Автореферат диссертации на соискание ученой степени

Вид материала

Содержание

Воскресенский Алексей Дмитриевич
Язькова Алла Алексеевна
I.Общая характеристика работы
Основное содержание исследования
1.1. Смена внешнеполитической парадигмы и стремление к адекватной оценке проблем современного мира в китайской политологии и нау
Проблема построения архитектоники «нового мирового порядка» на основе многополярности
1.3. Отношения партнерства – прообраз «отношений нового типа»
3.1 Китайско-российские отношения в контексте современной мировой архитектоники международных отношений
3.2 Проблемы современных китайско-российских отношений: вызовы и шансы
III. Основные выводы по результатам исследования
Основные положения диссертационного исследования изложены автором в следующих публикациях

Подобный материал:

1 2

На правах рукописи

ЧЭНЬ ЮН

КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ «ОТНОШЕНИЙ НОВОГО ТИПА» В МНОГОПОЛЯРНОМ МИРЕ И КИТАЙСКО-РОССИЙСКОЕ СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПАРТНЕРСТВО

Специальность 23.00.04 – «Политические проблемы международных отношений и глобального развития»

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата политических наук

Москва - 2008

Диссертация выполнена на кафедре востоковедения Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России.

Научный руководитель: доктор политических наук, профессор

^ Воскресенский Алексей Дмитриевич

Официальные оппоненты: доктор политических наук

Малышева Дина Борисовна

доктор политических наук

^ Язькова Алла Алексеевна

Ведущая организация: Институт Дальнего Востока РАН

Защита состоится «___» декабря 2008 года в ___часов на заседании

Диссертационного совета Д 209.002.02 по политическим наукам при

Московском государственном институте международных отношений

(Университета) МИД России.

Адрес: 119 454, Москва, проспект Вернадского, 76

С диссертацией можно познакомиться в научной библиотеке МГИМО (Университета) МИД России.

Автореферат разослан «__» ноября 2008 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета И.Н. Тимофеев
^

I.Общая характеристика работы

Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена возрастающей значимостью задачи, занимающей умы, как зарубежных, так и китайских исследователей, создания истинно научной теории современных международных отношений, адекватное описание которых еще более усложняется распадом биполярной системы международных отношений, давшим импульс разнообразным, нередко противоречивым тенденциям, служащим источником кризисного развития политической ситуации в мире. Очень важно в этом плане, что определение ориентиров становления стабильного миропорядка вошло в число приоритетных задач политического взаимодействия таких крупных и влиятельных акторов, обладающих большим ресурсным потенциалом и опытом межгосударственного взаимодействия, как Китай и Россия. Современная Россия, как и в свое время СССР, занимает особое место во внешней политике Китая. Несмотря на общность социалистического строя, за полувековую историю двусторонние отношения двух соседних государств КНР и СССР прошли извилистый путь от дружественного союза к полномасштабному противостоянию и, в конце концов, к нормализации связей. Когда после распада СССР китайско-советские отношения трансформировались в китайско-российские, Китай, усвоив непростые уроки недавней истории, выбрал активную и вместе с тем осторожную позицию в налаживании контактов с Россией. Представляется совершенно очевидным, что современные китайско-российские отношения радикально отличаются от китайско-советских отношений, как по форме, так и по содержанию. Возможно, именно серьезность таких различий, их многочисленность, яркость и разительность затрудняют решение задачи синтезирования их в логичную и стройную конструкцию, что делает особенно актуальным адекватное и базирующееся на основе новейших методик анализа описание, как предыстории, так и современного состояния двух великих стран-соседей.

Достижение современного уровня китайско-российских отношений – заслуга обеих сторон. Чтобы лучше понять направление внешнеполитических усилий Пекина и Москвы в плане укрепления отношений стратегического партнерства, также как и становление и эволюцию контуров нового мирового порядка в условиях многополярности, надо представить себе ту философию, которой руководствуются современная китайская и российская дипломатия. Характер отношений нового типа, определяемых как равноправные и доверительные отношения партнерства, направленные на стратегическое взаимодействие в 21 веке, позволяет им приобретать дополнительную устойчивость, ибо временное осложнение в какой-то из сфер отношений существенно не влияет на общее состояние сотрудничества, а, с другой стороны, становится все труднее пытаться решать проблемы в одной сфере сотрудничества за счет применения рычагов из другой сферы (например, решать политическими методами экономические вопросы). Снятие налета конъюнктурности и становление китайско-российских отношений действительно самодостаточным и стабильным элементом миропорядка позволяет быть уверенными в будущем перед лицом высказываемых отдельными авторами опасений, что политическое взаимодействие стратегического партнерства Кремля и Чжуннаньхая неминуемо прекратится, как только одна из стран будет реально допущена в ряды западной коалиции.^¹ Таким образом, к настоящему времени российско-китайские отношения приобрели целый ряд серьезных отличий от традиционных советско-китайских связей. Все эти новые моменты требуют глубокого и всестороннего осмысления нарождающейся китайской политологии международных отношений. Они открывают потенциал для дальнейшего развития сотрудничества, но одновременно ставят нас перед новыми вызовами.

В условиях сосуществования двух тенденций – глобализации и унификации, с одной стороны, и фрагментации, обособления, с другой, - ведущих к разрыву непрочной ткани межнациональных процессов, все более осознается необходимость сознательно воздействовать на общемировые процессы в направлении формирования структуры мироустройства, отвечающей цели всеобщей стабильности, мира и развития. Для концентрации усилий в данном направлении на международной арене Китай нуждается в партнерстве России, являющейся и соседом КНР, и мировой державой с мощным экономическим, ресурсным и научно-техническим потенциалом. Это не дипломатическая вежливость, а констатация объективной геополитической реальности, предопределяющей совпадение взглядов по широкому кругу вопросов на современный мир Китая и России. Тем не менее, противоречивый характер международной дискуссии по проблеме формирующегося мироустройства, обусловленный недостаточной концептуальной изученностью теоретических основ и концептуальных мотивов внешнеполитических инициатив Китая и России, требует более детального исследования проблематики становления постбиполярного мира в системной контексте современных международных отношений. Именно поэтому предпринятая в работе попытка дать комплексный анализ эволюции внешнеполитической концепции КНР и апробировать ее на примере китайско-российских отношений, как отношений нового типа, обладает теоретической и практической актуальностью.

Целью настоящего диссертационного исследования, является выявление основных компонентов, тенденций и перспектив российско-китайского стратегического партнерства, как отношений «нового типа» и новой категории «мультиполяризующихся» международных отношений в XXI веке. В соответствии с общей целью исследования автором были поставлены следующие исследовательские задачи:

исследование эволюции современных подходов к определению, типологизации и категориальной оценки «постбиполярной архитектоники» международных отношений, характерных для политологии КНР;

- анализ специфического понятийного аппарата, используемого китайскими исследователями-международниками для описания новейших тенденций международных отношений, в сопоставлении его с основными школами современной политологии;

выявление основных этапов эволюции китайско-советских и китайско-российских отношений и их отражения в теории и практике современного китайско-российского диалога;
определение основных проблем китайско-российского взаимодействия, а также места и роли сотрудничества России и Китая в обеспечении безопасности на региональном и глобальном уровнях как адекватного ответа на главные вызовы современности.

Объектом исследования является тенденция углубления многополярности, проявляющаяся и на глобальном, и на региональном уровне, в политике и экономике, в упадке и росте великих держав, в формировании новых центров сил, а также в увеличении комплексной мощи и роли развивающихся стран. Возрастающая жизнеспособность глобальных и региональных организаций и новых структур сотрудничества – также одно из проявлений углубления многополярности мира. Но создание подобной архитектоники – длительный процесс, требующий целенаправленных усилий дипломатий всех стран, дабы убедить, что многополярность более способствует миру и стабильности, чем биполярная структура или «монополярный мир».

Предмет исследования

Предмет исследования, выделяемый в рамках названного объекта, - научно-теоретическое осмысление современного этапа и перспектив китайско-российского международно-политического сотрудничества в системном измерении международных отношений в постбиполярную эпоху, что продиктовано потребностями внешнеполитической практики.

Основная гипотеза исследования состоит в том, что именно современная благоприятная фаза китайско-российских отношений позволяет полагать их моделью межгосударственных отношений «нового типа» («без союза, без конфронтации, без нацеленности против третьих стран») и прообразом оптимального взаимодействия государств в условиях «справедливого и рационального нового международного политического порядка» будущего.

С точки зрения хронологических рамок работы, определяемых как необходимостью воссоздания исторического контекста актуальной проблематики, так и тенденциями к глобализации и диверсификации международных отношений на рубеже XX и XXI веков, исследование развернуто в проблемно-хронологическом контексте второй половины XX века, начиная с образования КНР, и первых годов XXI века. При этом анализ современных явлений и тенденций международного развития строился с учетом исторических предпосылок значимых международных политических процессов и сюжетов китайско-российского взаимодействия.

Степень научной разработанности темы. Современная теория международных отношений преимущественно западная дисциплина, прежде всего «англо-саксонская». Это не значит, что за пределами США и Великобритании отсутствуют теоретические исследования в сфере мировой политики. Напротив, после «холодной войны» миро-политические исследования всюду находятся на подъеме, в том числе и в КНР, где за последние десять с небольшим лет появился ряд интересных работ в данной области, получившей в Китае статус научной дисциплины «гоцзи гуаньсисюе» (наука о международных отношениях, по-китайски дословно - «международноотношениеведение»). Как учебная дисциплина «международная политика» сформировалась еще в декабре 1963 г., когда по решению ЦК КПК «Об усилении исследований зарубежных проблем» были созданы соответствующие факультеты в Пекинском, Китайском Народном и Фуданьском университетах. После 1985 года, когда было принято решение о введении общей теоретической дисциплины «Мировая политика, экономика и международные отношения», во многих вузах страны появились соответствующие учебные курсы, факультеты, научные подразделения и специальности, а по всему Китаю возникли различного рода исследовательские центры и ассоциации мировой политики, международных отношений и дипломатии^². Весьма примечательным явилось учреждение 18 октября 2003 г. на базе Института международных отношений Пекинского университета Всекитайского межвузовского общества исследования международных проблем во главе с главным редактором журнала «Гоцзи чжэнчжи яньцзю» профессором Лян Шоудэ.^³ Формируются научные школы в центральных и региональных университетах, становятся заметными публикации молодых исследователей. Но все же китайские исследования в области международных отношений вызывают гораздо больший интерес с точки зрения воплощения традиций историософии Китая, политических оценок конкретной проблематики, анализа актуальных событий и т.п. В плане собственно теории китайская политическая наука, за небольшими исключениями, пока еще не вышла на мировой методологический уровень. Тем не менее, китайские исследователи с жадностью осваивают достижения зарубежной политологии, что позволит создать «политическую науку с китайской спецификой».^⁴ Так в работах и переводах доктора политических наук профессора Пекинского Дипломатического института Цинь Яцина делается попытка не просто понять логику рассуждений представителей различных школ западной политологии. Он пытается преодолеть рамки исторического контекста Вестфальской системы, которая во многом продолжает ограничиваться исследования международных отношений.^⁵ Пристальное внимание китайские авторы уделяют и анализу процесса становления теории международных отношений в России, пережившей периоды увлечения «атлантизмом», «неославянизмом», «неоевропеизмом» и, наконец, «реалистичным прагматизмом».^⁶

Эмпирическую базу исследования составляют многочисленные документальные источники, такие как официальные внешнеполитические документы КНР, России, китайско-советские и китайско-российские договора и соглашения (в этой связи, очень большую ценность для диссертации представлял специализированный «Сборник российско-китайских договоров 1949 - 1999 гг.»)^⁷, выступления и заявления государственных руководителей КНР, СССР, России, информационные коммюнике по итогам двусторонних (китайско-российских) и многосторонних встреч на высшем и высоком уровнях, документы и материалы съездов КПК и пленумов ЦК КПК, сессий ВСНП. Пристальное внимание при исследовании изучаемой темы уделялось работам «отца дипломатии КНР» Чжоу Эньлая, а также выступлениям и статьям главного «ахитектора» реформ Дэн Сяопина, как на китайском языке, например, «Избранные выступления и статьи Дэн Сяопина» в трех томах, Сборник «Строительство социализма с китайской спецификой», так и на русском: «Основные вопросы современного Китая», положения которых, такие как его известная фраза — «подвести черту под прошлое, открыть будущее», составляют концептуальный базис современной внешней политики КНР.^⁸ Особую группу источников составили многочисленные публикации в отечественной, российской и англоязычной периодической печати, в которых оперативно фиксировались происходящие изменения в китайско-российских связях, а также информационно-справочные издания (ежегодники ООН, доклады Лондонского института стратегических исследований, SIPRI и др.) последних лет. Кроме того, в работе над диссертацией были использованы официальные документы, отчеты, справки, аналитические обзоры и др., размещенные на официальных серверах Президента РФ, МИД РФ, Правительства РФ, Министерства экономики и развития РФ, Министерства обороны РФ, Совета Безопасности РФ, Посольства РФ в КНР, а также Госсовета КНР, МИД КНР, Министерства коммерции КНР, Посольства КНР в РФ и др. в Интернете.

В работе используются материалы китайских и международных научных конференций и симпозиумов, обширный фактологический материал из периодических изданий. Для разработки темы был привлечен широкий круг научных работ, в первую очередь, китайских, российских и западных политологов, выводы и оценки которых служили ориентирами и источником для анализа и обобщений в диссертационном исследовании. Особую ценность представляют все чаще появляющиеся комплексные исследования, характеризующиеся фундированным экскурсом в историю и пристальным вниманием практически ко всем факторам внутренней и внешней жизни, подобно коллективной монографии, подготовленной Центром Китай-Россия / СНГ Пекинского Университета Внешнеэкономических связей и торговли, а также книге Института Дальнего Востока РАН. ^⁹

Литературу по теме на китайском, русском и английском языках можно условно сгруппировать по нескольким блокам. К литературе, затрагивающей фундаментальные теоретические аспекты международных отношений можно отнести работы таких авторов как Э. Адлер, Т. Амин, Б. Барбер, М. Барнетт, Зб. Бжезинский, А. Богатуров, И. Валлерстайн, Ван Шубо, А. Воскресенский, А. Вендт, К. Дойч, П. Кеннеди, В. Кеннет, Г. Киссинджер, О. Клотц, Н. Косолапов, Ф. Кратоквил, М. Лебедева, Ли Шэньчжи, Лу И, Л. Миллер, Г. Моргентау, Дж. Най, А. Неклесса, Н. Онаф, Э. Поздняков, Р. Робертсон, С. Рогов, Дж. Розенау, А. Ротфельд А. Торкунов, Д. Тренин, И. Тюлин, К. Уолтс, А. Уткин, М. Финнемор, Ф. Фукуяма, С. Хантингтон, М. Хрусталев, Хуань Лян, Цинь Яцин, П. Цыганков, Чжан Лили и др.

Теоретически-концептуальный контекст проблематики наразрывно связан с анализом исторических и современных сюжетов мировой политики, содержащимся в работах таких авторов как: А. Арбатов, О. Арин, Д. Беннет, К. Боришполец, Ван Ичжоу, Ван Сюйчуй, И. Иванов, В. Иноземцев, А. Кара-Мурза, С. Лунев, Лю Цзичжи, Лян Шоудэ, А. Мельвиль, В. Михеев, М. Мнацаканян, Е. Примаков, Пэн Хуайэнь (на Тайване), Сунь Шулин, А. Панарин, Пу Шань, Фан Ляньцин, экс-главы МИДа Китая Тан Цзясюань и Цянь Цичэнь, Чэнь Цзехуа, Г. Широков, Юй Суй, Юй Чжэнляо, Янь Сюэтун и др. Ученые обращают внимание на такие противоречивые факторы эволюции мира, как трансформация геополитики в геоэкономику, глобализация и фрагментация международного политического и экономического пространства, нарастание глобальных проблем, побуждающих к единству действий, и модификация феномена национальных интересов в постбиполярную эпоху.

Отдельную группу составляют монографии, посвященные непосредственно китайско-российским отношениям, таких авторов как Е. Бажанов, Д. Балуев, А. Барнетт, Р. Бернстайн, Ван Сяньцзюй.

В. Воскресенский, Ю. Галенович, Ш. Гарнетт, В. Гельбрас, У. Гриффитц, Гуань Гуйхай, Гуань Сюэлин, Дай Юнь, Л. Делюсин, Д. Жирнов, Жун Чжи, Д. Загория, В. Корсун, А. Кокошин, А. Красильников, В. Кременюк, Б. Кулик, В. Ларин, Ли Син, Ли Фэнлинь, Ли Цзинцзэ, Ло Чжиган, С. Лузянин, Лю Цзицай, Лю Цзинчжи, К. Макиенко, В. Мясников, В. Петровский, А. Писарев, В. Портяков, Д. Райс, О. Рахманина, Г. Сигал, Син Гуанчэн, Син Гауньчжэ, Сунь Цимин, Сюй Синь, Ся Ишань, М. Титаренко, Дж. Уилсон, Фань Дэли, П. Фельгенгауэр, А. Хазанов, Хай Юнь, Цзян И, Г. Чанг, Чжан Байцзя, Чжао Хуашэн, Чэнь Ляньби, Чэнь Юйжун, Ши Цзэ, А. Яковлев, Ян Ма и др. В русле исторических и концептуальных предпосылок исследователи рассматривают геоэкономические, идеологические, социокультурные, военно-политические и другие факторы китайско-российского взаимодействия в контексте конкретной исторической ситуации. Особое внимание в последнее время уделяется проблематике сотрудничества Пекина и Москвы в сфере региональной безопасности (АТР, Северо-Восточная Азия, Центральная Азия – ШОС)

Наконец, главный библиографический блок, выступающий в качестве непосредственного объекта анализа автора, составляют работы китайских авторов, наиболее репрезентативные в плане формирующейся китайской школы в сфере теории международных отношений. К таковым относятся: Е Цзычэн, Ли Фусин, Ли Цингун, Пань Найгун, Пи Чжимин, Ся Липин, Су Хао, Сун Имин, Сюй Куй, У Синбо, Хуань Сян, Хуан Юн, Хэ Кай, Хэ Фан, Цзи Чжие, Цзян Сиюань, Цзян Чжэнмин, Цянь Цичэнь, Чжан Чантай, Чжоу Болин, Чжоу Сяньчэн, Чжу Мацзе, Чжэн Дунхуа, Чэнь Чжунцзин, Чэньфэн, Чэнь Цзехуа, Юй Суй, Янь Сюэтун и др. Использование работ как китайских, так и иностранных авторов позволило более широко и рельефно представить себе все многообразие концептуальных подходов и национальную специфику различных политологических школ.^¹⁰

Методологическую и теоретическую основу исследования составляют как общенаучные, так и специально-теоретические методы, содержащиеся в касающихся объекта и предмета исследования теоретических положениях классиков мировой и китайской общественно-политической мысли, научных разработках китайских, российских и других зарубежных ученых, посвященных теории развития международных политических систем, проблематике полюсности современного мира, современного этапа китайско-российского взаимодействия на международной арене. Наиболее продуктивными автору представляются методологические поиски относительно новой школы конструктивистов, которые, как констатируется в фундаментальном коллективном труде МГИМО, «в эпистемологическом плане выступают против крайностей «индивидуализма», которые допускают, с их точки зрения, классические реалисты и классические либералы, а также против холизма неомарксистов («мир-системщиков») и против «тонкого» идеализма неолибералов».^¹¹

Из общенаучных стержневым в исследовании стал диалектический метод понимания процесса исторического развития, а также системный подход, ориентирующий исследование на выявление многообразных и многоформатных связей по теме и сведение их в целостную картину, представляющую основную проблему исследования в ее историческом развитии. Примеру подобным интегриративным подходом, базирующимся на многофакторном анализе, является на наш взгляд комплексное исследование фундаментальных проблем отношений Китая и России профессора А.Д. Воскресенского. ^¹² На основе этих методов и подходов в нашей работе использованы и такие комплексные аналитические методики, в которых сочетаются характерные для политической науки специальные методы: системный, структурно-функциональный, сравнительный и историко-аналитический.

Научная новизна диссертации определяется предпринятой автором попыткой выработать сбалансированную исторически предопределяемую теоретико-прикладную концепцию оптимального двустороннего и многостороннего взаимодействия КНР и Российской Федерации в условиях стремительно меняющегося мира. На основе комплексного обобщения теоретических поисков китайских авторов, стремящихся к концептуальному осмыслению всех параметров китайско-российского сотрудничества в рамках парадигмы «многополярности», «нового международного порядка», «отношений нового типа» и «стратегического партнерства», в диссертации дается систематизированный анализ тенденций и перспектив взаимодействия двух великих государств-соседей. Анализ истории китайско-советских и китайско-российских отношений позволил автору выделить характерные типы взаимодействия двух государств-соседей, условно определяемые как модели развития двусторонних отношений. В ходе своего анализа автор вводит в научный оборот ряд положений и понятийных категорий из последних работ китайских политологов международников, мало известных в России. Это позволяет более глубоко и рельефно выявить новые аспекты современного этапа развития китайско-российского взаимопонимания в рамках партнерского диалога.

Научно-теоретическая значимость исследования обусловлена актуальностью рассматриваемых проблем и новизной полученных результатов. В теоретическом отношении она состоит в разработке концептуальных основ анализа общих черт и специфики эволюции китайско-российских отношений в контексте складывания основ современного миропорядка, а также роли тенденции к многополярности в формировании нового политического и экономического порядка. Проведенный анализ процесса трансформации моделей взаимодействий двух наших стран открывает новый ракурс для дальнейшего исследования проблем китайско-российского сотрудничества, адекватного понимания мотивации сторон в рамках двустороннего диалога, изучения перспектив дальнейшего развития отношений стратегического партнерства. Тематика диссертационного исследования соответствует «Основным направлениям научной работы МГИМО (У) МИД РФ»: Направлению 1 «Теоретико-методологические аспекты международных отношений»; Направлению 2 «Международное сотрудничество, интеграция, социально-политическое сближение наций»; Направлению 4 «Становление новой системы международных отношений» - проблема 4.1 «Концепция нового мирового порядка»; проблема 4.3 «Концепция многополярного мира». В рамках исследования в российский научный оборот введен широкий круг не использовавшихся ранее источников, в особенности, на китайском языке.

Практическая значимость изучения феномена «отношений нового типа» в контексте двустороннего диалога связана с конкретной потребностью оптимизации внешней политики КНР и России в новых условиях. Выявление проблем и «узких мест» двустороннего взаимодействия, создает объективную комплексную картину эволюции китайско-российских отношений, без ориентации в которой трудно реализовать декларированные в совместных документах цели и задачи. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке прогностических и аналитических документов внешнеполитических ведомств, а также при подготовке учебных пособий и методических разработок, при чтении лекций и проведении семинарских занятий по курсам сравнительной политологии, анализа современного политического процесса, проблем региональных подсистем международных отношений.

Положения, выносимые на защиту.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

Переход КНР к политике «экономической реформы и открытости» стимулировал интенсивные концептуальные поиски китайской политологической мыслью новой внешнеполитической парадигмы, базирующейся на адекватной оценке характера современной эпохи и движущих сил мирового развития.
Теоретические построения китайских международников - аналитиков подчинены задаче выработки оптимальной формулы внешнеполитического поведения Китая, в максимальной степени содействующей модернизации и «мирному возвышению» КНР в качестве важнейшего субъекта международных отношений, активно воздействующего на внешнеполитическую среду в направлении ее стабилизации и гармонизации.
Важнейшей составляющей современных международных отношений выступают в построениях китайских авторов «отношения нового типа» Китая и Российской Федерации, характеризующиеся активным взаимодействием в рамках «стратегического партнерства», выступающего в качестве оптимальной модели взаимоотношений двух великих держав.
Ощущение себя системно-определяющей великой державой в многополярном мире позволяет Китаю более активно участвовать в форматировании новой архитектоники международных отношений, концептуально близкой к «консенсусной модели» конструктивистской школы политологии.
Общность подходов Китайской Народной Республики и России к концепции нового международного порядка предполагает возможность, несмотря на наличие естественных факторов, как сближения, так и отчуждения в отношениях двух стран, высокой степени координации их внешнеполитических и дипломатических усилий, а также увязки концептуальных внешнеполитических подходов наших стран в качестве теоретической альтернативы конуслуии американского унилатерализма.

Апробация диссертационного исследования. Настоящая диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры Востоковедения МГИМО (У) МИД России. Материалы диссертации обсуждались в апреле 2007 года в рамках Клуба «Китай: история и современность» НСО МГИМО (У) МИД РФ. Содержание диссертации, положения, выносимые на защиту, а также основные выводы диссертанта отражены в ряде публикаций автора. Список научных трудов автора по теме прилагается. Ряд положений, вошедших в диссертационное исследование, были использованы в рамках преподавания спецкурса «Внешняя политика Китая» на 4 курсе факультета МО МГИМО в 2006 и 2007 годах.

^ Основное содержание исследования

Диссертация состоит из введения, подразделяющихся на параграфы трех глав, заключения и библиографии. Во введении обосновывается актуальность темы, обозначены объект, предмет и основная гипотеза исследования, характеризуется степень разработанности проблемы, формулируются цели и задачи исследования, излагаются его теоретико-методологические основания, раскрываются новизна, теоретическая и практическая значимость, а также обосновывается логическая структура диссертационной работы.

В первой главе «Китайская политологическая мысль в поисках формулы международных отношений «нового типа» рассматриваются методологические предпосылки анализа международных отношений китайской политологией, исходящей из того, что, во-первых, в современном «постбиполярном» мире эти отношения претерпевают изменения качественного, комплексного и фундаментального характера, а, во-вторых, что происходит существенное ускорение темпов подобных изменений. Динамизм и глубина трансформации международных отношений сегодня приводят к тому, что многие традиционные понятия, категории, формулировки закономерностей международных отношений не только теряют свою объясняющую способность, но и приводят к неадекватному реагированию на структурные подвижки в системе международного взаимодействия и ошибкам в рекомендациях и практической политической деятельности. Все это стимулировало поиски новой теории политического анализа, соответствующей в духе лозунга «практика – единственный критерий истины» требованиям конкретной обстановки, характеризуемой сменой очередного мирового порядка и самого содержания внешнеполитической деятельности. Не обошли эти поиски и китайскую теорию и социологию международных отношений – науку молодую, испытывающую острую нужду в собственных дефинициях, которым требуется время для своего утверждения.

В параграфе ^ 1.1. Смена внешнеполитической парадигмы и стремление к адекватной оценке проблем современного мира в китайской политологии и науке о международных отношениях автор констатирует, что к концу 70-х годов обозначился явный дефицит серьезных исследований по международной проблематике, влияющих на формирование внешнеполитической теории и практики. Принципиальным отличием политологии КНР от зарубежных методологических поисков в сфере анализа международных отношений является то, что, если на Западе методик существует столько же, сколько и авторов, пишущих на данную тему, то в Китае, при всё увеличивающемся многообразии идей, предпринимаются усилия провести централизованную селекцию понятийного аппарата и выработать консенсус в рамках позитивного накопления знаний и формирования общепризнанного политико-академического комплекса. Помимо задачи дать китайской дипломатии надежный инструмент реализации национальных интересов, складывание адекватной ситуации теории международных отношений в КНР имело целью «не допустить монополизации сферы внешнеполитических построений со стороны «глобалистской» концепции мировой политики Запада, и в первую очередь США»^¹³ Качественно новым этапом в формировании современной внешнеполитической парадигмы явился переход КНР к политике «экономических реформ и открытости», импульс которой дал III пленума ЦК КПК 1978 года 11-го созыва. Он явился «великим переломным моментом», который «положил начало всестороннему и серьезному выправлению левацких ошибок, наблюдавшихся в ходе «культурной революции» и в предшествующие ей годы» и призвал «решительно перенести тяжесть работы из области классовой борьбы в сферу экономического строительства».^¹⁴ Если по вопросу «независимости и самостоятельности» КНР сразу сложился национальный консенсус, то относительно определения характера и содержания современной эпохи («мира и развития») в КНР развернулись дискуссии в формате многочисленных научных конференций и симпозиумов, а также на страницах академической и научно-популярной литературы. Делая акцент на необходимости мирного развития Китая, внешнеполитическая мысль КНР не могла обойти вниманием связанную с этой концепцией идею «комплексной мощи государства», исходящую из вывода о снижении роли чисто военного фактора в обеспечении национальной безопасности в современном мире, а также о необходимости наращивания всестороннего потенциала, способного поставить Китай в ряд самых влиятельных членов мирового сообщества. Дискуссии велись, в частности, по вопросу о том, разделен ли современный мир на две противоборствующие социальные системы, или в сфере международных отношений каждое государство действует само по себе, являясь носителем исключительно национальных интересов. Начиная с этого времени, практически все сюжеты мировой политики стали предметом научного анализа и дискуссий на страницах огромного количества китайских научных журналов в публикациях, отражающих мнение различных авторов, относящихся с огромной требовательностью к своим научным разработкам, как в аналитической, так и рекомендательной части, избегая идеологических перегибов.

В декабре 1980 г. состоялось учредительная конференция Китайской ассоциации политической науки, которая призвана была «преодолеть уклон отрыва теории от практики», «раскрепостить сознание», не бояться плюрализма мнений в рамках вновь периодически встречающегося лозунга «Пусть распускаются сто цветов, пусть соперничают сто школ!». В конечном счете, речь шла о создании политико-академического комплекса в специфических для Китая формах, когда со организованные научные, в т.ч. вузовские «мозговые центры» будут представлены на всех уровнях принятия внешнеполитических решений. В идеале мыслилось, что в функции ученых-международников будут входить не только теоретическое обоснование уже предпринятых дипломатических шагов, но и прогнозирование эволюции международных отношений, а также составление обоснованных рекомендаций практическим ведомствам, как на ближайшую, так и на долгосрочную перспективу. Актуальной оставалась и задача ликвидации межведомственных барьеров, отгородивших академическую науку от высшего образования и их обеих от практики. Разработанная при содействии Исследовательской канцелярии ЦК КПК Национальная программа исследований в области политических наук предусматривала три из пяти направлений ее посвятить международным проблемам. Реализация программы была возложена на специализированные ведомственные НИИ, в том числе «головные»: Институт международных проблем МИД КНР в Пекине и Шанхае, Институт современных международных отношений, подчиненный непосредственно Центру международных исследований при Госсовете, возглавляемому в то время ведущим ученым-международником, заместителем председателя комиссии по иностранным делам ВСНП Хуань Сяном, Пекинский институт международных стратегических исследований, именуемый также Пекинской ассоциацией международных стратегических исследований, связанный с Министерством обороны и Генштабом НОАК, Институт мировой экономики и политики и др. Было учреждено также более 70 специализированных НИИ и более 250 научных центров при университетах и вузах, а также сеть НИИ, воссозданной в 1977 г. Академии общественных наук, многочисленные всекитайские и региональные научные общества и ассоциации.^¹⁵

Целью параграфа 1.2^ Проблема построения архитектоники «нового мирового порядка» на основе многополярности является анализ «тенденции к мультиполяризации» («доцзихуа»), являющейся наиболее разработанной в китайской политологической мысли концепцией «архитектоники международных отношений», отражающей стремление различных государств мира к проведению независимого политического курса на мировой арене, вела к демократизации международных отношений и означала конец безраздельного доминирования «одной-двух сверхдержав». Оптимальная политика Китая в рамках этой мультиполяризации должна была сводиться не к лавированию, основанному на классическом балансе сил, а к поискам обеспечения баланса интересов всех заинтересованных сторон. Даже не добившись консенсуса по вопросу о контурах многополюсного мира и количестве полюсов в нем (у разных авторов оно варьирует от трех до восьми, обычно фигурирует пять центров силы — США, Европа, Япония, Россия и Китай, к которым добавляется Индия и Бразилия,) дискуссия по этому вопросу позволила уточнить многие категории и понятия спора, выработать различные методики анализа и аргументации, привлечь различные теоретические разработки зарубежных авторов. Китайские аналитики постоянно подчеркивают, что распад старой мировой архитектоники не равнозначен полному исчезновению старого мирового порядка, что мир находится в длительном и трудном переходном состоянии, что «новый мировой порядок», ядром которого являются «пять принципов мирного сосуществования» не может не быть связанным определенной преемственностью со старым порядком, в т.ч., с деятельностью ООН. Некоторые китайские аналитики даже проводят аналогии НМП с традиционным миропорядком «даннического мира и согласия», который «обеспечивал мир и стабильность на беспрецедентно огромном пространстве земли в течение беспрецедентно длительного времени».^¹⁶ Итоговой же целью «всеобщего мира и совместного развития» в построениях китайских ученых выступает не «глобализация», затрагивающая только сферу экономики, а деполяризация мира - создание «бесполюсного мира» без всякой «силовой политики» и «гуманитарной интервенции».

На рубеже 80-х и 90-х годов в мире произошли самые глубокие и драматичные за все послевоенное время изменения, приведшие к завершению «холодной войны» в Европе и распаду СССР, и, как это неоднократно бывало в истории Китая, именно сложность международной обстановки и внутриполитические трудности стимулировали активизацию разработок по формированию новых внешнеполитических концепций, призванной лечь в основу диверсифицированной и взвешенной политикой страны на региональном и глобальном уровнях. Образцом решения двусторонних проблем, в частности, по территориальному вопросу, китайские ученые полагают не подключение международных организаций, а двусторонний диалог, регулярно упоминая при этом в качестве привлекательного прецедента для Тайбэя, решение «в результате политических консультаций» вопроса о Сянгане и Аомэне по принципу «одна страна – две системы». В рамках концепции Дэн Сяопина «закрыть прошлое, открыть будущее», а также в духе его наказа из 24 иероглифов: «Хладнокровно наблюдать, сдержанно реагировать, твердо проводить курс, скрывать возможности и выигрывать время, никогда не пытаться лидировать, всегда быть способным добиваться некоторых результатов»^¹⁷ была проведена нормализация отношений КНР с Россией, а также осуществлено признание независимости и установление дипломатических отношений в полном объеме со всеми бывшими республиками СССР. Вполне привычной в китайских работах (и не только в китайских) стало суждение о том, что «XXI век станет веком Восточной Азии», а политологическая мысль КНР продолжила свои поиски оптимизации места Китая в многополярном мире, обеспечения большей безопасности страны, создания внешних благоприятных условий для внутреннего развития.

В параграфе ^ 1.3. Отношения партнерства – прообраз «отношений нового типа» диссертант напоминает о выступлении председателя КНР Цзян Цзэминя 3 сентября 1994 г. в МГИМО, когда он впервые охарактеризовал состояние российско-китайских отношений как «конструктивное партнерство» и отношения «нового типа», в которых «нет места союзничеству, конфронтации и нацеленности на какую-либо третью страну» («бу цземэн, бу дуйкан, бу чжэньдуй ди сань го»), а партнеры будут «взаимно уважать выбранный каждой из сторон путь развития своей страны» и «при любых обстоятельствах не изменят основного курса на развитие отношений дружбы и сотрудничества».^¹⁸ Учитывая, что во внешнеполитических декларациях Китая нет ничего случайного и спонтанного и что практически каждый «новый» иероглиф несет в себе существенный концептуальный потенциал, за которым стоят разработки порой целых научно-исследовательских институтов, подобные отношения стали интерпретироваться в качестве альтернативы политике Вашингтона, разделяющего субъекты международной политики на «своих» (друзей) и «чужих» (изгоев), а мировое пространство – на военно-политические блоки. Выстраивая иерархию партнерства, в зависимости от зрелости взаимоотношений данного государства с КНР, китайская политологическая мысль, перефразируя известную цитату Маркса, пыталась уже не просто объяснить окружающий мир, а стала прилагать усилия, дабы его изменить и построить структуру международных отношений, максимально отвечающую интересам Китая и чаяниям народов мира. Уровень «партнерства» с Россией был повышен уже к 1996 г., когда наметился определенный сдвиг в российской внешней политике, связанный с именем назначенного в январе 1996 г. министром иностранных дел Е.М. Примакова, также выступившего с концепцией многополярного мира, что нашло свое воплощение и в Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве (16 июля 2001 г.)^¹⁹

В последние годы произошли важные изменения в подходах китайских политологов к таким категориям анализа международных отношений, как «национальные интересы», «развитие», «интеграция», «модель поведения государства», «дипломатии», «международная безопасность». Наличие западного демократического строя, по новой китайской концепции безопасности, не является обязательной гарантией региональной безопасности, угрозу которой в процессе мультиполяризации создает не соотношение сил, а политика, военной силы, проводимая в отношении этого процесса. Как утверждает большой авторитет в сфере международных отношений бывший министр иностранных дел КНР Цянь Цичэнь, «безопасность не может основываться на росте вооружений, не может основываться на военном союзе. Безопасность должна основываться на взаимном доверии и общих интересах».^²⁰ По мере «мирного возвышения» Китая и постепенного выхода на передовую линию на международной арене, в китайских публикациях говорится о новых подходах к внешней политике перед лицом традиционных и нетрадиционных угроз, рисков и вызовов Китаю и мировому сообществу: о «новой концепции кооперативной безопасности», «новом мышлении в дипломатии», «консенсусной дипломатии», «новом глобальном самоуправлении», «экологической дипломатии», «энергетической дипломатии», «концепции гармоничного мира». Современный мир описывается как «переходный» от «монополярности» к «многополярности», обозначая его как «одна сверхдержава – много держав», что может быть интерпретировано как прообраз «плюралистической однополярности». Переходя к «дипломатии активного действия», аналитики КНР выступают не за революцию, а за реформирование и совершенствование существующего порядка, не за то, чтобы вывернуть наизнанку существующий миропорядок и начать все сначала, а за упорядочение, дополнение, перестройку некоторых нерациональных сторон с сохранением действующих конфигураций. В этом плане политологическая школа КНР своими контурами вписывается в разновидность конструктивистской школы, которая отличается от реалистической и либеральной прежде всего тем, что оценивает политику по укреплению стабильности и безопасности с точки зрения ее эффективности, подразумевая под этим результативность политических технологий в этой области, их экономическую рентабельность, наиболее полное удовлетворение национальных потребностей. При этом имеет место активное взаимодействие Китая и России не только в вопросах теории указанной проблематики, но и в стремлении к официальному признанию и утверждению новой логики и кодекса поведения в качестве международно-правовых норм, обязательных к исполнению всеми странами мирового сообщества.

Во второй главе «Модели развития отношений СССР/Российская Федерация – КНР и уроки прошлого» дается ретроспективный анализ китайско-советских и китайско-российских отношений, сама динамика эволюции которых предопределяет теорию и практику взаимоотношений КНР и Российской Федерации сегодня. Огромное множество публикаций различных китайских, российских и зарубежных авторов, содержащих как детальный, так и комплексный анализ всей истории четырехвековых китайско-российских отношений, несомненно, были учтены диссертантом, дабы воссоздать достоверную картину диалога двух стран в виде чередования сформулированных автором исторических моделей взаимоотношений. Эти модели обозначены, как и названия четырех параграфов: «Союз без равноправия», «Неравновесная конфронтация», «Дистанцированное лавирование в «треугольнике» СССР – КНР – США», «Отношения нового типа».

В Отчетном докладе ЦК КПК на XII съезде коммунистической партии Китая было заявлено: «Нашей партии пришлось хлебнуть немало горя из-за той партии, которая, возомнив себя «партией-отцом», пыталась взять нас под свой контроль». ^²¹ Конечно же, имелась в виду ВКП (б)/КПСС, менторско-поучительный, а то и просто директивный, тон в отношении Китая отдельных руководителей которой, также как и лидеров Коминтерна, отмечает ряд как китайских, так и российских исследователей. Имели место случаи неуважения к традициям и обычаям китайцев, пренебрежительного отношения к их возможностям и способностям, навязывания отношений по схеме «старший-младший», «донор-реципиент», которые чреваты серьезным кризисом и неминуемо ведут к будущим осложнениям. Очень важной сферой разногласий и трений стало активное вмешательство Кремля в кадровый вопрос в КПК, играя на противоречиях между, так называемыми, «комминтерновцами», пользовавшимися доверием Сталина, и течением «националистов», возглавлявшимся Мао Цзэдуном, имевшим самостоятельные взгляды на многие вопросы мирополитического устройства и национального развития. Победа китайской революции и провозглашение 1 октября 1949 года Китайской Народной Республики, к сожалению, не привели к радикальному изменению отношений между руководителями двух партий и государств в направлении подлинного равенства и равноправия. Если до 1953 г. китайское руководство вынуждено было подчиняться бесспорному лидеру, то после его смерти негативная реакция на проявления командного стиля в поведении Москвы усилилась, и Н. Хрущеву уже не прощалось того, что прощали И. Сталину, а главным элементом стало соперничество за идеологическое доминирование в коммунистическом движении, вылившееся в 70-е гг. в глобальное геополитическое противостояние КНР и СССР.

Обострение противоречий по всему спектру проблем, от несогласия с курсом Н. Хрущева на «мирное сосуществование государств с различными социальными системами», до возмущения стремлением Москвы и Вашингтона сохранить свою ядерную монополию, продемонстрировало усиление соперничества двух стран в развивающемся мире, разногласий в подходе к ряду международных конфликтов и нежелание Китая играть роль «младшего партнера» в любом международном «тандеме». В условиях возраставшей напряженности в китайско-советских отношениях в 1960 г. весьма неожиданно для китайской стороны из КНР были отозваны все советские советники и специалисты, разорваны многие контракты, прекращена помощь Китаю со стороны СССР. Изнуряющая идеологическая полемика между партиями неизбежно переносилась на сферу межгосударственных отношений двух стран, и в этой и без того накаленной обстановке на передний план вышел территориальный вопрос. Накопившиеся обиды не позволили достичь примирения даже после снятия Н. Хрущева в октябре 1964 г. Полемика, при которой стороны действовали как бы в цейтноте, искаженно воспринимая друг друга и становясь, порой, жертвами своей собственной пропаганды, продолжилась, и напряженность в китайско-советских отношениях еще более возросла. Вслед за прекращением межпартийных контактов были приостановлены связи по линии комсомола, обществ дружбы, общественных организаций, органов информации, участились инциденты на границе. Суть ситуации с данной полемикой наиболее точно выразил Дэн Сяопин в известной беседе с М.С. Горбачевым в мае 1989 г. в Восточном зале здания ВСНП: «Речь была не о том, что мы якобы полагали, что мы во всем правы. Главная проблема заключалась в том, что мы испытывали на себе последствия неравноправия, и поэтому китайцы чувствовали себя ущемляемыми и третируемыми».^²² Разразившаяся в 1966 г. в КНР «культурная революция» особенно пагубно сказалась на отношениях Китая и Советского Союза, напряженность в которых дошла до своей высшей точки, доведя «печатную войну» до состояния военного конфликта на Даманский. В условиях напряженности в китайско-советских отношениях Пекин, пришел к выводу, что «СССР наступает, а США обороняются». Далее китайское руководство после серьезных дискуссий, показателем чего послужило «дело Линь Бяо», пошло на сближение с США и с Западом в целом.

Визит в КНР президента новой республиканской администрации США Р. Никсона и подписание 28 февраля 1972 г. в Шанхае китайско-американского коммюнике не привели к полной нормализации отношений двух стран, но позволили достичь стратегического соглашения, суть которого сводилась к содействию со стороны КНР выходу США из «трясины» вьетнамской войны, а со стороны США обеспечению заполнения Китаем «вакуума», образующегося после «ухода» США из Азии в рамках реализации «Гуамской доктрины». Постепенно освобождаясь от роли пассивного элемента мировой политики, Китай, выдвинувший теорию «трех миров» и дистанцировавшийся от «двух сверхдержав», постепенно сам становился генератором международного влияния, с которым стали вынуждены считаться Советский Союз и Соединенные Штаты. Вместе с тем, подспудно начинали действовать факторы, главное место среди которых занимала стратегия новой администрации Рейгана, направленная на восстановление мощи и одностороннего лидерства США в мире, а также диктат по весьма болезненному вопросу о Тайване, которые привели к постепенному наращиванию потенциала сотрудничества КНР и СССР, проявившего готовность устранить «три препятствия» в двусторонних отношениях. Модернизация также вызывала необходимость в диверсификации внешнеэкономических связей Китая, что было удобнее, маневрируя в рамках «стратегического треугольника» США-КНР-СССР, когда два более слабых «угла», кооперируясь, нивелируют преобладание третьего, а дипломатия КНР сознательно или интуитивно выступала в роли гармонизирующего всю конструкцию «балансира».

Существенное значение обрел и «фактор перестройки», продемонстрировавший, что реформы – это общая тенденция для всего социалистического мира, только так социализм сможет доказать превосходство над капитализмом. Это способствовало выведению китайско-советских отношений из состояния двадцатипятилетней конфронтации, что было особенно важно на фоне тратического испытания, связанного с событиями «4 июня» 1989 г. на площади Тяньаньмэнь, показавшего всю глубину социально-идеологических и культурно-психологических противоречий между Китаем и США. После окончания «холодной войны» и распада СССР Китай с тревогой следил за «демократическим» сближением Москвы с Западом, но сторонам удалось вовремя отделить межгосударственную сферу в отношениях КНР и Российской Федерации от классово-идеологической их составляющей, и прагматизм возобладал. Помимо стремления не допустить превращения новой России в сковывающий Китай «антикоммунистический буфер» китайское руководство не сбрасывало со счетов и возможность использования потенциала Российской Федерации как сырьевой и энергетической базы, привлекательного рынка для китайских товаров, а также относительно дешевого и качественного донора высоких технологий, особенно в сфере вооружений. Москва также начинает рассматривать КНР как важный балансир в поддержании равновесия сил в мире и понимать, что «для России дружественные отношения с Китаем гарантируют надежный тыл при налаживании отношений с Западом».^²³ Общность интересов, включая сюда заботу о территориальной целостности, нежелание расширения НАТО на Восток, особенно после косовского кризиса 1999 г., а также озабоченность «однополюсным» диктатом США создали предпосылки для сближения КНР и России. Подводя итоги содержания второй главы, автор подчеркивает, что в настоящее время перед двумя странами стоит задача наполнить отношения стратегического партнерства и взаимодействия нового типа конкретным содержанием всестороннего сотрудничества.

В третьей главе «Китайско-российские отношения стратегического партнерства: тенденции и перспективы» дается многофакторный анализ нынешнего состояния двусторонних отношений, надежной базой развития которых выступает осознание того, что общие стратегические интересы, схожие цели, историческая миссия в деле борьбы за мир и развитие во всём мире будут способствовать продвижению наших народов плечом к плечу вперёд в XXI век. При этом, диссертант считает, что снижается значимость конъюнктурных факторов китайско-российского взаимодействия по упрощенной схеме консолидированного единства двух углов некого «большого треугольника», направленного исключительно против третьего, и сотрудничество двух стран приобретает все более самостоятельную ценность.

В параграфе ^ 3.1 Китайско-российские отношения в контексте современной мировой архитектоники международных отношений отмечается, что в результате произошедшей смены на посту президента Б.Н. Ельцина В.В. Путиным в 1999-2000 гг. и осуществление передачи власти новому поколению руководителей КПК во главе с Генеральным секретарем ЦК КПК Ху Цзиньтао в 2002-2003 гг. между Председателем Ху Цзиньтао и Президентом В.В. Путиным были налажены хорошие личные и деловые контакты, что активно способствует более тесной координации действий наших двух стран на международной арене, дает новый импульс отношениям стратегического партнерства и взаимодействия, которые получили договорно-правовое оформление в заключенном 16 июля 2001 г. на 20 лет Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Внешнеполитическим фоном этому послужили террористические акты в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 г., ознаменовавшего собой веху вхождения мирового сообщества в совершенно новую структуру планетарной взаимозависимости, осмысление контуров которой, а возможно, и выработка качественно иных сценариев поддержания международной стабильности еще предстоит всем субъектам международных отношений. Последовавшие вслед за этим военные акции США в обход ООН в Ираке и Афганистане заставили заново обдумать сложившееся представление об якобы однозначном «окончании холодной войны» и «безграничных возможностях» Вашингтона. Поддержание стабильности на постсоветском пространстве перед угрозой «бархатных» революций, а также создания на двух флангах Евразии «стратегических клещей» в виде НАТО и американо-японско-южнокорейского наступательного военного альянса, в рамках так называемой «теории реагирования на события периферии», является серьёзным вызовом и угрозой другим странам, в том числе - Китаю и России. Это создает стимулы для еще большей интенсификации политического сотрудничества наших стран в духе идеологии «дружбы из поколения в поколение и отказа от вражды на все времена».

Сложившийся механизм постоянных взаимных визитов и консультаций дополняется взаимной заинтересованностью в расширении торгово-экономического сотрудничества, том числе по вопросам энергоресурсов, которое, даже выйдя на объем товарооборота 50 млрд. долл., еще отстает от уровня политического диалога. Расширяется формат сотрудничества в политической, экономической и гуманитарной сфере, который включает сейчас ШОС и новую перспективную структуру в лице «БРИК» (Бразилия, Россия, Индия, Китай). В рамках завершения Года России в Китае в 2006 г. прошла в режиме «он-лайн» первая в истории пресс-конференция Первого Зампреда Правительства Российской Федерации, Председателя российского Оргкомитета по проведению Года Китая в России в 2007 г., будущего президента России Дмитрия Медведева для китайской интернет-аудитории.^²⁴ Отрадно и знаменательно, что первый визит в качестве президента России за пределами СНГ Д.А. Медведев совершил именно в КНР. Показателем зрелости двусторонних отношений «нового типа» явились окончательное урегулирование пограничного вопроса между двумя странами, а также первое китайско-российское совместное военное учение «Мирная миссия – 2005» и военное учение в формате всех членов ШОС в 2007 году. В 2009 и 2010 г.г. планируется провозгласить Годами русского языка в КНР и китайского языка в России.

Параграф ^ 3.2 Проблемы современных китайско-российских отношений: вызовы и шансы посвящен анализу сюжетов, связанных с тем, что коль скоро в основе внешнеполитической деятельности лежат геостратегические государственные интересы, которые не могут быть полностью идентичны у разных государств, естественно, что в китайско-российские отношения партнерства и стратегического взаимодействия, помимо совпадения или близости их позиций фактически по всему спектру главнейших проблем мирового развития, наличествуют проблемы и конкретные вызовы. Полагаем, что как раз показателем вступления наших отношений в фазу полного оздоровления является то, что в отличие от периода «холодной войны» в них присутствуют и открыто констатируются элементы взаимной конкуренции и взаимного сотрудничества, взаимной осторожности и взаимоограничения.

В первую очередь необходимо снять необоснованные опасения по поводу так называемой «китайской угрозы», концепция которой получила хождение в ряде стран и, в первую очередь, муссируется в Японии. Очень важно не поддаваться эмоциям и исходить из конкретно-исторического принципа и договорно-правовой основы при обсуждении весьма деликатных вопросов демографического давления Китая на российский Дальний Восток и китайской миграции в России, а также территориального вопроса. Что касается поставок вооружений в КНР, то, судя по публикуемым данным, которые проанализированы в нашем диссертационном исследовании, Россия весьма выборочно удовлетворяет заявки Пекина на военные системы третьего и четвертого поколения, т.к. соблюдает ряд принципов: ненанесение ущерба собственной безопасности, выполнение международных обязательств по ОМУ, ненарушение баланса военных сил в регионе. Несомненно, заботят обе стороны вопросы развития взаимного торгово-экономического сотрудничества, оптимизации его форм и структуры, что будет способствовать растущий обоюдному интересу деловых кругов двух стран к установлению и расширению взаимовыгодных контактов и обменов. Весьма болезненным является для КНР, ставшего в мире импортером углеводородов № 2, явное лоббирование Токио и Сеула нового проекта нефтепровода от Восточной Сибири до Тихого океана. Еще пока на начальной стадии находится работа по созданию правовой базы для углубления и расширения сотрудничества в природоохранной сфере и в области экологии. Существуют также проблемы недостаточной скоординированности внешнеполитической деятельности Москвы и Пекина в рамках противодействия неоднократным попыткам американского руководства использовать военную силу против суверенных государств без мандата ООН, а также планам Вашингтона по созданию системы противоракетной обороны ПРО ТВД. Надежной гарантией преодолнения этих и других трудностей, а также необратимости процесса углубления китайско-российского взаимодействия, (и хорошо, что как в Китае, так и в России дальновидные деятели уже заметили и оценили важность этого положения), является расширение плоскости соприкосновения двух стран по всем азимутам и во всех сферах.