И. Потанина Блондинки моего мужа Пролог

Вид материала

Содержание

8. Глава восьмая, количество необходимых преступлений увеличивающая.
9. Глава девятая, за всеобщую компьютеризация ратующая.

Подобный материал:

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 17

^ 8. Глава восьмая, количество необходимых преступлений увеличивающая.

Георгий разбудил меня на рассвете. Я даже не имела возможности вдоволь навозмущаться необходимостью вставать в такую рань. Сегодня мои капризы никого не волновали. Нужно было переходить к производственному совещанию. Я передала Георгию слепок ключа и рассказала, что собираюсь попросить у бывшего мужа прибор для отключения сигнализации.

- Что ж, - Георгий одобрительно закивал, - Звони. Если будет нужно, я подключусь к просьбам. Мне он, в конце концов, многим обязан.… Хотя бы тем, что избавился от твоих нежных чувств, - Георгий не удержался от язвительной улыбки, - В общем, звони.

Ты на часы смотрел?! Какой нормальный человек бодрствует в такое время? – возмутилась я и тут же осеклась, вспомнив, что речь идет вовсе не о нормальном человеке.
Могу поспорить, что он еще не ложился. Сидит на работе, ваяет своё программистское искусство и мечтает, чтобы утро никогда не наступило. Ты же помнишь, жена его сейчас как раз уехала в отпуск… Значит он на работе. Ночью хорошо – никто не достает…

Вообще-то Жорик всегда поддерживал с моим бывшим мужем достаточно теплые дружеские отношения, а значит, знал, о чем говорил.

Ладно, попробую позвонить. Испорчу человеку иллюзии о ночном спокойствие.

Я набрала нужный номер, и приготовилась бросить трубку на рычаг, если услышу голос кого-то постороннего. Объяснятся с малознакомыми людьми в такое неприличное время было выше моих сил.

Алло? – бывший муж снял трубку после первого же гудка.
Доброе утро, у меня к тебе просьба.

На том конце провода надолго воцарилось молчание.

Ты слышишь? – не выдержала я.
Погоди, - решительно перебил меня собеседник, - Что-то я сомневаюсь… Это действительно ты?
Думаю, что да, - я настолько привыкла верить авторитету всезнающего бывшего мужа, что тоже начала сомневаться, - Если не я, то ничего об этом не знаю. И Жорик тоже думает, что я.
Это он тебя разбудил?

Наконец, я поняла, в чем дело. Бывший муж знал меня достаточно хорошо, чтобы считать нереальным моё бодрствование в такое раннее время.

Да. Он разбудил. И может идентифицировать меня, если нужно. Послушай, мне нужна от тебя та штука, что отключает электричество. На одну ночь. Верну в целости и сохранности…
Какая штука? – бывший муж спросил это таким тоном, что сразу стало ясно – он понимает, о чем идет речь, - Не знаю никакой штуки.

Я мысленно выругала бывшего мужа и зашептала нынешнему, закрыв трубку рукой.

Упирается! Говорит, не знает никакой штуки.

Георгий молча забрал у меня трубку.

Шурик, здорово, - сообщил он в неё, - Извиняй за беспокойство, но приборчик твой действительно нужен. За сохранность ручаюсь лично. Использовать будем исключительно в благих целях. В каких? Да так, пустяки. Просто нужно украсть кое-какие ценные документы у одного типа. А там офис под сигнализацией… Если б там кто-то живой охранял, я б его и сам вырубил. А по отключке техники у нас только ты выступаешь… Эй! Алло!

Жорик недоуменно глянул на телефон.

Повесил трубку, - растерянно произнес Георгий, - Вот уж, не ожидал. Тоже мне, друг называется…
Думаю, после всех неприятностей, связанных с этим аппаратом, Шурик решил его теперь никому не давать. Единожды напоровшись на предательство, он уже никому не верит. Раз кто-то мог воспользоваться прибором во зло, значит и мы сможем… - я бросилась оправдывать бывшего перед настоящим.
Слушай, а ты знаешь, где этот приборчик у них хранится?

Количество необходимых преступлений все увеличивалось. Получалось, что нужно сначала нелегально проникнуть в квартиру к Шурику (запасные ключи от квартиры Шуркина жена, она же моя близкая подруга, давным-давно отдала нам на сохранение). Выкрасть оттуда ключи от гаража. О проникновении в гараж без ключей и речи быть не могло, защита от взломщиков там была слишком серьезная. Потом нужно было выкрасть нужный прибор из гаража, потом устроить налет на офис Лихогона. Предварительно каким-то жутко обманным и коварным путем нужно было выманить из Лизы сведения о месторасположении сейфа. Теперь я окончательно запуталась в дебрях собственной совести. Выходило, будто мы вовсе не справедливые каратели, а гнусные преступники.

Знаешь, - я решила поделиться мыслями с Жориком, - Зло, даже если оно совершается во благо, все равно остается злом. Цель оправдывает средства, не так часто, как хотелось бы…

Георгий посмотрел на меня, как на умственно отсталую.

Катерина! Это эгоизм чистой воды. Из-за панического страха перед собственной совестью, ты собираешься завалить все мероприятие. Пойми же ты, я знаю Лихогона достаточно давно, чтобы утверждать, что ночной визит в его офис мигом прояснит ситуацию. Этот педант расписывает в подробнейшие трактаты каждую свою мысль. Наверное, даже график посещения уборной ведет. Изучив его записи, мы тут же вникнем в суть преступных замыслов Лже-Кузена. Как преградить дорогу злу, не зная, где, собственно, эта дорога пролегает?
Но может быть есть какие-то другие, более законные способы узнать о планах наших злоумышленников?
Способы не могут быть более законными или менее законными, - сухо отрезал Георгий, - Оторвавшись от бюрократии и оценивая происходящее по содержанию, а не по соответствию общепринятым стандартам, можно легко осознать суть. Правила просты: все, что делаем мы – законно, а все, что они – противозаконно. Можешь считать это новым законом.

“И этот человек называет меня эгоисткой!” – я насупилась, и даже спорить не стала. Бесполезно.

Ладно, - строго перебила я Георгия, - Вернемся к делу. Что ты раскопал за это время? Неужели узнанные тобою факты, не могут прояснить ситуацию и без вторжения в офис Лихогона?

“И как я могла забыть, что для Георгия борьба с Лихогоном является основным смыслом нашего дела. Могу поклясться, что, если бы Лихогон не играл за Леонида, Георгий и не подумал бы вступаться за Марию…”

В общем ситуация ясна и так. Ничего нового я не выяснил. Просто перепроверял уже известные факты. Побывал в доме покойного отца Марии. Поговорил с некоторыми из работников его офиса. Никто ничего не знает. Не волнуйся. Мы с Машей договорились, что я не стану раскрывать, на кого работаю. Пусть ЛжеКузен будет лишен всякой возможности сбора информации о сестре. Самого Леонида, кстати, нигде не видно. Официальная версия гласит, мол, после смерти дяди, этот тип впал в депрессию, и уехал в деревню, откуда выезжать пока не собирается… Леонид постарался обеспечить себе алиби. Случись что с Марией – он знать ничего не знает, провел в деревне все это время… Но мы-то знаем, что на самом деле он уже несколько раз появлялся в городе. В деревне я тоже побывал. Там такой домище и такая охрана, что соваться пока не стоит. Главное, я никак не могу понять, что именно он задумал… Наверняка, триста раз перестраховался, и готов к обращению Марии в суд. Предпринимать что-либо, не зная, что у противника на уме, в данной ситуации очень опасно. Лихогон, я думаю, считает также. Потому что он пока тоже затаился. Темка неустанно дежурит возле Марии. Они постоянно на связи со мной. Слежку, в виде моего знакомого Горы, Лихогон даже не слишком скрывает, но никаких открытых инцидентов не устраивает. Мне необходимо понять, что у противника в голове, как можно скорее. Записи Лихогона хранят бесценную информацию. А ты говоришь, искать другие методы… Не стыдно?

Я пожала плечами. Что ж, в конце концов, у каждой работы свои недостатки. Кому-то приходится заискивать перед начальством, кому-то – копаться в отходах, нам – совершать непростительные гнусности. Я вздохнула и случайно взглянула на часы.

А!А!А! – только и смогла сказать я.

^ 9. Глава девятая, за всеобщую компьютеризация ратующая.

Опоздать к педантичному Лихогону было равносильно добровольному увольнению. Забыв и о необходимости хорошо выглядеть, и о наличии Георгия в квартире, я похватала вещи, понакидывала на себя уличную одежду и бросилась охотиться на такси. Георгий, пообещав явиться сегодня вечером для продолжения разговора, остался в квартире. Рассуждал он довольно логично: если Лихогон и приставил слежку, то за мной лично, а не за всем домом в целом. Следовательно, выходя из подъезда, скажем, через час после моего отбытия на работу, Георгий ничем не рисковал.

Завидуя представившейся Георгию возможности выспаться и переживая из-за планируемых преступлений, я так разнервничалась, что даже забыла рассказать Георгию о тетрадке и Эдике Томкине. Уже в такси, разыскивая в сумочке помаду и расческу, я наткнулась на смятую тетрадку, которую захватила совершенно автоматически, вместе с кучей ненужного хлама.

“Фух!” – настроение мое сразу повысилось, - “Какое счастье, что я не забыла эту тетрадь! Ради этого можно было еще три кучи всяких ненужностей прихватить… Какая я молодец! Лиза б с ума сошла, а ей, бедняжке, и так предстоят теперь тяжкие испытания.”

Попросив таксиста остановиться за полквартала до офиса Лихогона, я перестроилась на рабочий лад и поспешила навстречу преступлениям против собственной совести. На душе было настолько паршиво, что я даже не рассмеялась при виде огромного щита с грозной угрозой от пожарной инспекции: “Помните! Пепел от непогашенной сигареты может стать вашим!”

Лиза ловко орудовала пилочкой для ногтей. При виде меня, она выронила инструмент и прижала обе руки к груди.

- Ну что, была? – от волнения голос секретарши хрипел.

Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы догадаться, о чем она спрашивает. Лиза не отрывала от моего лица испуганного взгляда. Голубоватые круги под глазами, повторяющие очертания нижнего контура оправы очков, свидетельствовали о проведенной секретаршей бессонной ночи.

- Была, - поспешила успокоить Лизу я, - Вот, - я протянула секретарше тетрадку, - Петр Степанович еще не пришел?

- Нет, - Лиза нелепо вертела тетрадь в руках, - Ты успела вовремя… Я должна положить это на место…

- Вот именно, - я сбросила пиджак и отправилась за инвентарем. Неудовлетворенность моего любопытства была чревата для кабинета Лихогона облысением. Ковровое покрытие могло и не выдержать столь частых контактов с пылесосом, а пол со щеткой.

- А результат? Что сказала твоя гадалка? – Лиза с неподдельным удивлением следила за моими перемещениями. Кажется, секретарша искренне не понимала, как я могу думать о работе в такой момент. Тут, можно сказать, судьба решается, а я преспокойно кидаюсь прибирать.

- Позже расскажу, - как можно безразличнее заявила я, заставив Лизу резко побледнеть, - Результат довольно интересный. Если не будешь лениться и приложишь определенные усилия, то этого кавалера могу тебе гарантировать.

- Что нужно делать? – Лиза не отрывала взгляда от моего лица.

- Позже, - я вела себя, как настоящая садистка, - Для начала открой мне, наконец, эту дверь. Если шеф придет и застанет кабинет неубранным, это может неблагоприятно отразиться на моей карьере.

- На чем? – Лиза наморщила нос и презрительно глянула на пылесос. Как и у всякого нормального человека, слово “карьера” вызывало у неё ассоциации с деятельностью, сопровождаемой несколько другими подручными средствами, - Впрочем, извини. Конечно, сейчас открою… - секретарша взяла в руки себя и ключи от кабинета.

Я вволокла пылесос в кабинет.

- Что-то плохо дует, - озабоченно поводив рукой вокруг рабочего инструмента, заявила я, - Сейчас разберу, гляну. Пылищи, правда, будет…

Я пододвинула поближе корзину для мусора, сняла кольца и часы. Водрузила их на стол начальника, закатила рукава и щелкнула защелкой на корпусе пылесоса. Взволнованная Лиза бестолково сопровождала мои действия тревожным взглядом. Пришлось слегка подтолкнуть её мыслительные процессы.

- Ну что ты стоишь? Ведь сейчас шеф приедет. Проблем не оберешься. Положи тетрадь на место…

-И правда, - Лиза ожила, - Нужно срочно вернуть это в тайник.… Прости, ты не могла бы на секундочку выйти?

- Только недолго, - ворчливо заметила я, - Я же должна успеть.

Про себя я, конечно, добавила, что успеть должна не столько я, сколько цифровая камера, вмонтированная одним умельцем в мои наручные часы. Мастер этот славился своими замечательными изобретениями и покладистым характером. Звали его Меля – производная одновременно от фамилии Мельник и вида деятельности – Умелец на все руки. Георгий с Мелей рассчитался за часы-камеру бартером – рекомендациями перед солидными клиентами города. А я заполучила чудо-технику, нагло отобрав её у мужа. Аккумулятор в камере последнее время был при смерти, поэтому длительная съемка могла и не состояться. Впрочем, длительная и не была нужна. Заранее запрограммировав аппарат на кадр в секунду, я предполагала, что его работы в течение следующих пяти минут вполне хватит. Достаточно заснять, как секретарша достает ключ и открывает сейф, а сделать это она должна была немедленно. Часы я специально оставила на столе Лихогона, то есть в углу комнаты, то есть таким образом, что широкоугольный объектив моего аппарата охватывал взором весь кабинет. Если, конечно, сейф находится не в столе или за столом Лихогона. В этом случае я, по крайней мере, буду знать приблизительное его местонахождение…

Через несколько минут Лиза и Лихогон синхронно распахнули двери в приемную. Она – ту, что вела из кабинета, он – с улицы.

Ничего себе! – незаметно шепнула я Лизе, протаскивая мимо неё пылесос, - Всего на одну секунду б позже и…
Лизонька, мне чаю, пожалуйста… - по утрам Лихогон не приступал к работе, пока не выпивал залпом стакан охлажденного зеленого чая, - Катя, прошу вас, не включайте эту штуку сейчас, - кажется у Лихогона просыпалась какая-то странная пылесософобия. В любом случае, при шефе, я старалась вычищать пол щеткой, - Мне нужно сосредоточиться.

Я послушно оттарабанила орудие труда обратно в приемную и взялась за щетку. Лиза хлопотала вокруг Лихогона.

Господи боже мой! – раздалось нервное восклицание начальника из кабинета через несоклько минут, - Кто ж знал, что вы это тут оставите!

Предчувствуя самое худшее, я помчалась к Петру Степановичу. Так и есть! По-другому и быть не могло! Споткнувшись об оставленную мною посередине кабинета корзину для мусора, г-н Лихогон потерял равновесие и обильно полил чаем свой стол. Сколько раз говорила я Георгию, что камеру лучше поместить в противоударный и водонепроницаемый корпус! Когда же, наконец, этот Георгий начнет меня слушаться!

Чай был с сахаром? – и сама поражаясь нелепости такого вопроса, поинтересовалась я.
К сожалению, - запричитала Лиза, - Обычно Петр Степанович пьет зеленый чай без сахара, но на этот раз ему захотелось…

Дослушивать я не стала. Схватила со стола свои вещи и кинулась к умывальнику. Просто помешательство какое-то нашло. Казалось, что чудо техники срочно нужно отмыть от липких чаинок. Этой помывкой, как выяснилось позже, я нашу камеру и доконала. От обычного чайного душа она могла еще и оправиться, потеряв, конечно же, при этом, отснятый материал… Но вот от последствий моей тщательной очистительной работы спасти чудо техники уже не удалось.

Давайте я посмотрю часы, - любезно предложил Лихогон, стараясь загладить собственную вину. Для этого он специально пожертвовал несколькими рабочими минутами и вышел в приемную.

Я вздрогнула. И что теперь, спрашивается, отвечать?

Не стоит беспокоиться, Петр Степанович, - нелепо запричитала я, - Отнесу их часовщику…
Нет уж, покажите, - настаивал начальник, кажется даже заподозрив что-то, - Не люблю наносить ущерб…

Я решила атаковать. Лучшая защита в фехтовании взаимными любезностями – это нападение.

Это я не люблю наносить ущерб! – перебила Лихогона я, - Споткнулись-то вы из-за оставленной мною корзины.… Ах, если от чая пострадали какие-то важные бумаги.… Простите меня. Если нужно, я возьмусь все их перенабрать. Напечатать заново.
Спасибо, не нужно. Все в порядке, - Лихогону идея моего допуска к документам понравилась почти так же, как мне мысль о его взаимодействии с моими чудо-часами.
Нет-нет. Моя вина, значит…

И тут я застыла с открытым ртом. Меня настигла важная мысль. Внезапная четкость воспоминаний не оставляла других вариантов трактовки ситуации. Дело в том, что я не оставляла корзину посередине кабинета. Забрала пылесос, небрежно отпихнула корзину в угол. Я ведь точно помню!

“Стоп-стоп-стоп! Меля говорил, что прибор этот он собирает не впервые. Причем именно в таком варианте – именно в таких часах. Кому еще в этом городе могла понадобиться такая специфическая штука? Качество съемки ведь отвратительное. Главный акцент – на габаритах аппарата и возможности его программирования. Специфически шпионская штука”.

Далее работали уже не мысли, а моё воображение.

Лихогон, конечно же, знаком с Мелей. Конечно же, знает обо всем ассортименте чудо- изобретений. Да что там! Сам Лихогон, наверное, и придумал этот замечательный вариант: вмонтировать камеру в часы. Придумал, заказал, использует.… И тут вдруг видит такие же часы у себя на столе. Лихогон тут же решает перестраховаться. Что стоит пододвинуть корзину с мусором себе под ноги и изобразить внезапный приступ близорукости. Нет, испортить прибор он и не надеялся – тут уж я сама постаралась со своим мытьем. Лихогон попросту хотел иметь право исследовать часы. Якобы, в надежде починить их, а на самом деле желая установить истину об их содержимом. Раз я так рьяно не отдавала часы, – значит, что-то здесь нечисто.

“Пора завязывать с этим заданием. В темпе находить все необходимое и сматываться. Лихогон явно о чем-то догадывается…”

В качестве подтверждения моей гипотезы, Петр Степанович, подозрителньо сощурившись, уставился на меня. Руки его при этом барабанили пальцами друг о друга, а губы шевелились. Казалось, будто Лихогон – шаман какого-то древнего племени, нечаянно переместившийся во времени. Мне сделалось совсем неуютно.

Петр Степанович, не смотрите на меня так, я вас боюсь. Не хотите, – не буду перенабирать документы, - я попыталась разрядить обстановку.
Боитесь? – Лихогон рассеянно глянул на Лизу, - Вот уж не думал, что могу производить на людей такое впечатление. Даже Лизавета вон не боится. А вы, Катя, вроде побойчее будете…
Ах, вы мне льстите. Побаиваюсь иногда, разумеется, - зачем-то вмешалась в разговор Лиза, и я окончательно сформулировала для себя главную её проблему: Лихогон производил на бедную секретаршу столь сильное впечатление, что при виде него, она терялась и вела себя как полная дура.

Лихогон хотел что-то ответить, но передумал. Коротко кивнув, он отправился в свой кабинет сосредотачиваться. Я тут же плюхнулась в кресло и достала вязание.

Ой, - Лиза рассматривала в зеркало свои полыхающие щеки, - Слушай, я ведь даже причесаться не успела. Как думаешь, он заметил, какая я растрепа?
Нет, - честно ответила я, - Думаю, он твою голову вообще не заметил. Думаю, он считает, что у тебя вообще нет головы.
Это еще почему?! – Лиза растеряно уставилась на меня.
Потому что голова дается в его понимании для того, чтобы думать. А ты в присутствии Петра Степановича ведешь себя совершенно бездумно.
Почему? – Лиза была готова разрыдаться.
Не знаю, - я демонстрировала верх жестокосердия, - От любви, наверное. Потому что, вообще-то, ты баба не глупая. Я ж с тобой уже достаточно пообщалась. И он бы, если б пообщался, тоже бы понял. Но ты же делаешь это невозможным. Ты же первыми же своими фразами отбиваешь всякую охоту и близко к тебе подходить…
А я все думаю, зачем ему прорубать второй вход в свой кабинет понадобилось, - пробубнила себе под нос Лиза, пытаясь в шутках утопить собственное отчаяние, - Теперь ясно. Чтоб избежать необходимости каждый раз мимо меня проходить … Может, мне встать под тем запасным выходом и подождать, пока Петенька куда-нибудь соберется выходить. Представляешь, веселье. Он открывает дверь – а там я. Он закрывает её, бежит в приемную. А тут опять я. Он, бедный, в обморок свалится от такого нашествия неинтеллектуалок.
Раздвоишься ты, что ли? – не поняла я.
Нет, просто через окно в приемную влезу. Это быстрее, чем сквозь кабинет проходить. Проверено опытом. Я как-то от уличных дверей, заслышав, что меня сейчас будут просить кофе сделать, сиганула к себе в приемную через окно. … И успела до того, как Петя ко мне вышел.
Ты подслушивала, что ли? – с нескрываемым восхищением поинтересовалась я.
Ну.… Почти… - Лиза решила, все же, объяснить, - К Петеньке как-то клиент приходил. Господин Пёсов.

Я чуть не выронила клубок. Значит, всё-таки верно. Значит, ЛжеКузен обслуживается у Лихогона…

Кто?!?!
Пёсов. Это клиент наш один. Он с такой молодой и красивой девушкой зашел.… Так вот, я, стыдно признаться, при мысли, что эта девушка и мой Петя сейчас общаться будут что-то такое плохое почувствовала, что обезумела моментально. Сквозь эти двери, - Лиза кивнула на дверь кабинета, - Ничего не слышно и не видно. А сквозь уличные, которые летом у Петра всегда чуточку приоткрыты, можно и подглядеть…
И что?
Показалось, - Лиза и не подозревала, как важны для меня её ответы, - Говорили только о делах.

О нет! Теперь она ничего мне не расскажет…

Может, зашифрованные любовные послания. Может, ты даже не поняла, а они о свадьбе договаривались, - кинулась нести полную чушь я, - Не может же такой видный мужик и без жены всю жизнь.… О чем говорили-то, помнишь?
С девчонкой вообще ни о чем. Она просто Пёсова сопровождала. Молча.
А с самим клиентом?
Да не волнуйся ты, - улыбнулась Лиза, - Я и сама переживала, а потом слышу: “Завещание… Наследник… Хаос.… И где его, собственно, искать…” Это точно не про чувства…
А про что тогда? Очень похоже на какой-то шифр…
Ну не знаю, - Лиза пожала плечами, - Пересказываю тебе то, что услышала. Особо вслушиваться в деловые переговоры Петра я не стала.
Зря! – искренне вздохнула я.
Отчего это зря?! – насторожилась Лиза.

Я поняла, что чуть не попалась и решила взять себя в руки. Как ни хотелось расспросить, с разговорами о визитах Пёсова стоило пока повременить. Нельзя вызывать подозрения. Я не имею права рисковать.

А оттого, душечка, - начала нравоучительный монолог я, - Оттого, что Петр Степанович твой любит женщин деловых, образованных, энергичных. Женщин типа “партнер”. Усекла?

Конечно, особое внимание устройству Лизиной личной жизни я уделять не собиралась. Но хоть немного помочь следовало. Лиза внимательно кивала, а я постепенно выложила ей все известные мне о вкусах и взглядах господина Лихогона факты.

Все верно, - Лиза все вздыхала, - Почти обо всем из этого я знала и сама, без всяких гадалок. Но я не могу при нем быть такой…

После этого Лиза критически оглядела меня и заметила:

Вот ты – другое дело. Ты – полностью соответствуешь идеалу.

Я не стала разъяснять, что потратила на это достаточно много усилий…

Я и раньше такая была, - на всякий случай я решила перестраховаться, - И до того, как узнала, что нашему шефу нравятся деловые дамы… Ты на меня злобу не таи…
Нет-нет, - легко отмахнулась Лиза, - О злобе и речи быть не может. За тебя я совершенно спокойна.

Тревожный колокольчик зазвенел у меня внутри.

“С чего это вдруг? Лиза настолько ревнива, что из-за одного взгляда Лихогона решилась на рискованное мероприятие по слежке.… Почему же ко мне она не ревнует? Нестарая еще вдова, полностью отвечающая запросам Петра Степановича.… То ли Лихогон на меня вообще не смотрит, то ли Лиза догадывается о моем настоящем семейном положении. Но откуда? Ох, это все мои нервы. Придумываю непонятно что.… Нет. Пора поскорее завязывать с этим делом”.

Неужели я так отвратительно выгляжу? – решила все-таки уточнить я.
Ой, - смутилась Лиза, - Я не то совсем хотела сказать, - на миг она задумалась, формулируя, -Ты не опасна для Пети, потому что производишь впечатление очень порядочного человека… Очень-очень порядочного человека…
А Петр Степанович предпочитает непорядочных?
Да нет! Просто ты кажешься мне честной. Кроме того, мы подружились с тобой. У меня всегда была нехватка подруг. Не умею сходиться с людьми. А с тобой, вот, сошлась… Раз ты на моей стороне, значит, не станешь вредить моему счастью. Как порядочный человек, не станешь строить козни за моей спиной…

Когтистые лапы моей совести безжалостно заскребли по хлипким стенкам душевного спокойствия. Ну что за дурацкая работа у меня? Обманывать доверчивых сограждан, которые, к тому же, сами же распахивают перед тобой душу, оказалось непосильным трудом.

Перейдем к сути, - я поспешила сменить тему, - Итак, как стать этой самой женщиной типа “Партнер”? Существует несколько путей. Самый беспроигрышный, увы, отпадает.
Какой же?
Ею нужно родиться.… Увы, эта возможность упущена безвозвратно…
Нет, - Лиза отчаянно замотала головой, - Ты совсем не понимаешь меня. Зачем бы мне нужен был мужчина, отвечая требованиям которого, я была бы вынуждена всю жизнь ломать себя?

Глаза мои моментально расширились. Столь сложного построения мыслей я от Лизы не ожидала. Пришлось напрягать мозги, чтоб понимать её. Мысль показалась мне довольно интересной.

Раз я выбрала его, - продолжала Лиза, - Значит, его требования подходят мне. Ломать ничего не придется. Я, на самом деле, отвечаю запросам. Я и есть эта самая женщина-напарник. По крайней мере, всегда была именно такой. Родилась именно такой. Просто.… Понимаешь, вижу его, и моментально впадаю в панику. Делаю глупости, говорю нелепости, а в голове – пустота… Конечно, ему и в голову не придет искать во мне свой идеал.
Очень может быть, что ты права. Значит, тебе нужно научиться владеть собой. Кроме того, женщина-партнер не может позволить себе быть профаном в том, в чем её мужчина разбирается досконально. Хотя бы общие представления иметь нужно…

Я говорила, а сама пыталась оценить собственное соответствие описанной выше женщине. Ну, уж нет! Если бы я вознамерилась получить представления обо всех интересующих Георгия темах, то времени и сил на собственные интересы у меня бы попросту не осталось.

“А может я эгоистка?!” –эта мысль мрачным грузом возлегла на сознание, придушив на миг все остальные помыслы. Отчего-то мне всегда патологически важно было стремиться к самосовершенствованию, - “Точно. Ужасная эгоистка. Докатилась”, - накручивала я себя, вспоминая все недавние поступки и примеряя их к придуманному образу. Образу эгоистки мои поступки оказались до противного впору. Жить с этим дальше казалось невозможным. Необходимо было срочно исправляться.

Знаешь, - я тут же принялась за дело, - Кажется, я смогу помочь тебе.

Усердно рассуждая о возможностях Лизы, я заставляла себя совсем не думать про Пёсова. Тренировала отсутствие эгоизма: жертвовала своими потребностями ради чужих. Давалось мне это, надо заметить, с очень большим трудом.

Проси взамен, что хочешь, - горячо зашептала Лиза.
Ничего не хочу, - из последних сил выдавила из себя я. Попросить информацию о Пёсове было слишком рискованно. В любой другой ситуации, ради собственного комфорта я бы пошла на такой риск. Или вызову какое-то поверхностное, смутное подозрение, или в триста раз упрощу себе задачу… Эгоистичная я, безусловно, выбрала бы второй вариант. Но я мужественно сдержалась. Пусть задача моя остается сложной, но зато интересы Георгия гарантированно не пострадают, - Хочу, чтоб у тебя все получилось, - я решила всерьез взяться за устройство Лизиного счастья, - По крайней мере, объясню, как работать с компьютером и как оформлять документы. После этого можно будет придумать, чем ты можешь разгрузить Петра Степановича. Какую-то часть работы заберешь под свою ответственность, чем тут же заслужишь уважение любимого. Тут уж он не отвертится – обратит на тебя внимание и осознает, какое сокровище восседало у него перед носом всю жизнь…
Даже став самой умной, я ни за что не смогу продемонстрировать это при Пете. Растеряюсь и буду глупо молчать при звуках его голоса… Понимаешь, это практически физиологический процесс, с которым я ничего не могу поделать. Когда я вижу Петра, у меня в груди происходит что-то странное. Дыхание перехватывает. Накатывает что-то такое… Щекотное…

Я попыталась представить описываемые ощущения.

Я такое испытываю, когда тошнит, - честно заявила я после эксперимента, - Может, это у тебя не любовь вовсе? Может наоборот? Может, он – чудовище? Может, он тебе противен?
Скажешь тоже… - Лиза нервно рассмеялась, - Что ж я, по-твоему, все силы и нервы на противное чудовище растратила?
Ладно. Тебе видней, на что тратить нервы. Значит так, будем тренироваться, и все получится, - уверенно заявила я, - Вот что! Ты представь, будто это не он вовсе, а какой-нибудь абсолютно другой человек.
Какой? – заинтересовалась секретарша.
Ох, ну откуда же я знаю! Кто-нибудь, не производящий на тебя ровным счетом никакого впечатления. Скажем, сосед с первого этажа.… Идет?
Ой, тогда я злиться все время буду.… Тот сосед – бывший начальник ЖЭКа. На редкость отвратительный тип. Тридцать лет всех терроризировал. Ни одну просьбу жильцов толком не рассмотрел, а, чуть что, сразу санкциями грозиться начинал. Слава Богу, год назад на пенсию ушел.
Господи! – я уже теряла терпение, - Ну так думай о ком-нибудь другом. Считай, что Петр Степанович - это не Петр Степанович и не сосед с первого этажа вовсе, а… Ну, скажем, новый начальник ЖЭКа.
Ой, нет, - снова закапризничала Лиза, - Тогда я все время смеяться буду. С новым начальником у меня только смешное ассоциируется. Он, знаешь ли, мелкий такой, юркий, но ужасно значительный. Такой деловой и энергичный, что сам от этого вечно страдает. Хотя, человек хороший. Очень хороший, я бы сказала. Двадцать пять лет мы с родителями страдали от того, что холодная вода до нашего пятого этажа не доходит. Еще пять лет, после переезда родителей, по той же причине я страдала в одиночестве. На жалобы ЖЭК уже давно никак не реагировал. “Ничем не могу помочь!” - по-соседски доброжелательно заявлял тогдашний начальник. И вот, начальство сменилось. Новый начальник собрал жильцов и спрашивает, у кого, мол, какие пожелания? Я тут же со своей водой влезла. Начальник серьезно так на меня посмотрел, нахмурился и тут же пошел в подвал. Без сантехников, но в сопровождении плотного кольца любопытных. Подошел он к нашим трубам, грозно окинул их взглядом, повернул какой-то вентиль и… вода пошла на мой пятый, как миленькая. Тридцать лет ни у кого руки не дошли вентиль покрутить! Вот умора! Но это еще не самое смешное. Узрев такое чудо, соседи из нового дома, которые только что въехали, решили тоже на свою беду пожаловаться. Невозможно, мол, пользоваться унитазом. Засорен. Сантехников уже вызвали, но что-то они запаздывают с визитом.… В пылу только что случившейся победы, новый начальник ЖЭКа отправился в подвал нового дома. Выглядел он при этом, как одержимый. Думаю, восторги наблюдателей вскружили ему голову. Заходит это наш начальник в подвал. Смотрит, а одна из труб плотно забита каким-то тряпьем. Строители заглушку поставить забыли или что-то в этом роде… Разгоряченный жаждой совершения добрых дел, начальник подошел под трубу и принялся вытаскивать из неё тряпки. Отойти он не успел. Канализационными отходами окатило с ног до головы. Неделю потом отмыться не мог! Все от него шарахались.… Представляешь?!

Вдоволь нахохотаться нам ужасно мешала необходимость соблюдать тишину. Тот факт, что в соседней комнате сосредотачивался господин Лихогон, заставлял нас говорить вполголоса и смеяться шепотом.

Перейдем мы, наконец, к делу, или нет?! – притворно возмутилась я, - Представляй вместо Лихогона кого хочешь, лишь бы этот кто-то не гипнотизировал тебя, как удав кролика…
Пусть будет мой первый муж. Уж что-что, а не робеть перед ним я уже давно научилась…
Вот и славно. Будешь думать, что перед тобой не Петр Степанович, а первый муж, и сумеешь не впасть в панику. А теперь давай все-таки займемся компьютером. Набирать тексты умеешь?

Лиза поморщилась…

В общем, да. Но на самом деле – нет. Боюсь я этого компьютера страшно. Но все же вычитала в книжке, как его включить, и включаю теперь каждый день спокойно. Там же прочла, на какой рисуночек щелкнуть, чтобы документ создать. Вчера пыталась попечатать.… У меня не получается…
Просто практики еще нет. Скорость набора придет с опытом.
Да нет. У меня даже не в скорости дело. Набирать не получается, – ногти ломаются. Видишь, - Лиза вытянула передо мной обманикюренные пальцы. Один ноготь был на голову короче остальных, - До сих пор отрастает.… А Петенька любит женщин с ухоженными руками.

Я не считала этот боевой окрас признаком ухоженности, но решила промолчать. Кто сказал, что мое мнение совпадает с мнением Лихогона?

Чтобы отметить ухоженность рук, мужчина должен заметить сначала наличие их обладательницы, - снова начала свои нравоучения я, - А признаком существования человека, для Лихогона, является информация о наличии у этого человека головы. Вряд ли тебя устроит, если Петр Степанович влюбится исключительно в руки, а остальную тебя будет продолжать игнорировать?
Ох, не устроит, - вздохнула Лиза, - Вообще-то, я бы печатала с удовольствием. Даже ногтями бы пожертвовала, если нужно.… Но в этом нет необходимости. Петр не станет доверять мне свои документы. Он такой самостоятельный…
Это признак не самостоятельности, а глупости, - мне стало обидно за идею, - Если каждый станет пренебрегать элементарными законами о разделении труда, то ни одно дело никогда не будет доведено до конца. Если производители автомобилей будут начинать новые разработки с попыток изобретения колеса, то пользователи надолго останутся без новых машин. А если производители еще и решат заняться собственноручной отделкой сидений, обучившись портняжному делу, то ни одной человеческой жизни на выпуск автомобиля не хватит. Профессиональный начальник должен уметь все, но заниматься при этом только тем, с чем не могут справиться другие участники процесса. А твой Петр Степанович своим упрямством только вредит делу! Понимаешь?

Вообще-то я говорила про Георгия. Раньше он просто с ума сводил своим бесконечным упрямством и попытками схватиться одновременно за все, заканчивающиеся тем, что ни одно дело ему не удавалось довести до конца. Если бы в свое время мы не приняли внутрисемейный закон о строгом разделении ответственностей, агентство наше, наверное, давно служило бы общегородским посмешищем, каждый раз чудом спасающимся от поражения и каким-то чудом справляющимся со своими делами. Впрочем, набор чудес для любой организации конечен, а значит, агентство наше рано или поздно попросту разорилось бы. И наступили бы блаженные времена покоя и безделья! С каким наслаждением я представляла их себе сейчас…

“Может, направить свои силы на развал собственной фирмы? Это получится у меня значительно лучше… Тогда уж точно никто не сможет помешать мерному течению моего отпуска”, - вовремя вспомнив о решении избавляться от эгоизма, я прогнала мысли о вожделенном спокойствии.

Я-то понимаю, - переварив, наконец, мой монолог, снова вернулась к диалогу Лиза, - А Петр нет.

Ну, так объясни ему! Натренируйся что-то делать и в категоричной форме потребуй себе часть работы. Сколько можно работать мебелью! В конце концов, это дискредитирует тебя, как личность!

В душе я, конечно, сомневалась в возможностях Лизы. Но попробовать стоило. Для меня любой вариант получался беспроигрышным. Искренне пытаясь помочь обеим сторонам я, в любом случае, получала свое.

“Если не налажу ей личную жизнь, то, по крайней мере, гарантированно испорчу бизнес конкуренту. Главное - заставить Лизу все-таки вмешаться… Или покорит сердце Лихогона, или попросту развалит ему весь офис”.

Нечто ужасно подлое померещилось мне в подобном своем положении. Я все меньше оставалась довольна собой, и все больше впадала в депрессию.

“Занимаюсь черти чем! Пудрю мозги ни в чем не повинным людям, вместо того, чтоб ловить преступников… Насколько проще для моих нервов было бы отказаться от всех этих интриг и начать действовать открытыми методами”.

“Вот!” - хватался за любимый подвох внутренний голос, - “Снова заботишься лишь о себе! С точки зрения вечности твои нервы не представляют никакой ценности. Забудь о них и действуй в интересах общего дела”.

“Можно подумать, нервы Марии с точки зрения вечности представляют больше ценности, чем мои”, - мысленно огрызнулась я.

Ругалась про себя, но действовала вполне пристойно. Следующие несколько часов ушли на попытки подружить Лизавету с компьютером и с секретарскими обязанностями в целом. Слава Богу, опыт работы при Жорике даровал мне обширный багаж знаний. Работать с Лизой получалось на удивление легко. Мысли о возможном развале Лихогоновского офиса больше не приходили мне в голову. Уверенная, что только близкое знакомство с офисной техникой сможет проложить ей путь к сердцу Лихогона, Лиза поначалу действовала исключительно из корыстных побуждений. Но потом увлеклась и интересовалась программами вполне искренне.

Теперь ты смело можешь требовать отдавать тебе в набор документы, - сказала я, наконец.

Лиза находилась в на редкость приподнятом расположении духа. Навевающий мистический ужас на всю приемную ящик оказался вполне безобидным и даже полезным. Лиза ощущала себя укротительницей дикого зверя.

Лизавета! – в этот момент переговорное устройство на секретарском столе заговорило человеческим голосом, - Мне нужно уйти ненадолго, - голос оказался вдобавок и лихогоновским, - Всех впускать, никого не выпускать. Если будут посетители, попроси подождать. Пусть Катя развлечет их чем-нибудь…

Я возмущенно уперла руки в боки. Лихогону я, наверное, кажусь похожей на клоуна…

По-моему, это входит не в Катины, а в мои обязанности, - ледяным тоном заговорила вдруг Лиза, - Вы хотели попросить меня занять клиентов в ваше отсутствие. Так? Могу составить бланк-анкету для приема заявлений от потерпевших. Тех, кто достоин внимания, буду потом передавать вам. Остальных сразу отсею…

Я замерла с открытым ртом. Всего, чего угодно, ожидала я от Лизы, но не такого изничтожающего тона. Возможно, мы слегка погорячились, решив ассоциировать Лихогона с первым мужем Лизы. Неудивительно, что Лиза разведена. Ни один нормальный мужик не выдержит обращений к себе в таком тоне.

Я отчаянно забарабанила костяшками пальцев по лбу, и, нарочито растягивая губы в глупой улыбке, пыталась показать Лизе, что интонацию немедленно нужно сменить.

Естественно, буду им глупо улыбаться и выполнять прочие обязанности секретарши.
Кто говорит? – отреагировало, наконец, переговорное устройство, и мне сделалось смешно.
Ожившая мебель! - Лиза и не думала останавливаться, кажется, её понесло в сторону истерики, - Та, которую вы обрекли на вечное безделье! Та, что не может больше молчать и маяться в бездействии! Та, что достойна большего уважения, чем предмет интерьера! Та…

Лиза споткнулась на полуслове, потому что дверь кабинета шефа приоткрылась и в образовавшуюся щель осторожно просунулась голова Лихогона. В округлившихся глазах начальства сквозил неподдельный интерес.

Лизавета, ты не в себе?

Несколько раз резко вдохнув воздух, Лиза вдруг залилась краской и потупила глаза.

Вы не должны составлять документы сами, - пробурчала Лиза себе под нос, явно сбиваясь с мысли, - Если каждый портной вздумает вдруг изобретать автомобили, то пользователи надолго останутся без машин. Вы должны отдать работу профессионалам… А сами специализируйтесь на своей узкой специализации сколько влезет…
Это я – портной?! – удивления в голосе Лихогона было куда больше, чем обиды, - Ну, знаете ли… Не ожидал от тебя, Лизавета. Никак не ожидал.

В глазах Лизы мелькнул ужас понимания. Кажется, она только сейчас осознала, что именно сказала.

Не ожидал и теперь приятно удивлен, - закончил свою мысль Лихогон, и я едва сдержала вздох облегчения, - Очень рад твоему нежеланию бездействовать. Только зачем же выражать эмоции в такой форме…
Простите, - Лиза уже пришла в себя и заговорила теперь очень неуверенно, - Простите, ради Бога, Петр Степанович. Я не хотела. Я вообще не хочу ничего печатать, это просто случайно получилось. Из-за моего мужа…
Что?! Ты замужем??? – Лихогон побледнел и, я готова была поклясться, что по лицу его промелькнула тень, вызванная уколом ревности. Видимо, в глубине души Лихогон давно уже интересовался Лизой, как женщиной, но, судя по бездействию, не признавался в этом даже сам себе. Заявление о муже прозвучало очень вовремя. Почувствовав укол, Лихогон, возможно, познает сам себя и оценит собственные чувства к Лизе по достоинству…
Нет. Не замужем, - пагубная честность Лизы затоптала полезные начинания, - Из-за этого и пререкаюсь…

В этот момент у Лихогона зазвонил сотовый. Провидение спасло Лизу от окончательного отупения.

- Да, да, - прокричал Лихогон провидению, - Уже еду. Сейчас буду. Выезжаю, - не отрывая трубку от уха, Лихогон помчался к выходу из офиса, по пути бросая Лизе распоряжения, - Анкету составьте. Посетителей задерживайте. От обязанностей глупо улыбаться я вас освобождаю… Скоро буду, не грустите.

Еще несколько минут после ухода шефа в приемной царила напряженная тишина.

На голос я уже нормально реагирую, - глядя прямо перед собой, заговорила Лиза, - А вот к личным контактам пока не готова. Вижу его и впадаю в ступор…
Может, тебе закрывать глаза? – всерьез предложила я, - После твоего сегодняшнего бреда, Петр Степанович теперь не удивится никакой твоей выходке…
Слушай, как он говорил про улыбку? – Лиза, казалось, не воспринимала произносимые мною слова, купаясь лишь в собственных мыслях, - “Вас освобождаю”… Ты была обязана улыбаться? Вроде нет. Выходит, - на лице у Лизы вдруг повисло выражение блаженства, - Значит, это он со мной на “вы”… Думаю, от уважения, - Лиза вдруг ожила, схватила меня за руку и принялась трясти, - Ура! Катя, ура! Ох, спасибо тебе, Катя… Ох, спасибо…
Простите, можно? – из-за входной двери вдруг раздался чей-то голос и стук.

Лиза побледнела и впилась ногтями мне в ладонь.

Все пропало! – одними губами зашептала она, - Это клиенты!

После этого Лиза резко вскочила и кинулась к окну, кажется, намереваясь сбежать через него из офиса.

Стой! Ты чего? – я даже не знала, как реагировать.
Одно дело, взвалить на себя обязанности, другое – выполнить их. Я не справлюсь. Напутаю что-нибудь… Петр возненавидит меня на всю жизнь… Нет, лучше бегство, чем такой позор.

Нет, все-таки мои уроки, кажется, прошли даром.

Бегство в данном случае и есть позор! – зашептала я в ответ, - Возьми себя в руки! Я буду подсказывать тебе, что делать… Обещаю.

Все с тем же мертвенно бледным выражением лица, Лиза уселась за свое рабочее место. Я с беззаботным видом плюхнулась в кресло и вцепилась в вязание. Мало ли, может, я тоже клиентка. Тоже жду Лихогона и решила вот повязать немного. Почему бы и нет?

Входите! – трагическим шепотом проговорила Лиза, а потом повторила это же еще несколько раз, но громче.

Дверь распахнулась и я выронила клубок. Мертвенно бледный цвет лица, кажется, сделался теперь у меня.

“С чувством юмора у моей судьбы, похоже, некоторый перебор… Своими сюрпризами она сживет меня со свету…” - мысленно пожаловалась я сама себе и постаралась ничем не выдать удивления.

Blog

И. Потанина Блондинки моего мужа Пролог

Содержание