Литература
| Вид материала | Литература |
- Класс: 12 Зачёт №2 «Русская литература 1917-1941», 186.43kb.
- Литература 7 класс Зачетная работа№2 Содержание, 40.79kb.
- Литература Форш О. «Одеты камнем», 38.6kb.
- Литература английского декаданса: истоки, становление, саморефлексия, 636.47kb.
- Тема: «Библейские мотивы в творчестве Б. Пастернака», 211.88kb.
- Литература 11 класс Программы общеобразовательных учреждений. Литература, 331.28kb.
- Учебника. Учитель Кулябина Зинаида Григорьевна. Выступление на Краевой научно-практической, 48.58kb.
- Жиркова Р. Р. Жондорова Г. Е. Мартыненко Н. Г. Образовательный модуль Языки и культура, 815.79kb.
- Английская литература. , 57.37kb.
- Планирование курса литературы 8 класса по программе, 14.4kb.
Семантика имен романа И.А.Гончарова «Обломов»
Содержание
Введение…………………………………………………………… 3
1. Антропонимы и их роль в художественном пространстве текста…….. 4
2. Семантика имен романа И.А. Гончарова «Обломов» в связи с художественной концепцией романа………………………………………..5
Заключение…………………………………………………………………....10
Литература…………………………………………………………………….11
Целью нашей работы было изучение имён собственных в романе А.И.Гончарова «Обломов». В своей исследовательской работе мы решали следующие задачи: устанавливали, в какой связи находятся имена героев и их характеры и поступки, раскрывали тайный смысл имянаречений автором своих героев, выявляли семантику имён собственных в романе.
Актуальность данного исследования обусловлена не только тем, что способствует раскрытию значений имен и фамилий в романе Гончарова, но помогает осмыслить и сюжет, и основные образцы. Данная исследовательская работа актуальна еще и потому, что она проведена накануне изучения глобальных произведений литературы второй половины XIX века, обращаясь к которым следует помнить: за именами героев стоит глубокий смысл.
Ономастика (от греческого – искусство давать имена) – раздел лингвистики, изучающий собственные имена, историю их возникновения и преобразования в результате длительного употребления в языке – источнике или в связи с заимствованиями у других языков общения.
Одним из объектов изучения ономастики являются антропонимы (имена людей или их отдельные составляющие) и поэтонимы (имена собственные героев в литературных произведениях).
Они помогают писателю донести до читателя авторский замысел, через раскрытие символики имен лучше разобраться в поступках персонажей романа.
Объектом исследования данной работы являются антропонимы. Предметом – семантика имен и ее роль в структуре и образной системе романа.
В исследованиях, посвященных художественной речи, мы часто сталкивались с огромными экспрессивными возможностями и конструктивной ролью имен собственных в тексте. Антропонимы и поэтонимы участвуют в создании образов героев литературного произведения, развертывании его основных тем и мотивов, способствуют раскрытию идейно-эстетического содержания текста, часто выявляют его скрытые смыслы.
«И.А. Гончаров принадлежит к тем писателям, для которых принципиально важен выбор имени героя. Оно, как правило, является одним из ключевых слов текста и обычно сосредотачивает в себе символические смыслы. В прозе Гончарова имена собственные последовательно выступают как важное характерологическое средство, включаются в систему сопоставлений и противопоставлений, служат ключом к подтексту произведения. Эти особенности стиля писателя можно проследить на примере романа «Обломов», который содержит ряд загадок, связанных с именами персонажей» ( Н. А. Николина РЯШ 2001:4)
В романе мы выявили противопоставление двух групп имен собственных:
- широко распространенные имена и фамилии со стертой внутренней формой (т.е. безликий герой):
Его многие называли Иваном Ивановичем, другие – Иваном Васильевичем, третьи – Иваном Михайловичем. Фамилию его называли тоже различно: одни говорили, что он Иванов, другие звали Васильевым или Андреевым, третьи думали, что он Алексеев… Весь этот Алексеев, Васильев, Андреев, или как хотите, есть какой-то неполный, безличный намек на людскую массу, глухое отзвучие, неясный ее отблеск…;
- «значащие» имена и фамилии, смысл которых обнажается в тексте. Например, фамилия Махов соотносится с фразеологическим оборотом махнуть на все рукой и, возможно, сближается с глаголом подмахнуть; фамилия Затертый мотивируется глаголом затереть в значении «замять дело», а фамилия Вытягушин – глаголом вытягивать в значении «обирать». Эти «говорящие» фамилии чиновников, таким образом, непосредственно характеризуют их деятельность. В эту же группу входит фамилия Тарантьев, которая мотивируется глаголом тарантить («говорить бойко, резко, скоро, торопливо, тараторить»;ср. обл. таранта – «бойкий и резкий говорун»). Такая интерпретация фамилии «бойкого и хитрого» героя поддерживается и прямой авторской характеристикой:
Движения его были смелы и размашисты; говорил он громко, бойко и всегда сердито; если слушать в некотором отдалении, будто три пустые телеги едут по мосту.
Имя же Тарантьева – Михей – обнаруживает интертекстуальные (выходящие за границы текста) связи и отсылает к образу Собакевича, а также к фольклорным персонажам (прежде всего к образу медведя).
Промежуточную группу между «значащими» и «незначащими» именами собственными составляют антропонимы со стертой внутренней формой, вызывающие, однако, определенные устойчивые ассоциации у читателей романа. Фамилия Мухояров, например, сближается со словом мухрыга («плут», «продувной обманщик»), а также с фразеологизмом бить мух «пить, выпивать» и устойчивым сравнением назойливый как муха; второй компонент слова соотносится с прилагательным ярый «злой, жестокий».
Фамилия всеядного журналиста, стремящегося «делать шум», Пенкина, во-первых, ассоциируется с выражением снимать пенки, а во-вторых, с фразеологизмом с пеной у рта и актуализирует образ пены с присущими ему признаками поверхностности и пустого брожения.
Мы увидели, что в романе «Обломов» антропонимы объединяются в достаточно стройную систему: периферию ее составляют «значащие» имена, которые даны, как правило, второстепенным персонажам, в центре же ее, в ядре, - имена главных героев. Для этих имен характерна множественность смыслов, они образуют ряды пересекающихся противопоставлений, их значение определяется с учетом повторов и оппозиций в структуре текста.
Знакомясь с трудами литературоведов, изучавших творчество А.И.Гончарова, мы обратили внимание на то, что фамилия главного героя романа, вынесенная в заглавие, - неоднократно привлекала внимание исследователей. При этом высказывались разные точки зрения.
- В. Мельник, например, связал фамилию героя со стихотворением Е. Баратынского «Предрассудок! он обломок давней правды… », отметив соотносительность слов Обломов – обломок.
- С точки зрения другого исследователя П. Тиргена, параллель «человек - обломок» служит для характеристики героя как «неполного», «недовоплощенного» человека, «сигнализирует об отсутствии цельности».
- Т.И. Орнатская связывает слова Обломов, Обломовка с народно-поэтической метафорой сон-обломон. Эта метафора носит двоякий характер: с одной стороны, с образом сна ассоциируется зачарованный мир русских сказок с присущей ему поэзией; с другой стороны, это «обломный сон», гибельный для героя, придавивший его могильным камнем.
Слово Обломов характеризуется множественностью объяснений и смыслов, им воплощаемых. Оно может мотивироваться как глаголом обломать (и в прямом , и в переносном значении – «заставить кого-либо вести себя определенным образом, подчинив его волю»), так и существительным облом («все, что не цело, то обломано») и обломок; ср. толкования, приведенные в словаре В.И. Даля: 1) «Обломок –обломленная кругом вещь» (В.И. Даль); «Обломок – 2) отбитый или отломившийся кусок чего-либо; 3) перен..Остаток чего-либо прежде существовавшего, исчезнувшего». Такое направление мотивации подчеркивает связь с прошлым и одновременно разрушение целостности.
Более убедительной нам кажется связь фамилии Обломов с прилагательным облый («круглый»): имя собственное и это прилагательное сближаются на основе явного звукового сходства. В этом случае фамилия героя интерпретируется как гибридное образование, совмещающее семантику слов облый и ломать: круг, символизирующий замкнутость, отсутствие развития, статичность, неизменность порядка, представляется разорванным (сломанным).
В контекстах, содержащих образную характеристику героя, повторяются образы сна, камня, «потухания», остановки роста, ветхости и одновременно детскости; ср.:
…/он/ радовался, что лежит он, беззаботен, как новорожденный младенец…; … я дряблый, ветхий, изношенный кафтан; Ему грустно и больно стало за свою неразвитость, остановку в росте нравственных сил, за тяжесть, мешающую всему; и зависть грызла его, что другие так полно и широко живут, а у него как будто тяжелый камень брошен на узкой и жалкой тропе его существования; С первой минуты, когда я сознал себя, я почувствовал, что уже гасну; Он… заснул крепким, как камень, сном.
В тексте, таким образом, мы увидели, что регулярно подчеркивается раннее «погасание» сил духа и отсутствие целостности в характере героя.
Множественность мотивации фамилии Обломов связана, как видим, с разными смыслами: это, прежде всего, недовоплощенность, проявляющаяся в «обломе» возможного, но нереализовавшегося жизненного пути («Он ни на шаг не продвинулся ни на каком поприще»), отсутствие целостности, наконец, круг, отражающий особенности биографического времени героя и повторение «одного и того же, что бывало у дедов и отцов» (см.описание Обломовки). «Сонное царство» Обломовки графически можно изобразить в виде замкнутого круга. Что такое Обломовка, как не всеми забытый, чудом уцелевший «блаженный уголок» - обломок Эдема?.
Связь Обломова с циклическим временем, основной моделью которого является круг, принадлежит его миру «вялой жизни и отсутствия движения», где «жизнь… тянется беспрерывной однообразной тканью», подчеркивается повтором, объединяющим имя и отчество героя: Илья Ильич.
Возможно, значима и этимология «ветхозаветного» имени Илья(<др.-евр. Яхве «мой Бог»), с которыми соотносится в этом плане имя Захар («память Божия»); ср. авторский комментарий:
Только поседевшие слуги дома хранили и передавали друг другу верную память о минувшем, дорожа ею, как святынею.
Имя и отчество героя связаны со сквозным для романа образом времени. Течение времени в доме Пшеницыной, как и в Обломовке, сопоставляется с «медленною постепенностью, с какою происходят геологические видоизменения нашей планеты: там потихоньку осыпается гора, здесь целые века море наносит ил или отступает от берега и образует приращение почвы»,- замечает Е. Краснощёкова. Этот развернутый образ распространяется и на жизнь Обломова в последней (четвертой) части романа:
Но гора осыпалась понемногу, море отступало от берега или приливало к нему, и Обломов мало-помалу входил в прежнюю нормальную свою жизнь.
«Потухание» героя делает основным ритмом его существования периодичность повторений, при этом биографическое время оказывается обратимым, и в доме Пшеницыной Илья Ильич Обломов вновь возвращается в мир детства — мир Обломовки: конец жизни повторяет ее начало (как в символе круга):
Настоящее и прошлое слились и перемешались...
В финале романа в фамилии героя особенно выделяется, как мы видим, смысл «круг», в то же время значимыми оказываются и смыслы, связанные с глаголом ломать (обломать). В «забытом уголке, чуждом движения, борьбы и жизни», Обломов останавливает время, преодолевает его, однако обретенный «идеал» покоя в свою очередь обламывает «крылья» его души, погружает его в сон; ср.:
У тебя были крылья, да ты отвязал их; ...в нем есть и ума не меньше других, только зарыт, задавлен он всякой дрянью и заснул в праздности.
Особое место в романе образов занимает Ольга Ильинская (после замужества - Штольц). Ее внутренняя связь с Обломовым подчеркивается повтором его имени в структуре фамилии героини. В начале романа у читателей возникает предположение о возможном союзе Обломова и Ольги (Ильи Ильича и Ильинской). Исследователь творчества И.А. Гончарова Е Краснощенова в своей книге «И.А. Гончаров. Мир творчества» пишет: «В идеальном, замысленном судьбой варианте Ольга была предназначена Илье Ильичу («Я знаю, ты мне послан Богом...»). Но непреодолимость обстоятельств развела их. Драма человеческой недовоплощенности выявилась в грустном финале судьбой благословленной встречи».
Изменение же фамилии Ольги (Ильинская -» Штольц) отражает и развитие сюжета романа, и развитие характера героини..
В тексте романа регулярно в связи с поведением Ольги употребляется слово «гордость»:
Она даже вздрагивала от гордого, радостного трепета; Ходила Ольга с наклоненной немного вперед головой, так стройно, благородно покоившейся на тонкой, гордой шее; Она смотрела на него со спокойной гордостью; ...перед ним [Обломовым]... оскорбленная богиня гордости и
гнева.
Повтор слов «гордость» сближает характеристики Ольги и Штольца; см., например:
Он... страдал без робкой покорности, а больше с досадой, с гордостью... был целомудренно горд; был внутренне горд... всякий раз, когда ему случалось заметить кривизну на своем пути и сделать прямой шаг.
В то же время гордость Ольги противопоставляется кротости, мягкости Обломова, его «голубиной нежности». Показательно, что слово гордость появляется в описаниях Обломова только раз, причем в связи с пробудившейся в нем любовью к Ольге:
Гордость заиграла в нем, засияла жизнь, ее волшебная даль, все краски и лучи, которых еще недавно не было.
Ольге Ильинской в романе противопоставлена Агафья Матвеевна Пшеницына. Контрастны уже их портреты; ср.:
1) ...губы тонкие и большею частью сжатые: признак непрерывно устремленной на что-нибудь мысли. То же присутствие говорящей мысли светилось в зорком, всегда бодром, ничего не пропускающем взгляде темных, серо-голубых глаз. Брови придавали особенную красоту глазам...
2) Бровей у нее почти совсем не было, а были на их местах две немного будто припухлые, лоснящиеся полосы, с редкими светлыми волосами. Глаза серовато-простодушные, как и все выражение лица... Она тупо выслушала и тупо задумалась.
Если в характеристиках Ольги доминируют слова мысль и гордый, то в описаниях Агафьи Матвеевны повторяются слова простодушие, доброта, застенчивость.
Сравнения, используемые для образной характеристики Агафьи Матвеевны, носят подчеркнуто бытовой (часто сниженный) характер; ср.:
— Не знаю, как и благодарить вас, — говорил Обломов, глядя на нее с таким же удовольствием, с каким утром смотрел на горячую ватрушку...
— Вот, бог даст, доживем до пасхи, так поцелуемся, — сказала она, не удивляясь, не слушаясь, не робея, а стоя прямо и неподвижно, как лошадь, на которую надевают хомут.
Фамилия героини (Пшеницына) также обнаруживает бытовое, природное, земное начало; в имени же ее ( Агафья) актуализируется его внутренняя форма «добро» (древнегреч. agathe — «хорошая», «добрая»). Агафья вызывает ассоциации и с древнегреч. словом адаре, обозначающим деятельную и самоотверженную любовь.
Таким образом, в имени героини актуализируется ряд значимых для интерпретации текста смыслов: она добрая «хозяйка». Не случайно выбрано и отчество героини (Матвеевна): во-первых, оно повторяет отчество матери И. А. Гончарова; во-вторых, этимология имени Матвей (Матфей) — «дар Божий» — вновь выделяет мифологический подтекст романа: Агафья Матвеевна послана как дар, как воплощение его мечты о покое, о продолжении «обломовского существования», о «безмятежной тишине».
Именно Агафья Матвеевна, ставшая в финале романа Обломовой, сравниваемая в тексте то с деятельной, «хорошо устроенной» машиной, то с маятником, определяет «возможность идеально покойной стороны человеческого бытия». В ее новой фамилии вновь актуализируется сквозной для текста образ круга.
Но характеристики Агафьи Матвеевны в романе не статичны. В тексте подчеркивается связь его сюжетных ситуаций с мифом о Пигмалионе и Галатее. Эта интертекстуальная связь проявляется в трактовке и развитии трех образов романа. С Галатеей первоначально сравнивается Обломов, Ольге же отводится роль Пигмалиона:
Но это какая-то Галатея, с которой ей самой приходилось быть Пигмалионом; Он будет жить, действовать, благословлять жизнь и ее. Возвратить человека к жизни — сколько славы доктору, когда он спасет безнадежного больного! А спасти нравственно погибающий ум, душу?..
Однако уделом Обломова становится «потухание», «погасание». А роль Пигмалиона переходит к Штольцу, возрождающему «гордость» Ольги и мечтающему о создании «новой женщины», «одетой его цветом и сияющей его красками». Не Галатеей, а Пигмалионом становится и сам Илья Ильич Обломов, пробудив душу в Агафье Матвеевне Пшеницыной. В финале романа именно в ее описаниях появляются ключевые лексические единицы текста, создающие образы света и сияния:
Она поняла, что проиграла и просияла ее жизнь, что бог вложил в ее жизнь душу и вынул опять; что засветилось в ней солнце и померкло навсегда... Навсегда, правда; но зато навсегда осмыслилась и жизнь ее: теперь уж она знала, зачем она жила и что жила не напрасно.
Противопоставленные ранее характеристики Ольги и Агафьи Матвеевны сближаются: в описаниях обеих героинь подчеркивается такая деталь, как мысль (во взгляде).
«Преображение Агафьи Матвеевны актуализирует еще один смысл ее фамилии, которая, как и фамилия Обломов, носит символический характер. Пшеница в христианской символике — знак возрождения. Дух самого Обломова не смог воскреснуть, но возродилась душа Агафьи Матвеевны, ставшей матерью сына Ильи Ильича. Андрей Обломов, воспитывающийся в доме Штольца и носящий его имя, в финале романа связан с планом будущего: объединение имен двух противопоставленных друг другу героев служит знаком возможного синтеза лучших начал обоих персонажей и представляемых ими «философий». Таким образом, имя собственное выступает и как знак, выделяющий план перспективы в художественном тексте: Илью Ильича Обломова сменяет Андрей Ильич Обломов» (Н. А. Николина2001:4)
Итак, имена собственные играют важную роль в структуре текста и образной системе романа. Их семантика не только определяет существенные особенности характеров героев, но и отражает основные сюжетные линии произведения, устанавливает связи между разными образами и ситуациями. Имена собственные связаны с пространственно-временной организацией текста, с его повторяющимися мотивами и образами. Антропонимы, поэтонимы «обнажают» скрытые смыслы, важные для интерпретации текста, служат ключом к подтексту, актуализируют интертекстуальные связи романа, и выделяют его разные планы (мифологический, философский, бытовой и др.), подчеркивая их взаимодействие.
Литература, используемая при подготовке научно- практической работы.
- Гончаров И. А. Собр. соч : В 8 т.-М.,1973
- Тирген П. Обломов как человек- обломок. Русская литература. – 1990.-№3
- Орнатская Т. И. «Обломок» ли Илья Ильич Обломов? Русская литература. – 1991.№4
- Лощиц Ю. Гочаров. –М.1977.-стр.172
- Флоренский П. А. Имена. – М.,1993
- Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка.- М. 1980
- Мельник В. Реализм И. А. Гончарова.- Владивосток 1985 г.
- Краснощёкова Е. Иван Александрович Гончаров. Мир творчества.- 1997 г.