Усыновление и мир маленького ребенка

Вид материала

Документы

Содержание Когда раннее детство миновало Перевод Натальи Ран

Подобный материал:

• Усыновление усыновление, 15.35kb.
• К условиям дошкольного учреждения, 36.06kb.
• Как влияют на внутренний мир ребёнка конкретные условия воспитания?, 101.18kb.
• 1. развитие зрительного восприятия (форма, величина), 47.45kb.
• Ббк 67я 2 с 48 Словарик маленького гражданина, 335.98kb.
• Тема: «Дидактическая игра как средство сенсорного развития ребенка», 83.09kb.
• Урок 19. Тема «маленького человека», 240.69kb.
• Константин Сумнительный, 491.59kb.
• Пора чудес счастливая пора, 297.99kb.
• Психологическая характеристика раннего возраста от 1-3 лет, 2213.22kb.

^

Когда раннее детство миновало

Позвольте нам остановиться на том, что ждет усыновителей впереди, и показать, чем и по каким причинам восприятие усыновления старшими детьми отличается от восприятия малышей. Дети латентного возраста и подростки больше интересуются своей биологической семьей, чем младшие дети. Одна из причин заключается в различном понимании самого слова «семья». Маленькие дети думают, что семья - это группа детей и взрослых, которые живут вместе, любят друг друга и заботятся друг о друге, старшие же приходят к осознанию, что семья часто определяется юридическими и генетическими отношениями (Педерсен, Джилби (Pedersen, Gilby), 1986, стр. 119-120). Ребенок, вооруженный этим новым, более абстрактным представлением, считает биологическую семью важной составляющей своей жизни, чего не было в младшем возрасте. Если семья определяется кровными связями, какую семью мне считать настоящей? (см. Бродзински (Brodzinsky), 1986, стр. 218). Во-вторых, у детей в латентном возрасте повышается способность придавать особое значение мыслям и чувствам других людей, что обязательно в результате приводит к фантазиям о биологических родителях и месте рождения.⁶

Повышенная склонность к воображению может проявиться в том, что ребенок впервые изъявит желание узнать, что случилось с его кровной матерью после того, как она отдала его на усыновление, и как она поживает в настоящее время. Детей интересует внешность биологических родителей (8 лет), их интересы (8лет 3мес.), способности (9лет), и то, как эти характеристики соотносятся с их собственными. Биологические родители, в свою очередь, хотят узнать о своих детях, как они растут, как выглядят, хорошо ли о них заботятся, какой у них характер. Матери и отцы надеются, что их дети счастливы, и что они знают: их жизнь небезразлична кровным родителям. Многие опрошенные хотели бы, чтобы их дети узнали, как сложилась их жизнь - они стали уважаемыми гражданами, счастливы в браке, имеют детей (Сороски, Бэран, Пэннор (Sorosky, Baran, Pannor), 1978, стр. 52).

Когда ребенок начинает активно думать о биологической семье, весьма вероятно, что он будет тосковать и переживать чувство потери (см. Джуит (Jewett), 1982). Дети, усыновленные в раннем младенчестве, горюют не из-за потери реальных биологических родителей, которых они не помнят, а из-за потери их выдуманного образа. У ребенка, попавшего в приемную семью в возрасте старше двух лет, который зачастую хорошо помнит кровных родителей, чувство горя и потери более обоснованное и потому более глубокое. Такие дети порой пытаются смягчать силу негативных переживаний, убеждая себя в том, что его усыновление - явление временное и биологические родители вскоре вернутся. Один шестилетний мальчик, увезенный из Кореи в два года, сильно скучал и беспокоился о своих биологических родителях. Он хотел поставить в саду палатку, чтобы они могли приехать и жить рядом с ним. Ребенок убедил себя, что не сможет участвовать в дальнейшей жизни приемной семьи, потому что скоро вернется в Корею. Мальчик не скрывал своих фантазий от приемной матери, и с ее помощью и благодаря ее поддержке ему спустя некоторое время удалось выйти из тяжелого периода своей жизни и почувствовать себя полноправным и постоянным членом приемной семьи. Усыновители, видя переживания ребенка, не отдалились от него, не отнеслись к его чувствам, как к помехе в развитии привязанности, а наоборот, разделили с ним его боль, тем самым сблизившись с ним. Это один из самых сложных парадоксов в жизни приемной семьи: осознавая потери и разделяя боль, члены семьи крепче привязываются друг к другу.

Приемные родители своим неприязненным отношениям к переживаниям ребенка («он никогда не знал своих родителей, так к чему все эти страдания?») могут лишь усугубить их, даже если их неприязнь вызвана страхом, что ребенок предпочтет своих выдуманных кровных родителей реальным приемным. Хотя дети в латентном возрасте имеют достаточно реалистичное представление о приемных родителях, объединяя в одно целое их положительные и отрицательные черты характера, они легко идеализируют или, наоборот, очерняют биологических родителей, поскольку о них практически ничего не известно. Вера ребенка в то, что биологические родители во всем хороши или во всем плохи, пройдет, когда он станет старше и придет к пониманию, что все люди имеют достоинства и недостатки, сильные и слабые стороны. Дети - большие идеалисты, они хорошо умеют сравнивать и сразу замечают разницу между настоящими и выдуманными родителями. Нужно отметить, однако, что подобные операции проделывает каждый ребенок: фантазии на тему семьи ведут к мукам подросткового возраста. Это часть пути, который проходит ребенок, открывая себя большому миру: он воображает себя в разных семьях - семьях своих сверстников, учителей, двоюродных братьев и сестер. Зачастую он идеализирует эти семьи. Этот процесс чрезвычайно важен. Приемным родителям нужно воспринимать это противопоставление себя другим семьям не как уничижение, а как попытки создать свой дом в большом мире.

У ребенка, размышляющего о своем приемном статусе и о потере биологической семьи, зачастую возникают негативные чувства по поводу усыновления. Родители должны принять их. Появление подобных настроений вовсе не означает, что ребенок стал меньше любить или ценить приемную семью. Его чувства возникают от понятной и объяснимой тоски, от желания иметь одну жизненную нить, происходить откуда-то, иметь, как это называет Дэвид Кирк (Дэвид Кирк (David Kirk), 1986) «очарованный» взгляд на свою семью. Один четырехлетний мальчик выразил свои тревоги так: «Джои счастливый, потому что его мама - одновременно и мама, биологическая мама, и учительница. А почему у нас не может быть так же, мам?»

Усыновление - значит противостояние трудностям жизни. Родителям нужно сохранять трезвый взгляд, помня, что ни одна жизненная ситуация и ни одна семейная история не может быть идеальной со всех точек зрения. Будут смерти и потери, крушение иллюзий, сожаления, времена боли и страданий - независимо от того, имело место усыновление или нет. Видя, как ребенок пытается пережить потери, связанные с усыновлением, усыновители легко забывают, что усыновление тем больше позитивное восстановление от потери, чем больше сама потеря (Бернард (Bernard), 1974). Важно помнить об этой двойственной природе усыновления, хотя наши дети начинают ценить ее только после того, как столкнуться с той или иной потерей

Отделение ребенка от родителей начинается в момент его рождения и продолжается в течение всей жизни. Все дети в нашей культуре - независимо от того, живут они в биологической семье или в приемной - стремятся дифференцировать себя от своих родителей и сформировать с ними новые связи, в которых бы проявлялась их индивидуальность и независимость. Этот процесс осознания независимости ребенка труден для всех родителей, конфликты в этот период - не редкость. В частности, усыновители очень болезненно относятся к ситуации, когда их дети используют свой приемный статус, чтобы провозгласить свою независимость. Им кажется, что их перестали ценить, что все их усилия по воспитанию ребенка были тщетны.

Подобно тому, как повторение истории усыновления может быть источником радости и наслаждения, когда ребенок хочет чувствовать близость к родителям, факт усыновления может быть призван на помощь, когда есть потребность в отделении. Один трехлетка заявил: «Я не люблю свою семью, я хочу жить с Элайной (няней)». Восьмилетний ребенок ответил на утверждение приемной матери «Я тоже твоя мама» словами: «Ну да, что-то вроде того». Девятилетний ребенок говорил: «Моя настоящая мама обязательно бы позволила мне сделать это», когда его желания не совпадали с желаниями усыновительницы. Многие подростки и дети латентного возраста так или иначе декларируют, что их приемные родители не имеют над ними власти, потому что они «не настоящие родители». Однако их сверстники так же сильно озабочены проблемой родительского авторитета, но выражают свои мысли иными словами и иными способами.

Дети, как и взрослые, в момент ярости или боли, выбирают для удара самые слабые места «противника». У многих приемных родителей такое слабое место - страх, что из-за отсутствия кровных связей, ребенок не только станет независимым от них, но рано или поздно покинет их навсегда. Родители боятся быть брошенными своими детьми. Все дети должны дифференцировать себя от своих родителей, хотя они всегда будут нуждаться в их защите, любви и заботе. Родителям нужно твердо стоять на своем: усыновление – навсегда, а не опускаться до уровня ребенка, отвечая ему его же языком: «Ну, и живи теперь с ней!» или «Если ты такой злой и неблагодарный, отправляйся туда, откуда пришел!». Усыновители должны глубоко вдохнуть, сосчитать до десяти и постараться выявить, почему в каждом конкретном случае ребенок бросает ту или иную реплику. Ищет ли он уверения, что он навсегда останется жить в этом доме, несмотря на свое поведение и свои слова? Пытается ли он отделится от родителей естественным путем? Может быть, его злит что-то еще? Просит ли он о помощи, потому что не может до конца осознать, как это у него может быть сразу две матери?

По мере того, как у ребенка появляется более глубокое понимание процесса усыновления и выбора, который сделали его кровные родители, он начинает развивать свои собственные суждения о них. Семилетняя девочка заявила: «Мой биологический отец сопляк… Он оставил маму на произвол судьбы». Несколько семи – восьмилетних девочек пытались решить, следует ли другим беременным девушкам-подросткам поступать так, как поступили их биологические матери, или лучше не отказываться своих детей. Девятилетний мальчик сердился на биологическую мать за то, что та употребляла алкоголь во время беременности, что могло стать причиной возникших у него проблем с учебой. Примечательно, что родители, которые в другое время давали детям возможность высказывать свои чувства, теперь прерывали выражение негативных суждений о биологических родителях и с готовностью предлагали другие, более мягкие интерпретации, не выясняя функции негативизма ребенка. Например, в одном случае, оказалось, что четырехлетний мальчик плохо думал о биологическом отце, потому что боялся, что он заберет его обратно, и своими высказываниями убеждал себя, что плохой человек, однажды бросивший своего ребенка, скорее всего, не вернется за ним.

В целом, для приемных родителей будет мудрым решением представить ребенку комплексный взгляд на биологических родителей - среди прочего и потому, что в будущем он включит точку зрения приемных родителей в свою собственную самооценку. Но так же, как нам нужно позволить ребенку сердится на нас и стремиться понять функцию этого гнева, нам необходимо позволить ему развивать чувства, касающиеся биологических родителей. Девочка, назвавшая биологического отца сопляком, в тот момент переживала глубокое сочувствие к затруднительному положению своей матери, и позиционировала себя личностью, которая не бросила бы близкого человека в беде. Хотя большинству биологических родителей не безразлично, как будут заботиться об их ребенке, и они вдумчиво подходят к выбору приемной семьи для малыша, есть и исключения, и поэтому существуют модели, когда подросший ребенок захочет дифференцировать себя от кровных родителей - сначала с гневом, а затем с состраданием, пониманием и прощением. Усыновители могут помочь ребенку разделить злость на биологических родителей и злость на ту ситуацию, в которой они оказались вследствие пагубных привычек, бедности, предрассудков или болезни.

Поскольку приемный подросток способен лучше представить себе своих биологических родителей и в то же время высоко ценит усыновителей, он порой особенно остро чувствует себя в ловушке между двумя парами родителей. И те, и другие играют решающую роль в формировании его самоидентичности. Больше всего подростков беспокоит, что усыновители заметят его любопытство по поводу кровных родителей и примут его за неблагодарность и плохое отношение, недостаток привязанности и любви. Приемные родители могут ненавязчиво помочь ребенку, признав естественность его любопытства, подчеркивая, что они понимают, почему для него важно чувство идентичности и как мало это относится к ним.

Каждый подросток сталкивается с вопросами идентичности, каждый спрашивает себя: «Кто я?». Если ребенок, растущий в биологической семье, может удивить родителей, внезапно выразив желание принять православие – религию, которую исповедовали его дедушка и бабушка, приемный подросток, возможно, попытается сплести воедино нити обеих своих семей. Чувство, что ты не знаешь точно, кто ты, или что с тобой случится, когда ты покинешь свою семью, мучит подростка и может привести его к резким утверждениям своей идентичности через внешность, слова и действия.

Символом неопределенного самоощущения приемного подростка становится вся та информация, касающаяся места его рождения и биологической семьи, которой он не обладает. И снова приемные родители могут помочь ребенку, объяснив ему, что проблема идентичности свойственна всем подросткам – это своеобразные поиски себя, которые зачастую причиняют боль и беспокоят сторонних наблюдателей.

Подросток сталкивается с потребностью познать себя не только в ограниченном мире семьи и друзей, но и в большом мире, который находится за рамками имеющегося опыта. Эта потребность провоцирует интерес к биологическим родителям и порождает мысли о том, что встреча с ними была бы полезна. У большинства приемных подростков стремление найти сведения о биологических семьях связано не с ограниченностью их приемной семьи, а с потребностью узнать самих себя более полно; им нужно почувствовать, что они появились на свет не из чудесного эфира, а произошли от реальных людей, обладающих конкретными личностными характеристиками, от людей, которые однажды приняли решение, коренным образом изменившее их собственную жизнь.

Решение о том, разыскивать ли информацию о своем прошлом и биологической семье, встречаться ли с кровными родителями, навещать ли фостерских родителей или приют, отражает позицию подростка относительно всех трех сторон, участвующих в усыновлении, позицию, которая формировалась в его сознании с раннего детства. Ведь прежде его судьбу решал суд и приемные родители, он мог видеть свою историю только через призму их чувств и отношений. Усыновителям не следует относиться к прошлому ребенка как к чему-то их не касающемуся, не нужно воспринимать его желание найти кровных родителей, как свидетельство неприязни, неуважения, неблагодарности, недостатка любви или патологии. Это продолжение процесса, берущего свое начало от хорошо знакомых нам вопросов: «Был ли я в твоем животике?», «Как ее зовут?», «Почему она бросила меня?», «Где она сейчас?» - вопросов, отражающих любопытство ребенка и его заинтересованность. Для приемного ребенка, чьи родители не обсуждали с ним тему усыновления или не скрывали своей неприязни к биологическим родителям, тем самым обесценивая их фигуры, его стремление встретиться с ними является единственным способом частично компенсировать отсутствие положительной информации и определиться, что правда, а что ложь.

Уже повзрослев, мы часто удивляемся, что детские переживания сильно влияют на нашу взрослую жизнь, что проблемы, с которыми мы столкнулись в детстве, все еще накладывают отпечаток на наше представление о самих себе, переживаемые эмоции и отношения. Приемные дети приносят факт своего усыновления во взрослую жизнь, так же, как и каждый из нас несет с собой те или иные аспекты своей истории. Например, семейное положение биологических родителей может повлиять на отношение ребенка к сексуальности и браку, к беременности и абортам, к проблеме воспитания ребенка в одиночку, или к возможности отказаться от собственного малыша. Женщина, выросшая в приемной семье, во время своей беременности и после родов часто интересуется той, что выносила ее, чьи гены она получила и теперь передает следующему поколению. Конечно, женщины чаще, чем мужчины занимаются поисками биологических матерей, и многие делают это именно в период беременности или в то время, когда их ребенок находится еще в младенческом возрасте. Это тот опыт, который они могут разделить со своими биологическими матерями; во многих случаях первый и единственный. Если приемная мать женщины была бесплодной, вынашивание ребенка активизирует ее фантазии, касающиеся кровной матери. Привязанность к собственному малышу с удесятеренной силой поднимает старый и мучительный вопрос о том, как ее родители могли отказаться от нее. Особенно значимым является для людей, воспитывавшихся в приемных семьях, тот факт, что их дети - зачастую первые кровные родственники, которых они знают. Они могут, наконец, увидеть себя в ком-то еще.

Тем, кто потерял родителей, безусловно, знакомы чувства горечи и безысходности, которые возникают время от времени, когда нам хочется, чтобы мама и папа были рядом, разделили нашу радость или помогли в тяжелую минуту. Эти переживания появляются независимо от того, сколько лет прошло после смерти. Подобным же образом человек, выросший в приемной семье, может неожиданно испытать непреодолимое желание увидеть своих биологических родителей прямо здесь и сейчас, толчком к этому может стать любое событие - рождение первенца, смерть супруга или приемных родителей, совершеннолетие ребенка или его свадьба, болезнь. В минуты радости, как правило, возникает глубокое чувство благодарности как к биологическим, так и к приемным родителям за то, что они дали нам жизнь и воспитали нас.

Усыновители и взрослые приемные дети часто минуют в своих отношениях фазу, когда тема усыновления вызывает боль и беспокойство. Для родителей эти тревоги были актуальны в период, предшествующий усыновлению, и достигали своего апогея в то время, когда ребенку было от трех до пяти лет и нужно было решиться рассказать ему, что он приемный. К моменту достижения ребенком подросткового возраста, родители зачастую успокаиваются и испытывают чувство глубокого удовлетворения усыновлением, искренне полагая, что «по большому счету все равно» каким образом создается семья. Подросток может задавать любые вопросы об усыновлении, осознает и внутренне перерабатывает все его положительные и отрицательные стороны. Тревоги подростков и их родителей частично совпадают, порой они напоминают нам наши собственные метания в этом возрасте. Каждый должен разобраться, насколько значимы для него кровные связи в семейных отношениях и личностной идентичности. Родителям вопрошающих подростков можно посоветовать черпать мужество, вспоминая свои собственные терзания, предшествующие усыновлению, когда их терзал вопрос, нужно ли ставить во главу отношений между родителями и детьми кровные связи. Так же, как постепенное разрешение этого вопроса принесло свои плоды в виде появления и процветания новых семей, тревоги подростков найдут свой выход - они укрепят их идентичности и помогут молодым людям более уверенно вступить во взрослую жизнь.

История сироты, оторванного от своих корней, потерянного, а затем найденного, архитектурна и символична, она встречается в мифах и религиях многих стран. Она рассказывает всем нам, а не только тем, кто стал сиротой в реальной жизни, о положении ранимого и потерянного существа, зависимого от доброты незнакомых людей, стремящегося найти корни, которые найти невозможно. В философском смысле, мы все сироты. Приемные дети ищут свои корни, и эти поиски настолько же символичны, насколько и реальны. Разве мы не пытаемся связаться со своим прошлым с помощью медитации, разве мы не посещаем города своих предков в поисках ключа к самим себе, разве мы не стремимся посетить места, откуда эмигрировала наша семья, в ожидании, что испытаем некое торжественное, радостное созвучие с ними? На этом уровне поиски наших детей, имеющие целью понимание самих себя, должны вызывать уважение. Это прикосновение к вечности, и мы счастливы, если можем стать свидетелями этого прикосновения.

________________________________________________________________________________
^

Перевод Натальи Ран