Первая Вторая половина ХIХ начало ХХ вв. Право и жизнь в адыгском обществе
| Вид материала | Документы |
- Этнопедагогическая направленность дошкольного воспитания в отечественной педагогике, 768.35kb.
- Терминология русской риторики как учения о речи (вторая половина XVIII первая половина, 304.51kb.
- Социальное развитие иркутской области (вторая половина 80-х гг. Первая половина 90-х, 399.24kb.
- Становление и развитие мировой юстиции в Тамбовской губернии (вторая половина XIX начало, 437.95kb.
- Формирование и развитие мусульманских общин великобритании (вторая половина ХХ начало, 329.02kb.
- Опыт исторического анализа феномена асимметричного конфликта в международных отношениях, 570.33kb.
- Иностранные наставники в дворянском домашнем воспитании в россии (вторая половина XVIII, 791.41kb.
- Государственное межевание уральских губерний (конец ХVIII первая половина ХIХ века), 397.34kb.
- Культура Российской Империи Культура рубежа XIX xx вв. XX в. Первая половина., 3515.47kb.
- Введение, 392.09kb.
Глава первая
Вторая половина ХIХ - начало ХХ вв.
Право и жизнь
в адыгском обществе
Ю р и д и ч е с к и е и н с т и т у т ы
в ХVIII - первой половине ХIХ в.
Еще в давние времена северокавказские народы создали традиции, которые применялись для урегулирования самых разнообразных конфликтных ситуаций, связанных с причинением физического или материального ущерба. Более или менее точные свидетельства об юридических институтах одного из основных народов Северного Кавказа, адыгов, появляются с ХV-ХVI вв. С ХVI в. известно о третействе, или посредничестве. Адыль-Гирей, один из видных адыгских просветителей первой половины ХIХ в., писал, что "по древнему коренному обычаю черкесов, все их дела разбираются посредниками, противные стороны выбирают посредников, обыкновенно уважаемых стариков, которые решают спорное дело по обычаям, изустно передаваемым от одного поколения другому. Такие обычаи называются адатом, а суд, по обычаям, называется судом по адату. Если решение посредников представляет вопрос новый, решение которого невозможно подвести под тот или другой обычай, то посредники предлагают свое собственное решение, которое и называется маслагатом, примененное же несколько раз в одном или двух обществах, оно тоже становится со временем адатом".
В Кабарде такой суд назывался хъезж, или хейящlэ. Применительно к ХVIII в. исследователи уже с уверенностью пишут о существовании третейского (медиаторского) суда. В Кабарде наиболее распространенной его разновидностью стал суд, состоявший из 5-6 человек. Как отмечал В.Х.Кажаров, существовал и расширенный вариант третейского суда, так называемый дворянский суд, включавший в себя по 20 человек от каждой партии, участвующей в конфликте1. Кабардинский третейский суд рассматривал как межличностные, так и групповые споры2. Тем не менее в ХVIII в. он еще не получил широкого распространения среди всех слоев населения3. В ХVII - ХVIII вв. хейящlэ рассматривал лишь отдельные случаи причинения значительного материального или физического ущерба, применяя нормы адата, и в первую очередь выплату компенсации или выселение виновного и его семьи на жительство в иное селение4.
Для того чтобы примирить конфликтующие стороны, адыги использовали ряд общественных институтов, выполнявших в общине главным образом соционормативные функции, например, аталычество, куначество, установление молочного родства и т.д.
Институт аталычества, т.е. воспитание ребенка в чужой семье, заключался в следующем: желающий забрать чужого ребенка, как правило, мальчика, к себе на воспитание делал это либо открыто, т.е. с согласия его родителей, либо тайно, с помощью совершаемой ночью кражи. За правильностью воспитания этого ребенка следило семь специально назначаемых для данного дела свидетелей5.
Традиция аталычества использовалась в адыгской общине для получения дворянского звания, установления родственных связей с княжеской фамилией и т.д. В силу этого М.О.Косвен различал собственно институт аталычества и ‘‘некоторые явления, связанные с кровной местью, имеющие лишь внешнюю близость с аталычеством‘‘. Эти явления рассматривались М.О.Косвеном в качестве " специфических форм урегулирования вражды, возникавшей вследствие убийства"6. Если виновный в убийстве желал примириться с родственниками убитого им человека, то либо сам, либо кто-нибудь из его товарищей тайно похищал ребенка из семьи потерпевшего. По сообщению З.М. Налоева и Х.М.Думанова, у адыгов использовались два термина для обозначения таких воспитанников - пlур къан и лъыщlэжыпщlэ къан7. Первый применялся к ребенку, которого просто брали на воспитание, а второй - по отношению к ребенку, которого воспитывали в качестве компенсации за причиненный ущерб.
О существовании юридического аспекта в функционировании института аталычества писали многие путешественники и адыгские просветители в ХVII - ХIХ вв. (Ш-Б.С.Ногмов, Хан-Гирей, К.Ф.Сталь и др.). Так, Хан-Гирей уточнял, что к этой традиции прибегали только в тех случаях, когда другие бытовавшие у адыгов формы примирения не возымели успеха8. А К.Ф.Сталь указывал на применение комбинированной формы примирения: выплаты половины размера положенной за ущерб компенсации и воспитание ребенка из семьи потерпевшего, как это было сделано во время примирения двух известных на Северо-Западном Кавказе темиргоевской и гатукаевской княжеских семей (Болотоковых и Керкеновых)9.
В ХVI - ХVIII вв., в осетинской, карачаевской и адыгской общинах установившиеся между сторонами кровные отношения могли быть урегулированы посредством брака между взрослыми детьми из враждующих семей10.
Существовали у народов Северного Кавказа и некоторые формы ‘‘женского‘‘ посредничества. Согласно нормам обычного права, совершивший убийство человек, мог прибегнуть к покровительству женщины, скрывшись на ее половине дома. Убийца чувствовал себя в безопасности до тех пор, пока находился в ее доме. Если кровник хотел отомстить виновному за убийство или ранение своего родственника, он должен был дождаться, когда тот покинет дом женщины11. Тем не менее, как указывал И.Ф.Бларамберг, отдаваться под защиту женщины, по адыгским народным представлениям, считалось ‘‘постыдным‘‘12. Кроме того, если пожилая, уважаемая в своей общине женщина, принадлежавшая к привилегированному сословию, оказывалась свидетельницей драки, она могла, сняв с головы платок, встать между дерущимися. Участники конфликта обязаны были прекратить ссору13.
У осетин, карачаевцев, адыгов для примирения конфликтующих сторон использовался и институт молочного родства14. Его суть заключалась в том, что если убийце удавалось открыто или тайно коснуться губами груди матери потерпевшего, он становился родственником всей семьи потерпевшего и мог не бояться мести с их стороны15. Если эта церемония делалась с согласия матери потерпевшего, то старший этого рода произносил следующие слова: ‘‘Да пусть никогда не повторится вражда между нами, да пусть нас вечно связывают узы родства и дружбы!‘‘16. Однако род обиженного, как отмечал М.А.Меретуков, редко добровольно соглашался провести эту церемонию. Чаще обидчик совершал ее тайком.
С конфликтами у адыгов были связаны рощи пенекассан, где росли священные деревья. Как писал И.Ф.Бларамберг, ‘‘если мужчины и женщины, совершившие преступление или убийство, скроются в лес пенекассан и повяжут себе на шею какую-либо тряпку из числа висящих на деревьях, то они освобождаются от наказания, как состоящие под покровительством божества‘‘17.
Приняв российское подданство, большинство северокавказских народов в первое время не испытывали со стороны российской администрации значительного давления на жизнь общины. Первые российские попытки реформирования адыгского судопроизводства имели место в конце ХVIII в. В 1790-х годах в Кабарде были образованы так называемые родовые суды и родовые расправы. Эти судебные органы получили право рассматривать все гражданские и мелкие уголовные дела, применяя нормы адата. Крупные уголовные дела адыгов передавались на рассмотрение в так называемый Верхний Пограничный суд, который обязан был применять законы Российской империи. Как отмечали Т.Х.Кумыков и В.Х.Кажаров, со стороны кабардинцев эти нововведения вызывали протест18. Одной из форм этого протеста стало так называемое шариатское движение, сторонники которого во главе с А.-Г. Атажукиным попытались ликвидировать созданные Россией судебные органы и учредить духовный суд. Частично им это удалось.
В 1807 г. российская администрация упразднила родовые суды и родовые расправы и при частичном сохранении третейских судов образовала в Кабарде три духовных суда (мекхемэ). Каждый суд включал в себя председателя (валия), 10-12 человек судей, принадлежащих к привилегированным сословиям, а также кадия, представителя мусульманского духовенства19. Этому судебному органу были подведомственны все гражданские и уголовные дела адыгов. Судопроизводство осуществлялось на основе норм шариата. По мнению В.Х. Кажарова, учреждение в Кабарде духовных судов - значительный шаг в развитии адыгского судопроизводства, поскольку адатный суд в тот период не всегда справлялся со своими миротворческими функциями20. Было установлено правило, согласно которому простые общинники могли обращаться только в шариатский суд, а лица привилегированных сословий - по выбору: или в шариатский, или в третейский21. Однако жестокость наказания по нормам шариата, как отмечал Г.Х.Мамбетов, вызывала недовольство простых общинников22. Поэтому духовный суд не смог заменить третейский, куда, как и прежде, стремились обращаться простые адыги23.
Первые шаги судебного реформирования осетинского права, проводившегося российского администрацией, в первой половине ХIХ в. ничем не отличались от таковых в других северокавказских регионах в этот период. На территории Владикавказского округа был введен так называемый осетинский народный суд, состоявший из 12 чел. и осуществлявший свою судебную деятельность, на основе норм обычного права24. Правила судопроизводства были зафиксированы в Общественном приговоре, разработанном Муссой Кундуховым и санкционированом генерал-лейтенантом Евдокимовым, который командовал войсками левого крыла Кавказской армии.
В 1820-е годы Россия вновь попыталась изменить кабардинское судопроизводство, введя в Кабарде так называемый ^ Кабардинский временный суд. В его состав включались представители привилегированных сословий, состоявшие на российской военной службе, а также несколько простых общинников25. Согласно российскому постановлению (‘‘Наставления временным судам‘‘), указанному судебному учреждению были подведомственны все гражданские и уголовные дела кабардинцев. При рассмотрении гражданских дел Кабардинскому временному суду следовало использовать нормы адата, при разборе уголовных - уголовное законодательство Российской империи, при рассмотрении семейных конфликтов - нормы шариата.
Однако на практике, как отмечал Т.Х.Кумыков, проанализировавший ряд судебных дел Кабардинского временного суда, такого четкой связи между видом преступления и применяемой к нему юридической нормой не существовало. Суд мог рассмотреть уголовное дело и применить к нему норму шариата, а к бракоразводному делу - норму адата26. Собранный мною архивный материал свидетельствует о том, что временный суд, как правило, не рассматривал случаи причинения значительного физического или материального ущерба, а предлагал участникам конфликтов решить свои споры в медиаторском суде. Только тогда, когда конфликтующие стороны отказывались это сделать, а такие случаи имели место, суд рассматривал их дело, применяя нормы адата, а именно: определял виновному выплату компенсации в размере от 100 до 450 руб.27
Кабардинский временный суд использовал и другую норму адата - выселение семьи виновного на жительство в иное селение28. Иногда сами участники спора требовали рассмотреть их дело на основе российского уголовного законодательства, однако Кабардинский временный суд отказывал им в этом29.
В указанный период российская администрация осуществила систематизацию действовавших в адыгском обществе норм обычного права. Старшина Кучеров, проведя многочисленные беседы с западными адыгами, в 1845 г. записал эти нормы30.
Как отмечал В.Х.Кажаров, основная проблема в области судопроизводства 1820-1840-е годах состояла в следующем. Ликвидировав в значительной степени местную традиционную власть в адыгской общине, российская администрация ликвидировала и рычаги, с помощью которых медиаторам удавалось заставлять участников рассматриваемых ими конфликтов выплачивать компенсации в срок31. В какой-то степени таким гарантом попытался стать сам Кабардинский временный суд. Как свидетельствует собранный мною архивный материал, во время судебного процесса судьи брали с участников конфликта подписки, в которых те обязывались соблюдать решения суда и вести себя по отношению друг к другу корректно. Суд следил за выполнением участниками конфликта принятых обязательств. Если кто-либо их нарушал, суд определял штраф в размере 200 руб.32. В результате, по словам В.Х.Кажарова, ‘‘в течение довольно длительного времени образовалось сочетание разнородных начал, традиционного уклада и элементов, привнесенных колониальной политикой царизма”33.
Кабардинский временный суд просуществовал до 1858 г. и был заменен Кабардинским окружным судом, который функционировал до конца 1860-х годов. Окружной суд во многом следовал правилам Кабардинского временного суда34, с той лишь разницей, что, как свидетельствует архивный материал, размер выплачиваемых компенсаций в 1860-е годы увеличился до 500-800 руб.35
О п и с а н и е и с х о д н ы х к о н ф л и к т о в
У северокавказских народов, находившихся на предклассовой или раннеклассовой стадии развития общества, не было деления правонарушений на гражданские и уголовные. В северокавказском обществе понятие преступление рассматривалось как причинение ущерба. Условно преступления можно разделить на имущественные преступления (воровство, грабеж, повреждение чужого имущества), преступления против личности (оскорбление, телесное повреждение и побои, убийство, изнасилование, прелюбодеяние и похищение), а также преступления против порядка управления. Рассмотрим данные виды преступлений, опираясь на архивные судебные материалы, в которых содержатся описания многочисленных конфликтов, происшедших в селениях во второй половине ХIХ - начале ХХ вв.
И м у щ е с т в е н н ы е п р е с т у п л е н и я. Причинение имущественного ущерба касалось всех областей жизни адыгов и осетин, но главным образом сельского хозяйства и скотоводства. Частым явлением была порча сенокосных земель стадами овец и скота36. Другая распространенная форма имущественного ущерба - ранение или убийство животных (быков, лошадей, буйволиц, собак). Опишу некоторые подобные случаи. Житель западноадыгского селения Тахтамукай вырыл для своих хозяйственных нужд яму, в которую случайно попала корова односельчанина. В том же селении другой житель шел мимо дома односельчанина, откуда внезапно выскочила собака, начавшая кусать проходившего. Тот, защищаясь, ее убил. В кабардинском селении Хату-Анзорово собака таскала мясо из кладовой соседа. Тот, увидя это, убил собаку. В отместку хозяин собаки убил жеребца соседа37.
Наряду с этим одной из наиболее распространенных формой причинения имущественного ущерба было воровство. По архивным данным, чаще всего воровали предметы домашнего обихода, представлявшие редкость или ценность для адыгов: железный плуг, швейную машину, серебряные мужские или женские пояса, оружие, сундук; а также и скот (овец, лошадей, быков). Крали и малоценные вещи: сапоги, калоши, дрова, плетень, а также продукцию сельского хозяйства и пчеловодства.
Кражи совершались как у односельчан (даже товарищей), так и у жителей соседних селений или у соседних народов (балкарцев, карачаевцев, греков, казаков, ингушей). Как мне представляется, совершение кражи у односельчан - явление относительно новое для адыгского и осетинского общества конца ХIХ в. В прежние времена, как отмечали К.Ф.Сталь и Н.Ф.Грабовский, община проявляла терпимость к подобным кражам, если они совершались переселенцами из чужих краев38. По свидетельству архивных материалов, в конце ХIХ - начале ХХ в. для совершения краж адыги и осетины часто объединялись с казаками, создавая таким образом своего рода ‘‘ интернациональные банды‘‘39.
Отметим, что поджог как форма причинения имущественного ущерба в адыгской общине не был широко распространен, тогда как у осетин он имел место. Н.Ф. Грабовский подчеркивал, что даже в борьбе с русскими кабардинцы не обращались к поджогам. Традиционно у адыгов считалось позорным использовать поджог для сведения личных счетов. Хан-Гирей отмечал, что если у мужа тайно увозили жену, то он, согласно народным традициям, имел право "сжечь дом похитителя и целую деревню, где он пребывает, но без этого случая жечь строения, хотя бы они принадлежали и заклятому врагу, почитается постыдным поступком"40.
^ П р е с т у п л е н и я п р о т и в л и ч н о с т и. Оскорбления. Как мне представляется, можно выделить несколько наиболее характерных для адыгской общины форм оскорблений.
^ Оскорбление сословного достоинства. После проведения в 1860-х годах на Северо-Западном Кавказе российских реформ значительным изменениям подверглась область жизни, связанная с сословной иерархией. Как известно, в ходе общественного развития адыгские субэтносы создали разные социальные структуры: у некоторых из них, например, у кабардинцев, была сословная иерархия, у других же, к примеру, у большинства западных адыгов, - она отсутствовала.
В 1860-е годы, с одной стороны, были ликвидированы зависимые сословия: российские преобразования уравняли адыгское население в социальных, экономических и других правах. С другой, привилегированные сословия (князья и уздени) были сохранены. Тем не менее реформы вызвали частичную потерю их сословного статуса в общине и изменение к ним отношения. Разумеется, это вызвало у князей и узденей недовольство, которое нашло свое выражение, как свидетельствует архивный материал, в многочисленных столкновениях между князьями и узденями, с одной стороны, и простыми общинниками, с другой. Например, некий уздень обратился в суд. Простолюдины, жаловался он, считают, что они теперь "имеют равную силу и достоинство с потомственными дворянами и заслуженными людьми"41. Другой уздень в своем прошении в горский суд указывал, что "обида от бывшего холопа невыносима"42.
Подобные конфликты происходили преимущественно на индивидуальном уровне, т.е. между двумя противоположными в сословном отношении адыгами. Так, один уздень имел близкие отношения с женой своего бывшего холопа, который после 1860 г. получил экономическую и социальную свободу. Если в прежние времена подобные действия считались нормой для адыгского общества, то во второй половине ХIХ в. это привело к убийству: оскорбленный такими действиями холоп убил узденя43. Другой уздень оскорбил простолюдина, который в дореформенное время был его холопом, а в пореформенное - получил свободу. Если в ХVIII - начале ХIХ в. это не являлось заметным событием в жизни адыгов, то в конце ХIХ в. бывший холоп в ответ избил узденя, не обращая внимание на то, что тот служил в русской армии и имел офицерский чин44.
В пореформенное время сословный статус уже не был единственным критерием, которым руководствовались общинники при выборе на должность в сельское правление. Так, старшиною могли выбрать простолюдина, имевшего материальный достаток или пользующегося значительным авторитетом в общине45. Эта новая для адыгского общества тенденция в изменении иерархии общественных статусов давала повод для столкновений между должностными лицами и привилегированным сословием в Кабарде. Так, князь из кабардинского селения Аргудан, состоявший на военной службе в русской армии, подал начальнику Терской обл. прошение, в котором писал, что сельские должностные и духовные лица относились к нему без соответствующего его сословному и военному статусу уважения46.
Российские экономические реформы привели к тому, что в начале ХХ в. в адыгской общине стал шире использоваться наемный труд и появились новые категории общинников - наемные работники и работодатели. Часто случалось, что работодателем становился представитель высшего сословия, который относился к наемным работникам как к зависимым от него холопам. Наемники не соглашались с таким отношением к себе. Если работодатель наносил им оскорбление, наемный работник в ответ причинял виновному физический или материальный ущерб. Так, один уздень нанял работника, который в срок выполнил необходимую работу. Но работодатель отказался заплатить за работу, за что был избит наемным работником47.
^ Оскорбление женщин (жены, матери, дочери, сестры или просто знакомой девушки). В дореформенное время по отношению к женщинам из привилегированных сословий соблюдались определенные нормы этикета, нарушение которых расценивалось как оскорбление. Так, оскорблением было любое сказанное в их адрес неприличное слово. К.Ф.Сталь описал подобную ситуацию. В присутствии княгини Айтековой, жены темиргоевского князя Джембулата, жена его конвойного совершила, как пишет К.Ф.Сталь, ‘‘какое-то мелкое неприличие‘‘. Княгиня тут же распорядилась убить двух быков, принадлежавших этой несчастной женщине, и съесть их48.
Однако в пореформенное время подобные нарушения стали повсеместными. В судебные органы стали поступать многочисленные жалобы от женщин из привилегированных сословий, в которых они писали о том, что их часто оскорбляли русскими нецензурными словами или называли ‘‘скверными женщинами‘‘49. Чаще всего подобные оскорбления сопровождались обвинением женщины в прелюбодеянии. Приведем пример. В западноадыгском ауле Пшекуй произошел конфликт между сельчанами. Мужчина назвал сельчанку ‘‘распутной женщиной‘‘ и далее использовал русские нецензурные слова за то, что она, по его сведениям, будучи замужем, имела любовную связь с жителем соседнего аула Понежукай50.
Для любой женщины и ее мужа большим оскорблением считалось, если какой-либо адыг хвастался мужу, что украдет его жену, или если мужчина снимал платок с головы девушки или вдовы. Другую форму оскорбления женщины описал Н.Ф.Грабовский. На одной вечеринке молодой человек танцевал с девушкой. Увидев редкого гостя, приехавшего издалека, он в знак уважения предложил ему свою девушку для танца. Этот жест гостеприимства, который был оказан почетному гостю51, был расценен братом девушки как оскорбление52. Для девушки, оскорбляющим ее и ее близких родственников действием, было смазывание дегтем дверей дома, в котором она жила53.
В осетинском обществе также считалось обидным, если кто-либо плохо отнесется к знакомой девушке или женщине, особенно к родственнике. Обычно мужчины обижались на тех , кто без разрешения входил в чужое помещение, если в нем находились женщины54.
^ Оскорбление человека адыгскими словами, обозначавшими людей низкого происхождения /приведем кабардинские слова: хамуко (по-русски сын гумна), хьэм икъуа (по-русски сын собаки), тльхо кошао (по-русски человек неправильно рожденный, или юноша тайком рожденный)55, зинэкIэ къальхуа (по-русски незаконнорожденный)/ или русскими словами, обозначавшими либо лиц, пойманных на воровстве (вор), либо лиц, замеченных в скотоложестве (гяур и скот)56.
Осетины обижались, если их называли бесхвостым быком, коровой, ослом, собакой, ишаком, кавдасардом, т.е. незаконорожденным ( рожденным от второй, незаконной жены) и наконец, абреком57.
Оскорблением считалась и клевета. В селении Суворовско-Черкесском сельчанин обвинил своего брата в том, что их мать, проживающая с последним, будучи старой немощной женщиной, вынуждена работать на сына. Брат счел себя оскорбленным, так как это не соответствовало действительности58.
^ Оскорбление действием. У большинства народов Северного Кавказа, большим оскорблением считалось отрезание хвостов у лошадей59. Для осетин серьезным оскорблением было оскорбление могил покойников или вынос из дома фамильной цепи, что рассматривалось ими как оскорбление чести всего двора или рода60. Удар плетью человека или его лошади в адыгской общине также означало оскорбительный акт. Как отмечал А.М.Ладыженский, у северокавказских народов убийство собаки являлось не только причинением хозяйственного ущерба, но и формой оскорбления61. Несоблюдение этикета по отношению к пожилым людям расценивалось как оскорбление62.
^ Оскорбление этнического достоинства. Я обнаружила только одно дело, связанное с подобными видом оскорбления. Так, во время разговора кабардинец из селения Атажукино-1 сказал балкарцу из Урусбиевского общества: "Убирайся, поганый горец!" Балкарец счел это за оскорбление и пожаловался на кабардинца в суд63.
^ Оскорбление религиозного чувства. Подобное оскорбление религиозных чувств могло быть выражено, например, в обвинении отсутствия у человека веры в Аллаха. Про такого адыга могли сказать: "нечистый душой". Так, в одном архивном деле я нашла прошение юнкера милиции Мусы Джеримова из западноадыгского селения Ассоколай. Находясь в кампании, где было много авторитетных сельчан, в том числе и стариков, он был оскорблен подобным образом64.
Оскорбление религиозных чувств чаще было распространено в осетинском обществе, поскольку осетины исповедывали и ислам, и православие. Сельчане могли поссориться, если кто-либо из осетин, проживавших в православном селении, для проведения похорон не пригласил священника и не исполнил православного обряда.
Традиционно в адыгских селениях имелись места, где нанесение оскорбления считалось особенно невыносимым. Одним из таких мест была мечеть. В архивных материалах есть дела, в которых описаны случаи нанесения оскорбления, совершенные в мечетях. Так, в западноадыгском селении Эдепсукай-2 ссора произошла именно в мечети. Во время одного из главных мусульманских праздников, как указано в архивном деле, прихожане поочередно читали Коран. Один из них ошибся и прочел то, что следовало читать во время обычной, а не праздничной службы. Другой прихожанин сделал ему замечание. Первый обиделся и подал на обидчика жалобу в суд. В ней он, описывая данный конфликт, подчеркнул, что для адыга нанесение оскорбления в мечети - большой позор65. В другом селении, Суворовско-Черкесском, произошел конфликт между двумя служителями сельской мечети: муадзином и старшим эфендием. Во время вечерней молитвы в период поста Рамадан старший эфендий при всех молящихся назвал муадзина "сукиным сыном". Оскорбленный подал на эфендия в Екатеринодарский горский словесный суд жалобу, в которой акцентировал внимание судей на том, что его оскорбили в святом месте66.
^ Оскорбление должностного лица. В пореформенное время российская областная администрация учредила в селах местную администрацию, состоявшую из старшины, писаря, сельских доверенных и т.д., выполнявших различные управленческие функции. Областные чиновники осуществляли контроль за их деятельностью и защищали их от оскорбительных нападок со стороны сельчан. В случае оскорбления должностное лицо подавало жалобу в словесный суд. Таких жалоб, как показывают судебные материалы того времени, было много67.
^ П р и ч и н е н и е т е л е с н ы х п о в р е ж д е н и й. Драки. В целом драки можно разделить на две категории: кулачные68 и драки с использованием различных предметов (плети, палки, бревна, колья или косы)69. Во время драк адыги, как правило, не наносили друг другу серьезного физического ущерба.
Основной причиной драк, безусловно, являлись споры по имущественными вопросам, т.е. по причинению какого-либо имущественного ущерба, например, невозвращение в срок долга, пропажа скота из общинного стада, причинение хозяйственного ущерба (потрава). Как известно, у адыгов существовало несколько форм объединений для выпаса скота70. Одной из ее форм было общинное стадо, в которое общинники сдавали свой скот и нанимали для его выпаса платного пастуха. Так, в одном селении пастух по причине, не указанной в судебном деле, отказался принять в стадо скот общинника. Хозяин скота затеял с пастухом драку71. К дракам приводили и различные земельные конфликты, в том числе споры при разделе и использовании земельных участков, пастбищ; при определении подворных границ; при самовольной распашке земельного участка, принадлежащего другому общиннику, и т.д.
Второй по значимости и степени распространения причиной происходивших в адыгском обществе драк было недовольство общинников действиями представителей сельской администрации. Так, адыги устраивали драки со сборщиками податей72. В западноадыгском селении Тахтамукай полевой сторож за потраву хлебов задержал двух лошадей односельчанина, определив их в общественный баз. Дело рассматривалось на сельском сходе, который принял общественный приговор