Издатель: группа преподавателей-исследователей кафедры журналистики Якутского государственного университета им. М. К. Аммосова

Вид материала

Документы

Содержание От редакции Были моменты, когда не оказывалось денег даже для покупки дров и кероси-на, и служащие должны были работать при невозможной обст Иркутский университет и якутская область Из недавнего прошлого Открытое письмо

Подобный материал:

• Гаранина Наталья Сергеевна, доцент кафедры стилистики русского языка факультета журналистики, 230.2kb.
• Красовский Вячеслав Евгеньевич, кандидат филологических наук, доцент кафедры истории, 367.58kb.
• М. К. Аммосова Историко-юридический факультет Кафедра Всеобщей истории программа, 200.04kb.
• Демонстрационная версия рабочей программы по опд. Ф. 13 Техногенные системы и экологический, 52.13kb.
• Рихтер Андрей Георгиевич, кандидат филологических наук, доцент факультета журналистики, 144.52kb.
• Экология и биоэнергетика некоторых зимующих видов птиц Якутии 03. 00. 16 Экология, 295.57kb.
• Программа печатается по решению учебно-методической комиссии, 211.76kb.
• Рабочая программа учебной дисциплины ен. В. 12 Основы математического моделирования, 534.59kb.
• Демонстрационная версия рабочей программы по дисциплине: дс., 38.82kb.
• Научно-практическая конференция молодых исследователей, 94.75kb.

“Узаконенное беззаконие”. После двухчасо-вого совещания приговорил быв. Ред. Попова за распространение заведомо ложных сведений о деятельности министерства внутренних дел к штрафу в 100 руб. и в случае несостоятельности к 20-дневному аресту; по обвинению же в распространении заведомо ложных сведений о деятельности 3-ей государствен-ной думы признал Попова по суду оправданным.

Обвинял тов. Прокурора А.А.Бушуев, защищал Н.Н.Родионов. Г. Попов на-мерен уплатить штраф.

Якутская мысль, 24 февраля 1909 г.

ОТ РЕДАКЦИИ


Признаемся, нам крайне тяжело обращаться к читателям с настоящим заяв-лением. Но иначе поступить мы не можем. Мы не исполнили бы по отно- шению к ним своего прямого долга, если бы не осведомили их о положении дела.

Как уже заметили, вероятно, сами читатели, “Якутская мысль” стала выхо-

54

дить крайне неаккуратно, с большими опозданиями. В течение месяца (с 5-го февр. По 7-ое марта) вышло всего семь номеров, из них притом два номера сдвоенных. Правда, по сравнению с покойной “Якутской жизнью”, размер газе-ты был значительно увеличен, но этот плюс едва ли соответствует минусу. Промежуток времени между выходами номеров значительно удлинился и в сре-днем равнялся шести дням вместо прежних трех-четырех дней. Те из наших чи- тателей, которые не получают других газет, кроме “Якутской мысли”, должны были в течение целой недели довольствоваться одним только номером. Положение более чем ненормальное!

Глубоко извиняясь перед нашими читателями за неаккуратность в выходе газеты, мы все же питаем уверенность, что читатели не будут особенно строго судить нас, если они ознакомятся с теми условиями,при которых ведется газетное дело в Якутске.

Приведем цифры, иллюстрирующие положение газеты с хозяйственной стороны ( Чтобы выяснить общие условия ведения газетного дела в Якутске, мы взяли данные, относящиеся к изданию не “Якутской мысли”, а “Якутской жизни”, именно к 1908 году).

Ежемесячно, в среднем на издание газеты поступало доходов (не считая пожертвований) …………………………………. 285 руб.

Ежемесячно в среднем расходовалось …….. 435 руб.

Отсюда мы видим, что между расходами по изданию газеты и доходами не наблюдается никакого соответствия. Ежемесячно образовывался крупный де- фицит, равнявшийся в среднем 150 руб, а в некоторые зимние месяцы (январь, февраль, ноябрь, декабрь) достигавший даже 200 рублей.

Как же существовала при таких условиях газета? – исключительно благодаря сочувственному отношению к ней общества, служащих, типогра-фии и усилиям газетных работников.

Все сотрудники газеты работали бесплатно. До сих пор ни одна еще строчка, помещенная в издававшихся якутских газетах, не была оплачена, хотя газетные работники – люди, сами нуждающиеся. Все служащие в типографии получали за свой продолжительный труд крайне мизерное жалованье и работали, за не-многими исключениями, скорее из-за сочувствия к делу, чем из-за заработка. Терпя всяческие материальные лишения, они по целым месяцам оставались без жалованья и не бросали работы потому, что не хотели погубить дела.

Существенную поддержку газете оказывали также отзывчивые люди из ме- стного общества. В течение 11 месяцев существования “Якутской жизни” на издание газеты в распоряжение редакции поступило пожертвований 804 р. 29 коп. и субсидии от местного сельскохозяйственного общества под условием печатания его материалов при газете 250 руб. Всего – 1054 руб. 29 коп., иными словами, ежемесячно поступало пожертвований в среднем около 96 руб. Вычитая эту цифру из цифры ежемесячного дефицита (150 руб.), мы получаем


55

54 рубля. Это – сумма дефицита, нараставшего в течение каждого месяца.

Таким образом, несмотря на все усилия поставить газетное дело как можно экономнее, однако без ущерба для качества газеты, несмотря на бесплатную ра-боту сотрудников и некоторых служащих в типографии – освободиться от еже-месячных дефицитов не было возможности. Пожертвований не хватало для по-крытия всех расходов. И тогда редакция была вынуждена за собственный счет заключать займы и расходовать деньги на издание газеты. Вследствие этого, положение газетных работников стало в высшей степени затруднительным. Од-ним и тем же лицам приходилось одновременно и вести газетное дело, и добы-

вать средства для личного существования, и поддерживать своими мизерными заработками газету.

Как бы то ни было, газета “Якутская жизнь” продолжала существовать. Но-мера ее выпускались более или менее аккуратно. Опозданий в выходе их почти не было. Мало этого, положение газеты стало заметно упрочиваться. Число подписчиков постепенно росло. Пожертвований стало поступать больше и среди жертвователей оказались даже простые рабочие. Потребность населения в прогрессивном печатном органе, который обслуживал бы местные нужды, заметно развивалась. Казалось, еще не долго и газета твердо встанет на ноги.

Но это только казалось. Над “Якутской жизнью” собирались уже тучи, предвещавшие бурную грозу. Первая атака была начата, -- приходится сознать-ся, -- теми, кто был выслан сюда за участие в русском… освободительном дви-жении (правда, только очень немногими из них). Эти господа в союзе с некото-рыми из местных “непризнанных” (а потому и озлобленных) руководителей общества выступили против газеты, побуждаемые “особыми мотивами”*. И что только не делалось ими! Писались и издавались грубо-ругательные брошюры, распространялись про редакцию газеты нелепейшие сплетни. Лица, ранее сами бывшие сотрудниками газеты и видевшие, как ведется газетное дело, обвиняли теперь газету в продажности, в служении интересам местных купцов и админи-страции. И такими приемами одни из них стремились вырвать газету из рук то-гдашней редакции “Якутской жизни”**, другие сводили с ней личные счеты, а

третьи – просто удовлетворяли свои хулиганские инстинкты. Понятная же сдержанность редакции придавала им только смелости и развязности.

К этим господам присоединились вскоре некоторые из тойонов, вознегодовавшие на “Якутскую жизнь” за резкое обличение ею практикуемой тойонами эксплуатации якутского трудового народа. Они также выставили против газеты свои “особые мотивы”, обвиняя “Якутскую жизнь” в том, что она, бичуя якутских кулаков, тем самым будто бы позорит “всю якутскую нацию”. Даже более того, -- они обвиняли редакцию газеты в том, что она буд-

------------------------------------------

^* “Сыр-бор” разгорелся из-за двух фельетонов, помещенных в июльских номерах “Якю Ж.”. В оном из них была дана характеристика местного шарлатанского спиритического кружка; в другом же – были охарактеризованы некоторые общественные “деятели” и их “тонкая политика дела”, имеющем общественное значение.

^** Летом минувшего года тогдашняя редакция “Як. Ж” сама добровольно отстранилась от газеты и уступила ее своим противникам. Но через две недели после этого ей снова было поручено руководить газетой.

56

то бы состоит из агентов русского правительства, присланных сюда для обоб-рания якутов.

За “политиками и тойонами последовала, наконец, местная администрация. Репрессии против газеты, имевшие место и раньше, возобновились теперь с необычайной силой*. Новогодний № “Якутской жизни” конфискуется. Та же участь постигает и следующий, 2-ой номер. Редактору газеты почти одновременно вручаются обвинительные акты по 4 делам, привлекают к ответ-

ственности прежнего редактора “Якутской жизни” Попова за статью, помещен-ную в июльском номере газеты. Администрация возбуждает ходатайство о закрытии “Якутской жизни”. По городу распространяются слухи, что состоя- лось какое-то тайное совещание из некоторых представителей местной власти, на котором будто бы решено покончить с газетой во что бы то ни стало, и в то же время распространяется сплетня, что редакция, не имея средств для ведения газеты, умышленно направляет ее к гибели… Вскоре “Якутская жизнь” гибнет. № 4-ый “Якутской жизни”, уже набранный, не мог быть выпущен, потому что состоялось постановление якутского окружного суда о приостановлении газеты.

Менее чем через месяц после этого выходит новая газета – “Якутская Мысль”. И нужно ли говорить о том, как неблагоприятны и тяжелы были условия, при которых приходилось организовывать этот новый орган якутской печати! Подписка на новую газету поступала крайне медленно, потому что ме- стное общество до сих пор продолжает думать, что администрация вскоре же покончит и с “Якутской мыслью”. Наборщики оставались без жалованья, и один из них инородец Д.М.Степанов, самый лучший и преданный из наборщи-ков, работавший в типографии Жарова с самого основания ее, заболел даже на почве хронического недоедания цынгою.

Были моменты, когда не оказывалось денег даже для покупки дров и кероси-на, и служащие должны были работать при невозможной обстановке.

Ничтожная горсть газетных работников, на которых лежит вся тяжесть рабо- ты по ведению газеты, бьется над составлением номеров, рассмотрением и об- работкой накопившегося громадного материала корреспонденций и написани-ем статей. А вдобавок ко всему этому – новые репрессии… Администрация объявила административным ссыльным, работающим в типографии, что они не могут работать более в ней. Тогда то и начались ужасные дни.Осталось всего три наборщика для набирания газеты. И эти три труженика стояли день и ночь у кассы, чтобы как-нибудь набрать номер, без надежды получить в ближайшем будущем вознаграждение за свой поистине каторжный труд. А теперь приказано и нашему начальнику удалиться из типографии…


--------------------------------------

* Редакция, чтобы избежать грозящих ей подводных камней, обзавелась даже своим юрисконсультом. Но, очевидно, ни один юрист в мире не в силах предусмотреть течений и поворотов русской администрации, раз ее воля направлена к ее основной целли – подавлению всего живого и самостоятельного.

57


Таково настоящее… Погибнет ли “Якутская мысль”? Как ни ужасно положе-ние газеты в данный момент, нам не хочется верить в возможность этого. Мы не верим, чтобы единственный прогрессивный орган якутской печати, который так насущно необходим для области, и на создание которого было израсходова-

но сил и физических, и духовных, -- чтобы этот орган печати погиб! Здесь бо-лее, чем когда либо, нужен такой орган. Жизнь местного общества покрыта множеством тяжких, болезненных язв и для освещения этих язв здесь необхо-димо громкое, свободное и правдивое слово. Со своей стороны, мы сделаем все, что сможем; мы употребим все усилия, чтобы спасти новый орган якутской пе-чати. И в этом трудном,тяжком деле общество, -- нам хочется верить, -- не отка-жет нам в поддержке.

[М.В.Ионов]

Якутская мысль, 13 марта 1909 г.


ИРКУТСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ И ЯКУТСКАЯ ОБЛАСТЬ


В № “Якутских вопросов” мы уже имели возможность высказаться по вопро-су о втором Сибирском университете. Мы тогда же, указав не те преимущества научного и общегосударственного характера, Сибирского вообще и в частности нашей области, какие имеет Иркутск перед другими городами Сибири, а в осо-бенности перед Владивостоком, мы тогда же сказали: “Университет – в Иркут-ске – единственный ответ для нас”. В предыдущем номере нашей газеты печаталось воззвание Иркутского Городского Общественного Управления. По чисто техническим обстоятельствам, мы только ограничились печатанием этого воззвания. Теперь же считаем своим гражданским долгом, своею нравственной обязанностью вновь возвратиться к этому вопросу.

Не говоря уже о громадной важности открытия университета в Сибири с чи-сто государственной точки зрения, не говоря о том, что университеты для духо-вного и культурного развития Сибири также нужны, как свет нужен для жизни растения, -- для нас – Якутян – нужен университет хотя бы только для того, чтобы отвоевать себе право на жизнь.

Если жителям более теплых губерний приходится с большим трудом нести гнет современной жизни, то для нас жизненный гнет является вдвое тяжелым. Мы, как и все наши соотечественники, должны ежедневно вести борьбу со вся-кими социальными неурядицами. Но мы также должны ежедневно вести борьбу и с лютой природой, нас окружающей. Эта борьба может быть успешной только тогда, когда мы будем вооружены знанием! Нам не только нужен второй Сибирский университет, нам нужен такой университет, который мы могли бы назвать своим – нам нужен свой университет!


58

“Пусть, - говорит Иркутское Городское Общественное Управление, - каж-дый сибирский гражданин смотрит на создание университета в Иркутске, как на свое дело, пусть каждый приложит к нему свою руку”. Эти слова мы прежде всего должны помнить. Жители других Сибирских Областей и Губерний, в силу их особого географического положения, в силу возможности сравнительно скоро, дешево и во всякое время года передвигаться из одного года в другой, в

лучшем случае могут воспользоваться университетом и в более дальнем городе. Большинство же из нас, по причинам всем хорошо известным, этой возможности лишено. Нам больших трудов стоит добраться до железной дороги, а добравшись туда, мы должны думать о дальнейшей поездке, мы должны тратить и еще свои и без того скудные средства, прежде чем можем осесть. Но ведь кроме того, что эти поездки отнимают у нас много лишних де-нег, продолжительное пребывание в совершенно других климатических усло-

виях у многих из нас, а в особенности у якутов, отнимает и жизнь. Сколько из коренных якутских жителей уехало в дальний путь в надежде найти там свет и знание, а нашли там свои могилы! Многие ли из них возвратились! Пусть же воспоминание об этих далеких родных нам могилах вызовет нас из инертного состояния, пусть оно заставит нас сильно и громко заявить о своих правах!

Нам нужны врачи, нам нужны учителя, нам нужны юристы, нам, наконец, нужны естественники и вообще работники науки.

Вспоминая минувшее лето, мы не должны забывать тех многих, кто теперь покоится в земле. А разве только эпидемия минувшего лета вырвала из нашей среды так много и малых и больших! Разве не то же самое повторяется почти каждый год! Ведь мы живем почти совершенно без медицинской помощи! И если Якутск, имея всего 4-6 врачей, находится в таком безвыходном положе-нии, что даже легкие болезни уносят многих из этого мира, то что же творится в улусах!

Не можем мы также закрыть глаза и на школьное дело в Области. В другой раз мы выскажемся относительно недостатка у нас школ вообще и в частности средних учебных заведений, относительно постановки учебно-воспитательного дела в наших школах. Теперь же только напомним, что многие кафедры в на- ших средних учебных заведениях заняты людьми, не получившими должной университетской подготовки; напомним и то, что не проходит у нас и одного года, чтобы не было какой-либо “Педагогической истории”.

Нельзя пройти молчанием мимо и того правового положения, в котором находится коренное население Области.

Жизнь властно требует радикального изменения во взаимоотношениях меж-ду отдельными группами, классами; жизнь вносит коррективы в обычное (Якутское) право, а для этого нужны нам юристы из своей же среды, отсутствие совета и помощи которых так тягостно сказывается на малоимущей, бедной ча-сти населения. Нам, наконец, и это самое главное, нужно поднять свое правовое

59

и экономическое положение, а для этого необходимо исследовать, изучить свой родной край; необходимо те мертвые богатства, кои покоятся в недрах нашей земли, и о которых так много говорят и пишут, превратить в действительно богатство края. И многое, многое, что уже есть у наших соотечественников, нам только приходится желать. Ждать, что кто-то придет к нам и устроит нашу жизнь, что кто-то поднимет наше благосостояние, нам не приходится. Это дело наше, ибо каждый должен ковать свое счастье сам; мы сами должны думать и заботиться о себе.

Давно известно, что чем образованнее народ, тем он лучше живет. Следова-тельно, мы должны думать о том, чтобы как можно больше было из нашей среды, из коренного населения Области людей с высшим образованием. Только при свете науки и знания мы вполне рассмотрим свою теперешнюю жизнь и сумеем устроить новую жизнь.

Нам нужен университет, который с полным правом мы могли бы назвать своим; нам нужен университет в том городе, климатические особенности кото-рого не отзывались бы пагубно на наших сыновьях и дочерях; нам нужен уни- верситет, жизнь в котором и сношения с которым были бы удобны и не требо-вали бы крайне больших средств.

И это есть – Иркутский университет.

Газеты последней Иркутской почты дают нам следующее сообщение: Иркут- ский Городской Голова получил письмо от Министра народного просвещения. Содержание письма таково:

“М. Г. Иннокентий Михайлович! Вследствие телеграфного Вашего сообще-ния о постановлени Иркутского Общественного Самоуправления, в связи с предположением открыть университет в г. Иркутске, почитаю долгом уведо-мить Вас, что вопрос об учреждении университета в Иркутске или Владивосто-ке в настоящее время только намечен и будет решен по рассмотрении всех местных условий. Поэтому желательно скорейшее представление Вами под-робной записки о целесообразности учреждения университета именно в Иркут-ске. Граф Игнатьев”.

Как видите, то, что для нас кажется очевидным и бесспорным, для министер-ства еще не так очевидно.

У министерства есть еще власть. А по нашей Российской действительности это несчастное “или” оказывается очень часто впоследствии действительно-стью. Хотя, как это явствует из сибирской прессы, значительная часть Влади-востокского Общества также отдает предпочтение Иркутску, а не Владивосто-ку, но капиталистический и официальный Владивосток своей кандидатуры на университетский город не хочет снять. Больше того, Владивостокский Город-ской голова, после своей поездки в Петроград, находит возможным уверенно говорить, что новый рассадник знаний будет открыт именно во Владивостоке.

И мы – Якутяне, как это уже сделали многие города Восточной Сибири, как

60

это сделали почти все научные, культурные, кооперативные, профессиональные и иные общества г. Иркутска и губернии, должны также сказать: нам нужен университет и он должен быть в Иркутске!

Работа, так сказать, должна вестись в двух направлениях. Необходимо доказать и отстоять местонахождение нового университета – это во-первых, не-обходимо дать финансовую поддержку вновь учреждаемому рассаднику знаний – это во-вторых.

И то и другое, по мере наших сил, мы должны сделать. Мы обращаемся к су-ществующим в г. Якутске и области научно-культурным, городским, професси-ональным и иным обществам и учреждениям с призывом взять на себя органи-зацию денежных сборов на наш – Иркутский – университет. Мы призываем су-ществующие городские, сельские и улусные общества коллективно выразить свое мнение и довести его до сведения министерства и Иркутского Городского Общественного Управления.

Будем помнить, что вопрос об Иркутском университете – есть вопрос жизни и смерти нашей.

[ Г.Ксенофонтов]

Якутские вопросы, 14 сентября 1914 г.


Непрочитанный В.В.Никифоров


ИЗ НЕДАВНЕГО ПРОШЛОГО


Я встретился с ныне покойным Егором Дмитриевичем Николаевым, когда он, только что вернувшийся из Петербурга, был избран головой Ботурусского улуса, а я, по окончании курса местной прогимназии, поступил писарем в один из самых маленьких улусов Якутского округа. Сошлись мы оба преисполнен-ные самых лучших пожеланий своему народу и с сильною жаждою обществен-ной работы. Беседуя о разных общественных вопросах, интересовавших меня тогда, я, между прочим, выразил удовлетворение, что такой огромный улус, как Ботурусский, в два-три раза больше других, не разделяется на несколько улу-сов.

Помилуйте! – вскричал он, с обычною своею живостью замахав на меня руками, -- да в этом заключается вся наша сила! Вот недавно, -- продолжал он, -- пригласил меня на совещание губернатор по вопросу водворения ссыль- ных по улусам и никого из голов других улусов на это совещание не пригласил.

Я на это заметил ему, что губернатор, вероятно, меня не как голову Ботурусского улуса, а как одного из самых сведущих лиц, бывшего только что представителем от всех инородцев.

Совсем не поэтому, возразилон мне, а потому, что за моею спиною стоит

61

50000 душ населения, с мнением которого все-таки необходимо считаться! Вот, например, если бы он не согласился переселить из нашего улуса скопцов, то мы могли бы немедленно снарядить ходока в Петербург, а другой маленький улус не был бы в состоянии сделать этого. Точно так же и во всем остальном: открыть ли школу, построить ли больницу, оказать ли помощь в несчастных случаях, произвести ли уравнивание натуральных подводной и дорожной повинностей и т. д.

Мы, например, в состоянии открыть 4 классную школу, а Дюпсинский улус не может открыть одноклассную. Мы можем устроить образцовую больницу, а тот же Дюпсинский улус не может устроить у себя и фельдшерского пункта. Если случится падеж скота в одном из наших наслегов, то другие легко могли бы оказать свою помощь. То же самое могло бы быть при неурожаях хлеба и трав.

Есть наслеги, пользующиеся удобными хлебопахотными и сенокосными наделами, но есть наслеги, совершенно не имеющие удобных земель. Услусный сход мог бы принять меры к более правильному уравниванию землевладения между наслегами, а это недопустимо между отдельными улусами. Далее, тот же сход может урегулировать цены при неурожае сена, а то вот, например Намский, при неурожае в других улусах поднимает цену воза сена до 8 рублей, тогда как им самим то же сено стоит самое большее один рубль. Затем, на наш улус возложено исправление Аянского и Охотского трак-

тов натуральной повинностью и у нас есть возможность распределить ее по всем наслегам равномерно, хотя, правда, этого еще не сделано, но это лишь во-прос времени, так как за нами имеется юридическое право привлечь все насле-га. Между тем, если бы улус разделился на несколько улусов, через которые пролегает тракт, как это делают дюпсинцы, исправляющие один Вер-хоянский тракт и не могущие привлечь к этому ни Борогонский ни Баягантайский улусы.

Наконец, и в рассмотрении судебных дел один улус представляет большие удобства, нежели два или несколько улусов, так как согласно положению об инородцах дела инородцев одного улуса ведаются сперва в инородной управе, где, конечно, решения бывают более правильны и согласны с существующими обычаями инородцев, чем в окружной полиции, которая ведает делами между инородцами разных улусов.

-- Не представит ли это другой опасности, сосредоточив в одних руках слишком большую власть, -- спросил я его.

Какая же тут опасность, -- возразил он. – Главными хозяевами в улусах яв-ляются родовые старосты и общественные поверенные, которые и избирают по своему выбору голову и членов инородной управы, является все дело дополни- тельным органом по хозяйственным делам улусного схода, который может со-ставлять обязательные постановления, давать определенные наказы и инструкции и т. д. При таком условии чем из большего числа представителей от

62

наслегов будет состоять улусный сход, тем лучше, парвильнее и целесообраз-нее будут его постановления, так как на таком собрании скорее найдутся люди друг от друга не зависимые и потому могущие эгоистическим устремлениям одних противопоставить свои собственные взгляды. Напротив того, на собра-ниях с меньшим числом представителей гораздо труднее бороться с узурпаторами власти, которые, опираясь на свои связи, всегда могут провести желательные для них вопросы.

Исходя из этого взгляда, я не только не желаю разделения моего улуса, но, напротив, добиваюсь, чтобы якутам была возвращена степная дума, являющаяся также земским самоуправлением, чтобы они имели возможность объединить в более крупную общественную группу. Тогда и распределение землевладения возможно было бы сделать между наслегами более раномерное.

Правда, есть в моем улусе люди, желающие раздения улуса, -- закончил он,

-- но желание это не исходит у них от чистого сердца, а продиктовано низмен-ными целями, чтобы разорвать улус на части, властвовать над каждою из нее по своему произволу.

Так думал один из лучших представителей якутского племени, мечтавший объеднить всех якутов в земском самоуправлении, но сошедший давно в могилу, не дождавшись даже отголосков осуществления своей мечты. Я вспом- нил об этом разговоре потому, что теперь в этом улусе закипела самая ожесто-

ченная битва между лидерами партий, желающими разорвать на части улус и сделать ее своей добычей. Может быть память об этом выдающемся общест-венном деятеле их улуса удержит их от опрометчивого шага и охладит разыг-равшиеся страсти.

• *
  

*

В начале 1870 годов среди якутов приобрел большую известность голова Западно-Кангаласского улуса Александр Николаевич Гермогенов, имевший обширный круг знакомств среди местной администрации и пользовался среди них болшим влиянием. Унаследовав от отца большое состояние (до 100 тысяч рублей деньгами и до 1000 штук конного и рогатого скота), он рядом крупных пожертвований быстро заслужил в глаза начальства большой вес и значение. Рассказывают, что когда за пожертвование 20 тысяч рублей он был награжден медалью для ношения на груди, то пожертвовал еще столько же, чтобы полу-чить такую же медаль для ношения на шее. Таких медалей у него было много: 2 золотых, 3 серебряных медали и один кортик.

Все чиновники, начиная с занимавших низшие должности и кончая губерна-торам и епископами, встречали у Гермогенова самое широкое гостеприимство и всегда получали так называемый “гостинец” – кто мехами, а кто деньгами и скотом. На имянины к нему съезжалась почти вся чиновничья и духовная знать г. Якутска и все они после соответствующего угощения получали подношения, приличествующие их рангу и положению. Говорят, когда заехал к Гермогенову

63

вновь назначенный губернатор Черняев, то он устроил ему торжественный прием и преподнес по обычаю своему 200 рублей. В свою очередь и он, когда приезжал в г. Якутск, бывал постоянным гостем у тогдашних губернаторов, а с епископом Дионисием ездил вместе в его карете.

Но состояния Гермогенова не хватило на такую широкую жизнь и он умер в бедности еще не старым человеком. При этом нельзя пройти молчанием об отличительном для того времени характере Гермогенова; он, по утверждению всех знавших его инородцев, совершенно не злоупотреблял своим положением и влиянием и не только не брал взяток от своих инородцев, как это широко практиковалось в то время инородческими родоначальниками, но и оказывал помощь всем обращающимся к нему совершенно бескорыстно.

Случайно мне пришлось побывать в гостях у дочери Гермогенова и его зятя Н.Д.К. Вспомнив о распространяемых об их покойном родителе слухах, я выразил сомнение в достоверности их. Тогда мои знаковые рассказали мне предсмертные слова: “Когда я 20-ти лет получил большое наследство, -- сказал их отец, -- то я возмечтал так труднодостигаемую якутами правду и справедливость купить на деньги. С этою целью я старался расположить в свою пользу всех, начиная с самого последнего рассыльного казака и кончая самыми высокопоставленными лицами края. Губернаторы Штуфендорф, Бодишко и Скрябин, епископ Дионисий были моими, можно сказать, приятелями, а испра-

вники, вроде Валя, были моими как бы меньшими братьями, желавшими преду-предить всякое мое желание, но такое отношение их ко мне продолжалось до тех только пор, пока было у меня состояние, а когда его не стало, то все они сразу от меня отвернулись. Раболепствовавшие еще вчера казаки не хотели ме-ня допускать до своих господ, а эти последние, считавшиеся моими лучшими друзьями, не хотели меня принимать – то сказывались спящими, то приказыва-ли прислуге своей сказать, что их дома нет. Тогда я убедился, что алчности их нет предела и что они предупредительны и любезны только до тех пор, пока пользуются чужими услугами и рассчитывают на щедрые вознаграждения”.

Когда я поинтересовался узнать от моих знакомых, не рассказывал ли их по-койный родитель о размерах подношений, которые он делал чиновникам, то они сперва замялись, а потом с большими предосторожностями передали мне старую истрепанную книгу, в которой, по их словам, покойный их отец запи-сывал все расходы, которые он производил на взятки чиновникам и другим чинам, причем убедительно просили меня, чтобы я никому не показывал ее, так как некоторые из упоминаемых в книге лиц еще и теперь живы и пользуются влиянием в г. Якутске. Я обещал, что в случае опубликования содержания полученной книги, я фамилий живущих теперь в г. Якутске лиц называть не буду.

Книга испещрена записью фамилий разных лиц с обозначением полученной ими суммы. Чернила совершенно порыжели и запись ведена несколькими поче-

64

рками. На одной странице имеется следующая дата: “Сентября 22 дня 1871 г.”. Затем идет следующий перечень:”О господах (орфографию подлинника соблю-даем): Якутский гражданский губнат. Юлий Иванович Штуфендорф, выданы 9 собол головки 668 руб. Управляющий Якутской областью Николай Федорович Скрябин выдано500 р. Управляющий Якут. областью Николай Федорович Деллестем, выданы 100 р Якутский гражданский губернатор Василий Константинович Бодишко, выданы 9 собол. головки 500 р. Артемию Спиридоновичу Мацкевичу жене его Надежде Ивановне 300 р. Благочинному Дмитрию Хитрову 500 р., ему же еще 500 р., благочинному о. Андрею 40 р.”. На следующих страницах идет ряд записей о разных лицах, из которых мы приведем здесь только наиболее крупные и характерные.

Под заголовком “Исправники” перечислены между прочим следующие лица: “Александр Петрович Шипицын, выданы 300 р. Федот Александрович Аммо-сов, выданы 300 р. Александр Петрович Павловский, выданы 600 р. Николай Николаевич Шевелеев, выданы 200 р. Иван Федорович Ворожейкин, выданы 160 р. Кузьма Григорьевич Шахурдин, выданы 150 р. Землемер Алексей Федорович Зенцов 150 р. Г.Павловскому от 19 старост отдано деньгами 300 р. От покойного старосты Корнилы Ефремова 80 р.”. Под заголовком “Заседате- ли” упоминаются: “Василий Иванович Махначевксий, выданы 80 р. Павел Сергеевич Шахурдин, выданы 70 р. Дмитрий Кириллович Климовский, выданы

90 р. Филарет Владимирович Атласов, выданы 110 р.” и т. д.. Под заголовком

“Секретари”: Роман Алексеевич Босиков, выданы 80 р. “ и т. д. В дальнейших записях имеют между прочим следующие фамилии: “Г. Гольдману 60 р. Почмейстеру Богачевскому 25 р. Федоту Бубякину Исправник 300 р. Антипину Исправник 150 р. Н.Т.В. Полицейм. 245 р.”. Рядом с этими фамилиями имеется следующая весьма характерная запись: “Няньке Губернатора Штуфендорфа Авдотье Михайловой 60 р.”.

• *
  

*

Мы сказали “старое доброе время”, но возможно ли, что теперь это кануло безвозвратно в область преданий?… В процессе “Якутского союза”, происхо-дившем только в сентябре месяце прошлого года, г. председатель предусмотри- тельно лишил обвиняемых права задавать следователю вопросы, касающиеся взяточничества местной полиции, но тем не менее обвиняемые сумели вызвать признание у якутского окружного исправника В., что были случаи предложения ему взяток, а у бывшего Вилюйского заседателя Н., что были на него доносы о том, что он берет взятки. За год до этого выездная сессия Иркутской судебной палаты рассматривала дело о бывшем советнике Якутского областного управ-ления Г., обвинявшемся в вымогательстве, а ранее этого та же палата рассмат-ривала дело по обвинению бывшего Вилюйского исправника П. во взяточничестве.

65

Все это дела, так сказать, получившие широкую гласность в зале судебного заседания., а сколько циркулирует таких рассказов среди населения, не полу-чивших публичной огласки, но тем не менее иизвестных всем и каждому? Среди них имеются рассказы и о лисицах, собиравшихся на ротонду губернаторше, и о бонбоньерках с золотыми, и о советнике, куры которого были настолько благочестивыми, что взывали ко Всевышнему о зерне, а лоша-ди настолько просвещенны, что жаждали соломки, и об исправнике, не брав-шем взяток, но получившем подарки серебряными сервизами, и о заседателях, занимавших в долг без отдачи и т. д. Весьма характерен также рассказ одного из бывших мегинских голов из недавней его служебной деятельности.

- Когда я пришел к г. исправнику, - рассказывает он, - и при представлении своем, по давно уже заведенному обычаю, поднес ему полсотни, то был мило- стиво принят и приглашен к домашнему столу. Хозяйка, очень гостеприимная и разговорчивая дама, во время завтрака откровенно призналась мне, что она очень любит масло и хаях якутского приготовления, почему и просит меня прислать их ей и не подумать, что она этим хочет выманить взятку, так как она это говорит мне только из личного расположения.

Такова местная атмосфера, создающая такие откровенные беседы; даже название одним дрогого публично взяточником не считается предосудитель-ным. Бывший местный казначей И.Я.К., назвавший бывшего местного советни-

ка А.И.В. взяточником, был дважды оправдан местным окружным судом.

Про эту атмосферу сенатор С.Таганцев выразился одному из студентов из якутов, что она вся пропитана духом взяточничества и что одно занятие человеком административной должности накладывает на него известную ( одно слово неразборчиво), а проф. М.М.Коваленко в статье “Отношение России к окраинам” прямо говорит: “Чем меньше инородцы имеют случаев сталкиваться с русскими властями, тем реже повторяются те чиновничьи мздоимства, для ко-торых на протяжении от Черного моря до Каспийского и Азовского (а мы при-бавим от себя, а так же и до Ледовитого), употребителен один и тот же термин б а р а н т о в а н и я”.

• *
  

*

Ввсокопреосвященный Иннокентий, архиепископ Камчатский, Курильский и Алеутский, которому было подчинено духовенство Якутской области и по настоянию которого был введен в области ружный сбор, в письме своем на имя якутского губернатора Ю.И.Штубендорфа от 2 декабря 1858 года за №817, между прочим для подкрепления своего довода о необходимости и целесообра- зности введения ружного сбора для духовенства, писал следующее: “Ныне бедные прихожане редко зовут священника для соборования своих больных, хотя бы они желали, не имея чем заплатить священнику, а когда положатся ружные оклады (с чем должны совершенно прекратиться всякие платы за со-вершение таинств и за исполнение необходимых треб), тогда каждый из прихо-

66

жн будет иметь право требовать священника для исправления треб, кроме молебнов и поминовений, и они, особенно якуты, непременно будут пользо-ваться сим правом; ибо они, к чести их, весьма заботливы о напутствовании умирающих”.

При этом письме была приложена собственноручная записка архиепископа о безвозмездном исправлении треб, бесплатном обучении детей и замене ружных денег припасами и другими предметами. Безвозмездно должны были исправля-ться следующие требы: “молитвование рождающих, крещение, исповедь, причащение, браки, елеосвящение (тож соборование), погребение и присоеди-нениее иноверцев. Для обучения приходских детей должны назначаться по ус-мотрению епархиального архиерея, местный священник или диакон, а иногда в случае необходимости и причетник. “Он не только принимает для обучения же-лающих, но и располагает к сему родителей и детей, чему способствуют и прочие члены причта советами и представлением полезности; принимает же без всякого договора и без требования возмездия”. Что же касается до замены ружных денег припасами и другими предметами, то по этому поводу в записке сказано: “Дозволить причтам принимать, а прихожанам отдавать взамен ружных денег какие-либо вещи, как-то: жизненные припасы, домашний скот и проч. По доброй воле и по взаимному соглашению в цена под росписки, и рос-

писки сии вносить в казначейство или в земские управления вместо наличных денег, которые (росписки) казначейство или земские управления, при отпуске ружных окладов в духовное правление или благочинным, будут выдавать тоже вместо наличных денег и так далее до выдавших росписки”.

При Высочайшем утверждении положения Сибирского комитета 21 февраля 1861 года об установлении в Якутской области ружного сбора, безвозмездном исполнении треб и бесплатном обучении детей, предполагаемая замена денеж-ного сбора припасами и другими предметами жизненных потребностей, в видах устранения запутанности и затруднения в рассчетах, не была признана имею-щею обязвтельного характера, а представлена была добровольному соглашению прихожан и причта.

Таким образом, из вышеприведенного узаконения видно, что духовенство Якутской области при установлении ружного сбора точно и определенно обяза-лось исправлять безвозмездно требы, обучать бесплатно детей и только замена денежного сбора припасами была предоставлена добровольному соглашению прихожан с причтом, , но местное сельское духовенство этого своего обяза-тельства никогда не исполняло. Наряду с получением ружного сбора священ-ники продолжали вымогать у инородцев весьма высокую плату за исправление всех треб, не говоря уже о том, что о бесплатном обучении детей никто из них и не думал. Тяжесть такого совершенно незаконного побора усугублялась еще тем, что никогда не устанавливалось определенной таксы за исправление треб, а каждый священник оценивал свой труд по своему аппетиту и страсти к

67

наживе. Так, один священник брал за крещение ребенка 50 к., а другой 1 рубль; за браки один брал 3 р., а другой 5 р., за погребение один брал 5 р., а другой целую корову и т. д. При этом вымогательство вознаграждения за исправление треб не ограничивалось простым определением размера его, но очень часто сопровождалось угрозами, проклятиями и насилием, а также обвинением в не-верии и доносами. Одни по приезде в дом напутствуемого больного, прежде совершения требуемого обряда, сообщали стоимость вознаграждения и до удовлетворения своего требования отказывались совершать требу; другие, исполнив требу и не получив того, что им было нужно, проклинали не только больного, но и призывали кару Божию и на остальных членов семьи; наконец, третьи пользовались суеверием и невежеством своих прихожан и путем кощун-ства добивались своих целей. Так, рассказывают, что один священник, во время отпевания покойного, остановился и приложил свое ухо к устам покойника, а затем, обратившись к семье его, сказал, что покойник просит его взять любимо- го его коня такой-то масти, находившегося там-то, а если семья его не послуша-ется, то он отомстит им. Про другого рассказывают, что он, совершив обряд отпевания и похоронив покойника, вышел на улицу из дому подышать свежим воздухом, после чего оставшиеся в юрте якуты услыхали песнопение вышед-шего только что священника. Удивленные этим обстоятельством, они вышли на улицу и увидели священника усиленно молящимся с очами, устремленными к

небу. Обратившись по тому же направлению, они увидели на небе что-то белое, откуда ниспадала к рукам священника тонкая нить. Который после долгих уси-лий и молитвословия получил с неба письмо, в котором, по его уверению, было сказано, что Бог приказывает ему взять для очищения грехов покойного быка такой то масти, находящегося там то. Третий священник, уверяя своих прихожан, что он обладает такой сверхестественной силой, что может осушить любой озеро, для чего ему нужно иметь конский череп; может переловить всех птиц, для чего нужна только бутылка водки, и что для удачного лова рыбы ему нужно только убить ворона и кровью его намазать бе- ресту с изображением рыбы и пустить ее в озеро.

Одним словом, извлечение определенного дохода за требоисполнение укоре-нилось в сознании священников в такой степени, что они откровенно признава-лись при разговорах , что такой-то месяц для них был неудачным, так как никто из состоятельных лиц их прихода не заболел и не пригласил их к напутствию.

• *
  

*

Другим средством, к которому прибегает сельское духовенство для получения с прихожан мзды за исправление церковных треб, служит отказ в удовлет-ворении их церковных нужд. Не получив назначенной платы, священники нередко отказываются от поездки к больным для напутствия, лишают прихожан св. причастия, налагают на них разные церковные эпитимии. Такое отношение сельского духовенства к религиозным потребностям населения, при помощи

68

игнорирования ими его духовного воспитания, не может не отражаться на его религиозном настроении и на укреплении в нем веры. Только этим необходимо объяснить, что до сих пор, не смотря на 100 лет деятельность православной миссии среди инородцев, якуты еще не могут отрешиться от своих древних верования и, наряду с приглашением к больному для напутствия священника, часто приглашают и своего шамана, причем нельзя сказать, чтобы они отличались особенной приверженностью как к той, так и другой вере. Замечается какой-то особый религиозный индиферентизм, чуждый другим нациям.

Остается еще сказать несколько слов по поводу сложившегося у многих убе-ждения, что сельское духовенство Якутской области в большинстве случаев прибегает к вымогательствам, благодаря своей материальной необеспеченно-сти и что такое ненормальное положение сильно тяготит членов семьи. Такой взгляд, по нашему мнению, является неверным, так как сельское духовенство могло бы совершенно безбедно существовать на получаемое ими содержание без всякого побочного дохода. Известно, что каждый приходский священник, кроме получаемого жалования и ружного пособия, пользуется еще определенным земельным участком, который в некоторых местах простирается до 70 де-сятин. На таком значительном участке возможно было бы заняться сельским хозяйством не только для собственного потребления, но и в более широких размерах. Однако, сельское духовенство, получающее воспитание в закрытом

учебном заведении, до получения прихода вовсе не знакомится с рациональным ведением сельского хозяйства, почему на ведением такого хозяйства смотрит как на чужое для него и недостойное занятие.

Между тем многие из священников не считают для себя предосудительным заниматься торговлею, раздавать деньги в подряд под масло, мясо и сало, конкурируя в этом отношении с местными кулаками. Такое занятие в глухих угол-ках якутской тайги становится настолько выгодным, что приходские священники, занимающиеся этим, совершенно забывают свои прямые обязанности, кото-рые для тних становятся не только ненужными, но даже обременительными. Насколько такое занятие является выгодным, может свидетельствовать нижеследующий документ, который мы приводим на выдержку из многих других, имеющихся в нашем распоряжении. Содержание его следующее: "«1906 год июля 17 дня я, нижеподписавшийся, инородец 2-го Баягантайского наслега Баягантайского улуса Михаил Трофимов Колодезников, даю сию росписку священнику о. Иоанну Шипицыну в том, что я занял у него наличными деньгами девяносто рублей, за каковую сумму денег обязуюсь доставить ему в г. Якутск к 15 августа 1907 года девять (слово девять зачеркнуто и сверху надписано десять) пудов коровьего топленного масла хорошего качества в своих тымтаях. Инородец Михаил Трофимов Колодезников (место печати) по безграмотству прилагаю свою именную печать, которую описал чиновник Е.Кугаевский.

Действительность дачи сей росписки Михаилом и Евсевием Трофимовыми и

69

Колодезниковыми свидетельствую. Июля 17 дня 1906 года. Земский заседатель 3-го участка Як. округа Е.Кугаевский. (место печати). На обороте первого листа на первой строке исправлено «девять» на «десять», и что я обязан доставить священнику десять пудов масла. При этом я обязуюсь, в случае недоставки к сроку масла, уплатить стоимость его деньгами по цене, какая будет существовать в г. Якутске в то время. Михаил Колодезников (место печати) прилагаю печать, которую по его личной просьбе описал Е.Кугаевский. Действительность сделанной на сем документе приписки свидетельствую. Июля 17 дня 1906 года. Земский заседатель Е.Кугаевский». (место печати).

Приведенный документ не только свидетельствует о том, какую выгоду получают священники, раздающие по 90 руб. на 10 пуд. масла, стоющих по крайней мере 130 руб., т. е. дающих по 49% чистой прибыли, но и о том, как отно- сятся местные административные органы к такого рода ростовщическим действиям, не только подписываясь собственноручно за неграмотных инородцев, но и свидетельствуя эти документы в нарушение прямого требования положения об инородцах.

Какие же меры должны были быть указаны для устранения этого ненор-мального положения? Несомненно, что с увеличением жалованья духовенство оставит дискредитирующее его сан и унижающее его достоинство занятие? Мы ни на минуту не допускаем такой возможности и думаем, что только широкая свобода вероисповедания и предоставление самому населению по своему усмо-

трению удовлетворять свои религиозные потребности, поставит в нормальные условия как ту, так и другую стороны.

Другой документ относится уже к 1895 году и имеет следующее содержание: «Ваше Преосвященство Милостивейший Архипастырь и Отец! Милостивое письмо Вашего Преосвященства от 19 сентября имел счастье получить 20 сен-тября и нижайше приношу искреннюю мою благодарность и молю Бога о даровании Вашему Преосвященству многолетнего здравия. В письме своем Ваше Преосвященство позволили приказать доставить сведения по поводу обнаруженного в доме К. духоборства (Об этом был донос со стороны того же священника от 13 апреля 1895 №12) и в каком положении это дело, на что нижайше имею уведомить Ваше Преосвященство. Проживавшая прежде в доме А.К. духоборка Поселка Е.Ч., с мая месяца с ними вместе в доме К. не живет, а проживает в городе на другой квартире; из города еще в наслег духоборка не выдворена. Семейство К. живет по прежнему, в город почти ни к кому не ходят. Церкви жена К. не бывает и дети их тоже. Сам же К. и сей год с сыном своим А. говели и причастились святых тайн. Отец О.В. прибыл в город 21 сентября, и семейство его 23 сентября, потихоньку с Божией помощью устраивается и живет пока ладно. Много мук ему пришлось претерпеть на пути в город, я навстречу ему посоветовал поехать сыну его М. и просил Средне-Вилюйцев оказать ему содействие и помощь о безбедном его проезде в город. Инородцы помогли ему, спасибо им, за послушание. Повергаясь к стопам Вашего Преосвя-

70

щенства и т. д. Благочинный протоиерей М.В».

В данном случае мы уже имеем дело с точно определенным обвинением в сектантстве, заинтересовавшим, как видно из письма, и самого епископа, почему считаем небезынтересным привести здесь объяснение, данное обвиняемой А.Н.К., которое даст, по нашему мнению, весьма полную картину жизни местного духовенства. Вот оно: «На отношение Якутской духовной консистории от 19 мая 1895 г. за номером 1291 имею честь заявить следующее: «Я отрицаю, чтобы было какое-либо законное основание возбудить против меня какое-либо обвинение. Я никогда не отрекалась ни от христианства, ни от православия; я верю в Бога, в св. Евангелие, в св. церковь и поныне остаюсь православной христианкой, в каковом отношении не было повода меня заподозрить. Неверно то, что будто бы мои дети не бывают в церкви: воспитанием детей заведует мой муж как глава семейства и он заботится о соблюдении ими религиозных обязанностей и о посещении ими церкви сообразно их возрасту, состоянию здоровья и времени года; так мой сын А. исповедался и причастился к великому посту в истекшем 1895 году, а другой сын Ч. часто ходит в церков не смотря на свое малолетство. Велено также говорить о развращающем влиянии со стороны кого-либо на меня, а, следовательно, и на мою семью: я не ребенок и никаким чужим влияниям не подвержена. Что касается того, что я лично в последние годы не ходила в церковь, не исповедалась и не причастилась, то это произошло от того, что, приглядевшись к жизни и нравам местного духовенства и прислу-

шавшись к различным рассказам о нем, я убедилась, что оно не только чуждо тех высоких качеств, которые должны быть свойственны его высокому призванию, как-то христианской кротости, любви, незлобивости, бескорыстия и справедливости, но часто обнаруживает в своем поведении столько порочности и погони за наживой, то как бы теряет право на уважение, подобающее сану и порядочности. Я видела пред собою ужасающие примеры алчности, развращенности, пьянства, безобразий и человеконенавистничества со стороны тех, на которых возложены обязанности служителей церкви. Я позволю себе привести в пример некоторые из известных мне случаев касательно поведения двух священников, упомянутых в отношении от консистории. Благочинный протоиерей М.В. упорно отказывался венчать одного якута с его сожительницей за то, что тот не желал дать ему в вознаграждение за совершение обряда венчания коня, и сожительница так и умерла, не дождавшись согласия священника на вступление в брак. Этот же протоиерей настойчиво требовал себе от бедного якута за отпевание его жены одну из двух или трех коров, составляющих единственный источник пропитания для осиротевших детей. Неудивительно, что после каждой кратковременной поездки его в округ он пригоняет с собой голов 10 скота, не считая денег и других предметов, и что он нажил себе состояние столь значительное, что ему завидуют другие священники. Священник I.И. до такой степени притеснял рабочих по возведению построек в колонии, что, по слухам, Высшее Начальство попросило его не слишком уж прижимать якутов; он с те-

71

ми же рабочими обращался так плохо, разговоры с ними переполнял так часто бранью и проклятиями, что они в насмешку спрашивали его: уж не благословение ли это от Вас, Батюшка? Этот же священник в бессердеции своем доходил до того, что выгнал в ночное время на улицу в под открытое небо, в трескучий мороз, свою прислугу с ребенком, причем ее постиг жестокий припадок. Сказанное мною составляет лишь малую долю того, что можно было бы говорить об этом предмете. Между названными священниками М.В. и I.И. с давних пор существуют неприязненные отношения, выражающиеся во взаимном недоброжелательстве, зависти, ненависти и в стремлении вредить друг другу…

Я знаю людей, которые не годами, а десятками лет не бывали у исповеди и причастия и на которых местное духовенство не обращает малейшего внимания только потому, что они бедны и не могут платить требы. Как всем известно, донос на меня последовал под влиянием личного недоброжелательства некоторых духовных лиц… Совесть моя не дозволяет мне принимать духовное назидание и помощь от лиц, руководствующихся в своей частной жизни и даже пастырской деятельности мелочными и низменными рассчетами, противными духу христианских правил. Да и по закону меня нельзя принудить исполнять религиозные требования в такое время и при таких обстоятельствах, когда я этого не могу и не желаю, согласно внутреннему голосу моей совести. А.К. Подписуюсь собственноручно. 22 янв. 1896 г.»

Приведенное объяснение не только замечательно своею правдивостью и ис-кренностью, но и тою смелостью, с которой эта слабая женщина решилась от-крыто и прямо высказать в глаза сильным мира сего об их недостатках и поро-ках в то время, когда об этом не смели заикнуться целые общества и сословия, на которых ложилась вся тяжесть бремени от такого бесправия. Правда, трудно предугадать, чем бы поплатилась бедная женщина за свою храбрость, если бы не спас ее случай. Духовное начальство, получившее означенное объяснение, конечно же, было возмущено до последней степени и, желая примерно наказать «глубоко погрязшую в тине заблуждения», препроводило дело в окружной суд для возбуждения уголовного преследования, но как раз в это время случилась судебная реформа в Сибири и только что прибывшие судьи, еще не знакомые с местными условиями, развели руками и не нашли в инкриминируемом деянии состава преступления…

[ В.В.Никифоров цитирует в своей статье третий документ, в котором притч одной из церквей доносит «Его Высокоблагородию Господину Якутскому Исправнику»: «Укажем на ближайшее к нашему прискорбию и управлению в при-ходе на бывшего главу Д. управления П.А., живущего около нашей церкви, в 1 версте от церкви на месте жительства бывшего строителя нашего святого храма И.Ф.Б. (ныне умершего), сей муж социал-демократ…» – О.Я.].

…Мы ограничиваемся приведенными выше тремя документами не потому, что ими исчерпывается характер отношений части местного духовенства к на-

72

селению и способы воздействия на последнее… Мы упоминаем здесь вкратце о наиболее имеющих общественное значение.

Одним из самых обычных средств воздействия на местное население сель- ским духовенством при разного рода столкновениях и неурядицах служит угро-за вытребовать землемера для обмежевания причтовых земель. Дело в том, что большинство сельских причтов по настоящее время пользуется землями от при-хожан без определения количества десятин межеванием, причем не установле-но даже, какое количество земли должно быть отводимо им: 55 десятин или 33. Инородцы страшатся межевания причтовых земель вовсе не потому, что ныне отведенных причтом земель будет недостаточно для удовлетворения их согла-сно определенной пропорции, а потому, что межевание земли вообще сопряже-но с весьма большими для инородцев расходами, причем нередко от личного усмотрения г. г. землемеров зависит признать то или другое место годным или негодным для отвода. При этом сельское духовенство совершенно не считается с существующим в 353 ст. законов межевых указанием на то, узаконенное ко-личество земли, обмежеванное к ружным церквам (т. е. получающим денежки, пособие в виде ружного сбора), должно быть оставляемо за владельцами, до-коль взаимное согласие между ними и священнослужителями о руге будет”.

Таким образом, сельское духовенство Якутской области, получающее денежное ружное пособие, в то же время пользуется землями, которые согласно приведенной выше статье закона должны были оставаться в пользовании самих инородцев, и кроме того продолжает еще взимать плату за исправление разных церковных треб.

Васин

Якутская жизнь, 30 марта 1908 г.


ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО

(По поводу одного вздорного слуха)


В самом разгаре переполоха и треволнений, вызванных реквизицией на во-енные работы инородцев, не отбывавших еще воинскую повинность, в том чи-сле и якутов, начала циркулировать среди населения бессмысленная выдумка о том, что будто бы эта реквизиция вызвана поданной мною докладной запиской не то местному губернатору, не то высшему правительству, о привлечении яку-тов на войну.

Считая ниже своего достоинства обращать внимание на всякого рода вздор-ные и ни на чем не основанные инсинуации, я хотел и на этот раз совершенно игнорировать ее. Между тем она не только не прекращается, но начинает полу-чать все большее и большее распространение и даже повторяться такими лица- ми, которым, казадось бы, следовало относиться к сообщаемым слухам более осмысленно, чем толпе, находящейся под гипнозом страха и всегда склонной приписывать причину всех бед какой-либо определенной личности. В виду из-

73

ложенного я считаю необходимым не только опровергнуть выдуманную чем-то в определенных целях клевету против меня, но и изложить мой взгляд на задачи якутов в эту мировую войну.

Нелепость приписываемой мне выдумки ясна уже из того, что реквизиция эта распространяется не только на якутов, относительно которых я только и мог бы говорить, но и на всех других инородцев Кавказа, Туркестана, Астраханской и Ставропольской губерний и других степных областей.

Приписывать мне инициативу такого важного государственного акта было бы для меня слишком высокой честью.

Многие из берущихся судить об этом и готовых вместе с толпой побить ме-ня камными, очевидно не знакомы с теми голосами, которые раздавались и в за-конодательных учреждениях и в прессе по поводу привлечения инородцев на войну.

На страницах «Нового времени» г. Юрьевский, указывая, что в России на-считывается не мало различных инородцев, не несущих воинской повинности, как, например, киргизов, среднеазиатских и сибирских инородцев и пр., рекомендовал привлечь их к сельскохозяйственным работам. Официозный орган «Сельский вестник», разбирая указанную статью, доказывал, что к земледель-ческим работам многие из инородцев не приспособлены, что при незнании ими русского языка трудно будет столковаться и разъяснить им, что от них требует-ся на работах, и что вообще из большинства инородцев едва ли выйдут сколько-нибудь сносные работники… Таким образом, мысль о привлечении инород-цев вообще на эти или другие труды, связанные с войной, возникла в центре.

Распоряжение о реквизиции застало здесь всех, начиная с администрации и кончая самим обществом, совершенно врасплох и, считаясь с ним как с совершившимся фактом, ничего не оставалось делать, как принять все зависящие меры к тому, чтобы предстоящая трудная задача была выполнена наиболее це-лесообразно. Это время как раз совпало с выходом газеты «Якутские вопросы», в которой подробно описывались все предполагаемые и желательные меры к подготовлению инородцев к выполнению возложенной на них работы.

Нашел ли читатель там хотя бы какой-либо намек на то, что реквизиция эта кем-либо была предвидена?

Из печатаемого в следующем № письма мусульманских депутатов Государственной думы г. Штюрмеру, читатели сами убудятся в том, насколько мы расходились в способах осуществления этого мероприятия. Там и тут прежде всего приходилось считаться с совершившимся фактом Высочайшего соизволения о призыве инородцев. В виду этого пришлось говорить лишь об условиях осуществления привлечения инородцев к работам и о наивозможном обеспечении положения как самих их, так и остающихся семей.

Что же касается моего взгляда на задачи якутов в этот величайший исторический момент, то я его никогда и ни от кого не скрывал и не скрываю теперь. Как только стало известно об объявленной войне России с Германием, я публи-

74

чно выступил с заявлением, что якуты, как члены одной многочисленной семьи, обязаны сделать все, что от них зависит, для содействия успеху войны. В прошлом году председательствуемый мною съезд инородческих представите-лей принял резолюцию о необходимости самообложения для усиления средств помощи на военные нужды. Копию постановления съезд поручил мне разослать известным представителям инородческого населения других округов. Исполняя это поручение, я писал: «Вам известно, какой невыразимо тяжелый момент переживает в настоящее время наша общая родина – Россия. Ее верные сыны, служившие оплотом государства, ее лучший цвет культурных сил, наконец, ее огромные богатства, обеспечивающие экономическое благосостояние страны, -- все гибнут на полях сражения. А дома нет семьи, где бы не проливались горь-кие слезы матерей, жен и детей о безвременно погибших дорогих для них суще-ствах, о потерянном счастии, о лишении средств насущного существования. Мы, живущие от происходящих событий на таком огромном расстоянии, что не достигают до нас стоны и вопли жертв войны, не можем даже в слабой степени представить себе того ужаса, который совершается там. Его нельзя сравнить ни с каким народным бедствием. Самая жстокая эпидемия, самый ужасный падеж скота или полный неурожай хлеба и травы поражает и действует на одну только известную сторону человеческого существования, а война являет собой совокупность всех этих действий: огромные города превращаются в один момент в равалины, неисчислимые стада уничтожаются в одну минуту, необозримые поля цветущих нив исчезают с лица земли, а молодые – полные сил и здоровья –люди гибнут ежедневно десятками тысяч.

Когда все это представить себе – волосы дыбом становятся. Якутское племя, всегда стремившееся приобщиться к общей для всей России жизни, с самого начала войны прилагало возможные усилия, чтобы принять посильное участие в этом историческом событии и делало, что могло делать, по своим слабым силам. Но теперь, когда все общественные слои огромного государства мобилизовали свои силы для всеобщей борьбы с врагом, и нам – якутам надлежит приложить все усилия, чтобы присоединиться к ней. Исходя из этого, происходивший в Якутске съезд инородческих представителей Якутского округа постановил произвести самообложение с населения на нужды войны и пригласить к участию в нем остальных инородцев области. Считаем для себя приятным долгом исполнить возложенное по этому новому поручению съезда и препровождая при сем копию текста постановления, обращаюсь к г. М. Г. с убудительнейшею просьбой ознакомить с содержанием его Ваших сородовичей и пригласить их к участию в этом деле.

Возможно ли из содержания этого письма вывести заключение, что я считал необходимым участие якутов в войне каким-либо другим способом, кроме материального пожертвования. Этого я никогда не предполагал и не мог предполагать.

75


Я сказал все, что думал и думаю и о чем я не переставал говорить с самого начала войны. Все это повелевает мне сказать моя совесть и долг пред родиной. Судите за это меня, но не приписывайте мне того, чего я не думал и не делал.

В.В.Никифоров

Якутские вопросы, 20 августа 1916 г.


Страница 2

Слепцова С.С., старший преподаватель