Geum.ru

Первая Вторая половина ХIХ начало ХХ вв. Право и жизнь в адыгском обществе

Вид материалаДокументы

Содержание


Сельский сход
Мировая сделка
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

Характеристика правовой политики России

на Севером Кавказе


В 1860-е годы правовая политика России на Севером Кавказе заключалась в решении двух основных задач: во-первых, создании определенной административно-общественной системы, которая была бы способна поддерживать правопорядок в горских общинах, во-вторых, включении северокавказских народов как субъектов Российского государства в общегосударственную общественно - административную правовую систему и приобретении ими всех прав и обязанностей российского подданного. Для решения этих задач в 1860-е и последующие годы российская администрация установила в северокавказских общинах порядок, который просуществовал без значительных изменений до начала 1920-х годов.

Во-первых, были проведены преобразования в сельском общинном управлении, в частности, появилась должность сельского старшины. В его обязанность входило составление рапортов о всех конфликтах в его селении и отправка их в созданные российской администрацией новые судебные органы. Если в селении совершалось преступление, а его виновный не был известен, то старшине вменялось в обязанность его найти. Как свидетельствует архивный адыгский материал, в реальной жизни старшины не всегда исправно выполняли эту обязанность. Во многих случаях они скрывали как сами конфликты, так и виновных в них354. Иногда старшина выступал в качестве посредника при урегулировании различных бытовых конфликтов. Он имел право самостоятельно, не прибегая к помощи ни медиаторского, ни сельского судов, рассмотреть дело о причинении незначительного материального ущерба и назначить выплату штрафа355.

^ Сельский сход в пореформенное время, с одной стороны, продолжал оставаться традиционным общественным институтом управления на Северном Кавказе, а с другой, был узаконен российской администрацией. В 1870 г. было издано ‘‘Положение об аульных обществах‘‘356, правилами которого и должны были руководствоваться сельские сходы.

Как свидетельствуют архивные материалы, сельский сход принимал активное участие в урегулировании конфликтных ситуаций. На сходах решались многие споры о наследстве. Так, в западноадыгском селении Панахес во время раздела наследства произошел крупный конфликт: у женщины умер муж, осталось пятеро сыновей, двое из которых вели себя по отношению к матери непочтительно. Вдова написала сельскому старшине прошение с просьбой выделить двум старшим сыновьям отдельные хозяйства. Старшина в свою очередь просил сельский сход принять общественный приговор о выделении обоим сыновьям долей наследства и об отселении их от матери. Сход рассмотрел это дело и отказался выделить наследственные доли старшим сыновьям, мотивируя свое решение тем, что остальные дети еще маленькие и наследство не может быть разделено до их совершеннолетия.

На сельских сходах рассматривались также дела, связанные с причинением хозяйственного ущерба, в том числе с кражами. В таких случаях сход принимал решение о материальном возмещении виновным причиненного ущерба357. У адыгов существовала традиция: если какое-либо селение обвиняло жителей другого селения в совершении кражи скота, а вор не был обнаружен, то на сельском сходе общинники принимали так называемый общественный приговор, в котором они писали о невиновности жителей своего селения в краже. Если же оказывалось точно известно, что кто-то из жителей села совершил кражу, но при этом вор не обнаруживался, то сход принимал другое решение: сумма краденного распределялась на всех замеченных ранее в воровстве. Если кто-то из жителей селения часто совершал кражи, сельский сход принимал общественный приговор об удалении такого человека из селения (как сказано в одном архивном деле, в целях ‘‘предупреждения мести")358. Согласно адыгским адатам первой половины ХIХ в. если человек совершал кражу 3 раза, его называли таабезе, т.е. отъявленный вор. С таким человеком община могла поступить по своему усмотрению, даже убить359.

Наконец, сельский сход принимал активное участие в решении вопросов, связанных с назначением опекунов. Общинники в присутствии старшины выбирали опекуна, который осуществлял контроль над имуществом умершего сельчанина, принадлежащем оставшимся сиротам, до их совершеннолетия. Старшина визировал общественный приговор по этому делу и направлял его на утверждение в горский словесный суд. После этого опекун раз в год должен был представлять в горский словесный суд отчет о состоянии подконтрольного ему имущества сирот. Когда наступало их совершеннолетие, суд снимал опекунство360.

Если новые судебные органы, созданные российской администрации, рассматривали дело, которое касалось жителей всего селения, то на сельском сходе выбирали двух доверенных для участия в судебном процессе. Например, в 1905 г. между двумя западноадыгскими селениями Тауй и Эдепсукай-II возник конфликт из-за причинения ущерба сенокосным землям одного селения общинным стадом другого. Дело рассматривалось в Еатеринодарском горском словесном суде в присутствии доверенных от двух селений. Наряду с этим сельские доверенные могли регулировать некоторые земельные конфликты между адыгами361.

В 1910 г. российская областная администрация решила заменить сельские сходы так называемым сходом выборных. Суть преобразования состояла в том, что каждое селение проводило сход, на котором оно выбирала 30-40 чел. - выборных. Сельский сход передавал функции, связанные с решением общесельских дел, сходу выборных. Архивные материалы содержат свидетельства деятельности схода выборных. Так, я обнаружила общественные приговоры выборных об открытии новых сельских мечетей. Как и ранее, эти приговоры утверждались российским областными органами власти362.

В конце ХIХ в. российская администрация продолжила начатые ранее мероприятия, в значительной степени ограничивающие свободное ношение оружия. Для того чтобы горец мог иметь при себе оружие, он должен быть получить у российских полицейских властей специальное свидетельство. Российские власти ввели категории лиц, которым разрешалось носить оружие. К ним принадлежали пастухи, поскольку им необходимо было обороняться от волков, а также лица, ранее незамеченные в каком-либо преступлении363. Сельскому старшине надлежало следить за выполнением данного правила. Он проверял у односельчан наличие свидетельства на право ношения оружия. Если такого не было, старшина назначал штраф в размере от 10 до 25 руб. Если виновный отказывался платить, его сажали в тюрьму сроком на один-два месяца364. Данное нововведение плохо приживалось в адыгской жизни. Как свидетельствуют архивные материалы, адыги отказывались подчиняться данному решению. Так, в Екатеринодарском горском суде было много дел по обвинению адыгов в самовольном хранении и ношении оружия.

Наряду с этим на территории Северого Кавказа был введен так называемый паспортный режим, согласно которому горец не имел права выехать из своего селения без специального разрешения местных властей - увольнительного листа. Местные власти составляли списки "неблагонадежных" лиц, которым увольнительные листы не выдавались ни при каких обстоятельствах365. У адыгов за нарушение паспортного режима горский словесный суд определял виновному тюремное заключение. Если к адыгу прибыл гость, хозяин, как сказано в одном архивном деле, "не придерживаясь своего обычая", обязан был сообщить о прибывшем госте сельской администрации, которая проверяла наличие у него ‘‘увольнительного листа‘‘366. Данное нововведение также не признавалось адыгами. Как свидетельствуют архивные материалы, они отказывались подчиняться этому решению. Так, в Екатеринодарском горском суде было много дел по обвинению адыгов в самовольной отлучке из селения.

Российская администрация попыталась использовать некоторые общественные традиции северокавказских народов. Так, в прежние времена у адыгов бытовал институт повальных присяг, по - кабардински эбертаареуо. Российская администрация ввела правило, согласно которому каждый общинник должен был перед представителем российской областной администрации дать клятву на Коране, повешенном на палку, в том, что он обязуется следить за порядком в своем селении, сознаваться в собственных преступлениях, а также доносить на других общинников, совершивших преступление367. Я не располагаю архивными материалами, свидетельствовавшими о применении данного правила в жизни адыгов. Были введены и другие меры. Все адыги, начиная с 12-летнего возраста, в присутствии представителей областной администрации на сельском сходе должны были дать присягу в том, что они не занимаются воровством. Российская администрация обязала сельскую общину самой искать вора и выдавать его российским властям. Если община отказывалась это делать, областная администрация накладывала на нее штраф в размере 500 руб.

Для того чтобы предъявить имущественный иск какому-то сельскому обществу на основании круговой поруки, следовало доказать, что вор проживал именно в этом селе. Для этого потерпевший начинал розыск вора по его следам. Если след приводил к другому сельскому обществу и там терялся, то он становился, как указывал Х.М.Думанов, лъэужь дакъэ, что можно перевести как конец следа368. Удовлетворение потерпевшего таким образом называлось лъэужьыры-пшынэ, что переводится как возмещение по следу369. Так, в 1910 г. жители западноадыгского селения Шенджий украли у казаков из станицы Пензенской две пары лошадей. Дело рассматривалось в Штабе Кавказского военного округа. Жителей селения Шенджий обязали выдать воров, однако они не сделали этого. Тогда в Штабе военного округа было принято решение о выплате ими штрафа в размере 300 руб.370. Позже российская администрация поняла неэффективность данного подхода и сама сократила количество лиц, ответственных за кражи, введя понятие порочных лиц. В категорию порочных лиц включались лица, ранее замеченные в воровстве371.

Помимо этого администрация стремилась использовать общинных лидеров для осуществления контроля над северокавказскими общинами. Я располагаю архивным материалом, свидетельствующим, что в начале ХХ в. по распоряжению областной администрации горские словесные суды Кубанской обл. проводили так называемые съезды сельских эфендии и, как указано в деле, почетных стариков. На этих мероприятиях областная администрация совместно с горским словесными судами обсуждала складывавшуюся в адыгских общинах ‘‘ криминальную‘‘ ситуацию372.

Тем не менее одним из важнейших направлений российской политики на Северном Кавказе стало проведение правовой реформы, в основе которой была модернизация местного права с целью подготовить постепенный переход северокавказских народов к единому российскому судопроизводству и уголовному законодательству.


Если на Северо-Западном Кавказе российская администрация проводила курс на постепенную модернизацию местного права, то в Осетии она встала на путь всемерного вытеснения и окончательного слома местного права.

На Северо-Западном Кавказе на первом этапе этого процесса, рассчитанного на несколько десятилетий, были сохранены основные нормы адатного судопроизводства и уголовного права, общие для всех адыгских народов, а также шариатского судопроизводства с введением со стороны российских судебных и административных органов всестороннего контроля за их деятельностью.

Российская администрация сохранила деятельность медиаторских судов на Северо-Западном Кавказе в полном объеме, введя ряд ограничений. В частности, был изменен порядок подачи жалобы в медиаторский суд: если адыги хотели рассмотреть свой конфликт в медиаторском суде, они должны были обратиться в областную администрацию с просьбой разрешить передать их дело медиаторам. Как свидетельствует архивный материал, российская администрация не препятствовала этому и давала официальный документ, подтверждающий данное разрешение. И лишь после этого они могли обращаться к медиаторам. В архиве я нашла много подобных просьб адыгов373.

Российская администрация ограничила деятельность медиаторских судов рассмотрением только первичных (исходных) конфликтов. Из компетенции медиаторских судов были изъяты дела, связанные с кровной местью, и переданы на рассмотрение в горские словесные суды. Как свидетельствует архивный материал, на практике медиаторские суды действительно редко разбирали повторные столкновения374. Вместе с тем российская администрация попыталась запретить ряд архаичных уголовных адатов, прямо противоречивших российскому законодательству. Вне закона было объявлено кровоотмщение, разрешенное по дореформенному адыгскому адату по отношению к кровникам.

И, наконец, были введены судебные органы, сельские и горские словесные суды, в которых была установлена комбинированная система наказания, включая российские уголовные законы, нормы адата и нормы шариата. Рассмотрим деятельность указанных выше судебных органов.

В Осетии сложилась иная ситуация. В Осетии ранее, чем в других областях Северного Кавказа, было приступлено к совершенной отмене осетинского права375. Уже во второй половине ХIХ в. российская администрация выбрала Осетию в качестве полигона для проведения открытой пророссийской политики, в том числе и в области права. Первые шаги судебного реформирования осетинского права, проводившегося российского администрацией, в первой половине ХIХ в. ничем не отличались от таковых в других северокавказских регионах. На территории Владикавказского округа был введен так называемый осетинский народный суд, состоявший из 12 чел. и осуществлявший свою судебную деятельность, на основе норм обычного права376. Правила судопроизводства были зафиксированы в Общественном приговоре, который был разработан Муссой Кундуховым и санкционирован генерал-лейтенантом Евдокимовым, командововшем войсками левого крыла Кавказской армии.

Однако во второй половине ХIХ в. в этом регионе в отличии от других северокавказских областей, где Россия придерживалась идеи постепенного реформирования местного права (адата и шариата), было введено российское законодательство во всех областях жизни осетинского общества. Начался процесс вытеснения норм шариата и обычного права осетин. Последнее включало в себя нормы, регулирующие имущественные и некоторые неимущественные отношения, а также семейные отношения, которые принято относить к гражданскому праву, и нормы, регулирующие уголовные правонарушения Осетинский адат и шариат со второй половины в. переставал признаваться властями. Согласно судебным реформам осетинский третейский суд потерял право рассматривать дела, сязанные с причинением физического ущерба и назначать выплату компенсации. Такие дела должны были передаваться в созданные Россией новые судебные органы, которые рассматривали дела согласно общероссийским судебным установлениям. За третейским судом были сохранено право рассматривать мелкие уголовные дел, а также имущественные и поземельные споры как между отдельными осетинами, так и между обществами377. Осетины стали едва ли не единственным народом на Северном Кавказе, у которого не был введен Горский словесный суд, использовавший в своей судебной практике нормы обычного права и шариата для урегулирования гражданских и уголовных преступлений. Один из реформаторов осетинского права, юрист Н.М. Агишев отмечал, что ‘‘осетины, хотя и входят в состав горского населения, но на основании закона 1871 г. изъяты из подсудности Горского словесного суда и все возникающие у них дела разбираются в общих судебных установлениях‘‘378. В Осетии были созданы российские судебные органы, применявшие исключительно российское законодательство.

Следует заметить, что традиционная судебная практика частично все же была сохранена на уровне сельской общины. Утвержденное 18 ноября 1870 года ‘‘Положение о сельских (аульных) обществах, их общественном управлении в Кубанской и Терской областях‘‘ вводило в осетинской деревне сельские суды. Они состояли из 3-х выбиравшихся на 1 год судей, находящихся на содержании общины. Руководствуясь нормами местного адата, они разбирали мелкие споры и тяжбы между членами общины, сумма иска которых не превышала 30 руб. Их юрисдикции подлежали также такие мелкие уголовные преступления, как ссоры, драки, а также кражи и мошенничество, когда цена присвоенного имущества не превышала 10 руб. Суд не мог применять к виновным телесного наказания. Основным видом наказания были типичные для адата штрафы в пользу потерпевшего и в общинную кассу (до 3 руб.), и появившиеся у осетин под влиянием русского уголовного права принудительные работы в пользу общины сроком до 6 дней или арест до 7 дней. Из адатной практики сельские суды унаследовали также право обвиняемого очиститься от подозрения в совершении преступления соприсягой его родственников и односельчан (от 2 до 10 человек).

Несмотря на эти реформы осетинский третейский суд продолжал неофициально функционировать для урегулирования конфликтов. В осетинском обществе сложилась своеобразная судебная практика: в некоторых случаях одновременно с судебным процессом в российском суде, а иногда до или после него осетины обращались к третейскому примирению, поскольку наказание, налагавшееся судебными учреждениями, не избавляло ‘‘убийцу-туземца от мести со стороны родных убитого‘‘379. Случалось, что третейское разбирательство вообще заменяло российский суд. Согласно правилам, введенным российской администрацией, сельский старшина обязан был составлять рапорт о происшедших в селении преступлениях и отсылать его в российские судебные органы. Часто сельчане просили старшину этого не делать, обещая уговорить конфликтующие стороны примириться. Старшина шел на это и осетины улаживали свои конфликты с помощью медиаторов380.

Одной из основных причин того, что судебная реформа в Осетии приняла именно такие формы, явилась принадлежность большинства осетин к православной конфессии. Уже в VI в. с помощью сформировавшееся в это время византийской миссии в Осетии появилось христианство, а в Х в. уже существовала аланская епархия. В ХVIII-ХIХ вв. российская администрация приложила значительные усилия по дальнейшей христианизации осетин. Так, в 1740 г. она учредила ‘‘Осетинскую духовную комиссию‘‘ с целью распространения христианства в регионе. В 1860 г. российская администрация вновь обратилась к идее христианизации осетин и сформировала ‘‘Общество восстановления православного христианства на Кавказе‘‘, которое стало проводником российской политики в осетинском обществе. В Осетии были построены православные церкви, богослужение в которых велось на осетинском языке.

В то же время проникший к осетинам из Кабарды ислам в пореформенное время значительно потерял свои и без того слабые позиции. Проводимое российской администрацией в 1850-1860-е годы выселение горцев коснулось в первую очередь осетин-мусульман, что привело к значительному сокращению их численности381. Так, по данным на 1897 г., во Владикавказском округе было 70317 чел. православных и 19512 чел. мусульман, а в самом Владикавказе было 31435 чел. православных и 2268 чел. мусульман382. В этот период многие осетинские селения имели по одной или две мечети - это селения Эльхотово, Чикола, Карджин, Лескен, Хазнидон, Зильги, Заманкул, Беслан, Брут, Ногкау, Комсомольское (Дашково), Раздзог. Были смешанные, православно-мусульманские селения - Дзуарикау, Ламардон и др. Следует отметить, что православных и мусульман объединял сохранявшийся в этот период языческий пласт: поклонение дзуарам (святилищам).


М е д и а т о р с к и й с у д


Обычно-правовая судебная практика адыгов в пореформенное время состояла из двух судебных процедур: мировой сделки и медиаторского суда383.

^ Мировая сделка не предполагала специального рассмотрения конфликта судьями, поэтому к ней прибегали те адыги, которые были, во-первых, участниками незначительных конфликтов, а, во-вторых, настроены миролюбиво и готовы примириться друг с другом. Процессуальный механизм института мировой сделки достаточно прост: в присутствии свидетелей участники спорной ситуации самостоятельно вели переговоры. Виновная сторона сама предлагала сумму выплачиваемой за причиненный ущерб компенсации. Как свидетельствуют архивные документы, подобная компенсация не превышала 30 руб. Договоренность о выплате и расписка об ее получении фиксировались в документе, называемом миролюбивой сделкой.


Суд по адату являлся характерным для всех народов Северного Кавказа судебным институтом. У карачаевцев и балкарцев он назывался тюркским словом тере384, у осетин - тархон лаги или тархони лагтае385, у кабардинцев - мэндэтыр386. В русских судебных документах суд по адату назывался по-разному: медиаторский, посреднический или или третейский387.


В о з б у ж д е н и е д е л а. Медиаторский суд не был постоянным судебным органом. Он разрешал споры только по заявлениям участников конкретной спорной ситуации или их родственников (близких или дальних). Как отмечал А.М.Ладыженский, иски от лиц, не принадлежавших к обиженной фамилии, не принимались. По его мнению, в медиаторских судах не существовало института поверенных лиц. Только муж мог выступать вместо жены и отец или опекун вместо малолетнего. Тем не менее собранные мною архивные данные показывают, что если у вдовы убитого мужчины отсутствовали родственники, которые могли бы вести дела в суде, то иногда назначались и доверенные лица. Так, в одном архивном документе описывается, как медиаторы рассматривали дело об убийстве. Вдова убитого, у которой осталось двое маленьких сыновей, поручила полковнику князю Кайсын Анзорову вести свое дело в медиаторском суде.

Если вследствие преступления пострадало имущество всего общества (дороги, мосты, пашни), любой общинник имел право подать иск в медиаторский суд388. Если спорное дело касалось всей общины, медиаторский суд мог быть создан и по просьбе сельского старшины389.

Ответчиком являлся как сам обвиняемый, так и его близкие или дальние родственники. Ответственность за ущерб, по нормам адыгского обычного права, была коллективной. Помимо родственной ответственности у многих народов Северного Кавказа, как отмечал А.М.Ладыженский существовала презумированная ответственность так называемых лихих людей, которые несли ответственность за наиболее серьезные преступления390.


С о с т а в м е д и а т о р с к о г о с у д а. В пореформенное время у адыгов сохранялось правило, согласно которому для проведения судебного заседания необходимо было выбрать не менее пяти судей: по два судьи391 (называвшиеся русскими писарями медиаторами392, Хан - Гиреем - таркохясь, а М.А. и З.Ю.Кумаховыми - лIыкIуэ393) - от каждой конфликтующей стороны и одного нейтрального судью - посредника394. Число судей могло быть и больше; их количество зависело от важности или сложности рассматриваемого дела. Участники конфликта сами выбирали своих медиаторов. Причем одна сторона не могла дать отвод тем медиаторам, которых выбрала противоположная, и наоборот.

Как показывает анализ медиаторских судебных дел, судьи являлись ключевыми фигурами в обычноправовой практике адыгов. Успешный поиск основы для примирения конфликтующих сторон зависел от нравственных и умственных качеств медиаторов, а также их положения в общине. Поэтому участники конфликта обращались с просьбой стать их медиатором не к каждому адыгу. Как правило, медиаторами выбирались общинники, пользовавшиеся авторитетом в обществе. У кабардинцев в пореформенной общине существовало дифференцированное отношение к людям, определяемое рядом критериев, на основе которых устанавливалась своеобразная иерархия степеней уважения людей395. Медиаторами обычно выбирались люди, пользовавшиеся большим уважением в адыгской общине. Такие люди отличались умом, мудростью, моральными качествами, знанием адыгэ хабзэ - адыгского неписанного кодекса поведения, знанием норм адата. Средний возраст медиаторов составлял 50 лет. Иногда учитывались и другие качества. Так, некоторые адыги стремились выбрать в медиаторы сельского эфендия или бывшего князя, состоявшего на военной службе в русской армии. Может быть, это отголоски бытовавшей в ХVIII - начале ХIХ в. у адыгов нормы адата: если участники конфликта были лицами привилегированного сословия, то судьями могли быть только представители этой сословной группы; если же один из участников рассматриваемого медиаторами дела был из простолюдинов, то одним из судей обязательно должно было быть лицо из привилегированного сословия396. Существовало правило, что медиаторами не могли быть ближайшие родственники участников конфликта397. Данная норма адыгского обычного права противоречит осетинской.


Интересно, что на Северном Кавказе правила для состава медиаторов были достаточно разнообразными. Так, осетинский суд состоял из медиаторов, тархони лаги, которых выбирали конфликтующие стороны из наиболее уважаемых и знающих адат сельчан. Часто ими могли быть члены враждующих семей. В.Э.Орел отмечал, что в осетинском обществе урегулирование отношений между враждующими группами возлагалось в первую очередь на старейшин тех самых родов, которые находились в отношениях кровной мести, а не на незаинтересованных лиц398. Если дело было очень серьезным, то приглашали авторитетных осетин из других селений. М.Баев указывал, что самыми опытными в деле примирения самых лютых кровников были старики из Нарского общества399. Число судей варьировалось: от 1 до 5 чел. с каждой стороны. Чем серьезнее было дело - тем больше медиаторов требовалось для его урегулирования. Так, в 1896 г. для примирения кровников в сел. Христианском группа медиаторов состояла из 30 чел. Общее число судей должно было быть неравным, при этом потерпевшая сторона имела право выбрать на одного посредника больше, чем виновная400.


К о м п е т е н ц и я м е д и а т о р с к о г о с у д а. В пореформенное время медиаторскому суду северокавказских народов, как и в ХVIII - начале ХIХ в., были подведомственны дела о причинении имущественного и физического ущерба401.

Как свидетельствует архивный материал, степень причиненного материального или физического ущерба в исходном конфликте не всегда влияла на форму судебного процесса: адыги часто обращались за помощью к медиаторам не только при крупных конфликтах, но и при небольших столкновениях, которые, в сущности, могли быть легко улажены и без вмешательства посторонних лиц, т.е. посредством миролюбивой сделки.


Рассматривая судебную практику медиаторского суда в адыгской общине, я обнаружила, что этот судебный орган разбирал столкновения, которые происходили между адыгами, проживавшими в одном или разных кварталах одного и того же селения, между адыгами из разных селений, а также между адыгами, с одной стороны, и другими народами Северного Кавказа (с балкарцами, например), с другой402. Спорные ситуации, возникавшие между адыгами и русскими, проживавшими в соседних с адыгскими селениями станицах, в медиаторские суды, как правило, попадали редко. Чаще всего они направлялись на рассмотрение в российские судебные органы Кубанской или Терской обл. Например, был случай изнасилования кабардинцем беременной казачки из станицы Солдатской. Кабардинцы предложили казакам рассмотреть это дело в кабардинском медиаторском суде. Однако родственники девушки отказались и подали жалобу в мировой суд403. Тем не менее мне известны случаи, связанные с изнасилованием русских девушек или женщин, когда адыгам удавалось улаживать их с помощью медиаторов.

Я уже писала о том, что в пореформенной адыгской общине большие семьи, включавшие родных братьев, начали распадаться на малые. Взрослые сыновья отделялись от родителей и создавали собственные хозяйства. Во второй половине ХIХ в. адыгский медиаторский суд начал рассматривать конфликты, происходившие между близкими родственниками, например, родными братьями или между ними, с одной стороны, и родителями, с другой, проживавшими раздельно и имевшими отдельные хозяйства404. Этот же процесс наблюдал в пореформенной чеченской и ингушской общинах А.А.Плиев. Он указывал, что ‘‘преступления, совершенные внутри двора, разбирались тем, кто стоял во главе этого домохозяйства, когда жертвой преступления оказывались члены других дворов, то такие случаи разбирались стариками этих враждующих дворов‘‘405. То же самое было и в осетинской общине. Осетинский третейский суд рассматривал только конфликты, происшедшие между членами разных фамилий. Дела внутри фамилий решались старейшинами фамилии или семей миролюбиво, с помощью компенсации, без привлечения посторонних лиц406.


О с н о в ы с у д е б н о г о п р о ц е с с а. У адыгов не было определенного места для проведения судебного заседания медиаторов. В каждом конкретном случае назначалось новое место, но обычно заседание проходило на окраине селения, которая по традиции считалось местом встреч почетных стариков. Поскольку многие из них и становились медиаторами, то, очевидно, они и выбирали место для судебного заседания407. То же самое было и у осетин, которые проводили судебный процесс на ныхасе, месте, где собирались старики для обсуждения дел. А.М.Ладыженский считал, что обычно местом медиаторского заседания являлась площадь408. У многих кавказских народов для судебных процессов выбирались кладбища или места, связанные с культом предков: у осетин - дзуари, т.е. капища фамильных святых, у грузин - жертвенники, расположенные около могильных курганов и т.д.409

Как отмечал Н.Ф.Дубровин, судьи садились двумя отдельными группами на некотором расстоянии друг от друга так, чтобы не было слышно разговора. За ними располагались враждующие стороны. Были особого рода судебные лица, называемые Н.Ф.Дубровиным тлукуо, т.е. адвокаты, которые должны были ходить от одного участника конфликта и его родственников к другому410. Медиаторский процесс был открытым: любой житель селения мог присутствовать на нем. Он начинался с того, что каждый медиатор давал присягу, в которой обязывался соблюдать истину и справедливо рассматривать дело411.


Основой медиаторского судопроизводства являлись нормы адата. Медиаторское судебное разбирательство протекало медленно, поскольку медиаторы подробно рассматривали каждое дело. У адыгов существовало понятие о ‘‘необходимой обороне‘‘. Так, при разборе дел, связанных с причинением физического ущерба, судьи выясняли, не являлось ли совершенное ранение или убийство формой защиты. Если они убеждались в том, что таковое было необходимой самозащитой, то виновного оправдывали412.

Судебное разбирательство было устным. Согласно адатам западных адыгов первой половины ХIХ в., медиаторский процесс включал четыре этапа: вначале слушалась жалоба истца, затем оправдание ответчика, после чего выступали свидетели и, наконец, выносился приговор413. Приговор считался действительным, если были согласны более половины судей414. В пореформенное время эти правила не изменились. Как и прежде, решение медиаторов выносилось большинством голосов415.

В адыгском судебном процессе не применялось правило о наказуемости предварительной преступной деятельности, т.е. обнаружения умысла покушения. Медиаторский суд рассматривал только уже причиненный физический или материальный ущерб. На это указывал и А.М.Ладыженский: ‘‘Рассматривая как преступные только те действия, которые повлекли за собой реальный вред, примитивное право горцев редко считало наказуемым угрозы, приготовление и покушение‘‘416.

Как свидетельствуют записи западноадыгских адатов первой половины ХIХ в., если участники конфликта не были довольны решением судей, они могли выбрать новых судей и провести вторичное заседание с новым составом суда. Это был своего рода апелляционный суд. Если же их не устраивало решение и второго суда, то третий состав не выбирался417. В пореформенное время эти правила также не изменились. А.М.Ладыженский отмечал, что если конфликт касался каких-либо очень важных вопросов или если спорящие оставались недовольны решением суда, они могли апеллировать к суду какого- либо из уважаемых соседних селений418.


В и д ы д о к а з а т е л ь с т в. Пореформенные адатные суды по-прежнему различали два основных вида исков: прямые (с доказательствами) и по подозрению. Как указывал А.М.Ладыженский, ‘‘число лиц, на которых можно было выказать подозрение в совершении ими преступления, было строго ограничено. Так, например, в Темир-Хан Шуринском округе в воровстве можно было подозревать не более трех чел.; в некоторых местностях Мало-кабардинского округа можно было обвинять в убийстве или грабеже до семи чел.‘‘. Доказательствами считались собственное признание обвиняемого; вещественные доказательства; показания свидетелей, данные под присягой. Ответчик мог очиститься соприсягой своих родственников и односельчан. А.М. Ладыженский писал, что ‘‘существование в древнем кабардинском праве ограниченного числа судебных доказательств объяснялось бытовыми условиями - отсутствием письменности, обращением к суду только по желанию жалобщика с представлением доказательств отсутствия предварительного следствия‘‘419.

Институт клятв бытовал у адыгов с давних времен. Его форма претерпела существенные изменения. В прежнее доисламское время адыгская клятва произносилась с использованием амулетов, посоха, вырубленного в священной роще. Присяга, называемая зэпэбаш, предполагала операции с посохом, палкой или ружьем и состояла в том, что два человека, взявшись за концы палки, посоха или ружья, образовывали своего рода арку, под которой проходили присягающие, произнося клятву. Адыги клялись "могилами отцов и матерей", " закланием овцы и прикосновением к окровавленному кинжалу" и т.д. Доисламские присяги сопровождали и различные ритуальные действа, приуроченные к тем или иным значительным событиям. Интересную форму древней присяги описал Б.Х.Бгажноков: "Одной из самых значительных присяжных клятв признавалась в прошлом клятва, данная перед Татартупским минаретом, стоящим на берегу Терека, на границе между Кабардой и Осетией... Процедура этой древней, в настоящее время уже почти забытой клятвы была относительно проста: после соответствующего словесного заверения каждая из сторон переламывала надвое стрелу"420.

С принятием ислама присяга стала осуществляться на Коране. Л.Я.Люлье дал ее описание: присягающий почтительно подходил, дотрагивался рукой до священной книги и говорил: "Я клянусь этою книгою слова Божия...", заканчивая клятву, он подносил Коран к губам421. Как отмечал В.О. Бобровников, существовало два вида мусульманских присяг: именем Аллаха и так называемая кебинная присяга (кебин талак, хатун талак), когда в случае лжесвидетельства женатый разводился с женой, а холостой - закладывал свой участок (мульк) как вакф сельской мечети422.

Институт клятв использовался у адыгов для самых разнообразных целей, в том числе и в медиаторском судебном процессе. Клятвы были действенным механизмом в адыгском судопроизводстве, поскольку, как отмечал Л.Я.Люлье, адыги после присяги на Коране редко давали ложные показания. "Каждый адыг заботился о сохранении чести и достоинства своего рода. Человек, солгавший во время присяги, подвергался всеобщему осуждению". Человека, солгавшего на присяге, адыги называли таапсе423. А.М.Ладыженский подчеркивал, что ‘‘если принять во внимание тогдашнюю религиозность горцев, если учесть, что они были глубоко убеждены, что за лжеприсягу им придется принести на том свете более жестокое наказание, чем всякая земная кара, то станет ясным значение присяги, как бесспорного доказательства‘‘. Клятвопреступников можно было и не наказывать, так как они считались уже наказанными сами фактором лжеприсяги. Уличенные в ложной присяге теряли всякое общественное уважение424.

Как указывалось выше, перед судебным заседанием присягу принимал каждый судья медиаторского суда425. Это норма адата зафиксирована в записях адатов западных адыгов первой половины ХIХ в.426 Наряду с ними давали присягу и участники рассматриваемого конфликта. Они обязывались, во-первых, как сказано в одном архивном деле, ‘‘забыть всякое чувство неприязни‘‘ друг к другу, не враждовать друг с другом в будущем, и, во-вторых, подчиниться тому решению, которое могли принять медиаторы427. Эта норма также была зафиксирована в записях адатов западных адыгов первой половины ХIХ в. Причем если одна из конфликтующих сторон отказывалась присягать в том, что она соглашалась на решение, которые принимали медиаторы, то судьи все равно имели право рассматривать данное дело428.

В тех случаях, когда это было необходимо, на заседания суда приглашались присяжные поручители. В русских источниках они назывались атаулами, в кабардинских - тхьэрыIуэщыхьэт429. Перед тем как свидетельствовать в пользу своего подзащитного, они также произносили клятву на Коране, а затем присягали в невиновности обвиняемого. Такие присяги, называемые Хан-Гиреем очистительными, использовались для определения виновности подозреваемого в воровстве430. Присяжными поручителями могли быть почетные общинники, соседи и в редких случаях родственники обвиняемого, которые пользовались уважением в своей общине и не имели враждебных отношений ни с одной из сторон рассматриваемого конфликта.

Подобная традиция была и у осетин. Присягу принимал сам подозреваемый, а также родственники ответчика, так называемые соприяжники. Присягающий приходил в святилище (дзуары) и произносил следующие слова: ‘‘Если тот, за кого я принимаю присягу, не прав, будет на мне‘‘. Иногда присяга приносилась на могиле убитого. У осетин бытовал и обычай открытия воров путем присяги. Потерпевший заявлял на сходе, что вором должен был быть один из жителей какого-то села. Тогда все жители этого селения принимали присягу. Иногда присягу принимали только старшие фамилий431.

По существовавшему у адыгов правилу общинник не мог быть поручителем одновременно на двух судебных процессах432. Число присяжных зависело от важности иска, степени причиненного ущерба, а также от наличия явных улик. Чем меньше улик было в распоряжении судей, тем больше присяжных приглашали на заседание суда. Таких свидетелей мог привести и потерпевший. В этом случае присяжные поручители присягали в том, что они верят в виновность обвиняемого. Очистительная присяга проходила в присутствии почетных общинников. Если в этом была необходимость, присяжным давали время до 15 дней для того, чтобы они могли установить невиновность обвиняемого433.

Институт очистительной присяги, как свидетельствуют архивные источники, широко практиковался в адыгской и осетинской общинах, особенно при рассмотрении уголовных дел, и в более ранние периоды, в ХVII - начале ХIХ в.434 М.У.Дзидзоев указывал, что случаев лжесвидетельства в третейском суде у осетин не было, так как ‘‘сильно развитая у осетин вера в загробную жизнь полностью исключала в их сознании возможность лжи и неправды, ибо они твердо были убеждены в неотвратимости суровой ответственности за это на том свете‘‘435. Интересно замечание Х.М.Думанова, касающееся изменения функций института очистительной присяги в ХVIII - ХIХ вв. Если в ХVIII в. свидетель с помощью присяги подтверждал то, что обвиняемый говорит правду, то во второй половине ХIХ в. присяжные уже доказывали невинность обвиняемого436.

Суд также использовал ту информацию, которую предоставляли любые свидетели. А.М.Ладыженский указывал, что ‘‘родовой быт и родовая круговая порука наряду с родовыми возмездием очень мешали прибегать к свидетельским показаниям. Вполне понимая, что за всякие заявления против подсудимого, или ответчика будет мстить весь его род, горец часто не решался объявить на суде то, что он знал. Всякий, кто жил в аулах, знает, с какой неохотой горцы идут свидетельствовать в суд. Легко соглашаются быть свидетелями главным образом враги обвиняемого (или ответчика)‘‘437.

Как указывал А.М.Ладыженский, ‘‘если выбранный общинник, без уважительной причины не соглашался принять присягу, то это считалось доказательством неблагонадежности свидетеля, который в таком случае к свидетельству не допускался. Уважительной причиной отказа от принятия присяги могло быть только то, что лицо, от которого требуют присягу, при свидетелях дал обет ни по каким делам не принимать присяги‘‘.

‘‘Каждый свидетель допрашивался отдельно и подробно в присутствии тяжущихся обо всех обстоятельствах, могущих повести к открытию истины. Если в показаниях двух свидетелей оказывалось разноречие, то их свидетельство не принималось. Если же из трех свидетелей два показывали одинаково, а в показании третьего было разноречие, то принимались только два первые. В случае устранения одного или всех свидетелей истцу не воспрещалось представить новых свидетелей. Показание свидетеля принималось за доказательство, если он лично присутствовал при совершении дела, по которому его спрашивали, или узнал об обстоятельствах дела из уст самого ответчика. Показание же по слухам от других ни в каком случае за доказательство не принималось‘‘438.

Институт свидетелей использовался и при рассмотрении судом дел, связанных с потравами, запашкой чужой земли и другими имущественными ущербами. Если случилась потрава чужого поля, то истец с помощью не менее двух свидетелей доказывал виновность подозреваемого в суде. Два доверенных лица определяли стоимость убытка439.


Для обнаружения медиаторами вора использовался и институт негласного доказчика, названного Х.М.Думановым хашэ. К хашэ прибегали в случаях воровства, убийства и других преступлений. Хашэ сообщал потерпевшему или его родственникам о том, кто являлся виновным в исходном конфликте. Как правило, за информацию он получал некоторое вознаграждение от потерпевшей стороны. В случае кражи скота или другого имущества потерпевший объявлял, что заплатит известную сумму тому, кто укажет вора. Поскольку хашэ опасался, что вор и его родственники будут мстить ему, он старался скрыть свой донос440. Как отмечал Х.М.Думанов, впоследствии появились и профессиональные хашэ441.

Наряду с этим при рассмотрении имущественных споров адыги использовали и институт барантования, называемый по - кабардински тхъэкъун442. К институту барантования имущества прибегали в тех случаях, когда дело касалось неисполнения условий договора одной из сторон, невозвращения долга, воровстве и т.д.443 Данный институт был широко распространен на всем Северном Кавказе. Ф.А. Гантемирова описала его существование у чеченцев444, Ф.Д.Эдиева - у карачаевцев445, М.А.Агларов - у народов Дагестана446. А.Хайтлиев, описывая существование института барантования в обычном праве туркмен, указывал и на другую юридическую традицию, называвшуюся самоуправный арест, согласно которой потерпевший привязывал к столбу или дереву человека, не возвратившего долг или украденное. Иногда виновный арестовывался и содержался тайком в каком-либо помещении. Эта традиция свидетельствует о наличии в обычном праве ряда народов понятия об аресте виновного447. Тем не менее по северокавказским материалам пореформенного времени данные юридические нормы не прослеживаются.


Ф о р м ы с у д е б н о г о р а з б и р а т е л ь с т в а и в ы н е с е н и е р е ш е н и я. На Северном Кавказе медиаторский суд применял различные нормы обычного права. Судьи назначали виновной стороне выплату компенсации, цены крови, называемой у кабардинцев лъыуасэ448. В ХVIII - начале ХIХ в. компенсация выплачивалась рогатым скотом, лошадьми, овцами, оружием, конской сбруей, одеждой, крепостными людьми449. Во второй половине ХIХ в. она по желанию потерпевшей стороны могла выплачиваться скотом или деньгами. Как свидетельствует архивный материал, в 1880-1910-е годы адыги предпочитали получать компенсацию деньгами450. У других народов Северного Кавказа, например, у осетин, карачаевцев, в пореформенное время в качестве компенсации могли отдаваться земельные участки451. Я не обнаружила подобных случаев в адыгской судебной практике. Во время судебного заседания медиаторы обсуждали условия и сроки выплаты компенсации.

В зависимости от характера рассматриваемого медиаторами дела судебный процесс варьировался. Так, судебное разбирательство случаев причинения ранения делилось на два этапа. Первый этап включал в себя определение судьями сложности ранения и того, что должен был сделать виновный в отношении раненого. Суд назначал ему выплату суммы денег, которая шла на лечение потерпевшего. После его выздоровления медиаторы собирались вновь и устанавливали размер выплачиваемой виновным компенсации и условия так называемого примирительного угощения452. У осетин подобное угощение называлось фынга или туджи фынг, что переводится на русский как стол крови. Медиаторы четко определяли время проведения угощения и количество выставляемых на нем блюд. Церемония примирительного угощения являлась заключительным этапом общего процесса примирения с помощью медиаторского суда.

Если рассматриваемое медиаторами дело было незначительным, судьи могли назначить только устройство виновной стороной примирительного угощения, на которое приглашалась семья потерпевшего или принесение семье потерпевшего подарка от виновной стороны.

Наряду с определением выплаты виновным компенсации у многих северокавказских народов, в частности, у адыгов и осетин, медиаторы применяли и другую важную норму адата, а именно: выселение виновного и его семьи на временное или постоянное жительство в другое селение453. Для горца оставление родного селения было большим ударом454. Многие из тех, кто был вынужден покинуть свое селение, страдали, живя вдали от него, и стремились через какое-то время вернуться домой455. К.Ф.Сталь писал, что его познакомили с одним черкесом, который по решению суда был выселен из родного селения. Он ночью приезжал в родное селение, гулял по нему и с рассветом уезжал456.


В адыгской судебной практике медиаторы использовали иногда одну из четырех перечисленных выше форм урегулирования спорных ситуаций, а иногда - несколько. Выбор как самой формы примирения, так и размеров компенсации зависел от характера и степени причиненного ущерба в исходном конфликте, а также от личных качеств участников исходного конфликта.

У некоторых народов Северного Кавказа, например, у чеченцев и ингушей, помимо выплаты компенсации назначались денежные штрафы, которые шли в пользу судей457. Как отмечала Ю.В.Иванова, бытовали штрафы, выплачиваемые в пользу общины, ее лидеров и османской администрации на Балканах - у албанцев458. У адыгов подобной практики в пореформенное время не было. В ХVII - ХVIII вв. у них бытовала система штрафов, которые выплачивались преступниками помимо собственно возмещения за причиненный ущерб. Эти штрафы в значительной степени превышали размер самого возмещения и выплачивались в пользу лиц из привилегированных сословий459. Но в пореформенное время данная система штрафов не применялась.

В общинах других народов, например, туркмен, бытовали и другие наказания, установленные обычным правом. Так, у туркмен применялось избиение палкой, плетью, а также смертная казнь, устанавливаемая судом аксакалов за воровство, разбой, изнасилование460. Телесные наказания были и в обычном праве казахов461. В адыгском обычном праве как в ХVIII - начале ХIХ в., так и в пореформенное время не существовало телесных наказаний для виновных462. Интересно, что у осетин в пореформенное время сохранялось желание уладить конфликт с помощью брака463.


В пореформенное время существовал введенный российской администрацией порядок, согласно которому по окончании рассмотрения дела составлялся письменный документ, так называемое медиаторское решение, в котором указывались следующие моменты: 1) состав суда, фамилии, возраст, социальное положение судей, 2) краткое описание дела, 3) размер компенсации, 4) условия и сроки ее выплаты, 5) условия организации примирительного угощения. Документ подписывался всеми судьями. Его копии получали участники конфликта, сельский старшина и судьи горского суда.


В первой половине ХIХ в. в адатах западных адыгов бытовала норма, согласно которой в среде привилегированного сословия применялось воспитание сына в возрасте от 4 до 9 лет кровника или его ближайшего родственника до совершеннолетия в семье убийцы, после чего мальчик возвращался, виновный дарил подарки семье убитого и просил прощение, после получения которого он становился единокровным родственником семьи убитого464. Я не обнаружила свидетельств о применении данной нормы в пореформенной адыгской общины. Тем не менее Л.Г.Свечникова, опираясь на архивные материалы, описывала случаи обращения к институту аталычества в пореформенное время в карачаевской и кабардинской общинах465. У ряда народов Северного Кавказа, например, у балкарцев, как отмечал А.И. Мусукаев, в пореформенное время наблюдалось сочетание выплаты компенсации за причиненный ущерб и взятие на воспитание ребенка из семьи потерпевшего466.


Если во время драки виновный не наносил телесных повреждений, медиаторы определяли виновной стороне либо устроить для семьи потерпевшего примирительное угощение, либо сделать ей подарок. Например, в 1889 г. два односельчанина подрались из-за того, что один из них отказался возвращать долг в размере 2 руб. 50 коп. Дело поступило в медиаторский суд, который рассмотрел его и обязал зачинщика драки устроить для потерпевшего угощение. Как следует из принятого по этому делу медиаторского решения, для угощения следовало зарезать барана и приготовить бузу. При рассмотрении медиаторами другого похожего случая медиаторы присудили виновному подарить потерпевшему бычка 3,5 лет467. При рассмотрении подобных дел суд редко принимал решение о выселении виновной семьи в другое место. Для этого нужны были дополнительные условия, например, наличие высокого сословного статуса потерпевшего. В 1879 г. во время ссоры двух сельчанок одна из них нецензурно оскорбила другую - жену первостепенного узденя. Дело попало в медиаторский суд. Решительно настроенный муж потерпевшей требовал от медиаторов принятия постановления о выселении виновной семьи. Суд удовлетворил просьбу узденя468.

В целом рассмотрение дел, связанных с кражами, входило в компетенцию созданных российской администрацией сельского и горского словесных судов, речь о которых пойдет дальше. Но по желанию потерпевшего дело могло быть передано и в медиаторский суд. Как свидетельствуют наши архивные материалы, у адыгов и осетин медиаторы, установив вину вора, принимали решение о возвращении украденного. Между тем Х.М.Думанов указывал, что ‘‘характерной чертой санкций, связанных с воровством в изучаемый период (т.е. во второй половине ХIХ в. - начале ХХ в. - И.Б.), являлось возмещение не только похищенного имущества, но всех понесенных потерпевшим расходов. Учитывались даже убытки, вызванные пропажей рабочего скота во время сельскохозяйственных работ‘‘469. А.М.Ладыженский писал, что виновный в воровстве должен был помимо возвращения украденного заплатить хашэ и штраф470. Однако, по моим архивным материалам, указанные Х.М. Думановым и А.М.Ладыженским дополнительные выплаты, не просматриваются. Если адыг совершил повторную кражу, то по решению медиаторского суда его могли и вовсе выселить за пределы селения471.

Были и необычные формы наказания. Так, однажды виновного в краже баранов по решению медиаторов водили по всему селению с куском баранины во рту. У кабардинцев, как указывал Х.М.Думанов, данное наказание вора называлось гъэуlытэн, что можно перевести как позорить. Согласно этой традиции, сельские должностные лица устраивали прогон вора вместе с украденным имуществом по всему селению472. Это традиция были распространена у многих северокавказских народов. Так, А.И.Мусукаев указывал, что у балкарцев подобные случаи отмечались еще в 1918 г.: вора привязывали к столбу позора вместе с украденным и он стоял в таком положении в течение трех дней473. У осетин бытовали и другие обычаи, связанные с поиском вора. Потерпевший мог запугивать подозреваемого в краже человка каким-либо святым или в поминальный день, на третьей неделе великого поста, потерпевший (православный осетин) во время собрания сельчан брал кошку или собаку и говорил: ‘‘Эту собаку я сейчас зарежу в поминовение покойников того, кто украл у меня телка и кто зная вора, не укажет его‘‘. Такое поведение потерпевшего действовало на виновного и он каялся в содеянном474.


Если в ходе конфликта потерпевшему был нанесен незначительный физический ущерб, медиаторы определяли виновному выплату компенсации. Она состояла из нескольких статей расходов: оплату лекарств, оплату услуг доктора, стоимость мыла для промывания ран, оплату наемного работника на время лечения потерпевшего, стоимость свечей и продуктов для приема гостей, посещавших больного, а также собственно деньги на "удовлетворение". За незначительные ранения суд назначал сумму в размере от 15 до 30, реже - до 100 руб.