Г. линьков война в тылу врага

Вид материала

Документы

Содержание 10. Василий Афанасьевич Цветков 11. Мы не допустим повторения войны

Подобный материал:

• Муниципальное бюджетное учреждение культуры города Новосибирска, 121.49kb.
• С. П. Алексеев; худож. Н. Андреев. М. Дрофа, 2003. 80 с ил. (Честь и отвага), 975.6kb.
• Неделя искусств великая Отечественная война в искусстве, 60.32kb.
• Конкурс школьных музеев и поисковых отрядов «Доблесть. Мужество. Героизм», 49.02kb.
• Первая. Основы общевойскового боя в тылу противника, 2149.96kb.
• 65 –й годовщины Победы в Великой Отечественной войне, 44.34kb.
• Материал к единому дню информирования, 163.21kb.
• Н. И. Алещенкова (Алещенков А., гр. 11 Одсп), 1318.38kb.
• -, 424.26kb.
• Каракалпакский государственный университет имени бердаха, 748.08kb.

* * *


В Ивацевичах, на квартире Михаила Тарасовича, собралось полтора десятка лучших из лучших парти­зан. Вот скромный и спокойный Николай Клютко, те­перь он заведует избой-читальней в деревне Яглевичи. А сколько неприятностей доставлял он фашистским захватчикам! Клютко дошел бойцом от Ивацевичей до Берлина и имеет много отличий. Здесь же Куратник, Вдовин, Сидорович — прекрасные советские лю­ди, родные и близкие, друзья и соратники.

Как приятно смотреть в горящие глаза людей, пришедших к концу войны в передовой колонне!.. Как правдива и убедительна их простая и глубоко со­держательная речь!.. Как велика у этих людей вера в самих себя, в свой народ, в свою родную коммунисти­ческую партию и в любимого Сталина!


8. Ермакович


С Тимофеем Евсеевичем я расстался 21 мая 1942 года на острове Зеленый, когда уходил с отрядом за много сот километров в Пинские болота.

Оставшись командиром на центральной березинской базе, он сформировал несколько боевых групп и приступил к действиям. Каждый день подрывались на его минах фашистские самоходы на шоссе Лепель — Бегомль, рушились мосты на шоссейных дорогах, взлетали на воздух столбы линии связи.

Успехи Красной Армии под Москвой, черная тропа и пример героической борьбы нашего отряда в первую военную зиму вызывали массовый приток в лес лю­дей, поднявших знамя партизанской борьбы с фашист­скими оккупантами. Тимофей Евсеевич знал, как нуж­но ставить мину, как бить врага, вторгшегося на на­шу советскую землю, но по своей малограмотности он считал себя неподготовленным к налаживанию взаи­моотношений с десятками партизанских отрядов, орга­низовавшихся или прибывших под Лепель из других районов. И он решил вместе со своими людьми и запа­сом взрывчатки влиться в отряд Константина Заслонова и принять его командование. Заслонов хорошо знал Ермаковича еще по моим отзывам и охотно принял Тимофея Евсеевича и его людей. Боевые дела в отряде этого славного руководителя пошли еще лучше.

После гибели Константина Заслонова осенью 1942 года у Ермаковича возникла мысль переправить­ся через линию фронта. Несмотря на свою хромоту, он совершил трудный переход благополучно. Его группа из семи человек, с секретарем ЦК ВЛКСМ Белоруссии Мальчевским и двумя ранеными, перешла линию фронта.

В Центральном штабе партизанского движения Ер­маковича принял один из руководящих работников штаба Иван Ануфриевич Крупеня. Тимофею Евсеевичу предложили лечение и отдых, но он от этого отка­зался. Вместо отдыха он выехал в лагерь по подготов­ке десантников и в декабре 1942 года в составе боль­шой группы опять ушел за линию фронта в тыл врага.

Нанеся чувствительные удары врагу и собрав об­ширный материал, необходимый для штаба партизан­ского движения, он в марте 1943 года снова перешел линию фронта и снова отказался от заслуженного отдыха. Невзирая на свою хромоту, Тимофей Евсеевич совершил шесть тренировочных прыжков с само­лета, и, убедившись, что нога его в состоянии выдер­жать прыжок на парашюте с нагрузкой, он снова стал добиваться назначения на боевую работу в тыл врага. В апреле 1943 года он вылетел из Москвы со спе­циальным заданием Белорусского штаба партизанско­го движения в бригаду «Дяди Коли» и опустился на парашюте в пойме реки Березины. После выполнения задания Ермакович командовал небольшим подразделением. В одной из боевых схва­ток он получил серьезное ранение в больную ногу и в конце мая был отправлен на самолете обратно в Москву.

Но деятельный организм Тимофея Евсеевича не позволил ему долго оставаться на госпитальной кой­ке. Еще не залечив как следует раны, Ермакович до­бился своего отправления в третий раз на оккупиро­ванную врагом территорию. В сентябре 1943 года он вместе с радисткой вылетел на самолете в район Калинковичи — Бобруйск.

Здесь, как и в некоторых других местах, наряду с подлинным движением народных мстителей имела ме­сто и «партизанщина» в худшем смысле этого слова. Имея перед собой наш опыт организации партизан­ских соединений и опыт героя Константина Заслонова, Ермакович при поддержке ЦК КП(б) Белоруссии и Центрального штаба партизанского движения навел в отряде надлежащий порядок и приступил к выполне­нию особых заданий командования.

После освобождения Белоруссии Красной Армией Ермакович был назначен управляющим отделением одного из крупных совхозов в поселке Яновичи, Клей­кого района.

Тимофею Евсеевичу первое время нелегко дава­лось выполнение этой новой боевой задачи. Еще не отгремели раскаты орудийных залпов, они только ото­двинулись дальше на запад, а на освобожденной совет­ской земле появились энтузиасты строительства. Они начали восстанавливать разрушенное и строить новое. И Ермакович показывал на этой новой для него рабо­те образцы социалистического отношения к труду.

Тимофея Евсеевича перебрасывали с одного узко­го участка на другой, и он, со свойственной ему энер­гией и упорством, вытягивал из прорывов один за другим отстававшие отделения совхоза.

Награжденный тремя орденами и медалью «Пар­тизану Отечественной войны», этот скромный, простой белорусский крестьянин не кичится своими заслугами. Он хочет одного: отдать весь свой практический опыт и неисчерпаемую энергию на выполнение первой сталинской послевоенной пятилетки.

Я встретил своего старого друга через год после того, как он получил назначение на должность заве­дующего крупным отделением совхоза в Ильянском районе, Молодеченской области. Через несколько ме­сяцев Ермакович был выдвинут директором отдельно­го совхоза. На этой новой, боевой работе он выглядит таким же целеустремленным и сосредоточенным, ка­ким я видел его несколько лет тому назад, когда он со своей ополченской группой выходил из деревни Мо­сковская Гора на подрыв вражеской линии связи.

Он полон планов и мечтаний, связанных с разви­тием совхозного хозяйства. У него все та же лукавая улыбка, и так же часто повторяет он свою любимую поговорку: «Так или не так, а коли нужно, так нужно».

Когда мы объезжали с ним отделение совхоза, при подъеме на гору он соскочил и заковылял по обочи­не дороги,

• Да что ты, Тимофей! Такой конь, и ты слеза­ешь? Хлестни его кнутом,— заметил я.
  
• Рука не поднимается, Григорий Матвеевич... Жаль ведь...
  

9. Киномеханик Конопадский


Иван Борисович Конопадский известен по взрыву, организованному им в Микашевичах, когда там под развалинами кинотеатра нашли себе могилу сто пятьдесят два фашистских головореза. Среди гитлеровцев, вошедших посмотреть новый фашистский фильм в за­минированный кинотеатр, было шестьдесят пять эс­эсовских палачей. Эти палачи 12 ноября 1942 года уничтожили двести сорок мирных жителей, ни в чем не повинных стариков, женщин и детей. А сколько они уничтожили до этого! И сколько бы еще могли уничтожить или закопать живыми в землю эти чело­векообразные звери, если бы они остались в живых и продолжали бы рыскать по советской земле!

И вот Конопадский, простой белорусский паренек, небольшого роста, но с большим и горячим сердцем со­ветского патриота, 16 ноября 1942 года включил рубиль­ник и казнил подлых палачей белорусского народа...

Если кто посмотрел бы тогда на этого скромного и даже несколько застенчивого паренька, не зная ве­ликого подвига этого человека, то мог бы подумать, что он неспособен зарезать и курицы. Но когда враг, вторгнувшийся в нашу страну, начал совершать неслы­ханные злодеяния, этот невидный юноша поднялся, как народный герой, во весь свой исполинский рост и громогласно огласил приговор советских граждан над иноземными захватчиками. Взрыв кинотеатра с гитлеровцами в небольшом белорусском местечке, рас­положенном в центре Пинских болот, был очень хоро­шо услышан в Берлине, а может быть, и в некоторых других столицах за пределами нашей страны.

Вот несокрушимая сила и железная выдержка про­стого советского человека!

Фашиствующим поджигателям войны в Европе и Америке, потрясающим сегодня атомной бомбой, по­лезно напомнить о советских людях типа Александра Матросова и Ивана Конопадского... Таких людей ни­чем не запугаешь. Им свобода и независимость совет­ской родины дороже собственной жизни, и победить их нельзя.

Ивана Конопадского по заслугам оценили местные районные власти. Они выдвинули его на должность заведующего кинофикацией района. А в районе после ухода оккупантов не осталось ни одного киноаппарата и ни одного приспособленного помещения. И вот Иван Борисович, со свойственными ему энергией и упор­ством, принялся за организацию этой работы. С ог­ромными трудностями ему удалось собрать одну ав­томашину и смонтировать на ней кинопередвижку, затем вторую... Это было в ноябре 1944 года. А в ноябре 1947 года в районе начали работать три ста­ционарных кинотеатра, кроме кинопередвижек, обслу­живающих колхозников и рабочих совхоза.

Район занял по кинофикации одно из первых мест в области, и недавно Конопадский был премирован за образцовую работу.

Я встречался с Иваном Борисовичем в Москве, когда он приезжал за получением ордена. Мы не ви­делись с ним более четырех лет. Но мне показалось, что он не изменился. Этот белорусский паренек остал­ся таким же скромным и застенчивым.

После войны Конопадский женился и теперь имеет двух ребят. Соседи и товарищи считают Ивана Бори­совича прекрасным товарищем и примерным семьянином.


^ 10. Василий Афанасьевич Цветков


Мы встретились через четыре года после дня победы.

Мой бывший помощник, как и прежде, немногосло­вен. Особенно затрудняется он рассказывать о себе.

— Да что же, Григорий Матвеевич, вы, вероятно, помните, как говорили мне однажды, что не тот друг, кто по поводу и без повода льстит и хвалит, а тот, кто критически подмечает твои ошибки и говорит тебе в глаза хотя бы горькую, но правду...

Так вот, разрешите вам сказать правду в глаза. Суровый был «климат» в нашем соединении, и иногда нелегко было выполнять ваши приказы... Вы помните задание по захвату военнопленных. За это задание непосредственно отвечали другие, и я мог в драку не лезть, но у ребят не получалось, и мне пришлось взяться самому. Тогда убило подо мной коня, в двух местах была прострелена моя куртка, но боевой при­каз был выполнен. Вы помните, какие ценные опера­тивные данные были получены от доставленных тогда к вам «языков», в частности от того фашиста-лейтенанта, которого мы выволокли из хаты в ночной ру­башке... Вы, наверное, все это хорошо помните. На та­кие вещи у вас всегда хорошая память. Но зато вы тогда мне объявили перед строем благодарность, а это в нашем соединении было большой наградой.

Вы спрашиваете, что я делаю сейчас. После воз­вращения с фронта я с головой ушел в учебу. В ты­сяча девятьсот сорок шестом году окончил вечерний университет марксизма-ленинизма и в том же году по­ступил в Одесский государственный университет име­ни Мечникова на исторический факультет. Это боль­шая нагрузка к моей основной работе. А я, помимо работы по кадрам, с октября тысяча девятьсот сорок четвертого года по настоящее время бессменно рабо­таю секретарем в своей партийной организации... У меня уже установился свой специфический режим в работе с часу ночи до пяти утра.

Вот он, секретарь низовой партийной организации. Пять орденов на груди, заканчивает третье по счету высшее учебное заведение, имея семью и совмещая партийную работу с основной должностью заведующе­го кадрами, Такие люди не останавливаются на до­стигнутом, их девиз — непрерывно движется вперед и только вперед, предъявляя к самому себе все новые и новые требования.


* * *


Я в Минске у Анатолия Андреева. Бывший комис­сар партизанского отряда Константина Сергеевича Заслонова учится в Высшей партийной школе. У Анато­лия семья; жена, в прошлом парашютистка, работала радисткой в партизанском отряде, и они были знакомы по совместной работе в тылу фашистских захватчиков. У них двое малышей,

Андреев — культурный и растущий коммунист.

По профессии машинист, он был правой рукой Заслонова в Оршанском подполье. Один из организато­ров взрывов в топках фашистских паровозов.

— Помните, как мы у вас встречали Первое мая на острове Зеленом? , Вы тогда после обеда препод­несли нам с Заслоновым свежий, предмайский номер газеты «Правда», — говорит за столом Анатолий.

Этот товариш не кичится ни своими заслугами, ни знаниями. Он понимает, что наши люди не только трудятся не покладая рук на благо своей родины, но и неустанно учатся, И Андреев прекрасно пони­мает: чтобы руководить, надо и самому учиться.

В той же Высшей партийной школе учится и быв­ший начальник политотдела Оршанского железнодо­рожного узла Федор Никитич Якушев, Он с мая сорок второго года до июля сорок четвертого действовал в нашем соединении и показывал своим примером, как надо громить коммуникации фашистских оккупантов.

На предоставленной мне дежурной машине из ЦК КП(б) Белоруссии я выехал в Лепель.

Лагойск, Бегомль, река Березина. Около этого шоссе мы провели первую военную зиму, отсюда мы направили первые партии подрывников громить фа­шистские эшелоны и начали свой шестисоткилометро­вый переход в Пинскую область.

Километров за десять к югу мы тогда брели водой до русла, переправлялись через реку на водных лы­жах. А вот отсюда, от шоссе, доносились звуки враже­ских выстрелов... Как неуютно, сумрачно, тоскливо было тогда в этих многокилометровых разливах и ка­ким красивым все казалось мне теперь!

А вот и мост через реку Бузянку, под которым на- шн хлопцы за отсутствием тола подпиливали столбы, чтобы приостановить на несколько дней движение гит­леровцев по этому шоссе. А еще за три километра ба­рак, в котором тогда размещались гитлеровцы, за ним поворот к деревне Стайск. Туда машиной не про­ехать, и я направился пешком.

Солнце уже скрылось за горизонтом, и сумерки спустились над болотом березинской поймы, а я не торопясь разгуливал по шоссе против пустого барака. Мне казалось, совсем недавно здесь был противник, тогда можно было ходить здесь только ночью. Да, днем я мог и не найти на Стайск дороги, по которой когда-то ходил только в темноте.

В деревню я вошел по-партизански, когда хатенки утонули в ночной тьме. Так сильнее напоминало о про­шлом. Но тщетно я пытался найти хату Жерносеков, чтобы постучать в окно, как девять лет назад, при немцах. Я этой хаты не нашел, больше того — я не узнал и самой деревни. Не спрашивал, пошел к мости­ку через ручей, чтобы окончательно убедиться, не ошибся ли я. Мостик нашел, он оказался тем самым.

Я попросился, и меня пустила ночевать одна из уцелевших невесток Жерносека. Тесная хата четырех - стенка, трое ребят, спать было негде, да и не хотелось. Обрадовавшись нежданному гостю, хозяйка рассказа­ла мне, что гитлеровцы до основания сожгли деревню. Многие активисты расстреляны оккупантами, Жерносек умер, а Жерносечиха со своей дочкой уехала в за­падные области Белоруссии, там осталась на житель­ство. Постановлением Витебского облисполкома де­ревне предоставлен долгосрочный кредит и выдано бесплатно несколько лошадей, но полностью кол­хоз еще не залечил нанесенные ему оккупантами раны.

Я побывал в Терешках, в Веленщине, в Островах. В этих колхозах дело обстояло лучше. Хотя следы войны еще остались, но у колхозников уже имелось достаточно хлеба, овощей и других продуктов.

По вечерам здесь раздавался звонкий смех и пес­ни подрастающей молодежи.

Побывал на Ольховом. Здесь мы прожили много дней в тяжелую первую военную зиму, потеряли незабвенного Сашу Волкова и отомстили за него сво­им врагам. Следы и тропки поросли травой и моло­дым березняком, но мне казалось, что в молодом ку­старнике нежно звучат и теперь струны гитары Саши Волкова.

На Красной Луке вновь построены две хаты лес­никам. Но в них живут теперь другие семьи. Мой славный дорогой товарищ по борьбе Кулундук Анд­рей погиб на фронте, его семья переселилась в Рудню.

По старым партизанским тропам побывал в Вологовке. Мне показали могилу Коли Захарова, она бы­ла украшена венком из еловых веток. Сюда приходят иногда молодежь и пожилые граждане деревни отдать свой долг москвичу, павшему за счастье белорусского народа.

Вечная память тебе, героический сын великого русского народа, воспитанник Ленинского комсомо­ла... Я, твой старый соратник, боевой командир и това­рищ, пришел... «пролить слезу над ранней урной ..»

Мне вспомнились его слова: «Все равно мы разо­бьем вас, фашистские гады...» Захаров, умирая, верил в победу русского народа, в партию большевиков, в полководческий гений Сталина, и он в этом не ошибся.

В Замощье я узнал, что несколько дней назад здесь провезли арестованного Булая. Этот мерзавец уцелел до конца войны. С чужим паспортом он пробрался в Борисовский район и больше года инкогнито прожи­вал неподалеку от своей деревни. Презренный пес, трус и предатель своего народа не ушел от народного суда.


* * *


Передо мной письмо бывших народных ополченцев деревни Московская Гора, Чашниковского района. Ви­тебской области.

«Когда мы получили ваше письмо,— пишут они,— мы вспомнили о прошлых днях борьбы против фашистских извергов. Ваше письмо мы читали на общем собрании колхоза и все вспоминали, как вы зачитыва­ли тогда у нас приказ о том, чтобы все мужчины, при­зывного возраста записывались в группу народного ополчения и выступили на подрыв фашистской комму­никации — шоссейки между деревней Добромысль и местечком Краснолуки. Может быть, это и не был нд первый раз настоящий с нашей стороны боевой подвиг, но для нас тогда это было так же важно, как итти в атаку на захват пулеметного гнезда про­тивника.

Мы выражаем большую благодарность товарищу Сталину и коммунистической партии за то, что они прислали к нам тогда таких людей, из-за которых мы не стали фашистскими пленниками.

Вы спрашиваете о наших народных ополченцах. Сообщаем, что четыре человека погибли на фронте, когда ушли вместе с Советской Армией. Остальные восемь остались в живых и благополучно вернулись в свою деревню. Весной сорок третьего года наша де­ревня Московская Гора стала известна как «столица» партизанского движения,

Коварный враг с воздуха сбросил на нее более тридцати бомб Сгорело семь жилых домов и убито три человека — две женщины и один мальчик,

Сорок четвертый год для нас был годом неописуе­мой радости по случаю освобождения нашей земли от немецких захватчиков.

Осенью сорок четвертого года озимую рожь мы за­севали на почве, обработанной вручную: копали лопа­тами, плуг и борону таскали на себе. Тогда в нашем колхозе не осталось ни одной лошади. Сейчас наши дела поправились. Мы в этом году вывезли на поля триста пятьдесят возов навоза, триста двадцать возов торфа и много других органических и минеральных удобрений. Организовали в своем колхозе два звена высоких урожаев: по зерновым, льну и картофелю. Первым из них руководит Астапчик Марфа, вторым— Ясная Матрена. Звеньевые и их личный состав про­сили написать вам, что к тридцатой годовщине обра­зования БССР они придут с победой.

Письмо одобрено собранием.

По поручению колхозников подписали: Сушков Федор Иванович, Ясный Василий Иосифович, Астап­чик Марфа, Ясная Матрена. 10 апреля 1948 года».

Эти люди, которых Советская Армия спасла от страшной неволи, может быть от гибели, рабо­тают теперь так жадно, как никогда раньше не работали. Еще дороже им стала своя земля, своя отчизна.

Так работает весь народ, народ-победитель, народ- герой.

На одной из творческих встреч с читателями моей книги, командирами и бойцами Н-ской части, мне передали, что в зале присутствует Иван Георгиевич Старчак. И вот я встретился с полковником в отстав­ке, который провожал меня за фронт в сентябре со­рок первого.

При обороне Юхновского аэродрома Иван Георгие­вич проявил героизм и умение бить фашистских окку­пантов. Только теперь я от него узнал, что две маши­ны из семи, на которых нас везли за линию фронта, не вернулись на Юхновский аэродром. Но старый мой однополчанин больших подробностей не знает и теперь.

Мы оба с ним ушли в отставку по инвалидности. Но оба в случае опасности для родины возьмемся за оружие и не уступим молодым.


^ 11. Мы не допустим повторения войны


Советский народ под руководством коммунистиче­ской партии, под водительством своего гениального вождя и полководца И. В. Сталина ценой больших по­терь одержал победу в Великой Отечественной войне. Наши советские люди, сражавшиеся на многочисленных фронтах и в партизанских отрядах в тылу у оккупантов, многому научились, многое освоили вновь. Они не только водрузили советское красное знамя над рейхстагом в Берлине, но и поклялись прахом своих бесчисленных друзей, погибших на полях сражений, в будущем никогда не допустить вторжения агрессо­ров на родную землю, бороться до конца против под­жигателей новой войны, за мир и процветание народов.

Восемьсот миллионов человек во главе с СССР, сбросив капиталистов, строят мирную жизнь, культу­ру, благосостояние своих наций. Им не нужна война. Война не нужна и подавляющему большинству людей, живущих в странах капитала.

Но существуют поджигатели войны — современные фашисты, Они поставили своей задачей любой ценой подчинить мир кучке финансовых магнатов, осуще­ствить господство доллара.

Дельцы Уолл-стрита хотят осуществить то, чего не могла добиться клика Гитлера, Они готовятся приме­нить атомные бомбы и бактериологические средства для массового истребления людей.

Но времена не те, что были десять лет назад. Сол­даты не желают проливать кровь за чужие интересы. Лагерь мира победит войну потому, что во главе сто­ронников мира — СССР и знаменосец мира — Сталин.

Советский народ, сплоченный вокруг своей больше­вистской партии, поможет всем трудящимся людям отстоять мир от любых агрессоров. Наш народ имеет в своей среде тысячи признанных и еще неизвестных героев. После победы над фашизмом во второй миро­вой войне многие, сменив военную профессию на гражданскую, вернулись к мирному, созидательному труду. Людей с золотой звездочкой или с разноцвет­ной колодочкой на груди можно встретить на про­мышленных предприятиях, на доменных печах и шах­тах, их можно видеть на паровозах и в метро, в ка­бинетах различных учреждений и на городских пло­щадях в милицейской форме.

Все эти люди, на какой бы работе они ни были, относятся к самим себе и к своим обязанностям более строго, чем они это делали до войны.

В напряженной работе народа по выполнению первой сталинской послевоенной пятилетки на лесах социалистической стройки находятся очень многие и из наших бойцов и командиров.

В угольные шахты Кзыл-Кия вернулся Анатолий Цыганов. Обогащенный командирским опытом, он значительно лучше, чем прежде, справляется со своей работой мастера.

На паровоз, к своей прежней работе помощника машиниста, вернулся Леонид Никитин. В течение ко­роткого времени он показал прекрасные результаты в работе и был направлен на курсы машинистов в город Горький. Директор этих курсов мне писал, что Лео­нид Никитин является примерным слушателем и, ве­роятно, будет одним из лучших машинистов.

Миша Горячев работает на крупном заводе в го­роде Сарапуль нормировщиком и показывает прекрас­ный пример социалистического отношения к своим обязанностям.

Якушев, Немов, Черкасов, Садовский, Картаухин и сотни других находятся на руководящей, ответствен­ной работе в Белоруссии.

Можно не сомневаться, что все эти люди, заняв­шие свое место в социалистическом строительстве, бу­дут биться за построение коммунизма в нашей стране и за мир во всем мире с таким же упорством и так же героически, как они бились с ненавистным гитлеров­ским «порядком» в незабываемые дни партизанской войны советского народа в тылу врага.

Август 1952 г.