакалеей (63 из 76), одеждой, обувью и т. п.2.

Попытка выработать четкую позицию в национальном вопросе по отношению к китайским мигрантам была предпринята в Дальневосточной Республике. Национальная политика в ДВР строилась, с учетом региональных особенностей, в соответствии с принципами советской национальной политики. В решении национального вопроса в ДВР руководящая роль принадлежала Дальневосточной организации РКП(б), действовавшей в соответствии с указаниями советского руководства. Исходя из большевистской программы по национальному строительству, было конституционно закреплено право на культурно-национальную автономию для всех нацменьшинств на территории республики (в эту общность включали и китайских мигрантов). Хотя разрабатывавшийся закон об автономии так и не был принят, китайскому населению фактически было предоставлено право на культурно-национальную автономию.

В период ДВР система китайского населения обогатилась множеством новых элементов – активно создавались коммунистические секции, ячейки, отделения Союза китайских рабочих. Их деятельность способствовала объединению китайских трудящихся и в целом укрепляла устойчивость системы китайского населения. Возникло новое звено во взаимоотношениях русского и китайского населения – китайские мигранты воспринимали революционный и организаторский опыт России.

На территории ДВР при многоукладности экономики и свободе предпринимательства и торговли продолжали вести дела китайские торговцы и функционировали частные китайские предприятия. В 1922 г. в Чите из 1153 предприятий розничной торговли 510 принадлежали гражданам Китайской Республики, в Амурской области 391 предприятие принадлежало русским, 510 – китайцам. В Хабаровске почти 80% всех предприятий принадлежали китайцам1. Во всех крупных городах Дальнего Востока продолжали существовать китайские коммерческие общества, руководство которыми осуществляли китайские консульства на территории ДВР.

В 1917-1922 гг. исследуемая система пополняется новыми взаимосвязями и переменными – в гражданской войне на территории России участвуют китайские мигранты. Значительная часть китайских трудящихся приветствовала Октябрьскую революцию и приняла активное участие в гражданской войне. Китайские трудящиеся сражались в составе красногвардейских формирований Гродековского, Уссурийского, Даурского и др. фронтов, участвовали в ликвидации «читинской пробки», освобождении Приморья. Только в Амурской области китайцев в партизанских отрядах насчитывалось более 10 тыс. чел.2. Количество китайцев в Красной Армии в годы гражданской войны и в российской, и в китайской историографии оценивается в 30-40 тыс. чел.3.

Вступление в вооруженные формирования для большинства китайских мигрантов являлось способом существования в сложнейших социально-политических условиях, определенная часть восприняла революционные идеи. Участие китайцев в гражданской войне на территории России было обусловлено принадлежностью их к определенному социальному слою, невозможностью найти работу на фоне сложного положения в российской экономике, развитыми традициями землячества в среде китайского населения. Китайские мигранты, участвуя в революционных преобразованиях на территории России, явились актором в процессе взаимодействия населения двух геополитических соседствующих стран – России и Китая.

^ В четвертой главе диссертации «Реализация советской национальной политики в отношении китайского населения на Дальнем Востоке СССР (1923-1938 гг.)» анализируется механизм воплощения в жизнь принципов национальной политики в отношении китайских мигрантов на советском Дальнем Востоке, раскрываются различные аспекты национальной политики – организация культурно-просветительной работы среди китайских трудящихся, реформирование системы образования китайских рабочих, развертывание кооперативного, профсоюзного и стахановского движения среди китайских мигрантов, функционирование советского китайского театра.

В русле проводимой советским государством национальной политики китайским мигрантам уделялось особое и постоянное внимание со стороны региональных структур власти. Советскими властными органами были созданы условия, обеспечивающие сохранение китайского населения на советском Дальнем Востоке как национального меньшинства, его воспроизводство через систему минимальных гарантий прав национальных меньшинств (через систему образования), национальное самовыражение (газеты, театры, прочие культурные мероприятия и институты). Прослойкой общества, которой предоставлялось правовое равенство в русле проводимой в советском государстве национальной политики, были избраны китайские трудящиеся – рабочие и служащие госпредприятий, кустари, ремесленники, огородники. Повсеместно создавались окружные совещания по делам нацменьшинств. Было провозглашено равенство прав китаянок на советском Дальнем Востоке; в их среде была также развернута просветительная работа.

Для китайских рабочих выделялись места на курортах и в домах отдыха края. Китайские мигранты пользовались избирательным правом. Так, в перевыборах сельсоветов в ДВК в 1926/27 г. участвовало 46,8% китайского населения, в 1928/29 г. – 52,4%1.

21 июля 1930 г. ВЦИК и СНК приняли постановление «О практическом проведении национальной политики в Дальневосточном крае в отношении китайцев и корейцев». На местах учреждались должности уполномоченных, группы содействия, перед которыми стояли задачи изучать экономическое и правовое положение корейского и китайского населения и наблюдать за проведением в жизнь национальной политики региональными органами советской власти.

Неотъемлемой составляющей советской национальной политики в 1920-1930-е гг. стало развертывание культурно-просветительной и партийной работы среди китайских мигрантов на Дальнем Востоке СССР, что, по замыслу советского руководства, должно было способствовать интернационализации китайского населения и подготовке его, в перспективе, к участию в революционном движении в Азии. Поэтому разработке и осуществлению форм и методов культпросветработы среди китайских трудящихся уделялось пристальное внимание со стороны региональных органов различных уровней. Были достигнуты определенные результаты – в крае развернута сеть пунктов по ликвидации неграмотности среди китайских трудящихся, в крупных населенных пунктах открыты клубы, ставшие фактически центрами культурно-просветительной работы, регулярно организовывались партийно-просветительные курсы для китайских рабочих. В конце 1920-1930-х гг. на Дальнем Востоке функционировали 6 клубов для восточников, с общим количеством членов 1945 чел., преимущественно, китайских рабочих2. Всего в 1924-1929 гг. в Приморской губернии в ликбезах было обучено около 2 тыс. китайских мигрантов3. Издание газет на китайском языке (на советском Дальнем Востоке для китайских мигрантов издавались газеты «Рабочий путь», «За новый алфавит», «Восточный рабочий», «Китайский рабочий», «Горняк», «Портовик» и др.) способствовало распространению революционных идей среди китайских трудящихся. Значительную роль в деле ликвидации неграмотности среди китайских мигрантов на территории СССР сыграло создание нового латинизированного алфавита: перевод китайской письменности на латинскую основу позволил китайским трудящимся более быстро овладевать знаниями и ориентироваться в современной им политической ситуации, что открывало новые возможности для дальнейшей работы и учебы.

Китайские рабочие должны были стать активными участниками социалистического строительства в СССР, а в дальнейшем – участниками революции в Китае и в мире, поэтому их политическое просвещение и обучение являлось важным аспектом общей системы образования советского государства. В целом, в этой области были достигнуты определенные успехи – для детей открывались китайские школы, для взрослых – рабфаки, отделения при высших учебных заведениях. К 1927/28 уч. г. в ДВК уже насчитывалось 4 государственных китайских школы 1-й ступени с общим количеством учеников 127 чел.1. Проводилась и внешкольная работа с китайскими детьми – в форме китайских детских площадок и китайских пионерских отрядов. По состоянию на 1 января 1932 г. во всех учебных заведениях края обучалось всего 809 китайцев и 3828 детей китайских мигрантов2. Уникальным опытом явилось функционирование Дальневосточной краевой высшей китайской ленинской школы, образованной 1 марта 1933 г. В 1936/37 уч. г. в школе числилось 281 чел. курсантов, при школе функционировала первичная комсомольская организация, в которой состоял 41 комсомолец, из них 36 китайцев и 5 корейцев 3. Предоставление возможностей для обучения на специально созданных для китайцев рабфаках и отделениях при вузах стало одним из путей получения китайскими мигрантами ранее не доступного среднего и высшего образования, что обогатило структуру исследуемой системы и способствовало выходу ее на качественно новый уровень. В среде китайского населения готовились кадры руководителей, организаторов, партработников. Получив образование на российской территории, многие китайцы стали в дальнейшем активными участниками революции в Китае.

Китайские трудящиеся активно вовлекались в профсоюзы и кооперативы. Несмотря на сложности и недостатки в процессе кооперирования и объединения в профсоюзы китайских мигрантов, работа в этой области привела к определенным результатам. К концу 1927 г. организованных китайских рабочих насчитывалось 12 932 чел., или 80% от числа всех учтенных в промышленности китайских рабочих ДВК4. Среди китайских рабочих была распространена система коллективных договоров, их работа строилась на основе трудового законодательства СССР, рабочие вовлекались в соцсоревнование и ударничество, участвовали в мероприятиях по линии профсоюзов. Китайские рабочие стали создавать производственные бригады, что было иной формой организации труда, нежели артели.

Уникальным и, вместе с тем, закономерным явлением в общем процессе развития дальневосточной региональной культуры стало создание и достаточно длительное функционирование китайских театров на советском Дальнем Востоке. Наиболее плодотворной была деятельность китайского театра во Владивостоке. 19 марта 1931 г. при Владивостокском китайском театре был создан единственный в СССР китайский театр рабочей молодежи (ТРАМ). В августе 1932 г. на первой Всесоюзной олимпиаде самодеятельного искусства китайский ТРАМ стал одним из первых и получил от газеты «Советское искусство» Красное знамя «за большевистскую идейность и мастерство». Особым постановлением президиума ВЦСПС ТРАМ был премирован поездкой по СССР. Таким образом, задача объединения и приобщения китайцев к революционным идеалам решалась своеобразными методами – через культурную составляющую жизни китайцев на российской территории. Творческая деятельность китайских театров стала неотъемлемой частью исторического процесса добрососедского сосуществования российской и китайской наций.

^ В пятой главе диссертации «Участие китайских мигрантов в социалистическом строительстве на советском Дальнем Востоке (1923-1938 гг.)» дается характеристика хозяйственной деятельности китайского населения на советском Дальнем Востоке в восстановительный период, освещается участие китайских мигрантов в индустриализации и коллективизации, прослеживаются изменения в количественном и качественном составе китайского населения, анализируются аспекты репрессивной политики в 1934-1938 гг. в отношении китайских мигрантов.

Важным составляющим компонентом дальневосточного региона и его самостоятельной многоуровневой системой в 1923-1938 гг. являлось китайское население. В восстановительный период на Дальнем Востоке, в условиях осуществления НЭПа, китайское население активно участвовало в социально-экономической жизни региона. Органами региональной власти осуществлялось правовое регулирование хозяйственной деятельности китайских мигрантов. Проблемы хозяйственного развития региона обусловили широкое вовлечение в эти процессы китайских предпринимателей. Китайские трудящиеся занимались ремесленным производством и кустарничеством, восполняя неразвитость местной инфраструктуры. При функционировании государственных и частных предприятий сохранялась потребность в китайской рабочей силе. В 1926 г. в ДВК насчитывалось 72 005 чел. китайского населения (3,8% от общего количества населения в крае и 41,3% от общего количества иностранцев в ДВК)1 – 68 025 мужчин и 3980 женщин. В крупных городах края всего проживало 42 203 чел. китайцев: 24 480 чел. во Владивостоке, 5615 чел. в Хабаровске, 4878 чел. в Никольске-Уссурийском, 3895 чел. в Благовещенске, 3340 чел. в Чите2. Из 72 тыс. китайцев 3815 чел. являлись гражданами СССР, 68 190 чел. – китайскими подданными3.

В период советизации на Дальнем Востоке повышается степень централизации управления и усиливается роль государственного сектора в дальневосточной экономике. Ограничительные меры, направленные на свертывание частнопредпринимательского элемента, такие как усиление налогового пресса, реквизиции товаров, конфискации предприятий вели к значительному уменьшению доходов китайских торговцев на территории советского Дальнего Востока. Одновременно шаг за шагом усиливалась охрана границ.

Несмотря на ограничительные меры, предпринятые по отношению к частному бизнесу, специфика дальневосточного региона обуславливает дальнейшее экономическое присутствие в регионе китайских торговцев. В 1926 г. китайских предпринимателей насчитывалось 96% (8109 чел.) от общего числа всех торговцев-восточников ДВК1. В 1926/27 г. в ДВК функционировало 5148 китайских предприятий с оборотом 54 129 тыс. руб. Из них 1137 заведений торговали продуктами, напитками и табачными изделиями, 197 – тканями и галантереей, 2498 вели универсальную и смешанную торговлю2. Влияние китайского торгового капитала опиралось на поставки с торговых баз китайских промышленных рынков и налаженные связи с партнерами в Маньчжурии.

Конец 1920-х – начало 1930-х гг. стали временем серьезных трансформаций в среде китайского населения на советском Дальнем Востоке. Свертывание НЭПа и вытеснение частнокапиталистического сектора из дальневосточной экономики повлекло за собой значительные ограничения для китайского бизнеса. С помощью налогового пресса, насильственного распространения облигаций государственного займа, реквизиций товара и конфискаций предприятий советские властные органы вытесняли китайских предпринимателей из региона. Непосредственное, самое серьезное влияние на дальнейшее развитие межрегиональных связей России и Китая и связей на уровне приграничного населения двух стран оказало обострение советско-китайских отношений на межгосударственном уровне в конце 1920-х гг. Количественный и качественный состав китайского населения во время конфликта на КВЖД 1929 г. подвергается необратимой трансформации, углубившейся со свертыванием НЭПа на советском Дальнем Востоке. Удельный вес китайских рабочих на предприятиях края понизился с 17% в 1929/30 г. до 2,2% в 1930/31 г.3. Прекращают свою деятельность на советском Дальнем Востоке китайские общества. Китайское население на Дальнем Востоке СССР сохраняется, однако лишается одной из своих составляющих – китайских предпринимателей.

Оккупация Японией Маньчжурии в нач. 1930-х гг. становится новым стимулом для китайской миграции на советский Дальний Восток, а сохранявшаяся государственная задача дальнейшего освоения дальневосточного края обеспечивает необходимость привлечения китайской рабочей силы. Для советских властных органов в условиях обострения международной ситуации в дальневосточном регионе сохраняется приоритет целей форсированной социалистической модернизации. Согласно официальным данным, в 1932 г. в ДВК находилось 57 711 китайских мигрантов4, в том числе во Владивостоке насчитывалось до 15 тыс. китайских рабочих5.

Продолжается межцивилизационное взаимодействие русского и китайского населения, с началом коллективизации вобравшее в себя еще одну переменную – китайские и «смешанные» (с китайскими и русскими хозяйствами) колхозы. В 1932 г. в крае насчитывалось 16 китайских и «смешанных» колхозов, среди них непосредственно китайских – 13 с общим количеством 675 хозяйств и 2287 едоков6. Признавая выработанные годами китайские приемы обработки земли, за китайскими колхозами была негласно закреплена прерогатива выращивания овощей. Были предприняты меры стимулирования китайцев к разведению традиционных восточных культур. В коллективных хозяйствах правовое положение китайских колхозников коррелируется с правовым положением русского населения. Хозяйственная деятельность китайских огородников отныне осуществлялась в рамках модели крупного товарного производства в форме колхозов и совхозов.

Дальнейшее обострение международной обстановки окончательно вынуждает советское руководство выбрать приоритетным направлением обеспечение безопасности региона. В середине 1930-х гг. система китайского населения на советском Дальнем Востоке подвергается воздействию масштабных внешних факторов и, войдя в неравновесное состояние, прекращает свое существование. Составляющие и переменные системы более не функционируют, разрываются связи между элементами. Китайские мигранты на Дальнем Востоке были подвергнуты массовым репрессиям. Китайцы арестовывались, приговаривались к лишению свободы и высшей мере наказания, высылались из пределов СССР. Из Приморья в 1938 г. было депортировано около 10 тыс. китайцев, включая членов семей смешанных браков1. Из Хабаровска китайцы были выселены в Амурскую область (Мазановский и Селемджинский районы) и в Кур-Урмийский и Верхне-Буреинский районы Хабаровского края2. Из 43-х русских и китайских преподавателей Дальневосточной ленинской школы в 1938 г. подверглись репрессиям около 20-ти чел., деятельность школы была прекращена3. Депортация китайцев готовилась под лозунгом необходимости защиты Родины, усиления охраны ее рубежей. Из СССР в 1937-1938 гг. было выслано 63 тыс. китайцев4, с территории советского Дальнего Востока – 19 тыс. китайского населения5.

После репрессий 1938 г. численность китайского населения на советском Дальнем Востоке значительно уменьшается – по данным Всесоюзной переписи населения 1939 г., до 5,5 тыс. чел.6. Китайские мигранты в крайней степени были разобщены, их роль в социально-экономических процессах на Дальнем Востоке России значительно уменьшается. Что касается правового положения китайских мигрантов, они более не входят в категорию «национального меньшинства» в советском государстве. Тем не менее, несмотря на значительное сокращение численности китайцев на советском Дальнем Востоке, на российской территории продолжается межцивилизационное взаимодействие народов России и Китая.

^ В заключении диссертации подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы. Проанализировано участие китайские мигрантов в социально-политических и социально-экономических процессах на Дальнем Востоке России в 1858-1938 гг., их правовое положение, хозяйственная деятельность и межцивилизационное взаимодействие с русским населением в период глубоких общественно-политических трансформаций в российском дальневосточном регионе.

В результате проведенного исследования, анализа документов, публикаций, мемуаров и других источников можно сделать следующие выводы:
  1. Исторический процесс формирования китайского населения на Дальнем Востоке России в исследуемый период был обусловлен сложившейся многолетней практикой приграничного сосуществования двух государств – России и Китая. К середине XIX в. активно осуществлялись дипломатические контакты между Россией и Китаем на государственном и региональном уровнях, благодаря развитию российско-китайской торговли шли процессы взаимодействия приграничного населения двух стран.
  2. После юридического оформления и закрепления в составе России Приамурья и Приморья, с подписанием Айгуньского и Пекинского договоров, начинается геополитическое сближение России и Китая в дальневосточном регионе. Заключенные договоры явились не просто дипломатическими документами, зафиксировавшими положение на границе, а актами, устанавливавшими правила взаимодействия жителей приграничных территорий России и Китая в духе дружбы и добрососедства и обеспечившими самые тесные контакты на уровне населения. Одним из основных элементов взаимодействия становятся взаимоотношения с китайскими мигрантами. Благодаря особенностям социально-экономической ситуации в Китае и России и специфике дальневосточного региона, китайское население становится важнейшим элементом системы российско-китайских связей и одновременно самостоятельной сложной системой геополитического пространства российского Дальнего Востока.
  3. Правовое положение китайских подданных на российской территории во второй половине XIX в. отличалось рядом особенностей. Сообразуясь со спецификой правового положения, условно в среде китайских мигрантов можно выделить следующие группы:
    1. «зазейские маньчжуры» – после юридического разграничения между Россией и Китаем до 1900 г. они проживали на российских землях своей общиной, пользуясь правом экстерриториальности, сохраняя подданство цинской империи;
    2. торговцы – их пребывание на российской территории регламентировалось правилами для иностранцев; они имели свои органы самоуправления, тесно контактируя с русским населением;
    3. рабочие, в т.ч. приисковые – имели свою форму самоорганизации: не зная русского языка, объединялись в артели, во главе которых стоял «подрядчик» («старшинка»); жили закрытыми группами, являлись мобильной рабочей силой, формировавшей социально-экономическое пространство приамурских приисков и приграничных российско-китайских территорий (сезонно приходили и уходили, участвовали в контрабанде золота, меняли добытое золото на спирт и т.п.);
    4. кустари и ремесленники – их хозяйственная деятельность способствовала развитию мелкого производства, они широко предоставляли обиходные услуги русскому населению;
    5. земледельцы – в условиях дальневосточного, непривычного для переселенцев из европейской России климата обрабатывали земли на российской территории, взятые в аренду и, несмотря на свою малочисленность, играли заметную роль в снабжении русского населения сельскохозяйственной продукцией (в основном овощами);
    6. промысловики, контрабандисты, хунхузы – вследствие огромной протяженности и слабой охраны дальневосточных границ практически бесконтрольно проникали на российскую территорию; занимаясь нелегальной деятельностью, формировали стихийные миграционные потоки.
      1. В начале XX в. происходят значимые изменения в составе китайского населения – упразднен «зазейский анклав». Китайское население зазейских поселений было выдворено с российской территории, освободившиеся после ухода китайских подданных земли были предоставлены для заселения Амурскому казачьему войску. Обусловленное строительством и вводом в эксплуатацию КВЖД развитие Маньчжурии, в свою очередь, стимулирует увеличение китайских миграционных потоков на российскую территорию. Возрастание количества китайских мигрантов на Дальнем Востоке России приводит к распространению в российском обществе представлений о «желтой опасности». В условиях стремительного освоения «желтым трудом» дальневосточного рынка и ослабления позиций России в дальневосточном регионе после русско-японской войны, были предприняты меры к закреплению дальневосточных территорий за Россией. В 1909 г. был образован Комитет по заселению Дальнего Востока, деятельность которого стимулировала переселенческое движение и крестьянскую колонизацию дальневосточных земель, способствовала строительству Амурской железной дороги, развертыванию Амурской экспедиции по изучению региона, развитию сельского хозяйства, торговли и промышленности в крае. Комитет ужесточает правила проникновения китайских подданных на российскую территорию, вводит ряд серьезных ограничений их деятельности, которые, впрочем, в период Первой мировой войны были в значительной степени сняты.
      2. В период 1917-1922 гг. правовое положение китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке приобретает свои специфические особенности – китайское население участвует в установлении советской власти, став объектом революционного воспитания. В период революционных преобразований изменения в правовом положении китайского населения происходили вместе со сменой региональных властных режимов: большевики провозгласили равенство в правах китайских подданных и русского населения, антибольшевистские правительства сохраняли дореволюционный статус-кво в правовом положении китайского населения. Спецификой отличалась политика ДВР в этом вопросе – китайским мигрантам впервые было предоставлено право культурно-национальной автономии. Продолжавшаяся хозяйственная деятельность китайских мигрантов помогала российскому населению выживать в сложных социально-экономических условиях – китайцы снабжали российский Дальний Восток продуктовыми и промышленными товарами, спиртом и т.д.
      3. Обусловленная объективными причинами, хозяйственная деятельность китайского населения в исследуемый период стала фактором адаптации китайских мигрантов в российском обществе, и вместе с тем актором освоения российским населением дальневосточного региона, важным условием выживаемости в сложных условиях колонизации неосвоенных территорий и проходивших в России трансформационных процессов. Деятельность китайских мигрантов, являясь одновременно субъектом (обуславливала необходимость корректировки курса экономического развития в крае) и объектом (регулировалась, в той или иной степени, сменявшими друг друга властными режимами) внутренней политики российского Дальнего Востока, стала составляющей дальневосточной региональной системы, аспектом развития российско-китайского взаимодействия на межрегиональном и межцивилизационном уровнях.
      4. Включение китайских трудящихся в преобразования на территории России соответствовало коминтерновским установкам о развертывании в дальнейшем в Китае революционного движения с перспективой включения Китая в осуществление мировой революции. Китайские интернационалисты и прошедшие обучение в советских вузах студенты-китайцы должны были стать активными участниками предстоящих общественных трансформаций.
      5. В 1923-1938 гг. китайское население вовлекается в социалистическое строительство на Дальнем Востоке и происходящие трансформационные процессы, формируя новое общество. С присоединением российского Дальнего Востока к РСФСР происходят значимые перемены в правовом положении китайского населения – китайские мигранты были включены в категорию «национальные меньшинства» (с присвоением им соответствующих прав нацменьшинства в советском государстве, что означало абсолютное изменение их социального положения в российском обществе), сохраняя, в то же время, свой правовой статус иностранцев. Таким образом, на протяжении всего исследуемого периода правовое положение китайских мигрантов активно эволюционирует, вызывая колебания системы межцивилизационного взаимодействия и формируя изменения в правовом поле российского общества.
      6. Со свертыванием НЭПа на Дальнем Востоке, после конфликта на КВЖД 1929 г. изменяется состав китайского населения – на российской территории прекращают свою деятельность китайские предприниматели, количество китайских мигрантов уменьшается. Прекращают свою деятельность на советском Дальнем Востоке китайские общества. В то же время, формируется группа китайской интеллигенции, что было обусловлено взаимосвязью структуры с глобальной системой межгосударственных советско-китайских отношений.
      7. Вплоть до 1938 г. – года масштабной депортации китайского населения с территории советского Дальнего Востока – китайские мигранты оказывали влияние на социально-экономическую обстановку в регионе. Китайские мигранты пополняли ряды дальневосточных рабочих, прислуги, огородников, ремесленников. Присутствие китайских мигрантов влияло и на криминогенную ситуацию в дальневосточном обществе.
      8. Осуществлялись процессы реализации советской национальной политики в отношении китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке. Была развернута система мероприятий по организации кооперативного, профсоюзного и стахановского движения, культпросветработа, реформа образования и театрального дела среди китайцев. Китайским мигрантам были действительно предоставлены права и возможности равноправного существования в советском государстве. Воплощение в жизнь принципов советской национальной политики открыло для китайского населения совершенно новые возможности в обучении, трудовой деятельности, реализации личностных потребностей.
      9. Присутствие китайских мигрантов на российской территории обуславливало межцивилизационное взаимодействие русского и китайского населения. Оно не прекращалось не только в течение исследуемого периода, но и после масштабной депортации китайского населения, когда в правовом отношении китайские мигранты были исключены из категории «национального меньшинства» в советском государстве. Тем не менее, несмотря на значительное сокращение численности китайцев на советском Дальнем Востоке, на российской территории продолжается межцивилизационное взаимодействие народов России и Китая.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что пребывание китайских мигрантов на дальневосточных российских территориях в исследуемый период и постоянное взаимодействие населения России и Китая оказало непосредственное влияние на дальнейшее развитие российско-китайских связей:
        • был накоплен богатейший опыт взаимоотношений между народами двух соседствующих стран – России и Китая;
        • были заложены прочные основы дальнейшего сотрудничества и взаимодействия на межрегиональном и межцивилизационном уровнях;
        • в сознании китайских мигрантов был сформирован образ России, что, по возвращении китайских подданных на родину, оказывало влияние на дальнейшее восприятие ими происходивших в России социально-политических и экономических процессов;
        • взаимовлияние двух цивилизаций на российской территории в период трансформационных преобразований в России способствовало развертыванию революционных процессов в Китае, актором которых являлись прибывавшие на родину китайские мигранты. Происходившие социально-политические перемены в Китае, трудящиеся которого рассматривались советским руководством как резерв в грядущих революционных преобразованиях, в дальнейшем оказывали непосредственное влияние на российско-китайские взаимоотношения.

Проведенное автором исследование истории пребывания китайских мигрантов на Дальнем Востоке России за восемь десятилетий российской истории (1858-1938 гг.) позволило проследить эволюцию правового положения и особенности хозяйственной деятельности китайского населения в сложнейших исторических условиях, впервые раскрыть и охарактеризовать специфические особенности присутствия китайцев на российской территории на этапах величайших общественных трансформаций. В процессе работы было выявлено, что сложившиеся исторически и закрепленные юридически в середине XIX в. отношения дружбы и сотрудничества между народами России и Китая продолжались и укреплялись, субъектом и объектом постоянного российско-китайского взаимодействия были китайские мигранты. Автором было установлено, что китайское население являлось важным составляющим аспектом всей системы российско-китайских отношений в дальневосточном регионе и, вместе с тем, сложной самостоятельной системой со множеством составляющих элементов и развитыми взаимосвязями внутри системы. Система китайского населения была разрушена только силовыми методами – а именно фактором обеспечения государственной безопасности, в условиях дальневосточного региона оказавшимся наиболее сильно воздействующим на систему.

Результаты проведенного автором исследования свидетельствуют о том, что межцивилизационные связи китайских мигрантов и российского населения на дальневосточных российских территориях и участие китайского населения в социально-экономических и социально-политических процессах на Дальнем Востоке России являлись важнейшими акторами взаимоотношений между Россией и Китаем. В данной работе автором была решена крупная научная проблема, что восполняет пробелы в истории китайского населения на Дальнем Востоке России и является значимым научным достижением в исследовании взаимодействия народов двух стран – России и Китая.

Китайская миграция сегодня является и в ближайшем будущем будет важным составляющим компонентом социально-экономической жизни Дальнего Востока России. Очевидным является огромный потенциал китайского труда для российского Дальнего Востока. И в процессе развития отношений России и Китая в XXI веке без изучения исторического опыта жизни и деятельности китайских мигрантов на Дальнем Востоке России невозможно будет достичь эффективных решений проблем, возникающих в ходе постоянного российско-китайского взаимодействия.


^ По теме диссертации опубликованы следующие работы:


Монографии:

  1. Залесская, О.В. Российско-китайские приграничные отношения на Дальнем Востоке (1917-1924 гг.) / Под общ. ред. проф. Н.А. Шиндялова. – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2002. – 157 с. [9,8 п.л.]
  2. Залесская, О.В. Китайские мигранты на Дальнем Востоке России (1917–1938 гг.). – Владивосток: Дальнаука, 2009. – 380 с. [23,8 п.л.]


Статьи в журналах перечня изданий ВАК РФ:

  1. Залесская, О.В. Культурно–просветительная работа среди китайских рабочих на Дальнем Востоке России (20-30-е гг. XX в.) // Россия и АТР. – 2007. – № 3. – С. 139-151. [1,2 п.л.]
  2. Залесская, О.В. Основные направления в образовании и обучении китайского населения на советском Дальнем Востоке в 20-30-е гг. XX в. // Отечественная история. – 2008. – №2. – С. 97-106. [0,8 п.л.]
  3. Залесская, О.В. Государственная торговля советского Дальнего Востока с Северо-Восточным Китаем в 1920-е гг. // Проблемы Дальнего Востока. – 2008. – №3. – С. 43-57. [1,3 п.л.]
  4. Залесская, О.В. Китайские театры на советском Дальнем Востоке. 20-30-е годы // Новая и новейшая история. – 2008. – №3. – С. 221-228. [0,6 п.л.]
  5. Залесская, О.В. Контрабандная торговля с Китаем на советском Дальнем Востоке. 1920-1930-е гг. // Вопросы истории. – 2008. – №4. – С. 146-150. [0,6 п.л.]
  6. Залесская, О.В. Китайские мигранты в условиях политической ситуации на Дальнем Востоке в конце 1920-х – середине 1930-х годов // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И.Герцена. – СПб., 2008. – N 12(86) : Общественные и гуманитарные науки (философия, история, социология, политология, культурология, искусствоведение, языкознание, литературоведение, экономика, право). – С. 52-62. [1,4 п.л.]
  7. Залесская, О.В. Советская политика в отношении китайских мигрантов в 1920-е гг. // Вопросы истории. – 2009. – №1.– С. 137-141. [0,6 п.л.]
  8. Залесская, О.В. Особенности кооперативного движения в среде китайских мигрантов на советском Дальнем Востоке (1920-1930-е гг.) // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И.Герцена. – СПб., 2009. – N 96 : Общественные и гуманитарные науки (философия, история, социология, политология, культурология, искусствоведение, языкознание, литературоведение, экономика, право). – С. 17-24. [1 п.л.]
  9. Залесская, О.В. Участие китайских мигрантов в гражданской войне на российском Дальнем Востоке // Власть и управление на Востоке России. – 2009. – №1(46). – С. 103-108. [0,5 п.л.]
  10. Залесская, О.В. Организация хозяйственной деятельности китайских мигрантов на Дальнем Востоке России (1920-1930-е гг.) // Проблемы Дальнего Востока. – 2009. – №3. – С. 37-49. [1 п.л.]
  11. Залесская, О.В. Правовое положение китайских мигрантов на Дальнем Востоке России (1920-1930-е гг.) // Новая и новейшая история. – 2009. – №3. – С. 211-219. [0,7 п.л.]
  12. Залесская, О.В. Интеграция китайских трудящихся в социально–экономическую жизнь Дальнего Востока России (1920-1930-е гг.) // Научные проблемы гуманитарных исследований. – 2009. – №4. – С. 32-39. [0,6 п.л.]
  13. Залесская, О.В. Китайские колхозы на советском Дальнем Востоке (1930-е гг.) // Новый исторический вестник. – 2009. – №2(20). – С. 37-44. [1 п.л.]
  14. Залесская, О.В. Особенности китайской рабочей миграции на российский Дальний Восток в кон. XIX в. – 1917 г. // Научные проблемы гуманитарных исследований. – 2009. – №5(2). – С. 47-55. [0,7 п.л.]


Статьи в сборниках материалов международных конференций:

  1. Залесская, О.В. Фактор присутствия китайских мигрантов на Дальнем Востоке России (30-е гг. XX в.) // Проблемы развития приграничных территорий : Сборник материалов международной конференции / Под ред. д.п.н. Н.В. Лежневой. – Челябинск: Изд-во Челяб. гос. ун-та, 2006. – С. 140-145. [0,4 п.л.]
  2. Залесская, О.В. Китаянки на советском Дальнем Востоке // История освоения Россией Приамурья и современное социально-экономическое состояние стран АТР : Материалы международной научно-практической конференции (г. Комсомольск-на-Амуре, 4-5 октября 2007 г.). – В 2 ч. – Комсомольск-на-Амуре: Изд-во АмГПГУ, 2007. – Ч.1. – С. 333-337. [0,3 п.л.]
  3. Залесская О.В. Латинизация иероглифической письменности китайских мигрантов советского Дальнего Востока // Россия – Китай: взаимодействие двух культур, партнерство и сотрудничество : Сборник материалов международной конференции. – Благовещенск: Изд-во ГУ АО «Государственный архив Амурской области», 2008. – С. 139-146. [1 п.л.]
  4. Залесская, О.В. Национальная политика ДВР в отношении китайских мигрантов // Приамурье – форпост России в АТР : Материалы международной научно–практической конференции (г. Благовещенск, 22-23 апреля 2008 г.). – Благовещенск: «ООО Поли–М», 2008. – С. 184-193. [0,7 п.л.]
  5. Залесская, О.В. Роль китайских торговых обществ в жизни китайской диаспоры на российском Дальнем Востоке (кон. XIX в. – 1930-е гг.) // Дальний Восток : динамика ценностных ориентаций : Материалы международной научно-практической конференции (г. Комсомольск-на-Амуре, 22-24 сентября 2008 г.) / Редкол.: И.И. Докучаев (отв. ред.) и др. – Комсомольск-на-Амуре : ГОУ ВПО «КнАГТУ», 2008. – С. 619-624. [0,6 п.л.]
  6. Залесская, О.В. Китайские мигранты в Дальневосточном крае во время конфликта на КВЖД 1929 г. // Актуальные проблемы исследования истории КВЖД и российской эмиграции в Китае : Материалы научного семинара с международным участием (г. Хабаровск, 21-22 ноября 2008 г.). – Хабаровск: Изд-во ДВГГУ, 2008. – С. 54-60. [0,4 п.л.]


Статьи в российских и зарубежных научно–теоретических журналах:

  1. Залесская, О.В. Некоторые аспекты национальной политики в отношении китайских мигрантов на советском Дальнем Востоке в 20-30-е гг. XX в. // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. г. Хабаровск. – 2007. – №2. – С. 67-77. [1 п.л.]
  2. Залесская, О.В. Торгово-экономические отношения Дальнего Востока СССР и Северо-Восточного Китая в 20-е гг. XX в. // Краеведение Приамурья. – 2007. – № 1. – С. 37-59. [2,7 п.л.]