Воронцов В. Б. В75 Судьба китайского Бонапарта

Вид материала

Книга

Подобный материал:

• Общий курс китайского языка, 91.4kb.
• Программа, 26.32kb.
• Конкурса сочинений на тему: «Судьба России Моя судьба», 5.17kb.
• Название университета в Пекине, 177.04kb.
• Лобачкова Мария Геннадьевна Образ Наполеона Бонапарта в русской публицистике. 1799-1815, 423.07kb.
• Михаил Илларионович Воронцов (1714-1767); его племянник Александр Романович Воронцов, 266.18kb.
• Сравнительная характеристика социолектов глобальной сети интернет китайского и русского, 867.61kb.
• Урок №1 Тема. М. А. Шолохов «Судьба человека», 59.09kb.
• Автор сочинения: Зубайдов Хумайни, 8б класс,, 52.27kb.
• Центральный университет национальностей (Пекин), 41.58kb.

Отец н сын

Эволюция Цзян Цзинго

В 1985 г. лекционные дела привели автора в Свердловск. После выступления на Уралмашзаводе гостеприимные хозяева подарили лектору изданную в 1982 г. летопись Т. Ефимовой «Уралмашевцы». На 63-й странице хорошо изданной книги повстречалась вдруг знакомая фамилия. Не раз приходилось слышать ее от представителей старшего поколения китаеведов, она жила в памяти п.ервостроителей Уралмаша, упоминалась и в разговорах во время различных бесед в Свердловске, а судьба человека, носившего ее, стала, по существу, легендой, которая обрастала все новыми и новыми подробностя­ми. Так вот, фамилию (псевдоним) Елизаров получил сын главы Гоминьдана Чан Кайши — Цзян Цзинго, приехавший в Советский Союз в далекие 20-е годы. Большая часть жизни наследника Чан Кайши в СССР связана со строительством Уралмаша.

Судьба Цзян Цзинго действительно уникальна. Быв­ший член ВКП(б) стал ревностным защитником проти­воположных социалистической идеологии ценностей. Но личность Цзян Цзинго со всей своей неповторимой кру­тизной жизненных поворотов, политической и идеологи­ческой эволюцией принадлежит истории независимо от воли сторонников или противников как социалистической идеологии, так и гоминьдановской бюрократии.

...Они расстались в конце 1925 г., в год смерти Сунь Ятсена. Чан Кайши готовился к походу против

-

северных милитаристов и много говорил о борьбе с импе­риализмом, даже призывал к мировой революции. Цзян Цзинго, будучи членом китайского комсомола, искренне воспринимает призывы отца и едет на учебу в Советский Союз. Мог ли тогда молодой Цзян предположить, что решение Чан Кайши послать сына в Москву стало одним из многочисленных хитроумных шагов гоминьдановского лидера, делавшего ставку на бонапартистские методы в своей политике? Льстивое заигрывание Чан Кайши с правыми в Гоминьдане, с шанхайской мафией сопровождалось красивыми жестами в сторону Москвы. Гоминьдановский лидер, услышав о негативном отношении военных советников к своей очередной прово­кационной акции, обычно любил напоминать: я ведь по­слал сына в Москву.

В воспоминаниях Цзян Цзинго, опубликованных в КНР, больше говорилось о погоде, об обстановке в Москве, нежели о политических событиях в Стране Советов. Автор мемуаров вряд ли лукавил, когда вспо­минал о своем и своих сверстников наивном восприя­тии окружавшей действительности. «Почему красноармей­цы не носят красных фуражек и красной формы?» — проявил любопытство Цзян Цзинго. И получил ответ советского коллеги: «Мы называем свою армию красной из принципа. Коммунистическое знамя красное, и наша армия борется за коммунизм. Поэтому наша армия называется красной...»

Весной 1927 г. если чем и был известен в Москве Цзян Цзинго, то прежде всего родственными узами с главой Гоминьдана. В Советском Союзе среди слушате­лей Коммунистического университета трудящихся Востока (КУТВ) и Университета имени Сунь Ятсена уже тогда пользовался известностью будущий видный деятель КНР Дэн Сяопин. Он старше Цзян Цзинго всего лишь на пять лет, но за его плечами — опыт организатора-подпольщика, начавшего свою политиче­скую биографию с распространения листовок среди ки­тайских рабочих во Франции. Цзян Цзинго играл еще в мальчишеские игры, когда Дэн Сяопин, находясь в Париже, вступил в Социалистический союз молодежи Китая, а через два года — в европейское отделение КПК. Политический опыт Цзян Цзинго был для той поры дей­ствительно невелик, особенно если его сравнить с опытом студентов КУТВ. Да и сам Цзян не скрывал этого, ■в партийных документах он написал: «Состоял членом

.

Гоминьдана с декабря 1925 по январь 1927 г., входил как член китайского комсомола», «не имел никакого определенного политического убеждения...»

Итак, свободный от «определенного политического убеждения», молодой Цзян невольно окунулся в поли­тическую жизнь неведомой для него страны. Казалось, что все только и говорят о событиях на его родине. На голову обрушился поток противоречивой информации о перевороте, совершенном Чан Кайши в Шанхае. Комсомолец 20-х годов, как уже знает читатель, отказы­вается от отца.

Теперь молодые люди, разноязычные и разноплеменные энтузиасты, должны были надолго заменить наследнику Чан Кайши родных и близких, оставленных им далеко за Китайской стеной.

Конец 20-х — 30-е годы стали для советских людей годами самоотверженной борьбы за технический и соци­альный прогресс. Но это было и время, когда после смерти Ленина набирала силу тенденция к бюрократиза­ции аппарата управления, когда всевозможными путями в стране насаждалась невиданная диктатура И. В. Ста­лина. Именно тогда вовлеченные в круговерть обще­ственной и политической жизни Страны Советов предста­вители молодежных движений из различных уголков мира делили со своими советскими сверстниками не только радости, но и свалившиеся на них тяжкие испытания. Немало пережил в начале своего жизненного пути и Цзян Цзинго.

Николай Владимирович Елизаров учится в КУТВ, в военной школе, затем по рекомендации Исполкома Ко­минтерна поступает в Академию РККА имени Толмачева в Ленинграде. Он секретарь комсомольской ячейки КУТВ, член комсомольского бюро военной академии. В феврале 1930 г. Н. В. Елизарова принимают канди­датом в члены ВКП(б).

Елизаров — Цзян Цзинго взвалил на себя — надо при­знать — непосильное бремя. Разрыв родственных связей с Чан Кайши казался немыслимым в свете устойчи­вых традиций китайских семейных отношений. Но подоб­ные ситуации, когда сын восставал против отца, брат против брата, нередко возникали в буднях революции и гражданской войны.

Сыну китайского генерала предстояло ответить в авто­биографии помимо прочего и на такой вопрос: зачем он появился в Советском Союзе? «Руководство Комин­

терна,— отвечал Елизаров,— поставило передо мной за­дачу: для того чтобы стать хорошим и крепким боль­шевиком, нужно проходить практическую большевист­скую школу». И Цзян Цзинго учился жизни. Он и ра­бочий на заводе, и председатель подмосковного колхоза. Завод и колхоз, как признавал сам Цзян, стали «ог­ромной жизненной, большевистской школой», где он «ра­ботал с большим желанием и подъемом, где учился у рабочих и колхозников, учился у руководителя партийной организации».

В начале 30-х годов Чан Кайши блокирует и осаж­дает советские районы Китая, делает все, чтобы уничто­жить КПК, а его сын, откликаясь на призыв Коминтер­на и ВКП(б), едет на Урал, где поднимается перве­нец советского тяжелого машиностроения — Уральский машиностроительный завод. Цзян Цзинго попал в удиви­тельный, наполненный бурными событиями мир гигант­ской стройки Урала. Самоотверженность молодых строи­телей Уралмаша, казалось, не могли подорвать ни кам­пании чисток, ни голодный паек, ни тяжелейшие условия быта. Первая молодежная коммуна! Молодые коммуна­ры делили между собой и радость и горе.

На Уралмаше постепенно росла известность Елиза­рова — Цзяна. Не раз в трудные моменты, когда на от­дельных участках появлялись прорывы, отмечалось в кни­ге «Уралмашевцы», партком формировал штурмовые бригады из коммунистов и комсомольцев. Слесарь-комму­нист Н. В. Елизаров стал организатором первой комму­нистической штурмовой бригады. Имя Елизарова было занесено в красную книгу ударников, его выдвигают на пост заместителя начальника по административно-хозяй­ственной части механического цеха № 1 (начальником АХО цеха). В протоколах сохранилась запись диалога, состоявшегося 30 сентября 1933 г. на заседании спе­циальной комиссии во время чистки партийной ячейки механического цеха. Вопросы задавались Елизарову председателем и присутствующими с места:

— Что тебя заставило приехать в Советский Союз?

— Приехал в СССР получить опыт революционной борьбы и учиться...

— Сколько рабочих уволил из-за принципа или ради сведения личных счетов?

— Ни одного.

— Почему был груб с рабочими и оторвался от массы?

— Грубость бывает только в исключительных случаях. От рабочих масс я не оторвался.

— Как борешься за решение социально-бытовых во­просов рабочих механического цеха?

— Было подано 187 заявлений о квартирах, из них 90 удовлетворено квартирами. Заключен договор на

, три барака и благоустройство в цехе.

— Почему бывали случаи, когда в; третьей смене не хватало обедов?

— Потому, что столовая отпускала обеды без кар­точек.

— Будут ли рабочих снабжать дровами?

— У заводоуправления нет указаний по этому вопросу. Но мы дали заявку ОРСу на получение необходимого для нас количества дров.

— Каков принцип заселения в квартиры?

— В каменные дома вселятся высокоразрядники и завербованные рабочие. Остальные в каркасные дома и в бараки.

— Какие предпринимались меры по ликвидации обсче­та рабочих в бухгалтерии?

— Был суд бухгалтерии, но обсчеты все же про­должаются, сейчас штат бухгалтерии укомплектовы­вается.

— Почему меня, партизана, выселили из квартиры?

— Вас не выселяли, а хотели переселить в лучшую квартиру...

Напряженность разговора в комиссии по чистке отра­жала серьезные трудности, с которыми приходилось сталкиваться пионерам Уралмаша. В это суровое время Елизаров был своим для уралмашевцев, о нем было сказа­но немало добрых слов. Кто-то напомнил, что Николай Владимирович не считался со своим временем и, если нужно, день и ночь проводил на работе. Другой говорил о его товарищеском отношении к рабочим, о его честном отношении к делу («решительно боролся с рвачами и прогульщиками»), третьи признавали: Елизаров достоен быть коммунистом. Речь шла и а недостатках. К ним относили нервозность и то, что проверяемый уделяет излишнее внимание «мелочам» («сам подметает пол, при­бирает инструменты»), не продумывает тщательно вопрос, прежде чем принять решение, и т. д.

Своими решительными шагами, главное — публичным разоблачением отца, умелым приспособлением к окружаю­щей обстановке Цзян Цзинго сумел преодолеть недове­

рие коллег. Нет, он не выглядел, даже если принять во внимание раздававшиеся упреки, капризным отпрыском высокопоставленного представителя китайской элиты. Цзян сдал очередной, нелегкий экзамен, его авторитет не мог не повыситься среди уралмашевцев, а на фоне многих человеческих трагедий успех сына отступника от идеалов китайской революции предстал и в его собствен­ных глазах как немаловажная победа.

Когда молодой начальник АХО Н. Елизаров подметал пол в цехе, сам прибирал инструмент, писал и говорил, что он учится у руководителей, то его поведение укла­дывалось в русло конфуцианских традиций, которые оказали на Цзяна воздействие в самый решающий пе­риод его формирования как личности. Вместе с тем молодой Цзян рано потерял связи с отцом — Чан Кайши •был всегда далеко от дома. Но и эта причина, хотя и играет свою роль, не может быть главной для объ­яснения столь необычного поведения сына китайского генерала.

В условиях формирования диктатуры Сталина наивыс­шей похвалы удостаивалась демонстрация преданности «вождю и учителю». Для Цзян Цзинго, получившего раннее воспитание в духе конфуцианских традиций, психоз, связанный с культом личности, преклонение перед величием «сталинского гения» выглядели вполне естест­венным проявлением народной воли («император — сын неба», «народ — песчинка в мироздании»), закономерным с позиций укоренившейся на его родине морали прояв­лением взаимоотношений между возведенной в абсолют властью «наместника неба» и пассивной массой народа {«ветер дует — трава клонится»). Сын Чан Кайши, как и многие его коллеги по работе на Уралмаше, отож­дествлял с именем Сталина партию, дело социализма, энтузиазм советских людей. Такого рода ложное созна­ние находило отражение в партийной документации тех времен. Цзян Цзинго, исполнявший обязанности ответ­ственного редактора газеты «За тяжелое машинострое­ние» (с февраля 1934 по февраль 1937 г.), неизбеж­но воспринимает стиль и навыки, столь распростра­ненные в окружавшей его социальной среде того времени.

Перед автором лежит заявление, написанное рукой сына Чан Кайши. Цзян Цзинго ставит вопрос о пере­воде его из кандидатов в члены ВКП(б).

«В первичную организацию ВКЛ(б) при типографии Уралмашзавода. От кандидата ВКЛ(б) Елизаро­ва Н. В. № кандидатской карточки 0111710

Коммунистическая партия большевиков заботливо и внимательно воспитывала и выращивала меня, она пе­ределала и сделала меня настоящим, свободным и счаст­ливым человеком. Настоящее счастье — это бороться за дело миллионов. Настоящая свобода — это жить, бороть­ся и мыслить передовой революционной идеей Маркса — Ленина — Сталина. Мой отец Чан Кайши является из­менником и предателем великой китайской революции и в настоящее время главой китайской черной реакции. С первого же момента его измены я вел борьбу против него. Прошло 10 лет, проходя школу большевизма, мое коммунистическое убеждение стало еще тверже, еще ре­шительнее. Теперь моя жизненная дорога прямая и откры­тая, путь коммуниста, борца за дело рабочего класса. Буду точно выполнять программу и устав ВКП(б). Отдаю всю свою жизнь за дело Ленина — Сталина. Прошу Вас перевести меня из кандидатов в члены ВКП(б).

Н. Елизаров 16.XI.36».

Вокруг личности Цзян Цзинго не умолкают разго­воры. На страницах газеты «Уральский рабочий» печа­тались материалы, рассказывающие об очередных прово­кациях Чан Кайши, об отказе чанкайшистов от антиимпе­риалистической борьбы. Тем не менее коммунисты, обсуж­давшие кандидатуру Н. Елизарова, дававшие ему реко­мендации, хорошо отзывались о своем товарище. «Елиза­ров — сын бывшего,— заявил один из них,— но понял нашу линию и пошел против отца. У наших рабочих хорошее мнение об Елизарове». 7 декабря 1936 г. реше­нием партийного собрания в типографии газеты «За тяжелое машиностроение» Н. Елизаров единбгласно пере­водится из кандидатов в члены ВКП(б). Его имя появи­лось и в списках депутатов Орджоникидзевского рай­совета города Свердловска.

Ровно через месяц после того, как Цзян поставил свою подпись под заявлением о приеме в ВКП (б), его отец был пленен в Сиани, о чем читателю уже известно.

Для сына же в это время наступил тяжелый час испытаний. Репрессии обрушились и на ближайших

Auuu&^t>vt JUiM^cuJUiK. й Аи^&л^ «JLij^ ^tu+