Geum.ru

Лазарев в. Н. История византийской живописи

Вид материалаДокументы

Содержание


IV. Эпоха Юстиниана и VII век (527–730)
A. Calderini, A. M. Ceriani, A. Mai
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   61
^


IV. Эпоха Юстиниана и VII век (527–730)

[IV.3. Амброзианская Илиада и Венский Диоскорид]


        Фрески Кастельсеприо наглядно демонстрируют живучесть эллинистической традиции в среде греческих художников, безотносительно от того, работали они в Византии или на Западе. Эти фрески позволяют сделать вывод, что эллинистическая традиция удержалась в Византии гораздо дольше и в гораздо более чистом виде, чем в быстро варваризировавшейся Италии и в прилегающих к ней областях. Две иллюстрированные рукописи, датируемые VI веком, полностью подтверждают правильность данного вывода.

14 ^ A. Calderini, A. M. Ceriani, A. Mai. Ilias Ambrosiana. Bern—Olten 1953; R. Bianchi Bandinelli. Virgilio Vaticanus 3225 e Iliade Ambrosiana. — NederlKJ, 5 1954, 225–240 (= Archeologia e cultura, 328–342); K. Weitzmann. Observations on the Milan Iliad. — Ibid., 241–264; R. Bianchi Bandinelli. Continuità ellenistica nella pittura di età medio e tardo-romano. — RivIASA, II 1953 (1954), 1 ss.; Id. Hellenistic-Byzantine Miniatures of the Iliad. (The Ilias Ambrosiana.) Bern—Olten 1955 (= Archeologia e cultura, 360–444) [рец. X. Герстингеpa и А. Грабара: BZ, 50 1957 2, 482–487; CahArch, IX 1957, 349–353]; Id. Discussione sull'Iliade Ambrosiana. — Studi miscellanei, 1 (= Seminario di archeologia e storia dell'arte greca e romana dell'Università di Roma, Anno Academico 1958–1959). Roma 1961, 1–9. Вопрос о месте изготовления амброзианской Илиады остается открытым. Р. Бьянки Бандинелли склоняется к Константинополю, а Х. Герстингер к Александрии. Ни одна из этих двух точек зрения не может быть твердо обоснована.

        Как убедительно показал Р. Бьянки Бандинелли, хранящаяся в Амброзиане Илиада (F 205 inf.)14 относится к концу V — началу VI века. Автор миниатюр использовал разновременные источники для своих композиций, что позволило Р. Бьянки Бандинелли разбить миниатюры на пять групп, самая поздняя из которых обнаруживает стилистическое сходство с диптихами Ареобинда и ранней группой мозаик в Сант Аполлинаре Нуово в Равенне. Миниатюры не отличаются высоким качеством, но они интересны как лишнее свидетельство живучести эллинистических композиционных приемов на византийской почве. Были ли исполнены миниатюры в Константинополе или в другом городе Византийской империи — сказать трудно. По их свободному, несколько подчеркнуто экспрессивному стилю они выпадают из круга памятников, столичное происхождение которых несомненно. Однако мы плохо знаем константинопольское искусство рубежа V и VI столетий, чтобы делать какие-либо далеко идущие выводы.

        В отличие от Илиады в Амброзиане венский Диоскорид (med. gr. I) является бесспорным произведением столичного мастерства15. 15 Кондаков, 66–70; Айналов. Эллинистические основы, 36–42; E. Diez. Die Miniaturen des Wiener Dioscurides. — ByzDenkm, III 1903, 57 ff.; A. von Premerstein. Anicia Juliana in Wiener Dioscurides-Kodex. — JbKS des ah. Kaiserhauses, XXIV 1903, 105 ff.; Millet. L'art byzantin, 208–209; Dioscurides. Codex Аniciae Julianae picturis illustratus nunc Vindob. Med. gr. I, ed. A. Premerstein, C. Wessely, J. Mantuani. Lugduni Batav. 1906; Dalton, 460–461; Wulff, 289–291; Karwath. — Pharmazeutische Monatshefte, IV 1924 4; Diehl, 237–239; Ebersolt, 9–10; Gerstinger, 19–21; Kömstedt. Vormittelalterliche Malerei, 29–30; P. Buberl. Die antiken Grundlagen der Miniaturen des Wiener Dioscurideskodex. — JdI, LI 1936, 114–136; Id. Die byzantinischen Handschriften, I. Der Wiener Dioskurides und die Wiener Genesis. Leipzig 1937 (= Beschreibendes Verzeichnis der illuminierten Handschriften in Österreich, VIII, 4), 5–62 (рец. Норденфалька: ZKunstg, VI 1937 2–3, 251–252); P. Capparoni. Intorno ad una copia delle scene raffiguranti l'estrazione della mandragora, che ornavano il codice cosidetto «Dioscoride di Juliana Anicia» da lungo tempo scomparse. — Atti del V Congresso internazionale di studi bizantini, II. Roma 1940, 63–69; Talbot Rice. Arte di Bisanzio, fig. 24, 25; K. Weitzmann. Ancient Book Illumination. Cambridge (Mass.) 1959, 12 ff., 15 ff., 122, 126 ff., fig. 12, 18, 131, 134; The Greek Herbal of Dioskorides, ed. R. Gunther. New York 1959; Fr. Unterkircher. Die Restaurierung des Wiener Dioskurides. — JÖBG, X 1961, 9–20. В Национальной библиотеке в Неаполе хранится другой экземпляр Диоскорида, относящийся к VII веку (suppl. gr. 28). См.: M. Anichini. Il Dioscuride di Napoli. — RendLinc, ser. VIII, XI 1956 3–4, 77–104; Weitzmann. Ancient Book Illumination, 13, fig. 13. С константинопольским скрипторием VII века К. Норденфальк и Э. Китцингер связывали два фрагментарных листа из утраченного Евангелия в Британском музее Add. 5111 (С. Nordenfalk. Die spätantiken Kanontafeln. Göteborg 1938, 127 ff., Taf. 1–4; Kitzinger. Byzantine Art in the Period between Justinian and Iconoclasm, 31, 47, fig. 25). Датировка VII веком не вызывает сомнения, но принадлежность этих фрагментов к константинопольской школе остается спорной.
 
ссылка скрыта  
ссылка скрыта Он выполнен в начале VI века — до 512 года — по заказу дочери Флавия Аникия Олибрия и Галлы Плацидии Аникии Юлианы (463–527/8). Тем самым доказывается константинопольское происхождение рукописи. Из ее пяти фигурных миниатюр, овеянных духом эллинизма, четыре, изображающие четырнадцать знаменитых римских и греческих врачей и открывшего корень мандрагоры Диоскорида (табл. 36), восходят к старым александрийским и римским прототипам. Пятая же миниатюра, на которой представлена Аникия Юлиана с аллегорическими фигурами Великодушия и Мудрости (табл. 37), может рассматриваться как оригинальная композиция, хотя и здесь не исключена возможность использования образца позднеантичной книжной иллюстрации III–V веков. Эта миниатюра ясно показывает, какой утонченностью отличались в начале VI века вкусы византийской аристократии. Краски, образующие тончайшую колористическую гамму из нежных розовых, лиловых, синих, зеленых, фиолетовых и золотых тонов, наложены с импрессионистической легкостью, достигающей особой воздушности в фигурках эскизно выполненных путти.

16 Насколько сильным был импрессионизм живописи юстиниановского времени, доказывает нижеследующая цитата из трактата Прокопия «О постройках» (I, 10), где описываются мозаики Халки: «Их [т. е. Юстиниана и Феодору] окружает ромейский сенат, празднично настроенный: кубики на лицах свидетельствуют о том, что последние сияют от радости. Полные гордости, они смеются, оказывая императору божественные почести...» (Richter. Quellen der byzantinischen Kunstgeschichte, 262). He подлежит никакому сомнению, что этот смех мог быть передан лишь при помощи импрессионистической техники.

        Означенными памятниками исчерпывается материал, на основании которого может быть дана характеристика константинопольской живописи доиконоборческой эпохи. Все эти памятники исполнены редкого благородства. В большинстве из них уже ясно намечается основная тенденция византийского искусства — максимальная спиритуализация формы. В Никее эта тенденция получает особенно наглядное воплощение. При сравнении с современными им римскими фресками и мозаиками никейские ангелы поражают своей утонченностью и глубочайшей одухотворенностью. Общей чертой константинопольских памятников доиконоборческой эпохи является их высокое художественное качество и законченная живописность, выражающаяся в свободной манере письма и в широком применении нежных полутонов, нередко контрастно друг с другом сопоставленных. Типичный для Востока линейный элемент отступает на второй план. Он растворяется в импрессионистически разбросанных мазках и мозаических кубиках, которые придают фигурам бесплотный характер, но в то же время сохраняют за ними известную объемность16. Прямая связь с эллинизмом чувствуется во всем, оставаясь наиболее существенной чертой стиля. Главным источником эллинизма была, без сомнения, Александрия, на которую указывают как венский Диоскорид, так и прототип ватиканского Свитка Иисуса Навина.